Реакция лорда Кройда ее не разочаровала: когда Ара появилась на верхней площадке лестницы, он так и застыл, не замечая, что коньяк льется из наклоненной бутылки уже не в переполненный бокал, а на стол. И это девушке тоже понравилось – вывести сдержанного, а в последнее время очень сдержанного маркиза из равновесия.
Вспыхнувшее в его глазах жадное восхищение растеклось по ее венам горячей лавой удовольствия. Оказывается, она успела соскучиться по этому голодному взгляду.
Ара начала спускаться, легко скользя пальцами по перилам, даже сквозь перчатку наслаждаясь гладкостью красного дерева, и чуть заметно покачивая бедрами. Осознание, какое белье под этим платьем, действовало непривычно: придавало движениям соблазнительной плавности, намека, обещания, и она упивалась этим ощущением не меньше, чем неотрывно следующим за ней взглядом маркиза.
Ара всегда считала, что она не из тех женщин, что кружат мужчинам головы. Понимая, что, пожалуй, слишком серьезна и отпугивает этим многих кавалеров, девушка верила, что будущий муж полюбит ее за ум, верность и спокойную рассудительность, то есть скорее, как надежную спутницу жизни и друга. Но похоже, лорду Кройду сейчас было абсолютно плевать на ее дружеские добродетели, и, как ни странно, Ару это не оскорбляло. Потому, что ни одна умная фраза или сочувственное слово не заставят мужчину так судорожно сглатывать и лить коньяк полувековой выдержки на ковер за полмиллиона. А вот эти ее мягкие движения, падающий на грудь завиток и завораживающие переливы ткани при каждом шаге, подчеркивающие изгибы фигуры, могут.
Иными словами, сегодня Ара впервые ощутила женскую власть. И эта власть над сильным насмешливым привыкшим смотреть на нее свысока маркизом пьянила не хуже славного вина.
– Вы так ничего мне и не скажете? Или наряд не к лицу, и мне стоит переодеться? – поддразнила она, останавливаясь перед лордом Кройдом, и тот, чертыхнувшись, наконец поставил полупустую бутыль на стол.
А потом нахмурился, оглядывая Ару с ног до головы.
– Никуда не годится! – внезапно заявил он. – О чем вы думали, надевая платье с таким декольте? Вас просто опасно брать с собой. Мари! – позвал он. – Принеси мисс Эштон накидку.
Ара закусила губу, чтобы не рассмеяться, и не стала напоминать маркизу, кто выбирал наряд. Вместо этого уточнила, в, какой именно театр они все-таки едут.
– Есть один на Марнер-роуд.
Игривой расслабленности, как не бывало.
– В столице? – переспросила Ара, подобравшись. – Но меня могут узнать…
– Не волнуйтесь: даже если встретите кого-то из знакомых, вы друг друга не узнаете. Все предусмотрено.
– Но…
– Просто доверьтесь мне.
В целом Ара маркизу, конечно, не доверяла. Среди множества причин значилось и то, что в эти дни она еще, как минимум трижды слышала ранним утром сквозь сон голоса мужчин во дворе и стук колес длинного экипажа без опознавательных знаков, увозящего очередной окованный цепями ящик… Но пришлось положиться на его слово. В конце концов, вряд ли он планирует ее сегодня прилюдно опозорить. По крайней мере, хотелось в это верить…
Мари принесла накидку из полупрозрачного шифона, короткую, только, чтобы прикрыть грудь, что маркиз и сделал лично и очень тщательно, как жадина, прячущий свои сокровища, после чего они направились к экипажу.
– Что за постановка? – спросила Ара, когда они устроились внутри, и карета тронулась с места.
Лорд Кройд назвал довольно известную, которую она уже смотрела, но в другом театре. То представление ей понравилось, так, что девушка была не против сходить на этот сюжет снова.
