Смотритель
Мы остановились у двери, с виду совершенно обычной, как и десятки, уже виденных ранее. Неужели именно к ней нас и вели весь последний час, запирая и отрезая ненужные коридоры?! Но что или кто за ней прячется?! Очередной монстр?! Какой-нибудь странный механизм? Или нечто вообще недоступное человеческому восприятию?!
— Ждите меня здесь! — кратко приказал маг.
Однако, в отличии от Ориеллы, которая не только остановилась, но и сделала даже несколько шагов назад, я отступать не собиралась. Да и зачем? Вести нас через всю башню, чтобы просто убить? Нет, в таком поступке не было бы логики. И хоть определенный риск в том, что у нашего невидимого противника мозги давно съехали набекрень, все-таки присутствовал, но я верила в лучшее. А еще… мне до дрожи хотелось узнать, какую тайну скрывает башня?!
И вот рука Дэнира потянулась к дверной ручке. Мое тело застыло от напряжения, кровь же наоборот загрохотала в ушах словно морской прибой в штормовой день. «Сейчас все случиться… сейчас все случиться…» — закружило в голове, и острые ногти впились в нежную кожу ладоней.
Дверь распахнулась бесшумно, и Дэн замер на пороге. Я видела, как мышцы его спины и шеи вздулись и будто окаменели от напряжения. Секунда… две… три… Мы живы! Мы все еще живы! И я, с колотящимся сердцем, шагнула вслед за магом.
Надо же, это просто комната! Одна из сотен этих чертовых комнат! Но стоило мне присмотреться чуть более внимательно, и я поняла, насколько она не похожа на все остальные. Экраны… большие и маленькие… они полностью занимали одну из стен и транслировали все происходящее в бесчисленных коридорах башни.
«Так за нами действительно следили», — подумала я и перевела взгляд вниз, туда, где сверкал разноцветными кнопками пульт управления. Но не он приковал мое внимание, а фигура человека, склонившегося над ним. Кто же этот неизвестный? И что он здесь делает? Но главное, для чего ему нужны мы?!
Лица мужчины не удалось разглядеть сразу, в глаза бросился лишь короткий ежик волос, подернутых легкой сединой. Но, как бы это странно ни звучало, все: и наклон головы, и прическа, и манера держаться, показались мне какими-то знакомыми. Ну а когда мужчина наконец оторвался от пульта и посмотрел прямо на нас, мое сердце словно остановилось, а в груди вдруг стало так невыносимо больно, что я не смогла дышать. «Нет! Неужели это какой-то жестокий розыгрыш Темной зоны?» — промелькнула последняя отчаянная мысль, и я провалилась в зыбкое небытие.
Пришла в себя резко, чувствуя легкую слабость во всем теле, но не от нее я сейчас страдала, а от той душевной боли, которая до сих пор прожигала сердце. Эх, как бы мне хотелось, чтоб тот человек действительно не привиделся, но мертвые, увы, никогда не возвращаются в мир живых!
Но тут, словно в насмешку над голосом разума, я вновь увидела такие родные серые глаза, нос с горбинкой, легкую щетину на щеках, но главное… главное до боли знакомый взгляд, в котором по-прежнему светилась безграничная любовь к своей маленькой принцессе.
Папа! Я в неверии зажмурилась и замотала головой: «Нет! Нет! Нет! Не может быть! А это наверняка какой-то гнусный обман!»
— Принцесса…
Сердце замерло, а затем будто сорвалось в бешеном ритме.
Голос! Это его голос! Я его узнала!
— …понимаю, ты сейчас немного не в себе…
«Немного»?! Да я просто в полном ауте!
— … но поверь, я действительно жив.
«Жив… жив… жив…» — словно эхом пронеслось в голове, и душа не выдержала. Она отринула и недоверие, и отчаяние, и сотни прошлых сомнений и разочарований. Я бросилась к отцу. Но только ощутив его тепло, почувствовав знакомый с детства запах его любимого одеколона, до меня наконец в полной мере дошло: папа действительно рядом. И я, как девчонка, разревелась от абсолютного, всепоглощающего счастья.
— Если бы ты только знала, как же я скучал… как сильно скучал по тебе, — прошептал отец и погладил меня словно маленькую по голове.
Ну а я все никак не могла прийти в себя и с отчаянием ожидала, что мираж вот-вот рассеется.
