Эмигранты. Поэзия русского зарубежья - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 17
Марина Ивановна Цветаева1892–1941
«Есть час на те слова…»
Есть час на те слова.Из слуховых глушизнВысокие праваВыстукивает жизнь.Быть может — от плеча,Протиснутого лбом.Быть может — от луча,Невидимого днем.В напрасную струнуПрах — взмах на простыню.Дань страху своемуИ праху своему.Жарких самоуправствЧас — и тишайших просьб.Час безземельных братств,Час мировых сиротств.11 июня 1922«Когда же, Господин…»
Когда же, Господин,На жизнь мою сойдетСпокойствие седин,Спокойствие высот.Когда ж в пратишинуТех первоголубизнВысокое плечо,Всю вынесшее жизнь.Ты, Господи, один,Один, никто из вас,Как с пуховых горбинВ синь горнюю рвалась.Как под упорством устСон — слушала — траву…(Здесь, на земле искусств,Словесницей слыву!)И как меня томилЛжи — ломовой оброк,Как из последних жилВ дерева первый вздрог…___________________Дерева — первый — вздрог,Голубя — первый — ворк.(Это не твой ли вздрог,Гордость, не твой ли ворк,Верность?) — Остановись,Светопись зорких стрел!В тайнописи любвиНебо — какой пробел!Если бы — не — рассвет:Дребезг, и свист, и лист,Если бы не суетСих суета — сбылисьЖизни б… Не луч, а бич —В жимолость нежных тел.В опромети добычНебо — какой предел!День. Ломовых дорогКов. — Началась. — ПошлаДикий и тихий вздрогВспомнившего плеча.Прячет… Как из ведра —Утро. Малярный мел.В летописи ребраНебо — какой пробел!22–23 июня 1922«Думалось: будут легки…»
Думалось: будут легкиДни — и бестрепетна смежностьРук. — Взмахом руки,Друг, остановимте нежность.Не — поздно еще![5]В рас — светные щели(Не поздно!) — ещеНам птицы не пели.Будь на — стороже!Последняя ставка!Нет, поздно ужеДруг, если до завтра!Земля да легка!Друг, в самую сердь!Не в наши летаОткладывать смерть!Мертвые — хоть — спят!Только моим сна нет —Снам! — Взмахом лопатДруг — остановимте память!9 июля 1922«Руки — ив круг…»
Руки — ив кругПерепродаж и переуступок!Только бы губ,Только бы рук мне не перепутать!Этих вот всехСуетностей, от которых сна нет.Руки воздевДруг, заклинаю свою же память!Чтобы в стихах(Свалочной яме моих Высочеств!)Ты не зачах,Ты не усох наподобье прочих.Чтобы в груди(В тысячегрудой моей могилеБратской!) — дождиТысячелетий тебя не мыли…Тело меж тел,— Ты, что мне пропадом был двухзвёздным!..Чтоб не истлелС надписью: не опознан.9 июля 1922Берлину
Дождь убаюкивает боль.Под ливни опускающихся ставеньСплю. Вздрагивающих асфальтов вдольКопыта — как рукоплесканья.Поздравствовалось — и слилось.В оставленности златозарнойНад сказочнейшим из сиротствВы смилостивились, казармы!10 июля 1922«Вкрадчивостию волос…»
Вкрадчивостию волос:В гладь и в лоскОторопию продольной —Синь полунощную, мастьВоронову. — Вгладь и всластьОторопи вдоль — ладонью.Неженка! — Не обманись!Так заглаживают мысльЗлостную: разрыв — разлуку —Лестницы последний скрип…Так заглаживают шипРозовый… — Поранишь руку!Ведомо мне в жизни рукМногое. — Из светлых дугПристалью неотторжимойВесь противушерстный твойСтрой выслеживаю: смоль,Стонущую под нажимом.Жалко мне твоей упор-ствующей ладони: в лоскВолосы, — вот-вот уж черезКрай — глаза… Загнана внутрьМысль навязчивая: утрНаваждение — под череп!17 июля 1922«Леты подводный свет…»
Леты подводный свет,Красного сердца риф.Застолбенел ланцет,Певчее горло вскрыв:Не раскаленность жерл,Не распаленность скверн —Нерастворенный перлВ горечи певчих горл.Горе горе! Граним,Плавим и мрем — вотще.Ибо нерастворимВ голосовом лучеЖемчуг… Железом в хрип,Тысячей пил и свёрл —Неизвлеченный шипВ горечи певчих горл.11 августа 1922«Это пеплы сокровищ…»
Это пеплы сокровищ:Утрат, обид.Это пеплы, пред коимиВ прах — гранит.Голубь голый и светлый,Не живущий четой.Соломоновы пеплыНад великой тщетой.Беззакатного времениГрозный мел.Значит Бог в мои двери —Раз дом сгорел!Не удушенный в хламе,Снам и дням господин,Как отвесное пламяДух — из ранних седин!И не вы меня предали,Годы, в тыл!Эта седость — победаБессмертных сил.27 сентября 1922«Спаси Господи, дым!..»
