На следующее утро Ара пробудилась прекрасно отдохнувшей и чувствуя во всем теле приятную негу и одновременно энергию. Она позволила себе посмаковать ощущение, пока разум преодолевал пограничное состояние между сном и явью. А потом все вспомнила.
События прошлой ночи хлестнули, как пощечиной, и Ара со стоном сползла под одеяло и уткнулась лицом в ладони. Как после такого посмотреть в глаза лорду Кройду? Может, сегодня он снова уедет по делам, и им не придется встречаться, а до его возвращения Ара, как-нибудь справится со случившемся?
Но маркиз и не думал покидать поместье или избегать ее. Напротив – узнав, что девушка проснулась, пригласил ее к позднему завтраку. Ступая под сень оплетенной розами беседки, где накрыли стол и где уже расположился лорд Кройд с утренней газетой в руках, Ара постаралась придать лицу равнодушный вид. Мужчина приветствовал ее спокойно, без тени насмешки или многозначительности во взгляде. На нем была рубашка, светлый жилет и элегантные брюки. И все-таки девушка слегка покраснела, увидев шейный платок, уже другой. На этот раз он находился на правильном месте – то есть на шее маркиза.
Лорд Кройд, словно, не замечая ее скованности, завел, какую-то незначащую беседу, и Ара, поначалу отвечавшая односложно, втянулась. Даже поинтересовалась новостями, и мужчина, кажется, слегка удивившись, что ей это интересно, вкратце пересказал содержимое наиболее интересных статей, которые успел прочесть. Постепенно напряжение отпускало, и она даже начала получать удовольствие от завтрака на свежем воздухе, напоенном ароматом роз, свежей выпечки и горячего кофе.
Закутавшись плотнее в шаль – все-таки в это время года было еще довольно прохладно и сыро, – Ара отпила крепкий горьковатый напиток и украдкой покосилась из-под ресниц на переворачивавшего очередную страницу маркиза. Его волосы немного растрепались от ветра, а на пальцах остались следы типографской краски. И почему-то именно эти по-мальчишески взъерошенные прядки и испачканные подушечки окончательно ее успокоили. Словно рассеялось его почти демоническое влияние на Ару, ведь только таким влиянием можно объяснить помутнение, охватывавшее ее, когда того желал маркиз. Помутнение, которое всерьез пугало девушку, потому, что не поддавалось ни логике, ни контролю.
Но у чудовищ не бывает беспорядка в прическе, на них не остается посторонних следов, чудовища всегда безупречны.
Словно почувствовав ее мысли, маркиз поднял глаза от газеты, лизнул указательный палец, лишь на, какие-то сотые доли секунды задержав язык на кончике, и перевернул страницу. Даже ничего не сказал!
Но одним этим жестом мгновенно разрушил возведенную ее разумом хрупкую иллюзию безопасности, заставив вспомнить, где его палец был вчера, и почувствовать тянущую пустоту в том месте…
Следующие недели две прошли, как ни странно, спокойно и без происшествий. В целом они протекали примерно так же, как если бы Ара просто гостила в загородном особняке у, каких-нибудь приятелей. За небольшими, но существенными исключениями: девушка по – прежнему была вынуждена обходиться без корсета и нижней сорочки, оставлять волосы распущенными, даже на ночь, поскольку стараниями маркиза у нее изъяли все ленты и шпильки, и облачаться в указываемые им наряды. Еще Ара каждый день ездила с ним верхом и чувствовала себя уже вполне уверенно. Больше всего ей нравились их конные прогулки к обрыву над рекой. А его первая, скупая, но вполне искренняя похвала ее прогрессу неожиданно доставила удовольствие. Жаль, никто, кроме лорда Кройда, не оценит ее умения держаться в мужском седле, в лучшем случае в обществе за такое заклеймят оригиналкой, а скорее все-таки – вульгарной бесстыдницей.
