Трактир
И это город?! — изумление и возмущение смешались во мне в единое целое.
А где небоскребы? Где бесконечный поток машин и людей? Где ровные, словно под линеечку проложенные асфальтированные улицы? Где, я спрашиваю, все это?!
Да… картинка и название, мягко говоря, просто не складывались у меня в голове, потому что передо мной был не город, к которому я привыкла, а лишь его жалкое подобие.
Во-первых, у него не было огромной стены, а лишь невысокий деревянный частокол с воротами. Во-вторых, улицы вымостили обыкновенными булыжниками. «Интересно, и как по ним ходить, например, на шпильках?!» — возмущенно подумала я. В-третьих, дома казались просто крошечными и нигде не превышали двух этажей. В-четвертых… Внезапно мой желудок снова жалобно напомнил о себе и я вспомнила, что сегодня еще ничего не ела.
«В-четвертых, мне просто необходим магазинчик с какими-нибудь продуктами, — подумала я, оглядываясь по сторонам, и внезапно наткнулась взглядом на кое-что получше, а именно на таверну «Уставший путник». — Просто идеальный вариант!» — хмыкнула мысленно, при этом теребя на шее цепочку, которую и собиралась предложить в обмен на кров и пищу. К тому же мелькнула в моей блондинистой головушке еще одна полезная мысль: наверняка, в таком месте жители окажутся более разговорчивыми и может быть мне наконец удастся раскрутить хоть кого-нибудь на кро-о-ошечное интервью.
Я приостановилась, пригладила изрядно растрепавшиеся за время путешествия волосы, поправила блузку, давно держащуюся на двух пуговицах, и, не взирая на отчаянный писк лохматика, направилась к еде и комфорту.
Дверь таверны под моим напором неожиданно неприятно скрипнула, как-будто выругалась на новую посетительницу, но все же пропустила меня в небольшое светлое помещение, и я с интересом огляделась по сторонам. Хм… здесь, кажется, даже приличней, чем предполагалось. По всему залу стояли маленькие аккуратненькие столики с белыми вышитыми скатертями и цветочками в вазочках, а рядом с ними небольшие резные стулья. И все это украшали бесконечные розовенькие занавесочки, кружевные салфеточки и прочая дребедень. «Странно, но где-то уже я все это видела», — в голове всплыла неожиданная мысль и тут же сбежала при виде стройного симпатичного официанта в накрахмаленном белом фартуке. «Какой милашка», — еще, помню, подумала я. А когда паренек заговорил мягким, обволакивающим голосом и вовсе растаяла от восторга. Давно мне не встречались настолько обаятельные официанты и такие ванильно-сиропные заведения.
— Чего желаете, госпожа? — спросил он с ясной, чуть наивной улыбкой.
— Не знаю, — я тоже в ответ улыбнулась, — но вы ведь мне поможете? — и чуть кокетливо захлопала глазками.
Хоть я сейчас и была не в лучшем виде, но мое блондинистое очарование все же, скрепя всеми своими на смазанными комфортом, салонами красоты и стильной одеждой шестеренками, подействовало, иначе, как объяснить, что улыбка на лице паренька засияла еще ярче от желания мне угодить.
— О, прекрасная госпожа, у нас сегодня замечательный грибной соус, курочка — просто объеденье, а на десерт — мороженое.
Да-а-а! Я мысленно застонала, его слова прозвучали музыкой для моего бедного голодного желудка, который подтвердил мысли хозяйки до неприличия жалобным урчанием. Я слегка покраснела от этого звука и пошла вразнос от широты своих желаний.
— Несите все! — мило оскалилась молодому человеку, предвкушая, как буду сейчас вгрызаться своими белыми, ровными, взлелеянными стоматологом зубами в мясо.
Официант поклонился и тут же исчез, а я довольно откинулась на спинку стула и с интересом уставилась на других посетителей, ведь именно среди них сейчас прохлаждалась от безделья жертва моей будущей статьи, а за одно и билетик в мой личный рай под руководством Себастьяна Коллинса.
Так… где там эти замечательные жертвы… тьфу ты… то есть люди… тьфу ты… то есть маги?
Но все казалось до омерзения обычным и скучным: никаких тебе пентаграмм, магических знаков, опасных зелий, лишь кружево и салфеточки, салфеточки и кружево, полы вылизаны, на шторках цветочки, да и публика самая что ни на есть обыкновенная.
Вот за соседним столиком расположился весь какой-то до раздражения прилизанный молодой человек, тоненький, как осиновый прутик, и что-то до противного медленно цедил из высокого стакана, напротив него такого же субтильного вида девица, ковырялась в своей крохотной тарелочке, по-птичьи выбирая отдельные небольшие кусочки. Тьфу ты… ну что с таких возьмешь? Еще небось и от маминой юбки не оторвались!
