Джози спорила с моим решением не оставлять ее до тех пор, пока не поддалась усталости, которая была заметна в каждом ее движении и залегла тенями под глазами. Она вернулась в кровать и заснула, как только ее голова коснулась подушки.
Я лег рядом, но спать не собирался. В голове крутились ее слова. Я понимал, почему она хотела спасти этого Митчелла — даже прекрасно понимал, — однако это не значило, что я намеревался оставить ее. Не имею ничего против Алекс или Эйдена, но им уже однажды не удалось остановить Гипериона. И опять не удастся.
Титан мог появиться в любой момент.
«Ты уже ушел от меня».
Слова Джози выворачивали меня наизнанку, ведь то была холодная, суровая правда. Я бросил ее, и она страдала. Проснувшись какое-то время назад, она даже не понимала, где находится. Неужели она подумала, что лежит в постели с одним из этих ублюдков? Боги. Ярость бурлила во мне, как лава, а беспомощность, которую я чувствовал, расползалась горьким ядом в моей крови.
Я больше не подведу Джози.
Я лежал рядом с ней, минуты перетекали в часы, и я, должно быть, задремал. Когда открыл глаза, сквозь плотные шторы пробивался слабый солнечный свет, который лениво путешествовал по каменному полу.
Подняв голову, я посмотрел на Джози. Она еще спала, но к здоровым участкам кожи снова вернулся цвет. Это было хорошо. Я должен повторять себе это, потому что каждый раз, когда я смотрел на нее, мне хотелось взорвать что-нибудь к чертям собачьим.
В смысле, целые страны.
Волосы упали ей на щеку, и я заправил их за ухо. Затем сел, посмотрел на дверь и, осторожно отстранившись, поправил одеяло, которое медленно скатывалось на пол.
Пройдя через спальню, я открыл дверь и, как и ожидал, увидел в коридоре Бэзила. Он стоял между двумя статуями, сложив руки вместе. Только боги знали, как долго он там проторчал. Нужно купить ему сотовый или еще что-нибудь, чтобы ему было чем заняться.
— Как она, Кириос?
— Опять спит, — ответил я, прислоняясь к дверной раме. — Можешь принести какой-нибудь еды? Только ничего тяжелого. Она давно не ела. Когда она проснется, я хочу ее накормить. — И будь я проклят, если она снова откажется от еды. — Я принес бы сам, но не хочу оставлять ее. Сам я не голоден, так что принеси еду только для нее.
— Конечно. — Он шагнул вперед, явно обрадовавшись, что у него появилось занятие. — Я принесу немного риса и супа. Это должно подойти.
— Спасибо.
Бэзил широко улыбнулся, поклонился и ушел. Я еще немного постоял в коридоре, а затем вернулся в спальню и закрыл за собой дверь. Воздух как будто исчез из легких, как в тот раз, когда ее разбудил кошмар.
Джози проснулась.
Мало того, она сидела и прижимала одеяло к груди. Ее глаза были широко открыты, а на той щеке, где не было синяков, проступил слабый румянец. Ее взгляд блуждал по моему лицу, а затем упал на мою обнаженную грудь и живот. Румянец стал еще ярче. На этот раз ее пробуждение было совсем другим.
От облегчения у меня чуть не подкосились колени, и, делая шаг вперед, я фактически споткнулся.
— Ты проснулась, — сказал я, понимая, как это глупо звучит, потому что она на самом деле проснулась. И уже просыпалась раньше.
Она сглотнула.
— Я спала и думала, что это был сон.
Боги.
Это убивало меня снова и снова.
— Ты действительно здесь, Джози. Теперь ты в безопасности.
Глаза девушки на мгновение закрылись, и она крепче сжала одеяло. На ее лице вновь отразилась боль, а когда она открыла глаза, по ее щекам полились слезы. Я двинулся к ней, не задумываясь, и через какой-то миг сидел на краю кровати рядом с ней.
Джози дернулась и удивленно вскинула брови.
— Это было быстро.
Быстро — еще слабо сказано. Я вспомнил, что она не знает, кем я стал. У нас не было возможности поговорить об этом.
— Как ты себя чувствуешь?
Она на секунду заколебалась.
— Не знаю. — Ее взгляд переметнулся к занавешенным окнам. — Как долго я спала?
— Пару часов.
