Обязательно встретятся!.. Если глаза не открою,
А открою я их обязательно. Просто от страха.
В это время я каждую ночь, как те птицы, которые ночью
Вылезают из веток на желтую греться луну…
Без вчера и сегодня - свободен и сосредоточен -
Мой безногий сосед, на протезах уснувший в углу.
Он лежит, как Амос в сикоморовых рощах Фекуи…
Босиком, без сапог, в башмаках, и опять босиком -
Слишком долго он шел, дорогой мой, дорогой не тою,
Чтобы нынче с неё повернуть ни с того, ни с сего.
Я и воду принёс, разложил этих, как они, спелых!.. -
Чтобы всё объяснить, мне не хватит и тысячи лет!
Просто нет ничего, что могли бы мы заново сделать,
А тем более, что-то исправить, тем более - нет!
Из окна Тадж-Махала, равно, как из окон барака -
Соломона дыханьем оливковым пахнет звезда!
Если в Ерушалайм будешь двигаться из Назирака…
Опоздаешь на миг, а окажется, что навсегда.
И, наследник пропахших мочёю и одеколоном
Пары старых протезов, сижу у вечерней воды.
Я как будто бы видел всё это, как будто бы снова -
Этот Ерушалайм и проклятые эти плоды!..
Я смотрел, как на них появилась и высохла плесень,
Я их сроду не ел… лучше б мне их не видеть в глаза!
И сквозь пламя свечи я узнал покачнувшийся месяц,
Месяц душный и липкий, отчаянный месяц Нисан…
***
Тот год я помню очень хорошо.
Отец не спал. И скот в хлеву не блеял.
Предчувствовали снег, но снег не шёл.
Он всё не шёл - густой, протяжный, белый…
В ту ночь висеть остались до зимы
Несрезанные гроздья винограда.
Отец сказал, что это так и надо,
Но и зимой не трогал их никто.
Отец никак не мог надеть пальто.
Мы с братьями топтались у порога -