Спаси Господи, дым!— Дым-то, Бог с ним! А главное — сырость!С тем же страхом, с какимПереезжают с квартиры:С той же лампою-вплоть,—Лампой нищенств, студенчеств, окраин.Хоть бы деревце хотьДля детей! — И каков-то хозяин?И не слишком ли строгТот, в монистах, в монетах, в туманах,Непреклонный как рокПеред судорогою карманов.И каков-то сосед?Хорошо б холостой, да потише!Тоже сладости нетВ том-то, в старом — да нами надышанДом, пропитан насквозь!Нашей затхлости запах! Как с ватойВ ухе — спелось, сжилось!Не чужими: своими захватан!Стар-то стар, сгнил-то сгнил,А всё мил… А уж тут: номера ведь!Как рождаются в мирЯ не знаю: но так умирают.30 сентября 1922Хвала богатым
И засим, упредив заране,Что меж мной и тобою — мили!Что себя причисляю к рвани,Что честно мое место в мире:Под колесами всех излишеств:Стол уродов, калек, горбатых…И засим, с колокольной крышиОбъявляю: люблю богатых!За их корень, гнилой и шаткий,С колыбели растящий рану,За растерянную повадкуИз кармана и вновь к карману.За тишайшую просьбу уст их,Исполняемую как окрик.И за то, что их в рай не впустят,И за то, что в глаза не смотрят.За их тайны — всегда с нарочным!За их страсти — всегда с рассыльным!За навязанные им ночи,(И целуют и пьют насильно!)И за то, что в учетах, в скуках,В позолотах, в зевотах, в ватах,Вот меня, наглеца, не купят —Подтверждаю: люблю богатых!А еще, несмотря на бритость,Сытость, питость (моргну — и трачу!),За какую-то — вдруг — побитость,За какой-то их взгляд собачийСомневающийся… — не стерженьли к нулям? Не шалят ли гири?И за то, что меж всех отверженствНет — такого сиротства в мире!Есть такая дурная басня:Как верблюды в иглу пролезли.…За их взгляд, изумленный на́-смерть,Извиняющийся в болезни,Как в банкротстве… «Ссудил бы… Рад бы —Да…» За тихое, с уст зажатых:«По каратам считал, я — брат был…»Присягаю: люблю богатых!30 сентября 1922Рассвет на рельсах
Покамест день не всталС его страстями стравленными,Из сырости и шпалРоссию восстанавливаю.Из сырости — и свай,Из сырости — и серости.Покамест день не всталИ не вмешался стрелочник.Туман еще щадит,Еще в холмы запахнутыйСпит ломовой гранит,Полей не видно шахматных…Из сырости — и стай…Еще вестями шалымиЛжет вороная сталь —Еще Москва за шпалами!Так, под упорством глаз —Владением бесплотнейшимКакая разлиласьРоссия — в три полотнища!И — шире раскручу!Невидимыми рельсамиПо сырости пущуВагоны с погорельцами:С пропавшими навекДля Бога и людей!(Знак: сорок человекИ восемь лошадей.)Так, посредине шпал,Где даль шлагбаумом выросла,Из сырости и шпал,Из сырости — и сирости,Покамест день не всталС его страстями стравленнымиВо всю горизонталь —Россию восстанавливаю!Без низости, без лжи:Даль — да две рельсы синие…Эй вон она! — Держи!По линиям, по линиям…12 октября 1922Эмигрант
Здесь, меж вами: домами, деньгами, дымами,Дамами, Думами,Не слюбившись с вами, не сбившись с вами,Неким —Шуманом пронося под полой весну:Выше! из виду!Соловьиным тремоло на весу —Некий — избранный.Боязливейший, ибо взяв на дыб —Ноги лижете!Заблудившийся между грыж и глыбБог в блудилище.Лишний! Вышний! Выходец! Вызов! ВвысьНе отвыкший… ВиселицНе принявший… В рвани валют и визБеги — выходец.9 февраля 1923Душа
Выше! Выше! Лови — летчицу!Не спросившись лозы — отческойНереидою по — лощется,Нереидою в ла — зурь!Лира! Лира! Хвалынь — синяя!Полыхание крыл — в скинии!Над мотыгами — и — спинамиПолыхание двух бурь!Муза! Муза! Да как — смеешь ты?Только узел фаты — веющей!Или ветер станиц — шелестомО страницы — и, смыв, взмыл…И покамест — счета — кипами,И покамест — сердца — хрипами,Закипание — до — кипениДвух вспененных — крепись — крыл.Так, над вашей игрой — крупною,(Между трупами — и — куклами!)Не обшупана, не́ куплена,Полыхая и пля — ша —Шестикрылая, ра — душная,Между мнимыми — ниц! — сущая,Не задушена вашими тушамиДу — ша!10 февраля 1923Расщелина
