— Они все хотят, чтобы ты вернулся к Виктории.
— Это никогда не случится, и им нужно время, чтобы свыкнуться с этим.
Я сую коробку шоколадных конфет прямо в руку Билли, которая тут же открывает их. Блэйк направляется в комнату Сораба, а я остаюсь с ней поговорить, пока она ест конфеты и проницательно смотрит мне в глаза.
— Ничего не хочешь мне рассказать? – шепотом спрашивает она, как только Блейк становится за пределами слышимости.
— Расскажу завтра.
Она кивает.
— Ммммм... очень вкусно.
Я удаляю крошку шоколада с уголка ее губы.
— Боже, Билли, как я люблю тебя.
— Ты должна чаще ходить на ужин с Маркусом, — говорит она.
И впервые за этот вечер я смеюсь.
12.
Я смотрю на моего спящего сына с примесью восхитительно удовольствия от его теплого тела, расположившегося у меня на коленях. Я глажу его по мягким волосам, он такой беззащитный, такой уязвимый. Я чувствую, как Блейк наблюдает за мной и поднимаю глаза вверх. Он смотрит на нас обоих с выражением, которое я могу охарактеризовать, как непомерная гордость, смешанная с чувством собственности. И в блеске его глаз я вижу защиту, пока он рядом с нами, мы оба будем в безопасности.
Блейк кладет Сораба в кроватку, пока я снимаю платье и аккуратно вещаю его, смываю макияж. Я не снимаю новые ювелирные изделия, потому что Блейк любит, когда на мне ничего не одето, кроме ювелирных украшений. Я расчесываю волосы, чищу зубы, закутываюсь в пушистый теплый халат и выхожу в спальню. Он расстегивает пуговицы на рубашке, снимает брюки.
— Иди сюда, — говорит он.
Я подхожу к нему.
— Я говорил тебе, какой красивой ты была сегодня вечером?
Я киваю.
— Я говорил тебе, насколько горд я был тобой сегодня вечером?
Я киваю.
— Хммммм... мне кажется я уже приближаюсь, чтобы быть скучным.
— Я люблю скучных мужчин.
Его губы чуть-чуть кривятся в усмешке.
— Ого!... повышенная боевая готовность... возбуждающе пригодно для дальнейшего употребления, — шепчу я.
— Подаются горячим и заглатывается целиком, — говорит он, и его руки движутся к поясу моего халата. Он ловко развязывает его и медленно раскрывает полы халата, чтобы поцеловать мой правый сосок. Мое сердце, затаив дыхание, замирает, чтобы потом пуститься в голоп. Его большие руки исчезают под складками материала и чувственно скользят вниз по моим бедрам. Они останавливаются на моих ягодицах, лаская и сжимая их.
— Удивительно, но я никогда не устаю смотреть на твое тело, — бормочет он у моей шеи, в то время как его пальцы ласкают мое горло и голубы сапфиры.
Халат падает, моя голова запрокидывается назад, предоставляя ему больший доступ, к дорожке из поцелуев вниз по моему горлу. То ли стон, то ли хрип слетает с моих губ. Мое тело вибрирует, словно желе, от любого его прикосновения ко мне. Его рука крепко сжимает мои запястья и тянет их вверх, удерживая высоко над головой.
Он смотрит вниз на меня, по-прежнему не опуская мои руки, его вторая рука свободно собственнически бродит по моему телу. Как будто я рабыня на аукционе, и он оценивает меня, стоит ли покупать. Я прямо смотрю ему в глаза, дерзкие и доминирующим. Я чуть-чуть приоткрываю губы, приглашая.
— Моя Иезавель, — говорит он сипло, и захватывает зубами мою нижнюю губу. Он сосет ее, потом опять прихватывает зубами и тянет, я вынуждена тянуться вместе с ним. Я поднимаюсь на цыпочки, все мое тело напряжено и кожа покалывает, между ног чувствуется влага. Он отпускает мои губы и отстраняется, оглядывая изогнувшееся тело, стоящее перед ним. На его лице отражается огромное удовлетворение. (Иезавель (ивр. איזבל) — жена израильского царя Ахава, дочь сидонского царя Ефваала, или Этбаала, который достиг престола через убийство брата.)
Он разворачивает меня кругом.
— Руки на кровать.
Я широко расставляю ноги, наклоняюсь и упираюсь ладонями на одеяло, моя голова опускается вниз, задница находится высоко в воздухе. Я знаю, что он делает, заставляет меня ждать.
Предвкушать.
Я поворачиваю голову и наблюдаю, как он неторопливо снимает рубашку, очень сознательно медленно вытаскивает ремень из брюк, расстегивает пуговицу, тянет молнию вниз. Опускает пальцами в свои трусы. Потяни вниз. Он стоит позади меня, горячий, твердый, готовый. Я с нетерпением пожираю глазами потрясающее тело.
— Кому ты принадлежишь? – урчит он.
— Тебе, — мой голос хрипит.
— Какие части принадлежат мне?
— Все.
— Все?
— Все.
Он опускается на колени позади меня, его лицо в дюйме от моей киски.
— Я чувствую запах твоего возбуждения, — говорит он.
Я закрываю глаза, потому что настолько открыта и такая беззащитная. Секунды текут. Я жду, зная, что все это игра в терпение и ожидание. По моей коже пробегают мурашки. Я чувствую его горячее дыхание на моей влажной открытой плоти. Шок от его шелковистого языка, дотронувшегося до моих набухших складок, заставляет мою голову рвануться назад. Инстинктивно мои бедра двигаются ближе к нему, как попрошайничестве. Я хочу почувствовать его внутри себя. Сейчас.
— Пожалуйста, Блейк. Пожалуйста. Войди в меня.
— Это мое? — спрашивает он, и впивается в киску.
— Арггггг...
— Прости, — приветливо говорит он. — Я не могу этого не делать, — он покусывает мои складки снова.
— Да, — кричу я.
— Могу делать все, что захочу?