— Костя, не надо, — по щекам текут слезы. Она уже не всхлипывает, тихонько плачет.
— Скажи, что может меня остановить? — шепчу я, глядя в красивое лицо. — Как думаешь, много ли мне нужно приложить усилий, чтобы завершить начатое? А?!
Я смотрю в глаза полные слёз и страха и ощущаю себя… мерзко, почти физически ощущаю привкус горечи.
Миниатюрная беззащитная девушка, над которой я вьюсь коршуном, измываюсь. Она уже даже не сопротивляется, мелко дрожит от страха и ощущения безысходности. Ей сейчас из-за моих действий страшно и больно.
Отпускаю ткань, ослабляю хватку и приподнимаюсь над ней.
— Видишь, как всё просто? Видишь?! — пытаюсь просто говорить, но срываюсь и кричу на неё. Страх за девушку вливается в злость на неё же. На её неосмотрительность и беспечность.
Она застыла, понимая, что её больше не удерживают.
— Ты совсем дурная?! Скажи мне зачем? Зачем ты одна приперлась в этот бар? А? Какого? Тебе что, приключений захотелось?
Она отрицательно замотала головой.
— Блть, Аня ты соображаешь, что если этот утырок трахнул бы тебя в ближайшем подъезде, это был бы самый благоприятный исход?
Пошло, похабно, грубо. Так нельзя говорить с девушкой, но подбирать слова я не успевал. Я испугался того, что мог опоздать. Я, правда, испугался за неё.
Слишком знакомое ощущение, когда ничего уже не можешь сделать. Оно подступило на короткий миг, и я сорвался в пропасть злобы и всепроникающего отчаяния. Может, я и преувеличил степень опасности, но слишком хорошо знал, к чему такие знакомства в барах могут привести.
Ситуация породила воспоминания. Они топят разум сожалением, оплетают сердце ледяными щупальцами жгучей боли. Запоздало понимаю, что кричу уже на неё. Понимаю, что на грани могу выпалить лишнего, хотя куда уж больше.
Осознавая, сколько уже наговорил, мне становится стыдно. Стыдно за свою несдержанность, за вспыльчивость. Напугал её, предстал настоящим монстром в её глазах.
Поднимаю кресло вместе с ней, переползаю на свое сидение. Девушка уже не плачет, растерянно смотрит на меня, пока я поправляю её куртку и волосы, одергиваю платье.
— Т-ты… — голос дрожит, девушка заикается и говорит шепотом.
— Я.
— Остановился.
— А ты хотела продолжения? — шутка совершенно не к месту, но, видимо, с черным юмором я сросся.
Она видела во мне монстра, и о доверии не могло быть и речи. Это могло бы разозлить, но я виноват сам. На короткий миг потерял голову от злости, решил преподать ей урок, придурок.
Я не сделал бы этого. Ни с ней, ни с какой-либо другой так не поступил бы. Каким бы уродом не был, я никогда бы не тронул девушку против её воли.
— Я… — девушка заикается, ещё не до конца успокоилась.
— Ты глупо поступила, — она ведь не это хотела сказать, но я чувствовал необходимость поговорить спокойно. — Глупо повела себя. Глупо и необдуманно. Аня, неужели ты не представляешь, чем заканчиваются такие знакомства? И если этот чувак был бы один, тебе бы ещё крупно повезло.
Сколько девчонок каждый день знакомится с парнями в подобных заведениях. Сколькие из них, доверившись, попадают в квартиру с тремя-четырьмя типами, где с ними не собираются любезничать. А ведь бывает, что девушки пропадают без вести…
— Я не хотела, — девушка вытирает слёзы ладошками, размазывая тушь по щекам. — Костя, я ведь не собиралась с ним никуда идти. Я просто не думала.
Какие же вы, девчонки, наивные… Чувствуете себя в безопасности, ярко краситесь, откровенно одеваетесь… И нет в этом ничего такого. Ненормально, что с вами из-за этого может произойти. Ненормально, что подобные твари воспринимают это как доступность. Я сам такой, чего уж тут кривляться, сам ведусь на полуголых девчонок в подобных заведениях. Только слово «нет» я понимаю.
Из глаз её брызнули слезы, ручьями по щекам. Сердце ёкает, отдавая болью в левую сторону тела.