Дальше сидело несколько мужчин, довольно высоких, широкоплечих, но совершенно простоватого вида. Ну с такими точно каши не сваришь! «Да», «нет» — в лучшем случае, на более длинные предложения они не способны.
Не знаю, какие бы выводы еще я успела сделать, если бы не спаситель голодных блондинок — милашка-официант. На этот раз он явился ко мне не с пустыми руками, а с большим подносом, на котором стояло несколько тарелок, от которых исходил сумасшедший, сногсшибательный, божественный аромат тушеного мяса, приправленного какими-то специями.
А потом, словно волшебник, паренек стал выкладывать передо мной все тарелочки, блюдечки, ложечки, а я смотрела на это великолепие и глотала голодную слюну.
«Ей-богу, захлебнусь же», — пролетела насмешливая мысль и я, машинально хватаясь за вилку, уже собралась вонзить ее в хрустящую корочку на запеченной курице, однако теперь все испортил сам официант.
— Как будете расплачиваться?
«Деньгами», — чуть не выпалила в ответ, но вовремя прикусила язык, их то у меня как раз с собой и не было.
— Кредитки принимаете? — уже по-деловому поинтересовалась у паренька.
— Только местного банка, — и его милая улыбка чуть поблекла.
— А вот это?! — и я дернула цепочку на шее.
Кулончик совсем тихо звякнул, словно протестуя.
Официант удивленно поморщился и отрицательно покачал головой.
Не поняла, у них тут что золото не в цене?
— Значит, заплатить вам нечем? — уже совершенно другим тоном проговорил он.
Его лицо больше не источало улыбок, а в глазах застыла лишь досада и раздражение.
А затем… затем этот гадкий тип совершил самое настоящее святотатство: он стал складывать тарелочки назад. И я, ну почти спокойно (с легким поскрипыванием зубов) стерпела, когда к нему на поднос перекочевало мороженное, грибной соус, овощи, но вот вида улетающей от меня зажаренной дичи вынести не смогла.
— Отработаю! Посуду после всех вымою! Полы скоблить весь день буду! — клятвенно пообещала ему, вцепившись в тарелку с курицей словно озверевший бульдог.
Официант на секунду приостановился, перестав тянуть тарелку к себе, и она громко звякнула, возвращаясь на свое законное место рядом с голодной блондинкой.
— Энами заплатите? — спросил он, и его глаза при этом как-то странно сверкнула.
— Да говорю же, нет у меня местных денег! — фыркнула в ответ.
— А я и не про них, — паренек снова мило улыбнулся, облизнув губы. — От вас ничего не потребуется. Ешьте-пейте, сколько хотите! А эны мы сами возьмем, вы и не заметите!
Я пожала плечами. Что за эны такие? И где они их у меня собираются брать?!
— Не волнуйтесь! Мы лишнего не вытащим! Только в эквиваленте съеденной вами пищи, — пропел официант сладким голосом.
Вот бы еще знать, что это? Но напрямую спросить я все-таки не решилась. Вопросы о такой ужасной неосведомленности потянули бы за собой еще массу других вопросов, а признаваться о попадании в их карманный городок из настоящего мегаполиса я не рискнула, потому что знала, как нас недолюбливали эти дикари из мира за стеной.
В общем, курочка источала неземные ароматы, желудок жалобно урчал, слюна готова была забрызгать весь пол, а время завтрака давно приближалось к обеду — и я сдалась.
— Ладно, берите эти ваши эны, — проговорила хмуро и добавила уже едва слышно: — Если вообще их найдете.
— Договорились, — парнишка улыбнулся широко во весь рот.
Я насмешливо хмыкнула, когда тарелочки потекли рекой назад прямо с подноса на мой столик. Вот так-то лучше!
— Приятного аппетита!
— Не жалуюсь! — рявкнула ему, наконец нетерпеливо всаживая вилку в истекающее соком мясо.
Официант ушел, а я приступила к долгожданному поглощению местных разносолов и деликатесов.
Все казалось необыкновенно вкусным и мой желудок все насыщался и насыщался. Курица, мороженое, овощи давно канули в прошлое, и официант принес второй полный поднос, потом и третий. А я сама себя просто не узнавала, съедая за раз такое количество пищи, которой в обычной жизни мне бы хватило на неделю, не меньше, но голод все не уходил, наоборот даже казалось, что я сейчас хочу есть еще больше, чем до прихода в местную таверну. От какой-то легкой слабости немного кружилась голова, а перед глазами летали розовые, словно занавеси в этом заведении, маленькие крылатые феи.
— По-моему у нее уже глюки! — услышала я чей-то далекий голос.
— Сама согласилась платить энами, — ответил официант.
