как будто смерть сама грядет
в Тебя колотят, словно в ступу
(проспал петух, уснул восход)...
О Господи, вся ночь - как дом:
повсюду лестницы, ступени,
на переходах стынут тени,
и не уйти, и ждешь в смятенье,
когда забрезжит за окном.
И такова _любая_ ночь,
и так идут они, точь-в-точь,
проснувшиеся, как слепые,
повсюду лестницы крутые,
во тьму вступая.
Молитвы в них живут глухие
и боль тупая.
Но скорбный путь сквозь ночь лишь только
начат.
Ты должен слышать плач - они ведь плачут.
Ищу Тебя затем, что каждый миг
они проходят мимо. Вижу их.
Кого ж искать иначе? Кто велик?
Кто ночь своею теменью затмит?
Единственный, кто без лампады бдит,
не ощущая страха. Он темней,
глубокий, чем я мог бы объяснить.
Деревьями растет Он меж камней
и, может быть,
Он - аромат, струящийся ко мне
из-под земли.
x x x
Предвечный, Ты открылся мне теперь.
Люблю Тебя, как будто мной рожден.
Люблю, как будто Ты - мой старший сын,
покинувший меня, взойдя на трон,
где у подножья мир - как миг один.
А я остался здесь - седой старик,
не понимая больше ничего,
не разумея тех вещей язык,
которым отдал сына своего.
Дрожу, мой Сын, - зайдет Твоя звезда,
Твою судьбу развозят корабли;
вернись ко мне, вернись скорей сюда
со всех концов, со всех морей земли.
Во времени трепещущий, как лист,
порой дрожу от страха: Ты убит.
Но вот приходит весть: евангелист
о вечности Твоей везде трубит.
Пусть я отец - Ты, Сыне, перегнал:
стал, чем я был, и, чем я не был, стал,