«Блть!» — не могу спокойно смотреть на женские слезы. Выбивает из колеи.
— Ведь это не я! — сбивчиво шепчет она. Поворачивается, и я понимаю, что пропал. Столько боли в глазах-блюдцах, что к горлу подступает вязкий ком, а сердце сжимается. — Я не хожу по таким местам! Я не гуляла допоздна, даже на выпускном! Я никогда не красилась так. А Глеб…
Речь оборвалась сдавленным всхлипом, девушка разрыдалась с новой силой.
Без слов сгребаю её в охапку, обнимая за плечи. Пытаюсь вытереть слёзы. Она не может остановиться, говорит неразборчиво, но смысл ясен.
— Глеб опять мне изменяет. Я не могу, не выдержала. В голове помутилось. Думала, пойду, нет, не думала. Я вообще не думала…
Девушка плакала, прижимаясь ко мне. Хрупкое тельце била дрожь. Гладил её по голове, ничего не говоря. Теряюсь я в такие моменты, совершенно не умею успокаивать.
И всё сказанное ею. Нет, не шокирован, просто был удивлен. Всё то время, что мы общались, я был уверен, что у неё всё хорошо. Я был уверен, что не имею права лезть к ней, что не имею права даже заикаться о возможности отношений, не только потому, что она несвободна. Я думал, она счастлива с ним.
Подноготная её жизни оказалась не столь радужна. Кобель-жених, которого она продолжает любить вопреки всему. Одиночество, рядом с любимым человеком, разве может быть хуже.
Все ещё не протрезвевшая до конца, в слезах, с поплывшим макияжем. Красивая, растерянная, она порождала желание успокоить и защитить от всего, оградить от боли. Не взрослая уверенная в себе почти замужняя мадама, а хрупкая и беззащитная девчонка, которой не хватает тепла и внимания. Побоялся я её отпускать в таком состоянии. Да и попросту не захотел.
Стараясь не шуметь, я провел девушку к себе и помог снять курточку. Она села на диван и расторможено осмотрелась. Стало неловко за свой свинарник. Благо грязные носки по углам не валялись, но куча стираного белья выглядела не очень опрятно. Хронически не заправленный диван. Абы как брошенная сумка и компьютерный стол, заваленный барахлом.
— Я сейчас. Тебе, может, чаю?
— О нет, не нужно спасибо, — голос дрожит меньше, что ж по крайней мере, она меня больше не боится.
Вернувшись в комнату, я ожидал застать её спящей. Думал, свернется на диване клубочком и будет тихонько сопеть. Ну ладно, может, будет храпеть как трактор, и развалится поперёк дивана.
Заметно пошатываясь, девушка воевала с молнией на платье. Ткань скользнула на пол, она так и стояла, обняв себя за плечи. Я даже не подумал отвернуться или закрыть глаза. Кроме кружевных трусиков на ней ничего не было. В чахлом свете лампочки она казалась нереальной. Прекрасное видение, сон. Настолько она красива, идеальна. Ангел, спустившийся с небес, глядя на которого рождаются совсем нецеломудренные мысли.
В паху резко возросло напряжение. Сердце сбилось с ритма и едва не проломило ребра, когда мы оказались ближе друг к другу. Жар её тела. Запах, что-то сладкое цветочное. Глаза — голубая бездна, в которой ещё плещутся остатки волнения и страха.
— Аня, я, — голос охрип.
В горле моментально пересохло, а все слова казались лишними и неуместными.
— Не говори ничего, — прошептала она, прижимаясь приятно упругой грудью. — Пожалуйста, обними меня.
Не было никакого тумана или фейерверков. Просто руки сами скользнули вдоль спины девушки, стискивая в объятиях. Губы по щеке и вниз, она сама запрокинула голову, подставляя тонкую шейку под поцелуи.
— Уверена, что хочешь этого? — шептал я, едва касаясь языком мочки уха.
Жаркое дыхание и полувсхлип-полустон. Как обухом по голове. Жар перетек в напряжение и чувство стыда. Я понимал — не могу. Не потому, что не хочу её, джинсы едва не рвались. Просто не могу и, всё. Совесть? Возможно.
— Прости, я, — я отстранился, отведя взгляд в сторону. На глаза попалась футболка. Я подал её девушке, стараясь не смотреть на её тело. Это было сложно. — Она чистая, надень.