Чем окончился этот случайНе узнать ни любви, ни дружбе.С каждым днем отвечаешь глуше,С каждым днем пропадаешь глубже.Так, ничем уже не волнуем,— Только дерево ветви зыблет —Как в расщелину ледяную —В грудь, что так о тебя расшиблась!Из сокровищницы подобийВот тебе — наугад — гаданье:Ты во мне как в хрустальном гробеСпишь, — во мне как в глубокой ранеСпишь, — тесна ледяная прорезь!Льды к своим мертвецам ревнивы:Перстень — панцирь — печать — и пояс.Без возврата и без отзыва.Зря Елену клянете, вдовы!Не Елениной красной Трои Огнь!Расщелины ледниковойСинь, на дне опочиешь коей…Сочетавшись с тобой, как ЭтнаС Эмпедоклом… Усни, сновидец!А домашним скажи, что тщетно:Грудь своих мертвецов не выдаст.17 июня 1923«На назначенное свиданье…»
На назначенное свиданьеОпоздаю. Весну в придачуЗахвативши — приду седая.Ты его высоко́ назначил!Буду годы идти — не дрогнулВкус Офелии к горькой руте!Через горы идти — и стогны,Через души идти — и руки.Землю долго прожить! Трущоба —Кровь! и каждая капля — заводь.Но всегда стороной ручьевойЛик Офелии в горьких травах.Той, что, страсти хлебнув, лишь илаНахлебалась! — Снопом на щебень!Я тебя высоко́ любила:Я себя схоронила в небе!18 июня 1923Рельсы
В некой разлинованности нотнойНежась наподобие простынь —Железнодорожные полотна,Рельсовая режущая синь!Пушкинское: сколько их, куда ихГонит! (Миновало — не поют!)Это уезжают-покидают,Это остывают-отстают.Это — остаются. Боль как нотаВысящаяся… Поверх любвиВысящаяся… Женою ЛотаНасыпью застывшие столбы…Час, когда отчаяньем, как свахой,Простыни разостланы. — Твоя! —И обезголосевшая СафоПлачет, как последняя швея.Плач безропотности! Плач болотнойЦапли, знающей уже… ГлубокЖелезнодорожные полотнаНожницами режущий гудок.Растекись напрасною зарею,Красное, напрасное пятно!…Молодые женщины пороюЛьстятся на такое полотно.10 июля 1923Брат
Раскалена, как смоль:Дважды не вынести!Брат, но с какой-то стольСтранною примесьюСмуты… (Откуда звукВетки откромсанной?)Брат, заходящий вдругСтолькими солнцами!Брат без других сестер:Напрочь присвоенный!По гробовой костер —Брат, но с условием:Вместе и в рай и в ад!Раной — как розаномСоупиваться! (Брат,Адом дарованный!)Брат! Оглянись в века:Не было крепче тойСпайки. Назад — река…Снова прошепчетсяГде-то, вдоль звезд и шпал, —Настежь, без третьего! —Что по ночам шептал Цезарь —Лукреции.13 июля 1923Час души
1
В глубокий час души и ночи,Не числящийся на часах,Я отроку взглянула в очи,Не числящиеся в ночахНичьих еще, двойной запрудой— Без памяти и по края! —Покоящиеся… — ОтсюдаЖизнь начинается твоя.Седеющей волчицы римскойВзгляд, в выкормыше зрящей — Рим!Сновидящее материнствоСкалы… Нет имени моимПотерянностям… — Все́ покровыСняв — выросшая из потерь! —Так некогда над тростниковойКорзиною клонилась дщерьЕгипетская…14 июля 19232
В глубокий час души,В глубокий — ночи…(Гигантский шаг души,Души в ночи.)В тот час, душа, вершиМиры, где хочешьЦарить — чертог души,Душа, верши.Ржавь губы, порошиРесницы — снегом.(Атлантский вздох души,Души — в ночи…)В тот час, душа, мрачиГлаза, где ВегойВзойдешь… Сладчайший плод,Душа, горчи.Горчи и омрачай:Расти: верши.8 августа 19233
Есть час Души, как час Луны,Совы — час, мглы — час, тьмы —час… Час Души — как час струныДавидовой сквозь сныСауловы… В тот час дрожи,Тщета, румяна смой!Есть час Души, как час грозы,Дитя, и час сей — мой.Час сокровеннейших низовГрудных. — Плотины спуск!Все́ вещи сорвались с пазов,Все́ сокровенья — с уст!С глаз — все́ завесы! Все́ следы —Вспять! На линейках — нот —Нет! Час Души, как час Беды,Дитя, и час сей — бьет.Беда моя! — Так будешь звать.Так, лекарским ножомИстерзанные, дети — матьКорят: «Зачем живем?»А та, ладонями свежаГорячку: «Надо. — Ляг».Да, час Души, как час ножа,Дитя, и нож сей — благ.14 августа 1923Наклон
Материнское — сквозь сон — ухо.У меня к тебе наклон слуха,Духа — к страждущему: жжет? да?У меня к тебе наклон лба,Дозирающего вер—ховья.У меня к тебе наклон кровиК сердцу, неба — к островам нег.У меня к тебе наклон рек,Век… Беспамятства наклон светлыйК лютне, лестницы к садам, ветвиИвовой к убеганью вех…У меня к тебе наклон всехЗвезд к земле (родовая тягаЗвезд к звезде!) — тяготенье стягаК лаврам выстраданных мо—гил.У меня к тебе наклон крыл,Жил… К дуплу тяготенье совье,Тяга темени к изголовьюГроба, — годы ведь уснуть тщусь!У меня к тебе наклон устК роднику…28 июля 1923Заочность
