Мечты и реальность.
— Шелла, — и господин Юрген взял меня за руку, — пойми, я далеко не всем делаю подобные предложения.
Я хмыкнула, а вот это уже действительно чистейшая правда. Нашего начальника привлекали только молодые симпатичные девицы, имеющие несчастье работать под его чутким руководством.
— Ну подумай сама, я могу легко исполнить твое самое заветное желание, — и он, приобняв меня за талию, усердно засопел на ухо.
Я поморщилась и с несчастным видом посмотрела с высоты своих десятисантиметровых шпилек на его уже изрядно лысеющую макушку. Да… господина Юргена не пощадило время и в свои пятьдесят шесть он уже успел обзавестись и довольно внушительным брюшком, и мешками под глазами, но дух ценителя женской красоты тем не менее не был сломлен таким незначительным обстоятельством, как время, и все еще поднимал голову, да чего скрывать, и кое-что другое тоже, при виде хорошеньких женских ножек или пышного бюста. А так как я обладала и тем, и другим, то и страдала от повышенного начальственного внимания.
— Шеллочка, ну только один вечер, и эксклюзивный репортаж у тебя в кармане, — продолжил он, сжимая меня сильнее и притягивая к себе.
Хм… как же мой начальник любил развешивать гирлянды лапши прямиком на женские ушки. Эксклюзивный репортаж и наш журнал не могли не то что дышать одним воздухом, но даже находиться в одной плоскости. И я неслышно фыркнула, одновременно с силой наступая острым каблучком на его ногу. Начальственное лицо тут же перекосило от боли.
— О, простите! — тут же повинилась я, хлопая глазками и делая вид, что ужасно расстроена своей неуклюжестью. — Воды? Чаю? Или может чего покрепче?!
На что господин Юрген только покачал головой и, прихрамывая, отправился за свой стол, ну а я облегченно выдохнула: пусть лучше думает, что его подчиненная просто неловкая, чем обидится и вышвырнет с работы. Легкая косорукость такой миловидной блондинистой девице как я легко сходила с рук, но вот прямой грубости и издевательств мне бы уже не простили. Эх, с господином Юргеном действительно надо было придерживаться золотой середины, жаль, правда, что она напоминала скорее тоненькую, едва видимую глазу ниточку, а не широкую дорогу. Я еще раз вздохнула и, присев на стул для посетителей, скромненько опустила глазки, сложила ручки на коленях, и виновато протянула, словно школьница в кабинете директора: «Прости-и-ите!»
Начальник недовольно покосился на меня, но больше по этому поводу не сказал ни слова, зато под его пальцами зашелестели листы бумаги.
«Ну-ну, и что на этот раз, господин Юрген? Очередное открытие магазина одежды? Выставка цветов? Рецепт домашнего пирога?» — подумала я, с тоской глядя на блокнот в руках шефа.
— Записывай, — пробурчал он, — восемнадцать ноль-ноль, презентация книги знаменитой Лайлы Грем, выставочный центр на улице генерала Троула.
Уголки моих губ тут же опустились вниз от расстройства и отвращения. Ну вот, как я и думала, очередное незначительное событие, которое придется освещать именно мне, сотруднику журнала с банальным названием «Секреты домохозяйки». Эх, никогда мне не видать с господином Юргеном ни эксклюзива, ни карьерного роста, ни повышения в зарплате. А как хорошо все когда-то начиналось… Я прикрыла глаза и передо мной моментально пролетела сцена получения диплома и те радужные перспективы, которые грели мое сердце при устройстве на первую настоящую работу… потом на еще одну… и еще … И чем все закончилось?! Вот этим вот журналом для домохозяек, умирающих за новыми рецептами пирогов, обожающих вышивание и прочие виды рукоделия и просто сходящих с ума за милыми слезливыми историями этой самой Лайлы Грем, к которой сегодня и отсылал меня шеф. Но разве об этом я мечтала когда-то? Разве для этого потратила столько лет учебы? Нет! Мне хотелось освещать самые горячие события нашего города, но… но там работали незаменимая Дейла Кон или Виттория Сайф или… еще с десяток-другой лучших репортеров, которые писали в совершенно другие серьезные журналы, один из которых, кстати, и находился прямо над нами, занимая столько места, сколько бы хватило, наверное, на пять наших «Секретов домохозяйки». «Да… масштабы совершенно не те», — подумала я, с тоской оглядывая стол шефа и его чуть обрюзгшую физиономию.