Но папа исчезать не спешил, наоборот он сумел взять себя в руки и его голос зазвучал более спокойно: — Знаю, принцесса, что у нас обоих накопилось к друг другу много вопросов, но время, увы, не ждет.
— Конечно, не ждет! Ведь меня еще не спасли! — неожиданно вставила капризным голосом Ориелла.
И вот, казалось бы, обычная фраза! Но радостную мелодию, которая звучала в сердце, она все-таки нарушила, а я вдруг вспомнила где и почему нахожусь.
— Папа, что за мистификацию ты устроил со своей смертью? И почему живешь в башне, пока я оплакиваю тебя и ношу на могилу цветы?! — воскликнула я.
— Прости, моя девочка. Я обязательно все расскажу, но сейчас важнее услышать твою историю. Мне надо понять, куда и насколько глубоко ты вляпалась на этот раз?! — и отец со злостью покосился на Дэнира и Ориеллу. — На сколько помню, когда мне пришлось исчезнуть из города, ты работала в замечательном журнале «Цветники и клумбы»?
— Папа, ну какой же он «замечательный»?! — я не смогла сдержать возмущения. — К тому же, в моей жизни многое изменилось после того, как…
«… как ты умер», — конец фразы договорить не получилось, горло сжалось, и я почувствовала, как к безграничному счастью примешиваются нотки горечи и неприятные, колкие воспоминания одиночества, когда ты, оказывается, не нужна никому: ни лучшей псевдоподруге, ни «любимому» недожениху.
— Шелла, я понимаю, сколько всего свалилось на тебя за последние годы, — вздохнул отец.
— Что ты можешь понимать?! — перебила я, чувствуя, как на глаза снова наворачиваются слезы, но теперь не счастья, а обиды и злости.
Да он же мне снился каждую ночь! И в этих чертовых снах я раз за разом пыталась его спасти! Под тысячами предлогов не пускала в тот злополучный день на работу! Но он все равно шел, а затем я не могла дозвониться… дождаться… достучаться… и просыпалась с болью, буквально разрывающей изнутри.
— Чтобы окончательно не утонуть в депрессии, — мрачно пояснила я, — мне пришлось сменить все: работу, подругу, парня, обзавестись практически нереальной мечтой.
— Мечтой? Какой мечтой? — отец ухватился за последнее слово, словно за соломинку.
Я понимала, что ему в этот момент ужасно больно и неприятно слушать мои откровения, но и остановиться уже не могла, вот и вылила на него, правда, несколько урезанную историю своих приключений.
— Но знаешь, все это так… ерунда, — закончила я. — За последнее время мне пришлось пережить многое, но единственное, с чем не получилось смириться — это с вашей потерей. Солнечный, осенний день, когда не стало мамы, остался в памяти навсегда. Тогда в один миг мы оба поняли, что как прежде уже никогда не будет. А когда ушел ты, моя жизнь еще раз перевернулась, и все стало в сотни раз хуже.
— Знаю, принцесса! — тихо проговорил отец. — Но ради памяти о ней я и не смог два года назад поступить иначе.
— Не понимаю! Поясни! — нахмурилась я.
Слова отца звучали не понятно и странно.
— Ты ведь знаешь, как сильно мы с твоей мамой любили друг друга, — с легкой грустью проговорил он. — А затем случилась трагедия, — и лицо отца исказилось от боли. — Мне сказали, она погибла при пожаре. Знаешь, что-то из разряда тех историй про неисправную проводку и случайность. Но один друг открыл мне глаза, и я понял: все произошло совсем не так, как было написано в кипе этих никому не нужных бумажек. Настоящая причина возгорания крылась совсем не в каких-то там неисправностях, а в стихийном всплеске магии.
— Но я ничего про это не знала!
— Ты была маленькой, Шелла. На тебя свалилось и так огромное горе, и рассказывать тебе еще и подробности такой страшной смерти я бы никогда не стал. Да и нормальные дети должны расти в любви и радости, а не в ненависти. Прости, но последнее я решил приберечь только для себя.
— И я ни в чем тебя не виню, но до сих пор не понимаю, зачем ты вспомнил о тех давних трагических событиях именно сейчас?
— Видишь ли, примерно два года назад мне, как военному, предложили участие в одной секретной операции, которую возглавил мой давний друг Джеральд Гарисон, и я согласился.