Кастальскому току,Взаимность, заторов не ставь!Заочность: за окомЛежащая, вящая явь.Заустно, заглазно,Как некое долгое là,Меж ртом и соблазномВерсту расстояния для…Блаженны длинноты,Широты забвений и зон!Пространством как нотойВ тебя удаляясь, как стонВ тебе удлиняясь,Как эхо в гранитную грудьВ тебя ударяясь:Не видь и не слышь и не будь —Не надо мне белымПо черному — мелом доски!Почти за пределомДуши, за пределом тоски —…Словесного чванстваПоследняя карта сдана.Пространство, пространство,Ты нынче — глухая стена!4 августа 1923Письмо
Так писем не ждут,Так ждут — письма.Тряпичный лоскут,Вокруг тесьмаИз клея. Внутри — словцо.И счастье. И это — всё.Так счастья не ждут,Так ждут — конца:Солдатский салютИ в грудь — свинцаТри дольки. В глазах красно́.И только. И это — всё.Не счастья — стара!Цвет — ветер сдул!Квадрата двораИ черных дул.(Квадрата письма:Чернил и чар!)Для смертного снаНикто не стар!Квадрата письма.11 августа 1923Минута
Минута: минущая: минешь!Так мимо же, и страсть и друг!Да будет выброшено ныне ж —Что завтра б — вырвано из рук!Минута: мерящая! МалостьОбмеривающая, слышь:То никогда не начиналось,Что кончилось. Так лги ж, так льсти жДругим, десятеричной кориПодверженным еще, из делНе выросшим. Кто ты, чтоб мореРазменивать? ВодоразделДуши живой? О, мель! О, мелочь!У славного Царя ЩедротСлавнее царства не имелось,Чем надпись: «И сие пройдет» —На перстне… На путях обратныхКем не измерена тщетаТвоих Аравии циферблатныхИ маятников маята?Минута: мающая! МнимостьВскачь — медлящая! В прах и в хламНас мелящая! Ты, что минешь:Минута: милостыня псам!О как я рвусь тот мир оставитьГде маятники душу рвут,Где вечностью моею правитРазминовение минут.12 августа 1923Клинок
Между нами — клинок двуострыйПрисягнувши — и в мыслях класть..Но бывают — страстные сестры!Но бывает — братская страсть!Но бывает такая примесьПрерий в ветре и бездны в губДуновении… Меч, храни насОт бессмертных душ наших двух!Меч, терзай нас и, меч, пронзай нас,Меч, казни нас, но, меч, знай,Что бывает такая крайностьПравды, крыши такой край…Двусторонний клинок — рознит?Он же сводит! Прорвав плащТак своди же нас, страж грозный,Рану в рану и хрящ в хрящ!(Слушай! если звезда, срываясь…Не по воле дитя с ладьиВ море падает… Острова есть,Острова для любой любви…)Двусторонний клинок, синимЛивший, красным пойдет… МечДвусторонний — в себя вдвинем.Это будет — лучшее лечь!Это будет — братская рана!Так, под звездами, и ни в чемНе повинные… Точно два мыБрата, спаянные мечом!18 августа 1923Отрывок
…Глазами казненных,Глазами сирот и вдов —Засады казенныхНемыслящихся домов.Натянутый проводВеревки, рубахи взлет.И тайная робость:А кто-нибудь здесь… живет?28 августа 1923Крик станций
Крик станций: останься!Вокзалов: о жалость!И крик полустанков:Не Дантов ли Возглас:«Надежду оставь!»И крик паровозов.Железом потрясИ громом волны океанской.В окошечках касс,Ты думал — торгуют пространством?Морями и сушей?Живейшим из мяс:Мы мясо — не души!Мы губы — не розы!От нас? Нет — по насКолеса любимых увозят!С такой и такою-то скоростью в час.Окошечки касс.Костяшечки страсти игорной.Прав кто-то из нас,Сказавши: любовь — живодерня!«Жизнь — рельсы! Не плачь!»Полотна — полотна — полотна…(В глаза этих клячВладельцы глядят неохотно.)«Без рва и без шваНет счастья. Ведь с тем покупала?»Та швейка права,На это смолчавши: «Есть шпалы».24 сентября 1923Ночные места
Темнейшее из ночныхМест: мост. — Устами в уста!Неужели ж нам свой крестТащить в дурные места,Туда: в веселящий газГлаз, газа… В платный Содом?На койку, где все́ до нас!На койку, где не́ вдвоемНикто… Никнет ночник.Авось — совесть уснет!(Вернейшее из ночныхМест—смерть!) Платных теснотНочных — блаже вода!Вода — глаже простынь!Любить — блажь и беда!Туда — в хладную синь!Когда б в веры векаНам встать! Руки смежив!(Река — телу легка,И спать — лучше, чем жить!)Любовь: зноб до кости!Любовь: зной до бела!Вода — любит концы.Река — любит тела.4 октября 1923«Брожу — не дом же плотничать…»