— Шеллочка, если ты вдруг передумала… — проговорил он снова, обводя мою фигуру масляным взглядом.
— Нет-нет, господин Юрген, вы слишком хороши для меня, — пролепетала я, снова опуская глазки и мысленно усмехаясь.
— Это для длинноногой-то блондинки с голубыми глазами?! Опять врешь?!
— Ни сколечко! — клятвенно заверила шефа.
Бог мой, ну конечно же я безбожно врала. Да и как иначе можно было бы и не обидеть начальника, и не упасть моей девичьей честью прямо под ноги этому потрепанному временем ценителю женщин?
Не знаю, что же такое отразилось при этих мыслях на моем лице, но шеф снова нахмурился и беззлобно рявкнул:
— Дуй уже отсюда! У меня и без тебя дел по горло!
— Конечно-конечно! Уже убегаю! — быстро проговорила в ответ, слетая со стула и семеня по истертому от времени и тысяч чужих ног ковру.
Узкая юбка и высокие каблуки ужасно замедляли движения, но тем не менее замечательно справлялись со своим прямым назначением, превращая походку просто в шедевр женской сексуальности. Кстати, этому я получила подтверждение буквально через несколько секунд вместе с жалобным вздохом шефа. «Извините, господин Юрген, однако вся эта красота не про вас!» — подумала при этом, наконец захлопывая дверь и отрезая свою блондинистую персону от начальника с его тайными желаниями. Зато теперь в свои права вступал совершенно другой мир, кипящий тоннами откровенной зависти, пошлости и едва прикрытого хамства, так обожающими маскироваться под сочувствие и сопереживание.
— Ну как, Шелла, на этот раз тебе повезло? — поинтересовалась, близоруко щурясь, Линда.
В ее голосе звучала бездна презрения и ехидства, но, черт побери, где-то в самой глубине чужих глаз я видела все ту же старую добрую зависть.
Мои губы сами собой чуть насмешливо изогнулись.
— А я смотрю, у тебя появилось свободное время! Неужели уже успела состряпать статейку про поделки из папье-маше или цветной бумаги? В прошлый раз у тебя просто великолепно вышел тот маленький розовенький пингвиненок.
Линда заскрежетала зубами от злости, ее лицо пошло некрасивыми красными пятнами, и она вылетела прочь из приемной шефа. А я злорадно посмотрела ей вслед. В нашем журнале всякий знал, как она ненавидит свою крохотную рубрику под названием «Сделай сам». А затем раздраженно махнула рукой. Господи, как же мне все это надоело! Ну почему наш журнал занимается только подобной ерундой, как интервью с Лайлой Грем в паре с ее ужасными историями?!
С этими и подобными им же мыслями я покинула наш офис на пятнадцатом этаже и на полном автомате вошла в лифт.
— Вам вниз? — внезапно надо мной прозвучал чей-то довольно приятный мужской баритон.
Я подняла голову и просто обомлела от восторга. Передо мной стоял если и не сам бог, то уж точно его приближенный! Удивительно, как это еще нимб не сверкал над его головой?! Вот я бы, например, даже письменно постановила, чтобы таким как он обязательно выдавались эти самые нимбы, и заранее предупреждали всех встречных-поперечных о их избранности. Но, увы, на голове мужчины кроме короткого ежика темных волос больше не было ничего. Но это не беда, владельцу самого крупного издания в нашем городе я бы простила и не только это. Кстати, редакция того крутого журнала, которая находилась прямо над нашими головами, принадлежали тоже ему, блистательному, умопомрачительному, непревзойденному Себастьяну Коллинсу. Вот с ним бы я, пожалуй, и могла закрутить роман не только ради карьеры, но и, так сказать, личного удовольствия. Встречу с таким мужчиной можно было бы считать огромной удачей. Да что я говорю, это был один шанс на миллион!