А передо мной тотчас всплыл образ высокого мужчины. Почему-то в детстве я всегда думала, что он чем-то болен, настолько его фигура казалась худой и нескладной. Да… дядя Джер совсем не походил на широкоплечего и крепкого отца, но это не мешало мне по-своему его любить и с удовольствием есть конфеты и мороженое, которые он приносил. Я прикрыла глаза, и передо мной появился вафельный стаканчик, только уже не из давних воспоминаний, а из кафе, где мы побывали вместе с Дэном. И тут меня словно молнией пронзил вид худого мужчины с окладистой бородкой, которого я тогда видела из окна. Нет! Это просто невозможно!
— Что с тобой?! Ты так побледнела? — забеспокоился отец.
— Все в порядке, — прошептала я.
Сомнения и догадки по поводу Джеральда Гарисона прочно засели у меня в голове, но прежде чем говорить о них папе, нужно было все обдумать, вспомнить до мельчайших подробностей, ведь мне так не хотелось выглядеть ни перед ним, ни перед Дэном просто испуганной девчонкой, которая запуталась в собственных мыслях и чувствах. И я решила отложить разговор на потом, но только гораздо позже поняла, какую тогда совершила ошибку.
Между тем отец продолжил рассказ.
— Правительство нашего мегаполиса получило информацию: в Магомирьи грядут большие перемены, враждующие стороны собираются заключить перемирие.
— Ну и что в этом плохого? — не выдержала я. — Не понимаю, какое отношение события далекого магического мира имеют к городам в целом и к нашей семье в частности?
— Все просто, Шелла, если маги не будут заняты собственными проблемами, они могут обратить внимание на мегаполисы. Ведь когда-то их предков вырвали из цивилизации, лишили комфорта и выкинули во внешний мир. Впрочем, этот процесс продолжается и до сих пор. Так почему бы магам теперь не отомстить своим обидчикам?! И тогда пострадавших как наша мама будет в тысячи раз больше.
— Какая чушь! — неожиданно громко прозвучал в тишине голос Дэнира.
До сих пор он старался не вмешиваться в наш разговор, но теперь явно не выдержал.
— Зря вы думаете, что мегаполисы интересны Магомирью! Энов в ваших городах мало, энергетические потоки искажены. Нет, эта территория магам не нужна!
— А у меня другая информация, — недоверчиво пробурчал отец. — И я не хочу, чтобы однажды обычные люди пострадали от вашего нашествия!
— Папа, но Дэнир говори правду! — воскликнула я. — В магическом мире наивысшей ценностью являются эны и собственный резерв.
— Ты уверена, что не ошибаешься? — нахмурился отец.
— Да! Уверена! Ведь, — на секунду замолчала, собираясь с силами, и выпалила: — я — одна из них.
Отец окинул меня изумленным взглядом.
— Черт! Мне такое не привиделось бы и в страшном сне, — пробормотал он, — но это многое меняет! Тогда последний вопрос: как маги относятся к мести?
— А за что мстить?! — усмехнулся Дэнир. — Да, вы вышвырнули наших предков из мегаполисов, но подарили при этом долгожданную свободу. И только благодаря этому мы теперь живем в ярком, насыщенном мире, где наши способности возросли во сто крат. Так неужели вы думаете, кому-нибудь из магов захочется вернуться туда, где мы будем словно слепы на один глаз?!
— Ладно! — произнес отец, и я поняла, что в этот момент он решился на нечто важное. — Раз дело обстоит именно так, как вы рассказываете, мне нужно показать вам еще кое-что!
Мы с Дэниром удивленно переглянулись. Неужели это не все открытия за сегодняшний день?
Отец подвел нас к небольшой, практически незаметной двери в дальнем углу комнаты. Две ее половинки с тихим шорохом разъехались в стороны, и перед нами предстала кабина обычного лифта, внутрь которой и шагнула наша компания. Затем отец нажал на одну из ярко-оранжевых кнопок без единой надписи, стены дрогнули, и лифт, сильно дребезжа и дергаясь, поехал вниз. Но куда именно он нас вез?
— Пап… — начала я.
— Не сейчас, — перебил он. — Скоро ты все увидишь сама.
