Вдруг раздавили... Мужик тихо выдохнул: волки!
... Много спустя, на Лубянке, в царёвом кружале
Я его встретил, за шкалик глотавшим иголки.
В поле метель... ни коней не видать... ни дороги.
***
...И лодкой цветущей казался Маргит, это верно!
И жажду легко было вылечить просто водой,
Но что мне теперь вспоминать восхитительно-первый,
Когда свой последний пора разменять золотой...
Ярыжка кривой расскучал меня нынче в кружале;
В едином глазу умещая корысть и донос -
Помимо торговлишки луком и водкой в державе,
Держал на Москве сеть уродов... Я задал вопрос,
Он только поморщился: мил-человек, што любовь-та?
Што красота? - все соблазн и пустые мечтанья.
Это все ангелов кушанье, нам же убогим
Даже обкусочек - радость-то!.. господи!.. (Водки
Может быть, барин желает? Эй! Прошка!) Понеже,
Слабы мы телом и разумом слабы. А жалость! -
Жалость крепка, как молитва господня, как камень,
Который не брошен и брошен не будет в блудницу!
Што там ходить далеко! - у Покровских шишига...
Ох, и здоров был, разбойник! А жить как-то надо! -
Раз восемнадцать он с бани на борону прыгал...
Все получилось! Да так, што евонная баба
Признала не сразу. По глазу... Так веришь! Укрытым
Поплоше во што, отвезли - там, где (Матерь святая! -
Не то чтобы бабы, купчишки какие - куды там!)
Свой-брат юродивый плакал ему подавая! -
На ноги встал человек! Дом на Яузе начал!
Младшую выдал, да сотней помог, между прочим;
Жисть-то пошла! при деньгах, три коровы, кабанчик.
И на столе - грех сказать, чтобы "хлебушек мочим".
Так и живем, Бога неча гневить: кто калишкой,
Есть, кто поют пожальчее (опять не в накладе).
При Государе!.. имеются наши людишки!
Уродов хватает... И - многие просятся, кстати.