Она наморщила лоб.
— Ты же не уходил?
— Нет. — Я сделал глубокий вдох. — Знаю, что ты злишься. Хочешь, чтобы я…
— Я не злюсь на тебя, — сказала она так спокойно, что я сначала подумал, что у меня глюки. — То есть, я хочу, чтобы ты попытался найти Митчелла. Я этого так не оставлю. Я просто… — Она медленно покачала головой. — Просто не злюсь.
Я смотрел на нее с недоверием.
— Как ты можешь на меня не злиться? Ты должна быть в ярости. Ты должна… — Она должна ненавидеть меня. Но я не мог заставить себя сказать это вслух. — Не знаю, как ты можешь не злиться.
— Возможно, я разозлюсь позже, — Джози опустила руку на одеяло, и та задрожала.
В моей груди разверзлась пустота.
— Тебе очень больно?
— Не очень, — ответила она, изучая покрывало. Ее пальцы сжимали его край.
— Я вижу следы укусов. Уверен, тобой часто питались. На тебе синяки. — Я сделал паузу. — Повсюду. — Во мне закипал гнев, но я постарался говорить спокойно. — Он, то есть они сделали с тобой что-нибудь, чего я не вижу?
Джози зажмурилась, и моя сдержанность испарилась.
За окном полыхнула ярко-белая вспышка, а затем прогремел гром.
Глаза девушки открылись.
— Ты имеешь в виду, была ли я… изнасилована? Нет, — она все сжимала в пальцах одеяло. — Гиперион грозился это сделать, но не получил возможности. В основном из-за того, что я была ему противна.
Не сказать, что ее слова меня успокоили. Некоторым насильникам необязательно испытывать симпатию или даже влечение к жертвам, чтобы изнасиловать их. Но речь шла не об этом, и я мог надеяться только на то, что Джози ничего не скрывала. Очевидно, что Гиперион нашел другие способы пытать ее, чем он, собственно, и занимался, но часть моего неконтролируемого гнева остыла. Грозы на улице не будет.
— Нам нужно многое обсудить.
Джози какую-то секунду смотрела на меня, а затем ее взгляд заметался по комнате.
— Я не знаю, что происходит. — Она с горечью сглотнула. — Когда я проснулась раньше, я была растеряна и… я просто не знаю, что со мной.
Больше всего на свете мне хотелось заключить ее в свои объятия, но в ее голосе было что-то странное. В нем чего-то не хватало, и она выглядела как растерянный, загнанный в угол зверек. Я подозревал, что сейчас ей необходима свобода. Возможно, с моей стороны было бы разумно сесть в одно из многочисленных кресел в комнате, но я не мог заставить себя сдвинуться с места и оставался поближе к ней.
— Я заполню столько твоих пробелов, сколько смогу, но я отправил Бэзила за едой. Он скоро придет, и я хочу, чтобы ты поела.
Джози подняла брови.
— Бэзил [5]? Как растение?
Я слабо улыбнулся.
— По-гречески «Бэзил» означает «царский». Он полукровка и работает здесь слугой.
Она медленно моргнула.
— У тебя здесь есть слуги-полукровки?
— Да, но это не то, что ты думаешь. Когда я впервые попал сюда, я сказал им всем уйти. Они не послушались, — объяснил я, надеясь, что она поймет меня правильно. — Никто из них не связан эликсиром. Они все здесь по собственной воле.
Растерянность в ее ярко-синих глазах стала еще больше.
— Но зачем тебе слуги?
— Это весьма запутанная история, которую я расскажу тебе позже, а сейчас я должен спросить нечто более важное.
Она поменяла позу и поморщилась.
— Ты в порядке?
Джози кивнула.
— Мне просто больно. — Она, казалось, боролась с собой, а затем подняла взгляд на меня. — Я так понимаю, Гиперион все еще жив.
— Это ненадолго, — дал я обещание, которое твердо намеревался выполнить.
— Тогда почему я здесь, а не там, в том… — Она смолкла и тяжело втянула воздух. — Я запуталась.
Боги. Она слишком много пережила. Я встал с кровати.
— Если честно, этот разговор может подождать. Я не…
— Нет. — Ее прохладная рука на удивление сильно вцепилась в мое запястье. Я посмотрел на нее сверху вниз. — Я в порядке. Можешь говорить.