«Я должна попасть в его журнал!» — решение пришло моментально, но вот как осуществить свое желание, я не знала. Наверняка, его не проймешь обычными женскими штучками! Хм… может сразить своим интеллектом или какими-нибудь другими талантами? У меня, кстати, хорошо выходит смешивать алкогольные напитки и делать коктейли. Вот, честное слово, если бы не мое увлечение журналистикой, я бы непременно работала в каком-нибудь крутом баре. И мне вмиг представилось, как я копаюсь в своей сумочке и вдруг под удивленным взглядам Коллинса вытягиваю оттуда бутылочку чего-нибудь горячительного, шейкер и пару бокалов.
От представленной картины я не сдержалась и тихонечко хихикнула. Мой кумир удивленно покосился на меня, но промолчал.
«Вот черт, чем бы его таким поразить?!» — снова подумала я, уставившись на довольно мужественный профиль. И тут же от тупиковой ситуации мысли заметались дикими кошками. Вероятно, при этом нечто странное все же отразилось у меня лице, и я получила целую фразу, сказанную самим Себастьяном.
— Вы хорошо себя чувствуете?
— А?! — растерянно протянула в ответ, и тут меня осенило: а не потерять ли мне сознание, прикинувшись слабой и больной?
И сама себе усмехнулась: да уж, и, судя по всему, больной на всю голову, если решилась использовать приемы, описанный в слезливых историях Лайлы Грем. Это в ее романах с завидным постоянством героини теряли сознание и падали в руки блондинистых или брюнетистых красавцев. Но чем черт не шутит?! Я картинно закатила глазки, настраиваясь на то, что меня все-таки вовремя подхватят, и белым лебедем… шмякнулась на пол кабинки.
Глаза тут же широко распахнулись, и я с упреком с низу вверх уставилась на своего кумира. Да… что-то его нимб слегка потускнел.
От моего внезапного падения мужчина глубоко вздохнул и склонился надо мной, качая головой.
Что?! Как это понимать?! Он мне не верит?! Да я свои актерские таланты все время отрабатываю на самом господине Юргене и до сих пор у меня осечек еще не бывало. И я вмиг ощетинилась острыми колючками:
— Что?! Мне действительно стало плохо!
— Милая девушка, если бы вы только знали, сколько вас теряет вдруг в моем присутствии сознание, — вздохнул мужчина, подавая мне руку и, кстати, очень вовремя, сидеть на полу мне категорически не понравилось. — Откуда вам только в голову приходят такие нелепые идеи? — между тем продолжил он.
«Из романов», — огорченно подумала в ответ и представилась:
— Я — Шейла.
— Поздравляю! — хмыкнул мужчина, подтягивая меня еще выше. — У вас чудесное имя.
И тут я неожиданно выпалила:
— Возьмите меня к себе на работу!
Взгляд мужчины сделался тяжелым.
— Нигде мне нет покоя… даже в лифте… — пробормотал он, а затем проговорил уже громче: — Нет!
— Я на все готова! — призналась в ответ, с мольбой заглядывая ему в глаза.
Однако Коллинс лишь отрицательно покачал головой. На этой «веселенькой» ноте лифт едва заметно дернулся и остановился. Дверцы разъехались, и мы оказались перед толпой страждущих занять наше место. А затем… затем меня быстро оттеснили от царственной особы местного издательского мира, и я затерялась среди его почитателей.
«Вот как можно легко профукать свой шанс! — подумала, при этом печально наблюдая, как мой счастливый билетик в карьерный рай просто растворяется в людском потоке вместе со своей охраной и прочей журналисткой братией. — Эх, и что мне теперь остается?! — грустно вздохнула и сама же и ответила: — Только романы Лайлы Грем».