Вежливый диалог продолжался еще, какое-то время, а потом в карете повисла тишина. Не та тишина, которая появляется, когда людям нечего сказать друг другу, а из разряда многозначительных, от которых густеет воздух, и учащается пульс. Сидящий напротив маркиз откровенно и с удовольствием разглядывал Ару, и девушка радовалась полумраку кареты, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Отворачивалась к окну, но и там встречалась с мерцающим взглядом мужчины, отражающимся в темном стекле.
– О чем вы думаете? – спросила она, вернув маркизу вопрос, который тот сам частенько ей задавал.
– О том, чтобы послать театр ко всем чертям, велеть кучеру повернуть домой и там содрать с вас это платье.
Девушка понимала, что надо рассердиться, что такие речи и взгляды недопустимы в отношении леди, но рассердиться всерьез не получалось. Как можно злиться на того, кто смотрит на тебя с таким жадным восхищением? Хотя она, конечно, понимала, что восхищение вызвано не ее душевными качествами, а только одним аспектом, вокруг которого кружили мысли маркиза.
– Вы неисправимы, – покачала головой Ара. – А я уж было подумала, что вы в эти недели излечились от непристойностей.
– Вы предпочитаете приличный ответ или честный? К тому же, как можно излечиться от непристойных мыслей, когда их вдохновитель сидит напротив? Развивая ответ: я бы содрал платье, но оставил на вас чулки. И трусики… до определенного момента.
Нарисованная маркизом сцена ярко встала перед глазами, и дыхание девушки участилось.
– Кажется, я хорошо вела себя и не заслужила наказания, – невинно заметила она.
– Вы заслужили наказание уже за одно то, каким голосом это сейчас произнесли.
Ара вдруг осеклась, с изумлением осознав, что только, что… флиртовала с лордом Кройдом! Тем самым, который принес ее семье одни только несчастья и уверен, что Ара в скором времени добровольно и с радостью разделит с ним постель.
Девушка снова отвернулась к черному пейзажу за окном и равнодушно обронила:
– Сегодня ровно половина срока, как я у вас.
Атмосфера в карете моментально изменилась: словно похолодало, но при этом стало еще более душно. Маркизу замечание явно не понравилось.
– Вы это так рассматриваете? – негромко произнес он. Но от его тихого голоса у Ары поползли вдоль спины ледяные мурашки. – Отсиживаете срок, считая часы до окончания?
В ответ она лишь слегка повела плечом. Ссориться с маркизом в тесной карете перед спектаклем не хотелось, но и продолжать игривый разговор – тоже. К чему это? Совершенно ни к чему.
Лорд Кройд внезапно наклонился, подхватил ее ногу и устроил на своем колене.
– Что вы делаете? – испугалась Ара.
– А на, что похоже? – усмехнулся он, снимая туфлю, и, не успела девушка опомниться, запустил руки ей под подол, развязал подвязки, стянул чулок и обхватил слегка замерзшую ступню горячими ладонями. – Обеспечиваю комфорт в пути. Может, тогда ваше настроение снова улучшится, и я получу назад приятную спутницу вместо этой ледяной статуи.
– Немедленно прекратите! Это неприемлемо! – дернулась она, пытаясь освободить ногу.
– А не то, что? – насмешливо спросил он и вдруг надавил, как-то по-особенному, так, что затекшая от новых туфелек стопа отозвалась благодарным теплом.
Ара вцепилась в сидение, едва удержавшись, чтобы не застонать от удовольствия.
– Помните, не смейте сдерживать эмоции от моих прикосновений, – сверкнул глазами маркиз, продолжая умело массировать.
– Мне стонать прямо здесь? – раздраженно спросила Ара.
Лорд Кройд рассмеялся.
– Я не против: кучер вас все равно не услышит, а мне, как вы помните, ваши стоны нравятся.
Ара сердито откинула голову на сидение. Стонать она не стонала, но прерывистые вздохи все-таки вырывались.