Брожу — не дом же плотничать,Расположись на росстани!Так, вопреки полотнищамПространств, треклятым простынямРазлук, с минутным баловнемКрадясь ночными тайнами,Тебя под всеми ржавымиФонарными кронштейнами —Краем плаща… За стойками —Краем стекла… (Хоть краешкомСтекла!) Мертвец настойчивый,В очах — зачем качаешься?По набережным — клятв озноб,По загородам — рифм обвал.Сжимают ли — «я б жарче сгреб»,Внимают ли — «я б чище внял».Всё ты один, во всех местах,Во всех мастях, на всех мостах.Моими вздохами — снастят!Моими клятвами — мостят!Такая власть над сбивчивымЧислом у лиры любящей,Что на тебя, небывший мой,Оглядываюсь — в будущее!16 октября 1923«Живу — не трогаю…»
Живу — не трогаю.Горы не срыть.Спроси безногого,Ответит: жить.Не наша — боговаГора — Еговова!Котел да логово, —Живем без многого.1 декабря 1924«Существования котловиною…»
Существования котловиноюСдавленная, в столбняке глушизн,Погребенная заживо под лавиноюДней — как каторгу избываю жизнь.Гробовое, глухое мое зимовье.Смерти: инея на уста-красны —Никакого иного себе здоровьяНе желаю от Бога и от весны.11 января 1925«Что, Муза моя? Жива ли еще?..»
Что, Муза моя? Жива ли еще?Так узник стучит к товарищуВ слух, в ямку, перстом продолбленную— Что Муза моя? Надолго ли ей?Соседки, сердцами спутанные.Тюремное перестукиванье.Что Муза моя? Жива ли еще?Глазами не знать желающими,Усмешкою правду кроющими,Соседскими, справа-коечными— Что, братец? Часочек выиграли?Больничное перемигиванье.Эх, дело мое! Эх, марлевое!Так небо боев над армиями,Зарницами вкось исчерканное,Ресничное пересвёркиванье.В воронке дымка рассеянного —Солдатское пересмеиванье.Ну, Муза моя! Хоть рифму еще!Щекой — Илионом вспыхнувшеюК щеке: «Не крушись! РасковываетСмерть — узы мои! До скорого ведь?»Предсмертного ложа свадебного —Последнее перетрагиванье.15 января 1925«В седину — висок…»
В седину — висок,В колею — солдат,— Небо! — морем в тебя окрашиваюсь.Как на каждый слог —Что на тайный взглядОборачиваюсь,Охорашиваюсь.В перестрелку — скиф,В христопляску — хлыст,— Море! — небом в тебя отваживаюсь.Как на каждый стих —Что на тайный свистОстанавливаюсь,Настораживаюсь.В каждой строчке: стой!В каждой точке — клад.— Око! — светом в тебе расслаиваюсь,Расхожусь. ТоскойНа гитарный ладПерестраиваюсь,Перекраиваюсь.Не в пуху — в переЛебедином — брак!Браки розные есть, разные есть!Как на знак тире —Что на тайный знакБрови вздрагивают —Заподазриваешь?Не в чаю спитомСлавы — дух мой креп.И казна моя — немалая есть!Под твоим перстомЧто Господень хлебПеремалываюсь,Переламываюсь.22 января 1925«Променявши на стремя…»
Променявши на стремя —Поминайте коня ворона!Невозвратна как время,Но возвратна как вы, временаГода, с первым из встречныхПредающая дело родни,Равнодушна как вечность,Но пристрастна как первые дниВесен… собственным пеньемОпьяняясь как ночь — соловьем,Невозвратна как племяВымирающее (о немГейне пел, — брак мой тайный:Слаще гостя и ближе, чем брат…)Невозвратна как РейнаСновиденный убийственный клад.Чиста-злата — нержавый,Чиста-серебра — Вагнер? — нырни!Невозвратна как славаНаша русская…19 февраля 1925«Рас—стояние: версты, мили…»
Рас—стояние: версты, мили…Нас рас—ставили, рас—садили,Чтобы тихо себя велиПо двум разным концам земли.Рас—стояние: версты, дали…Нас расклеили, распаяли,В две руки развели, распяв,И не знали, что это — сплавВдохновений и сухожилий…Не рассорили — рассорили,Расслоили… Стена да ров.Расселили нас как орлов-Заговорщиков: версты, дали…Не расстроили — растеряли.По трущобам земных широтРассовали нас как сирот.Который уж, ну который — март?!Разбили нас — как колоду карт!24 марта 1925«Русской ржи от меня поклон…»
Русской ржи от меня поклон,Ниве, где баба застится.Друг! Дожди за моим окном,Беды и блажи на сердце…Ты, в погудке дождей и бедТо ж, что Гомер — в гекзаметре.Дай мне руку — на весь тот свет!Здесь — мои обе заняты.7 мая 1925 Прага«От родимых сёл, сёл!..»