Постепенно Ара привыкла и перестала напрягаться, когда маркиз спрашивал, что она чувствует, касаясь, каких-либо предметов или во время трапез.
Порой он даже приносил ей подарки и предлагал угадывать, что это, с закрытыми глазами, только на ощупь, и, медленно изучая касаниями скользкий шелк или прохладные грани драгоценных камней, или чеканные узоры на металле, Ара испытывала легкую дрожь любопытства, совсем чуть-чуть страха и… смутного ожидания. Но лорд Кройд больше не пытался завязывать ей глаза или еще, как-то переходить границы.
Поначалу ей было все же неловко и странно общаться с ним, беседовать на обычные темы так, словно между ними ничего не произошло… Ара напряженно ожидала очередного подвоха, намека, масляного взгляда или надуманной придирки. Но маркиз вел себя, как мог бы обычный приятель. Вообще говоря, глядя на спокойное замкнутое лицо лорда Кройда, упакованного в идеально отглаженный костюм, Ара все меньше верила, что смазывание ссадин и ночь наказания ей не почудились, и, что глаза этого человека могут пожирать и пускать по ее телу раскаленную лаву, голос – быть хриплым от похоти, а язык, повествующий сейчас о, каком-то новом изобретении, изрекать непристойности…
Впрочем, это для нее случившееся было чем-то за гранью, чем-то из ряда вон, а маркиз, наверняка, еще не такое с другими женщинами вытворяет, уезжая в город по делам. И для него произошедшее – детская шалость, о которой он забыл на следующий же день… Почему-то эта мысль неприятно кольнула.
– Что с вами?
Лорд Кройд всегда странным образом чувствовал ее настроение, вот и сейчас он прервался на полуслове и внимательно посмотрел на девушку.
Ара поколебалась, застигнутая врасплох. С одной стороны, она все-таки соблюдала в беседах осторожность, интуитивно чувствуя, что хищник не пропал, а затаился, с другой – ценила установившееся между ними хрупкое перемирие, потому, что не желала проводить остаток условленного месяца в постоянных ссорах и стычках, с третьей, давно поняла, что лгать этому мужчине бесполезно: фальшь чует нутром и очень ее не любит. Наконец, в-последних, девушка и сама не понимала причины, какой-то странной душевной тоски, хотя, казалось бы, все шло прекрасно – ее не третируют, не оскорбляют, не домогаются.
– Не знаю… Асгарт, – ответила она чистую правду, просто неполную, немного запнувшись на последнем слове. Называть маркиза по имени теперь тоже стало одним из условий, но Аре оно давалось труднее всех остальных вместе взятых, и про себя девушка продолжала именовать его, как раньше – лорд Кройд. – Просто отчего-то нет настроения…
Маркиз медленно кивнул.
– Наверное, вам не хватает новых впечатлений. Как раз хотел сообщить, что сегодня вечером мы едем в театр.
– О, в театр! В, какой? Поблизости есть еще городок?
– Обо всем узнаете вечером. Если желаете, можете прямо сейчас подняться к себе и велеть Мари приготовить ванную. Жду вас внизу к шести, наденете черное платье, оно помечено соответствующим ярлычком.
Поднимаясь к себе, Ара с удивлением почувствовала, что сердце колотится все быстрее в сладком предвкушении с ноткой страха, и замерла, как вкопанная на середине лестницы, осознав причину тоски, минуту назад рассеявшейся без следа.
Она ждала. Все это время Ара, сама, не отдавая себе в том отчета, ждала, что, что-то произойдет, и испытывала разочарование, потому, что день за днем ничего не происходило, и даже начало казаться, что остаток месяца пройдет в этих пустых разговорах и странных бессмысленных заданиях, хотя такой расклад был бы, пожалуй, наилучшим. Вот только… почему-то не радовал ее. Словно перед ней приоткрыли дверь сокровищницы, позволив рассмотреть лишь краешек и сообщив, что самое интересное таится в глубине, а потом захлопнули створку перед носом и спровадили домой.