А мне в тот момент очень захотелось взглянуть на него, но я не могла даже поднять головы, поэтому просто пялилась в тарелку, на которой отчаянно зеленел один-одинешенек после голодного нашествия лист салата. Единственное, что мне все же удалось, это перевести взгляд на вазу с цветком, торчавшим из нее. Беленький, простенький, совсем не примечательный, но именно он стал той отправной точкой, после которой рухнули все мои представления не только об этой милом кафе, но и о самой себе.
В какой-то момент слабости, накатывающей волнами, что-то внутри у меня щёлкнуло, словно переключая сознание на какой-то совершенно другой уровень. И внезапно я увидела вместо тоненьких лепестков, скрученные черные листья и сухой, давно пожухлый стебель. Ваза из тонкого хрупкого стекла превратилась в старую жестянку. Со стола неожиданно исчезла скатерть, и теперь его поверхность обнажилась старой почерневшей от времени древесиной. Я попыталась стряхнуть это видение, но стало только хуже. И если вначале все еще виделось словно сквозь пыльное окно, то теперь вернулась четкость восприятия, и я смогла с ужасом взглянуть на то место, где оказалась, новым взглядом.
Кукольное кафе Барби растворялось просто на глазах, оставляя после себя полутемное помещение со старой, кое-как сбитой мебелью, немытым, наверное, с самого основания этой таверны полом и отполированной чьими-то рукавами до тусклого блеска грязью на столах. А посетители превратились из милых, простоватых людей в каких-то отморозков.
«Куда меня занесло?!» — подумала я, с ужасом глядя на тарелку с остатками какого-то серого несъедобного вида месива, и тут же попыталась подняться. Но противные ноги даже не думали слушаться и разъезжались словно два вдрызг пьяных сантехника.
— Эк ее! Наверное, энов прилично на ней заработали?
— Порядочно! Думал, скопытиться! Странно, что она есть перестала!
— Да к такой гадости я бы и за деньги не притронулся, — хмыкнул незнакомый голос.
— Так то ж ты! — буркнул официант, — Ну а эта уж и не знаю, какие там деликатесы себе представила!
А мне в тот момент стало необыкновенно гадко и противно. Значит, когда он мило улыбался, уже заранее знал, что посетительница от такого обмена может и ноги откинуть. Вот он мир за стеной во все своей красе! Нет, наши каменные джунгли тоже кое-чего стоят, но вот это превращения кафе, так похожего сначала на сладкий воздушный зефир из детских грез, на полный кошмар всякого ценителя комфорта и вкусной пищи, — вообще, по-моему, верх цинизма.
«Жаль, нет сил высказаться!» — зло подумала я.
— Так что с ней теперь делать?!
— Не знаю. Не думал, что она вообще остановится. Ну да ладно! Нам такие безголовые курицы редко попадаются, так что шанс упускать нельзя.
— Ясно! Значит все заберете.
— Да. Надеюсь, хозяин потом премию за это выпишет, — и официант неприятно хохотнул.
А мне становилось все хуже и хуже, слабость была такой, что теперь я не могла бы оторвать от столешницы и взгляда. «Вот куда, Шеллочка, могут завести мечты! — прорвалась сквозь головную боль умная мысль, жаль, что запоздалая, а затем на смену ей пришла другая, уже совсем печальная: — Ну, вот так, наверное, и отдают концы, пришибает кондратий, врезают дуба и что там еще в том же духе?»
— Крошка, я что-то не пойму?! Ты что же это преждевременно скопытиться решила?! — внезапно вклинился в мой печальный, еле ползущий хоровод мыслей слишком знакомый голос.
«Ну вот глюки и до маго-монстра доползли!» — с грустью подумала я, примеряя на себя в этот момент прекрасное траурное платье угольно-черного цвета, чулки в крупную сетку, а в руках должны быть непременно белые лилии в тон моей алебастровой коже.
— Эй, детка, смотрю, ты все-таки решила уйти на тот свет раньше времени?!
«Да что б тебя!» — мысленно рявкнула в ответ.
Глюк маго-монстра даже помереть спокойно не давал.
Внезапно мое тело слегка встряхнули вполне реальные чужие руки.
— Тащи ее быстрее! — пропищал откуда-то снизу голос лохматика.
Я тотчас взмыла вверх и оказалась прижата к крепкой груди Дэнира.
— Крошка, да ты весишь, наверное, целую тонну, — съехидничал он и направился к выходу.
Если честно, мне тоже захотелось ответить ему что-нибудь не менее острое и саркастичное, но в голове мысли еще мило скалили друг другу зубы и никак не хотели связываться в единое целое, разумное, вечное, доброе… тьфу ты… говорю же, что там сейчас полная каша.
Неразберихе способствовал еще и Крон, который резко переходил от жалобного писка и сюсюканья до откровенных ругательств. И часто фраза у него начиналась со слов «Шеллочка, миленькая» а заканчивалась чем-то типа «безголовой жабокрымсы».