Руки лорда Кройда не обошли вниманием ни один пальчик. Поглаживали, чуть тянули, легонько сжимали, проникали в промежутки, потом снова обхватывали ступню целиком, грея ее в ладонях, каким-то немыслимым образом посылая импульсы по всему телу, расслабляя и его тоже. Оставив разнеженную ногу девушки у себя на колене, маркиз точно так же принялся и за вторую. Только на этот раз действовал уже не спеша.
Аккуратно, не задирая подол, развязал подвязки, спустил и отложил чулок, скользнул ладонями вдоль ступни, словно успокаивая. Чувствуя, как его чуткие пальцы разминают, дотрагиваются, надавливают в нужных местах, Ара испытывала удовольствие, смешанное с неловкостью и непонятной тревогой.
От всего действа, почти невинного на фоне того, что произошло между ними ранее, веяло скрытым смыслом, и прикосновения его горячих пальцев к ее обнаженной ступне ощущались даже интимнее, чем прикосновения его губ к сокровенным местам Ары… Отец никогда не делал ничего подобного для матери. Зачем это на самом деле лорду Кройду? Или он рассчитывает, что Ара настолько расслабится, что отдастся ему прямо в карете?
– Ни о чем не думайте, – не поднимая головы, произнес маркиз, и девушка вздрогнула. Почему он так хорошо ее чувствует? – Не отравляйте себе удовольствие ненужными сомнениями, просто получайте его.
И Ара со вздохом подчинилась. А, что еще ей оставалось?
– Вам ведь приятно? – спросил он, по-прежнему не поднимая глаз.
– Приятно, – согласилась она, но не удержалась и добавила, чтобы как-то разбавить эту неуютную опасную интимность. – Похоже, у вас роман с моими ногами.
– Похоже, они отвечают мне взаимностью, – без улыбки произнес маркиз, вскидывая глаза, и вдруг медленно провел языком вдоль стопы.
Девушка шокировано дернулась, вцепившись ногтями в обшивку и расширенными глазами наблюдая, как он, удерживая ее взгляд, скользит кончиком языка по пальчикам, чтобы, дойдя до мизинца, вобрать его в рот и легонько пососать.
– Перестаньте… пожалуйста… – хрипло выдохнула Ара, охваченная странной паникой и чувствуя, как тонкая полоска между ног впивается все сильнее.
Прикусив напоследок мизинец, маркиз скользнул выше и поцеловал хрупкую косточку на щиколотке, обвел ее губами, прижался щекой.
– Почему? Ощущения перестали быть приятными?
Просто приятными? О да, перестали. Теперь они обжигали и всерьез пугали. Примерно такой же страх перед неизвестностью и болью Ара чувствовала, когда лежала, привязанная к кровати маркиза, не зная, чего от него ожидать. Только теперь к тем чувствам прибавилось новое, непонятное, и пугала не столько физическая боль, хотя сидящему напротив мужчине ничего не стоило ее причинить, сколько другая, смутная, гораздо более глубокая, которую безмятежная душа Ары доселе не знала.
– Вы хотите, чтобы я прекратил, потому, что вам неприятно? – настойчиво повторил маркиз, и его ласковые руки превратились в железный капкан.
Солгать или промолчать значило бы рассердить его и нарваться на наказание.
– Хочу, чтобы вы прекратили, потому, что это неуместно!
– Неуместно – какое сухое безвкусное слово. Оно чье? Вашей маменьки или тетушки в почетной должности старой девы? Моя Ар-ра их не произнесет. Вы ведь моя Ара? – Светлые глаза завораживающе сверкнули в тряской полутьме кареты, а вдоль стопы прошелся уже не язык, а ноготь, глубоко впиваясь и напоминая, что этот мужчина никогда не был и не будет «безопасным приятелем», у которого Ара просто гостит.
