Так ангелы дыханьем уст
летят с Господних крон;
и пуст, как бы осенний куст,
Господь, - и все как сон.
Ведь больше веровали в свет,
чем в Бога черный вал,
и Люцифер стал им сосед,
когда сюда бежал.
Князь света, о, ему светло,
_Ничто_ чадит ему,
и вот горит его чело,
себя сжигая всем назло,
вымаливая тьму.
Эпох и сроков дневный бог
он их от сна воздвиг,
они летят к нему под бок,
в смех - Люцифер, и в крик
так он от боли изнемог
вот счастья властный лик.
А время - облетевший бук,
где край листа померк,
блестящих риз шуршащий звук,
когда их Бог отверг,
устав витать - он канул в мрак,
и так уж повелось,
что время не найдет никак
того, кто в суть вещей, Всеблаг,
врос до корней волос.
x x x
Тебя деянье возвестит
и свет перстов земной...
а смысл немного погостит
и рвется в мир иной.
Ведь смысл, он - размышлений плод,
лишь краешек надкусит тот,
кто мыслит до конца.
Но - чудный дар Ты, Твой приход
настигнет беглеца.
Ты вновь безмолвием речист,
не все ль равно - где Ты.
Все записал Евангелист,
забыв, что пуст простор и чист,
но в нем - Твои черты.
Все крепче я в пути моем,
все тверже тропы тьмы.
А коль друг друга не поймем
кто друг для друга мы?
x x x
Как в рубище в предсмертной тишине