Да… ему явно не хотелось ничего объяснять. И я, слишком хорошо зная отцовский характер, отступила… на время, но не думать куда и зачем мы едем не могла. Версии, одна фантастичнее другой, проносились в голове и безжалостно отметались по причине своей несостоятельности. Впрочем, вся эта история с Темной зоной, башней и чудесным воскрешением отца выглядела не менее фантастично. Да и сам его рассказ прояснял лишь малую долю происходящего, и я до сих пор никак не могла понять, какую роль во всей этой истории играл дядя Джер? Чего он на самом деле добивался? Что делал в таком ненавистном для любого жителя мегаполиса Магомирьи? И наконец в чем заключался тот научный проект, в который он втянул и моего отца, сыграв на трагедии нашей семьи? Стоп! А откуда он вообще узнал про настоящую причину пожара, ведь официальную версию о неисправной проводке еще никто не отменял? Или… и меня обожгло догадкой: а уж не тот ли это друг, который рассказал папе правду, а затем через много лет воспользовался его ненавистью к магам? Но спросить о последнем я так и не успела. Лифт неожиданно сильно тряхнуло, и он остановился.
— Теперь постарайтесь не отставать, у нас мало времени, — торопливо проговорил отец, кивая в сторону очередного коридора.
— Но почему? Нам грозит опасность? — заволновалась Ориелла.
— Есть такое. Как только я увидел на камерах наблюдения, кто бродит по вверенному мне объекту, тут же услал ремонтную бригаду проверять освещение на верхних этажах, а охрану — патрулировать один из дальних секторов.
Хм… выходит, башня и вправду обитаема, а нам ужасно повезло, что ее смотрителем оказался мой отец.
Коридор неожиданно вильнул и вывел нас к небольшому залу.
— Именно здесь находиться причина существования всей Темной зоны, — и папа указал в сторону стены, сокрытой от нас темной завесой.
О-о-о! Но что же за ней таится?! Сердце учащенно забилось, и я, затаив дыхание, приблизилась к последней преграде.
Отец дернул за длинный шнур и тонкая шелестящая пленка, словно на сцене, разъехалась в стороны, а перед нами предстало огромное, практически во всю стену окно.
За ним находился еще один зал, по середине которого располагался небольшой бассейн, наполненный какой-то бурой жидкостью. А в его центре, на возвышении, стоял огромный черный куб, от которого тянулась вверх широкая, словно сотканная из темного тумана воронка.
— Кажется, теперь понятно, куда исчезает энергия из этого места! — зло процедил Дэнир, вглядываясь в странную конструкцию.
— Ты думаешь, ее поглощает вот эта штуковина?! — недоверчиво переспросила я, тыча пальцем в стекло.
— А куда же еще, Снежинка?! Именно в кубе такие драгоценные для всего Магомирья эны превращаются практически в ничто, — и маг с возмущением в голосе обратился к моему отцу: — Вы же понимаете, что эта адская машина может погубить все, что угодно, не только мир магов, но и ваши проклятые мегаполисы?!
— Ученые и автоматика контролируют этот процесс, — хмуро возразил отец.
Однако глаза мага лишь зло сверкнули в ответ.
— Тогда почему же я чувствую ваш страх?
Папа опустил голову. Черт, неужели Дэн прав, и он действительно боится?
— На самом деле вас пугает эта машина, — продолжил Дэнир. — И вы боитесь, что однажды из-за нее может повториться Великая Катастрофа.
— Да, все так, — пробормотал отец, но потом, вскинув голову, продолжил: — Пока я считал главной угрозой магов с их опасными способностями, был готов мириться с преобразователем. Однако теперь я думаю по-другому.
— Рад это слышать. Надеюсь, вы поняли, что он должен быть остановлен?
— Да. Но вот только как это сделать? Я — не ученый и не больно-то разбираюсь во всех этих тонкостях, знаю лишь одно: на объекте очень строго придерживаются определенного температурного режима. Жидкость вокруг куба постоянно бурлит и испаряется. Иногда за клубами густого пара даже не видно самого преобразователя.
— Хорошо, я понял вас. Значит попробуем понизить температуру.
— Только в этом я вам — не помощник, — вздохнул отец. — У меня нет доступа к управлению, я отвечаю лишь за безопасность башни.
— Ну это как раз и не проблема. Небольшой запас энов все еще при мне, так что, думаю, с такой мелочью, как понизить температуру, справлюсь.
— Хм… надеюсь, это остановит работу преобразователя и не разнесет все вдребезги, — хмуро пробормотал отец.