выкладывай
ворованные часычасы теперича наши!" Топот рос
и тех
тринадцать сгреб,
забил,
зашиб,
затыркал. Забились
под галстук
за что им приняться?Как будто
топор
навис над затылком. За двести шагов...
за тридцать...
за двадцать... Вбегает
юнкер:
"Драться глупо!" Тринадцать визгов:
-Сдаваться!
Сдаваться!А в двери
бушлаты,
шинели,
тулупы... И в эту
тишину
раскатившийся всласть бас,
окрепший
над реями рея: "Которые тут временные?
Слазь! Кончилось ваше время". И один
из ворвавшихся,
пенснишки тронув, объявил,
как об чем-то простом
и несложном: "Я,
председатель реввоенкомитета
Антонов, Временное
правительство
объявляю низложенным". А в Смольном
толпа,
растопырив груди, покрывала
песней
фейерверк сведений. Впервые
вместо:
-и это будет...пели:
-и это есть
наш последний...До рассвета
осталось
не больше аршина,руки
лучей
с востока взмолены. Товарищ Подвойский
сел в машину, сказал устало:
"Кончено...
в Смольный". Умолк пулемет.
Угодил толков. Умолкнул