Я посмотрел в лицо Джози, а затем опустил взгляд на браслет, обвивающий ее тонкое запястье. Я поднял ее руку ко рту и поцеловал ладонь.
У Джози перехватило дыхание, и она отстранилась, снова вцепившись в одеяло.
— Тебе правда нужно начать говорить.
— Хорошо.
Я сделал глубокий вдох и почему-то занервничал. Даже не помню, когда в последний раз я так сильно волновался. Хотя нет, помню. В тот раз, когда моя мать закатила здесь вечеринку. Я хотел спрятаться, потому что знал, что она будет таскать меня по всему дому и показывать всем, делая вид, что ей есть до меня дело и она мной гордится. Все пялились на меня одновременно со страхом и любопытством.
— Сет?
Покачав головой, я перевел взгляд на Джози и отрезал:
— Я знаю, что уже говорил это, но должен сказать снова. Прости, что бросил тебя в Малибу.
Прошло несколько секунд, и я испугался, что она не ответит.
— Почему? — прошептала она. — Почему ты бросил меня после всего, что между нами было?
— Я думал, что защищаю тебя от того, кем я стал, — объяснил я. — Я питался твоим эфиром без твоего ведома. Я видел, какой ужас и отвращение ты испытывала, и ты имела на это полное право.
— Я была в шоке, — сказала она, поднимая руку, чтобы зачесать назад влажные волосы. — И да, я разозлилась. То, что ты сделал, было неправильно, но мы могли бы справиться с этим. Ты не дал нам шанс.
— Я знаю, — согласился я, наклоняясь к ней. — Знаю, что не дал нам шанс, но я думал, что поступаю правильно. Особенно после Атланта и осознания того, кем я стал.
— Богоубийцей? — спросила она.
Я кивнул.
— Когда я понял, кто я такой, черт возьми, это меня испугало, Джози, я не знал, на что я способен и что мне делать. Это не оправдание. Я понимаю. Но я испугался, и я никогда, Джози, никогда в жизни еще так не сожалел о своем поступке. Никогда.
Грудь Джози поднялась в глубоком вдохе. Девушка собиралась что-то сказать, но раздался тихий стук в дверь.
— Это, наверное, Бэзил. — Я встал, но сразу остановился. — Ты не против, если он войдет сюда?
— Нет.
Я подошел к двери и открыл ее. Бэзил переступил порог, уткнувшись взглядом в пол. Комната наполнилась запахом трав.
— Вы хотите, чтобы я поставил поднос на кровать, Кириос?
— Да. — Я последовал за ним, не сводя глаз с Джози.
С неподдельным любопытством она наблюдала, как Бэзил несет большой серебряный поднос к кровати. Он поставил его рядом с ней.
— Я принес вам суп, Кирия, и дикий рис с легким соусом, приготовленный на пару́.
Джози вытаращилась на него с открытым ртом, и мои губы против воли растянулись в улыбке.
Бэзил поднял крышки, под которыми скрывались две большие миски.
— Я принес воду, но, если вы хотите какой-нибудь другой освежающий напиток, я с огромным удовольствием принесу его вам.
— Воды достаточно, — сказала она, неуверенно взглянув на меня, прежде чем снова посмотреть на Бэзила. — Спасибо.
— К вашим услугам, Кирия. — Он поклонился и отошел от кровати. — Могу ли я быть еще чем-нибудь полезен?
Я покачал головой:
— Пока все.
Бэзил еще раз поклонился и ушел.
Теперь Джози вытаращилась на меня.
— Он только что назвал меня «хозяйкой», а тебя «хозяином»?
Улыбнувшись еще шире, я вернулся к ней и взял миску и ложку.
— У них тут что-то вроде «старой школы».
— Понятно, — сказала она, но в ее взгляде читалось недоверие.
— Нам нужно многое обсудить, но я хочу, чтобы ты сначала съела столько, сколько сможешь. — Я опустил ложку в суп, наполняя ее бульоном и чем-то вроде лапши. — Ладно?
— Ты что, правда собираешься кормить меня?
Я опустил взгляд на свою руку и почувствовал, как горят щеки.
— Думаю, да.
— Я могу поесть сама.
— Знаю, но я хочу сделать это. — И сделаю. — К тому же, ты занята тем, что прижимаешь халат к своей прекрасной груди.