Но теперь… теперь Ара знала, что ожиданию пришел конец.
Об этом сказал брошенный напоследок взгляд маркиза, в котором не осталось ни тени равнодушной сдержанности. В нем тлело обещание…
Дожидаясь, пока Мари приготовит ванную, Ара подошла к зеркалу. И уже не вздрогнула, как раньше, при виде себя с распущенными волосами. Она начала привыкать к такому своему внешнему виду, к тому же ее теперь перестали терзать головные боли, как раньше от тугих причесок. А еще ей нравилось чувствовать, как ветер перебирает волосы, и иногда самой накручивать на палец прядку, хоть такой жест и не подобает леди. Но если никто не видит, почему бы не позволить себе маленькую слабость? Однако девушка, конечно, ни за, что не призналась бы во всем этом лорду Кройду.
Привыкло тело и к отсутствию нижней сорочки, и Ара больше не испытывала прежнего дискомфорта от трения, наоборот, ощущать разные материалы было даже… интересно.
– Ванна готова, мисс Эштон, – объявила служанка, и девушка проследовала в купальню.
Теперь горничная помогала ей и с омовением. Поначалу Ара зажималась – все-таки процедура очень интимная, и ее годами исполняла личная камеристка, – но постепенно привыкла и к этому. Мари действовала умело, и у нее была легкая рука. А еще она всегда добавляла в воду, какие-то лосьоны и ароматические вещества, так, что Ара чуть не выскальзывала ночами из сорочки. У нее и раньше была нежная кожа, но теперь просто светилась изнутри. Даже самой касаться и вдыхать аромат приятно, что Ара порой и делала.
Отношение остальных слуг к ней вопреки опасениям не поменялось: оно было ровно таким, как и в первый день.
Закончив процедуру в ванной, девушка прошла обратно в комнату и с особым удовольствием сама нанесла крема на тело и лицо, велев Мари принести из гардеробной наряд. В душе против воли разливалось предвкушение. Какое платье выбрал маркиз для сегодняшнего вечера?
Его выбор Аре понравился: она не видела этого наряда среди других раньше, возможно, его повесили недавно или даже сегодня.
Соблазнительная гладкость черного шелка, по которой приятно скользить ладонью, тончайшее плетение кружева, россыпь прохладных бусин и мельчайшие частички, придающие ткани волшебное мерцание. Ара вдруг осознала, что «рассматривает» наряд пальцами, прикрыв глаза.
А еще осознала, что к нему опять-таки не прилагается корсета – только перчатки до локтей, чулки с подвязками и трусики, непристойнее которых девушка и вообразить не могла. Первым порывом было отказаться, попытаться переубедить маркиза, но… что-то удержало Ару. В конце концов она ведь знала, что в этот месяц придется переступать через себя. Он… почти ненастоящий, этот месяц. А по истечении договора она просто обо всем забудет. Вычеркнет из памяти последние тридцать дней, словно их и не было.
– Помоги мне, Мари, – обернулась она к служанке.
Платье село идеально и обтянуло, как перчатка. Благодаря особому крою об отсутствии корсета будут знать только Ара и маркиз. Открытые плечи, низкое, очень низкое, но все же в рамках дозволенного декольте, заставившее сердце девушки учащенно забиться, ненавязчиво украшенное по самому краю узорами, лишний раз притягивающими взгляд, крутой изгиб бедер и чувственное сияние черного шелка.
Ара чувствовала себя странно и… волнующе. На этот раз Мари подобрала волосы в высокую прическу, оставив один локон падать на белую грудь, и из отражения на девушку посмотрела незнакомка: таинственная, притягательная и… немного порочная.
Ара вдруг поняла, что хочет увидеть лицо маркиза, когда предстанет перед ним в этом наряде. А еще поняла, что готовилась сегодня с таким упоением, потому, что готовилась для него.