После интервью с писательницей я ехала домой ужасно злой и раздраженной. Господи, час! Целый час был потрачен зря! «А почему в вашем последнем романе Эйра сразу не призналась в любви Францу? А куда пропал ее брат? И не планируете ли вы написать целую серию? Расскажите о своих творческих планах!» — непрестанно жужжало в голове, а когда я закрывала глаза, передо мной проносились сотни чужих лиц, от которых начинало тут же мутить. Ну почему я не пишу о чем-нибудь более интересном?!
Уже у двери собственной квартиры я порылась в сумочке в поисках ключей, но они все никак не находились. «Неужели потеряла?! Да что ж сегодня за день такой?!» — пролетела мысль. Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоится, и стала быстро вытаскивать все подряд, а потом складывать аккуратной горкой на краешек большой кадки с цветком, стоявшим в коридоре.
Так… расческа… зеркальце… запасная пара колготок… флакончик с уже засохшим лаком… гвоздь… Гвоздь??! А еще блокнот с ручкой, пара носовых платков, несколько пуговиц, которые случайно оторвались от платья еще месяц назад, ага, ключи и… какая-то карточка. Честно говоря, я бы ни за что не обратила на нее внимание, если бы ни золотое тиснение и дорогая бумага. Что за черт?! Это явно не мое! Наличие всего хлама, хранящегося в бездонной сумке, я кое-как все же могла объяснить, но вот это было в ней явно лишним. Однако уже совсем скоро тишину коридора нарушил мой вопль. Боже мой, я могла не верить своим глазам, рукам, мозгу наконец, но когда буквально все органы чувств вопили об одном и том же, я сдалась, понимая, что это правда. На моей ладони лежала визитка самого Себастьяна Коллинса! Но как это произошло?! Неужели он изменил решение и готов принять меня на работу?! Однако тогда почему сделал это тайно?!
Я ошарашенно осмотрела золотистые буковки, его имя и фамилию, написанные чьим-то аккуратным почерком, номер телефона внизу карточки, личную подпись моего кумира и, не сдержавшись, счастливо проорала: «Да-а-а!».
А через несколько секунд мой родной хлам вернулся на свое законное место, ключ заскрежетал в замочной скважине, и я ввалилась в собственную квартиру, пошатываясь словно пьяная. Сегодня я поймала удачу за хвост! Или она меня?!
Все знали, что Себастьян Коллинс раздавал такие карточки нечасто, только своим проверенным деловым партнерам, но ведь никто даже не догадывался, что я к ним не отношусь. Теперь мне оставалось только заявиться к нему в главный офис, показать волшебную визитку секретарю, и дверь в кабинет начальника над начальниками вмиг распахнется перед одной симпатичной блондинкой, то есть мной, конечно же.
В тот вечер я долго продумывала, что и как буду говорить. Мне нужно было убедить Коллинса в своей нужности и полезности для его журнала. Поход к нему я решила не откладывать в долгий ящик и все провернуть уже завтра. «Пора, Шелла, пора хоть что-нибудь менять в своей беспросветной жизни», — подумала при этом, практически уплывая в сон.
На следующий день я не пошла в редакцию родного журнала. Пусть он катиться куда подальше вместе с моим шефом! Вместо этого я долго крутилась перед зеркалом, разглядывая себя и так, и эдак и стараясь понять, какое же первое впечатление произведу на своего будущего работодателя. В целом, меня все устраивало и единственное, что доставляло некоторые неудобства, это пиджак, вообще я их страсть как не любила, но ради первого положительного впечатления была готова еще и не на такое. Так… легкий макияж, тоненькая сеточка колготок, туфли на шпильке. Я хищным взглядом уставилась в зеркало, но видела там сейчас не свое отражение, а мужской профиль и высокую фигуру. «Ну теперь держитесь, господин Коллинс! Шелла Роф выходит на тропу войны!» — и во всеоружии покинула родную квартиру.