Джози покраснела, прищурившись.
— Не говори о моей груди.
Мои губы снова тронула улыбка.
— Но я могу смотреть на нее?
— Нет, — резко ответила она.
Улыбка стала шире.
— Не уверен, что могу пообещать не смотреть. — Я поднес ложку к ее рту. — Но постараюсь.
По быстрому взгляду Джози было сложно что-нибудь понять, но все же она открыла рот. Она съела примерно полдесятка ложек супа и три ложки риса и вдруг сказала:
— Я видела тебя. Ты же это понимаешь? — Она отпрянула к изголовью кровати. — Я видела тебя на балконе, и если это был не реалистичный кошмар, то я не понимаю, что здесь происходит.
— Пожалуйста, сначала съешь еще.
Ее лицо вспыхнуло гневом, и я был этому рад.
Гнев лучше, чем отчаяние и растерянность.
— Сет…
— Я все тебе объясню. Всё, — пообещал я. — Но я хочу, чтобы тебе стало лучше, чтобы ты была здоровой и бодрой, и я… — Горло внезапно сжало спазмом. — Я вернулся к тебе после того, как ушел. Не в дом Гейбла, нет. Ты была в другом месте. Я не хотел, но не смог остановиться. Ты спала.
Ее глаза расширились.
— Мне казалось, что я почувствовала тебя. Я списала это на сон, но это был ты?
Я кивнул.
— Как такое возможно?
— Об этом чуть позже, — сказал я. — Уходя, я сказал себе, что больше никогда тебя не увижу. И, очевидно, не сдержал слово. Я вернулся после того, как ушел, а потом снова пытался тебя найти. Вот как я узнал, что случилось. Я даже не знал, что произошло, и когда услышал, что тебя забрал Гиперион… Еще никогда не чувствовал себя таким беспомощным. Меня никогда не охватывал такой ужас. Я не мог тебя найти. Не знал, как тебя найти. Я мог бы потерять тебя самым ужасным образом, но этого не случилось. Ты здесь, и сейчас я просто хочу помочь тебе поправиться. А чтобы поправиться, нужно есть, ведь ты сама сказала мне, что не помнишь, когда в последний раз ела. Так что, пожалуйста, позволь мне накормить тебя.
Джози вздрогнула, и мне на секунду показалось, что она откажется. Но она кивнула. Когда я снова поднял ложку, моя рука дрожала, и скрыть это было невозможно. Мы молча доедали тарелку супа и риса и остановились только тогда, когда Джози поклялась, что больше не может ни есть, ни пить. Я убрал поднос и поставил его на стол у двери.
Когда я вернулся к Джози, она все еще прижимала халат к груди, и трудно было не думать о том, что под ним ничего нет.
— Я собиралась пойти за тобой, — сказала она. Я знал об этом, но мне было приятно услышать это признание из ее уст. — То, что ты питался моим эфиром, было так неправильно, но я все равно собиралась найти тебя. Хотела быть рядом с тобой, сражаться за тебя. Доказать, что ты… достоин того, что я к тебе чувствую. — Ее голос был хриплым. — И после всего этого я наконец-то тебя увидела. Мне хотелось увидеть тебя больше всего на свете, а я нашла тебя с другой женщиной.
От ее слов и слез на глазах мое сердце снова разбилось на части.
— Это было не то, о чем ты подумала.
Она издала резкий смешок.
— Неужели?
— Я знаю, как это звучит, — продолжил я. — И все понимаю, но это правда. Ее зовут Карина, и она здесь верховная жрица.
— Верховная жрица? — повторила Джози.
— Это касается той запутанной истории, которую я должен тебе рассказать. Карина — ее бо́льшая часть, и, боги знают, это сумасшедшее дело, но я ее не обнимал. Между нами ничего не было. Ничего такого. Никогда не было. И не будет.
— Не лги, — прошептала она. — Я видела тебя. Видела, как ты положил на нее руки. Ты прикасался к ней…
Я метнулся вперед так быстро, что Джози едва ли успела отследить это движение.
Бережно взяв ее лицо в ладони, я поднял голову девушки так, чтобы наши взгляды встретились.
— Все было не так. Клянусь тебе. Между мной и Кариной ничего не было, потому что я люблю тебя, Джози. Люблю тебя.
Basil (англ.) — базилик.