От родимых сёл, сёл!— Наваждений! Новоявленностей!Чтобы поезд шел, шел,Чтоб нигде не останавливался,Никуда не приходил.В вековое! Незастроенное!Чтобы ветер бил, бил,Выбивалкою соломенноюПросвежил бы мозг, мозг— Всё осевшее и плесенное! —Чтобы поезд нёс, нёс,Быстрей лебедя, как в песенке…Сухопутный шквал, шквал!Низвержений! Невоздержанностей!Чтобы поезд мчал, мчал,Чтобы только не задерживался.Чтобы только не срастись!Не поклясться! не насытиться бы!Чтобы только — свист, свистНад проклятою действительностью.Феодальных нив! ГлыбПервозданных! незахватанностей!Чтобы поезд шиб, шиб,Чтобы только не засматривалсяНа родимых мест, местАвгустейшие засушенности!Всё едино: Пешт, — Брест —Чтобы только не заслушивался.Никогда не спать! Спать?!Грех последний, неоправданнейший.Птиц, летящих вспять, вспятьПо пятам деревьев падающих!Чтоб не ночь, не две! — две?! —Еще дальше царства некоего —Этим поездом к тебеВсё бы ехала и ехала бы.Конец мая 1925Маяковскому
1
Чтобы край земной не вымерБез отчаянных дяде́й,Будь, младенец, Володимир:Целым миром володей!2
Литературная — не в нейСуть, а вот — кровь пролейте!Выходит каждые семь дней.Ушедший — раз в столетьеПриходит. Сбит передовойБоец. Каких, столица,Еще тебе вестей, какойЕще — передовицы?Ведь это, милые, у нас,Черновец — милюковцу:«Владимир Маяковский?Да-с. Бас, говорят, и в кофтеХодил…» Эх кровь-твоя-кровца!Как с новью примириться,Раз первого ее бойцаКровь — на второй странице(Известий).3
«В гробу, в обыкновенном темном костюме, в устойчивых, грубых ботинках, подбитых железом, лежит величайший поэт революции».
(«Однодневная газета», 24 апреля 1930 г.)В сапогах, подкованных железом,В сапогах, в которых гору брал —Никаким обходом ни объездомНе доставшийся бы перевал —Израсходованных до сияньяЗа двадцатилетний перегон.Гору пролетарского Синая,На котором праводатель — он.В сапогах — двустопная жилплощадь,Чтоб не вмешивался жилотдел —В сапогах, в которых, понаморщась,Гору нес — и брал — и клял — и пел —В сапогах и до и без отказуПо невспаханностям Октября,В сапогах — почти что водолаза:Пехотинца, чище ж говоря:В сапогах великого похода,На донбассовских, небось, гвоздях.Гору горя своего народаСтапятидесяти (Госиздат)Миллионного… — В котором родеСвоего, когда который год:«Ничего-де своего в заводе!»Всех народов горя гору — вот.Так вот в этих — про его Рольс-РойсыГоворок еще не приутих —Мертвый пионерам крикнул: Стройся!В сапогах — свидетельствующих.4
Любовная лодка разбилась о быт.
