О, люди, звери, горы, сферы неба,
Толпа утесов, нежные растенья,
Сухие вязы, - все вострепещите,
Я Людовико Энио, - дрожите
При имени моем, отныне я
Чудовище смирения, - я, бывший
Чудовищем надменности. Я верю,
Надеюсь, что увидите меня
Вы более счастливым, если только
Патрик во имя любящего Бога
Поможет мне в чистилище своем.
(Уходит.)
Лес, в средоточии которого виднеется гора;
с нее спускается Полония.
СЦЕНА 6-я
Полония
О, Боже, мне хотелось бы, чтоб в этом
Пустынном одиночестве мой разум
С Тобою слил все помыслы мои,
И, радуясь быть щедрой пред Тобою,
Хотела б я, о, Господи, чтоб каждый
Из помыслов моих душою был.
Я для тебя хотела бы оставить
Не царство незаметное, а страны
Великие, над пышностью которых
Проходит в блеске царственное солнце,
Идя по многочисленным кругам.
Вот этот домик, скудный и смиренный,
Глухое порожденье этих скал,
Есть для меня как бы восьмое чудо,
Превосходя своим пространством тесным
Величие дворца с его сияньем.
О, лучше видеть первый проблеск дня,
Когда заря в объятиях рассвета
Роняет, плача, капли жемчугов,
И солнце, выплывая, гасит звезды:
О, лучше видеть ночь, когда она,
С высот спускаясь в яркой колеснице,
Нисходит к морю, в волны погружаясь,
Что плещут вкруг Испании; о, лучше
И днем и ночью в гимнах и молитвах
Тебе слагать Немолчные хвалы,
Чем видеть блеск надменности, со свитой
Безумного тщеславия, меж тем как
(Что может быть ужасней?) эта жизнь
Есть только тень мерцаний преходящих.
СЦЕНА 7-я
Людовико. - Полония.
Людовико (в сторону)