– Не ваша… – едва слышно выдохнула она, чувствуя, как бешено колотится сердце, словно к нему уже приближается отравленный шип. – Лишь на этот месяц…
Маркиз ощутимо укусил за лодыжку, и пальцы скользнули выше, оглаживая голень, чувствительное местечко под коленкой, медленно, но неотвратимо сдвигая подол и посылая волны горячих мурашек к месту смыкания ног. Ара не могла пошевелиться, парализованная противоречивыми чувствами, от которых тело накрывало поочередно холодным потом и жаркой дрожью. Ей было страшно до безумия от этого ощущения чего-то бесконтрольного, надвигающегося на ее жизнь, и так же до безумия хорошо от ласк теплых рук. И не только рук…
Губы маркиза уже повторяли путь пальцев узорами из поцелуев, то легких, невесомых, то тягучих, наполняющими истомой, и каждое их прикосновение, на полдюйма выше предыдущего, ощущалось так болезненно ярко, словно он капал на нежную раздразненную кожу расплавленный свечной воск.
– Скажите, что вы моя! – потребовал мужчина, укусив за бедро с внутренней стороны, чуть повыше колена, и поднял мерцающие глаза.
Ара судорожно втянула в себя воздух и тут… карета остановилась. Кучер трижды постучал в стенку, сообщая, что они прибыли на место.
Маркиз медленно, не отводя глаз, отстранился.
– Похоже, на этот раз вас вырвали из лап чудовища, принцесса, – усмехнулся он и потянулся за чулком, чтобы помочь надеть обратно. Уже натянул было его на мысок, но вдруг убрал.
– Однако вы так и не ответили на мой вопрос, поэтому наказания за непослушание не избежать.
– Какого… наказания? – спросила Ара сипло.
Маркиз протянул раскрытую ладонь.
– Ваши трусики. Отдайте мне их.
– Что?!
Девушка тут же опустила ноги на пол, оправила подол и инстинктивно прижала его руками. Маркиз насмешливо наблюдал за ее действиями.
– Вы пойдете в театр без них, – любезно пояснил он. – К счастью для вас, об этом будем знать только вы и я. И это знание доставит мне огромное удовольствие. Ну же, не заставляйте ждать. Или хотите, чтобы их снял… я?
Ара поспешно помотала головой и потянулась к подолу.
– Отвернитесь.
– Даже не надейтесь. Я буду наблюдать, как они скользят по вашим ногам, унося с собой девичью честь.
Ара стиснула зубы и умудрилась освободиться от невесомого клочка ткани, практически не поднимая подол и скрыв все действо от бесстыжего взгляда маркиза. Наконец стянула их полностью и ловко подхватила.
– Браво, вам бы фокусы показывать! Вы умеете разочаровать ожидание.
Ара, которая собиралась аккуратно передать комочек ткани, швырнула его маркизу в лицо. Тот поймал на лету и с удовольствием расправил полупрозрачный треугольник, заставив ее задыхаться от ярости и смущения.
– Замечательно, – сообщил он, еще немного полюбовался и спрятал в карман.
– Что теперь? Как вы собираетесь скрыть меня от остальных гостей представления? Или я провинилась настолько, что забота о моей репутации уже не входит в ваши планы?
– Какой у вас изощренный ум. Рядом с вами даже не нужно самому генерировать идеи наказаний. – Девушка пожалела, что трусики больше не у нее в руках, иначе она придушила бы ими маркиза. – Но обойдемся без таких крайних мер. – Он взял с сидения темную коробку, откинул крышку и протянул Аре.
– Это мне? – девушка коснулась маски, обтянутой черным шелком с вставками из кружева и россыпью бусинок, идеально гармонировавшей с платьем.
– Нам, – указал маркиз на вторую, прекрасно дополняющую его наряд.
– А остальные не удивятся, что мы будем в масках?
– Не удивятся. Они тоже в них будут.
– Что это за театр? – изумилась Ара. – Или тематика вечера – маскарад? Я однажды была на подобном представлении…
– На таком точно не были. Скоро сами все увидите, – сообщил маркиз, помогая ей надеть маску и поправляя свою.
Потом выпрыгнул из кареты, властно отстранил подбежавшего лакея и сам протянул Аре руку.
– Прошу, мисс.
Девушка положила чуть подрагивающие пальцы на его уверенную ладонь и покинула убежище кареты.