И полушки не поставишьНа такого главаря.Лодка-то твоя, товарищ,Из какого словаря?В лодке да еще в любовнойЗапрокинуться — скандал!Разин — чем тебе не ровня? —Лучше с бытом совладал.Эко новшество — лекарство,Хлещущее что твой кран!Парень, не по-пролетарскиДействуешь — а что твоя пан!Стоило ж в богов и в маткуНас, чтоб — кровь, а не рассвет! —Класса белую подкладкуВыворотить напослед.Вроде юнкера, на То́скеВыстрелившего — с тоски!Парень! не по-маяковскиДействуешь: по-шаховски.Фуражечку б на бровишкиИ — прощай, моя джаным!Правнуком своим проживши,Кончил — прадедом своим.То-то же как на поверкуВыйдем — стыд тебя заест:Совето-российский Вертер.Дворяно-российский жест.Только раньше — в околодок,Нынче ж… — Враг ты мой родной!Никаких любовных лодокНовых — нету под луной.5
Выстрел — в самую душу,Как только что по врагам.Богоборцем разрушенСегодня последний храм.Еще раз не осекся,И, в точку попав, — усоп.Было стало быть сердце,Коль выстрелу следом — стоп.(Зарубежье, встречаясь:«Ну, казус! Каков фугас!Значит — тоже сердца есть?И с той же, что и у нас?»)Выстрел — в самую точку,Как в ярмарочную цель.(Часто — левую мочкуОтбривши — с женой в постель.)Молодец! Не прошибся!А женщины ради — что ж!И Елену паршивкой —Подумавши — назовешь.Лишь одним, зато знатно,Нас лефовец удивил:Только вправо и знавшийПалить-то, а тут — слевил.Кабы в правую — свёрк быЛанцетик — и здрав ваш шеф.Выстрел в левую створку:Ну в самый те Центропев!6
Зерна огненного цвета
Брошу на ладонь,
Чтоб предстал он в бездне света
Красный как огонь.
Советским вельможей,При полном Синоде…— Здорово, Сережа!— Здорово, Володя!Умаялся? — Малость.— По общим? — По личным.— Стрелялось? — Привычно.— Горелось? — Отлично.— Так стало быть пожил?— Пасс в нек’тором роде.…Негоже, Сережа!…Негоже, Володя!А помнишь, как матомВо весь свой эстрадныйБасище — меня-тоОбкладывал? — ЛадноУж… — Вот те и шлюпкаЛюбовная лодка!Ужель из-за юбки?— Хуже́й из-за водки.Опухшая рожа.С тех пор и на взводе?Негоже, Сережа.Негоже, Володя.А впрочем — не бритва —Сработано чисто.Так стало быть битаКартишка? — Сочится.— Приложь подорожник.— Хорош и коллодий.Приложим, Сережа?— Приложим, Володя.А что на Рассее —На матушке? — То естьГде? — В ЭсэсэсереЧто нового? — Строят.Родители — родят,Вредители — точут,Издатели — водят,Писатели — строчут.Мост новый заложен,Да смыт половодьем.Всё то же, Сережа!— Всё то же, Володя.А певчая стая?— Народ, знаешь, тертый!Нам лавры сплетая,У нас как у мертвыхПрут. Старую РостуДа завтрашним лаком.Да не обойдешьсяС одним Пастернаком.Хошь, руку приложимНа ихнем безводье?Приложим, Сережа?— Приложим, Володя!Еще тебе кланяется…— А что добрыйНаш Льсан Алексаныч?— Вон — ангелом! — ФедорКузьмич? — На канале:По красные щекиПошел. — Гумилев Николай?— На Востоке.(В кровавой рогоже,На полной подводе…)— Всё то же, Сережа.— Всё то же, Володя.А коли всё то же,Володя, мил-друг мой —Вновь руки наложим,Володя, хоть рук и —Нет. — Хоть и нету,Сережа, мил-брат мой,Под царство и этоПодложим гранату!И на раствороженномНами Восходе —Заложим, Сережа!— Заложим, Володя!7
Много храмов разрушил,А этот — ценней всего.Упокой, Господи, душуУсопшего врага твоего.Август 1930СавойяСтрана
С фонарем обшарьтеВесь подлунный свет!Той страны — на картеНет, в пространстве — нет.Выпита как с блюдца,—Донышко блестит.Можно ли вернутьсяВ дом, который — срыт?Заново родися —В новую страну!Ну-ка, воротисяНа спину конюСбросившему! КостиЦелы-то хотя?Эдакому гостюБулочник ломтяЛоманого, плотник —Гроба не продаст!…Той ее — несчетныхВерст, небесных царств,Той, где на монетах —Молодость моя —Той России — нету.— Как и той меня.Конец июня 1931МёдонРодина
О, неподатливый язык!Чего бы попросту — мужикПойми, певал и до меня:— Россия, родина моя!Но и с калужского холмаМне открывалася она —Даль — тридевятая земля!Чужбина, родина моя!Даль, прирожденная как боль,Настолько родина и стольРок, что повсюду, через всюДаль — всю ее с собой несу!Даль, отдалившая мне близь,Даль, говорящая: вернисьДомой! Со всех до горних звездМеня снимающая мест.Недаром, голубей воды,Я далью обдавала лбы.Ты! Сей руки своей лишусь —Хоть двух! Губами подпишусьНа плахе: распрь моих земля —Гордыня, родина моя!12 мая 1932«Никуда не уехали — ты да я…»
Никуда не уехали — ты да я —Обернулись прорехами — все моря!Совладельцам пятерки рваной —Океаны не по карману!Нищеты вековечная сухомять!Снова лето, как корку, всухую мять!Обернулось нам море — мелью:Наше лето — другие съели!С жиру лопающиеся: жир — их «лоск»,Что не только что масло едят, а мозгНаш — в поэмах, в сонатах, в сводах:Людоеды в парижских модах!Нами — лакомящиеся: франк за вход.О, урод, как водой туалетной — ротСполоснувший — бессмертной песней!Будьте прокляты вы — за весь мойСтыд: вам руку жать — когда зуд в горсти:Пятью пальцами — да от всех пятиЧувств — на память о чувствах добрых —Через всё вам лицо — автограф!1932–1935«Вскрыла жилы: неостановимо…»
Вскрыла жилы: неостановимо,Невосстановимо хлещет жизнь.Подставляйте миски и тарелки!Всякая тарелка будет — мелкой,Миска — плоской. Через край — и мимо —В землю черную, питать тростник.Невозвратно, неостановимо,Невосстановимо хлещет стих.6 января 1934«Тоска по родине! Давно…»
Тоска по родине! ДавноРазоблаченная морока!Мне совершенно всё равно —Где совершенно-одинокойБыть, по каким камням домойБрести с кошелкою базарнойВ дом и не знающий, что — мой,Как госпиталь, или казарма.Мне всё равно, каких средиЛиц ощетиниваться пленнымЛьвом, из какой людской средыБыть вытесненной — непременно —В себя, в единоличье чувств.Камчатским медведем без льдины —Где не ужиться (и не тщусь!)Где унижаться — мне едино.Не обольщусь и языкомРодным, его призывом млечным.Мне безразлично — на какомНепонимаемой быть встречным!(Читателем, газетных тоннГлотателем, доильцем сплетен)Двадцатого столетья — он,А я — до всякого столетья!Остолбеневши, как бревно,Оставшееся от аллеи —Мне все — равны, мне всё — равно,И, может быть, всего равнее —Роднее бывшее — всего.Все признаки с меня, все меты,Все даты — как рукой сняло:Душа, родившаяся — где-то.Так край меня не уберег Мой,что и самый зоркий сыщик —Вдоль всей души, всей — поперек!Родимого пятна не сыщет!Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,И всё — равно, и всё — едино.Но если по дороге — кустВстает, особенно — рябина…3 мая 1934Читатели газет
Ползет подземный змей,Ползет, везет людей.И каждый — со своейГазетой (со своей Экземой!)Жвачный тик,Газетный костоед.Жеватели мастик,Читатели газет.Кто — чтец? Старик? Атлет?Солдат? Ни черт, ни лиц,Ни лет. Скелет — раз нетЛица: газетный лист!Которым — весь ПарижС лба до пупа одет.Брось, девушка! Родишь —Читателя газет.Кача — «живет с сестрой»,ются — «убил отца!»Качаются — тщетойНакачиваются.Что́ для таких господ —Закат или рассвет?Глотатели пустот,Читатели газет!Газет: читай: клевет,Газет: читай: растрат,Что́ ни столбец — навет,Что́ ни абзац — отврат…О, с чем на Страшный СудПредстанете: на свет!Хвататели минут,Читатели газет!— Пошел! Пропал! Исчез!Стар материнский страх.Мать! Гуттенбергов прессСтрашней, чем Шварцев прах!Уж лучше на погост —Чем в гнойный лазаретЧесателей корост,Читателей газет!Кто наших сыновейГноит во цвете лет?Смесители кровей,Писатели газет!Вот, други, — и кудаСильней, чем в сих строках! —Что думаю, когдаС рукописью в рукахСтою перед лицом —Пустее места — нет! —Так значит — нелицомРедактора газет-ной нечисти.1–15 ноября 1935Ванв«Когда я гляжу на летящие листья…»
Когда я гляжу на летящие листья, Слетающие на булыжный торец, Сметаемые — как художника кистью, Картину кончающего наконец, Я думаю (уж никому не по нраву Ни стан мой, ни весь мой задумчивый вид),Что явственно желтый, решительно ржавыйОдин такой лист на вершине — забыт.Октябрь 1936«Мне Францией — нету…»
Мне Францией — нетуЩедрее страны! —На долгую памятьДва перла даны.Они на ресницахНедвижно стоят.Дано мне отплытьеМарии Стюарт.1 июня 1939
Ударяется и отрывается слог. Помечено не везде