— Это другое, — вздохнул и продолжил спокойно рассуждать. — Временное, пройдя через которое приобретешь знания, чтобы заниматься любимым делом. А не хотеть домой… не знаю, это же, по сути, твоя жизнь.
Слушала и смотрела на него, не отводя взгляд. Высокие скулы выделялись сильнее в свете ламп, густые брови, постоянно стремящиеся нахмурится, упрямая линия полных губ. Резкие черты лица и мягкая улыбка, такая открытая и искренняя, что губы сами расползались в ответной улыбке. Взгляд из-под низко нависших бровей можно было назвать жестким, а мне приходило в голову слово «уверенный», «решительный». Взгляд человека, который знает, чего хочет от жизни.
— Жизнь одна, она сейчас, а не завтра или через год. Неужели ты хочешь жить её вот так?
Это не было вопросом, и всё же Костя ждал, что я скажу, как отреагирую. Простые слова, сказанные будничным тоном, но в груди неприятно тянуло. Я могла бы возмутиться, что он ничего не понимает в жизни, что мало меня знает, чтобы говорить мне такие вещи.
— Как? — только и смогла выдавить.
— Тебе виднее, — пожал плечами парень.
Мои руки лежали в его руках. Они горячие и сильные, но приходило в голову «надежные». Долгий взгляд глаза в глаза. Темные омуты, в бездне которых я добровольно тонула.
Во дворе я первым делом оглядела парковку, Глеба ещё не было дома, как и предполагала. В сердце опять защемило от тоски. Мысли, что сейчас возвращаться в пустую квартиру, нахлынули с новой силой.
— Кость?
— Что?
Парень выглядел напряженным. Хмурясь, возился с зажигалкой. Губы сжимали незажженную сигарету.
— Не хочешь подняться? — выпалила я. Давящая тоска казалась невыносимой. Не хотелось оставаться одной. Парень бросил на меня недоумевающий взгляд. — Посидим, чай попьем. Поговорим. Что-нибудь о себе расскажешь.
— Ага, — парень вяло усмехнулся, — а если твой придёт? Я-то ладно, отхвачу в табло и всё, а ты?
— Ну да, не подумала, — кисло улыбнулась я, удивляясь собственной глупости.
— У нас тут одно мероприятие намечается, — Костя на секунду замолчал, о чём-то размышляя. — Следующая суббота, ты вроде не на смене будешь. Хочешь со мной?
Я растерялась, но быстро прикинула свой график. По выходным пар не было, и в назначенный день у меня, в самом деле, был выходной. Идти куда-то с парнем, не слишком ли это рискованно?
Я кивнула, отгоняя неловкие мысли.
— Здорово.
— Но зачем?
— Ну-у, — Костя протянул, расплываясь в улыбке. — Ты ведь хочешь узнать меня лучше.
========== Глава 12 ==========
Костя позвал меня на мероприятие, какое — уточнять отказывался, сказал, что я не разочаруюсь. И был прав, я стояла посреди актового зала детского дома и наблюдала за разновозрастной ватагой детей и подростков, весело бегающих вокруг и разбирающих подарки. Парни и девушки раздавали подарки и развлекали ребят, и у них лица светились искренней радостью.
— Здорово, правда? — Костя возник у меня за спиной, положив руку на плечо. Он задумчиво улыбался, глядя на детей.
— Ты сам из детского дома, да? — аккуратно спросила я, стараясь уловить эмоции парня, которого, как оказалось, я совсем не знаю.
— Нет, почему ты так решила? Я в обычной семье вырос: мамка, папка — полный комплект.
— Ты так радуешься за них, — развела я руками. Глаза парня так светились, когда он смотрел на детей, будто сам их понимал, сам прошёл через такое.
— А ты нет? — он погладил меня по голове, как гладят ребенка. — Ты только посмотри на них. Каждый их день, как один. Серые стены, забор этот и воспиталки, большинству из которых на них пофиг. Да, их, конечно, обеспечивает государство, но они… когда последний раз слышали теплое слово, чувствовали искреннюю заботу? Потерянные, одинокие души.
Лицо Кости стало серьезным и грустным, между бровей пролегла хмурая складка.
— Я… у меня слов нет.
Глядя на него и на его компанию, было очевидно, что никакое это не позерство и не стремление попасть в телек, показать, мол, смотрите какие мы молодцы. Это действительно от души, от чистого сердца. И им это взаправду нужно. Нужно просто, потому что они могут сделать кому-то добро. Сделать хотя бы один день для этих ребят ярче и светлее.
Парни на таких машинах производили какое угодно впечатление, но не такое. Не зная их, я бы не подумала, что они могут заниматься благотворительностью. Скорее бы приняла за шайку хулиганов. Для нас стало обыденностью судить людей по одежке, раздавая ярлыки направо и налево, но в жизни не всё так однозначно и очевидно. И случается, что руки со сбитыми костяшками могут дарить заботу, а травмат под сиденьем и большое доброе сердце принадлежать одному человеку.
Мурашки по спине пробежались, когда вспомнила, как искала заколку, соскочившую с волос, и нащупала под водительским сидением рукоять пистолета. Костя, немного тушуясь, показал его, как и разрешение на ношение оружия.
И всё же, находка немного пугала. А теперь передо мной он открывался с другой стороны, и два этих образа вязались между собой очень странно. И всё же были частью одного человека.
Мероприятие в детском доме закончилось, и мы уже отъехали на порядочное расстояние. Глаза намокли, а первая слеза скатилась по щеке внезапно, я даже не успела её стереть.
— Эй, ты чего? — парень глядел на меня растерянно и встревоженно.
— Нормально, просто… — просто сложно объяснить, классифицировать все чувства, что заставляют слезы течь по щекам.
Он свернул в проулок и остановил машину у какого-то старого парка, подальше от гудящего проспекта. Не зная, как реагировать на мою спонтанную истерику, он просто слушал, давая возможность выговориться. А я не могла остановиться и взять себя в руки. Нет, я не рыдала навзрыд, просто горячие слезы текли из глаз нескончаемым потоком.
Я сама не заметила, как начала говорить вслух. Костя лишь, молча, обнял меня и мягко стиснул ладонь свободной рукой.
— Я была в колледже, когда заболела мама. Болела нога, на обследовании обнаружили рак хрящевой ткани. От ампутации она отказалась, и медленно угасала. Потом я влюбилась, впервые в жизни. Младший брат моей подруги. Красивый, спортсмен. Приехал к ней на весенние каникулы, и я пропала.
Было стыдно говорить об этом Косте, все же неподходящая тема для разговора с парнем, который вроде как нравится, но он не спешил осуждать. Молчал, а я продолжала тихо говорить, всхлипывая и шмыгая носом. И боль, что всё это время разлагала душу, словно слабела. С каждой слезинкой, с каждым сказанным словом, мне становилось легче.
— Такая яркая была весна. Любовь… и так быстро всё закончилось. Я забеременела и рассказала ему. Он становиться отцом в восемнадцать желанием не горел, велел идти на аборт. Потом не стало мамы. У меня такая истерика была страшная, и на фоне всего этого случился выкидыш. Срок маленький был, физически перенесла легко. А потом Глеб появился, почти сразу. Я практику проходила, а его с аппендицитом привезли. Он красиво ухаживал, пытался внимание привлечь, а я… будто мертва была внутри. Друг посоветовал сменить обстановку, а я восприняла это слишком буквально.
Получила диплом, встала на учет в военкомате и заключила контракт на три года.
— В смысле? — Костя удивленно перебивает меня.
— Поступила на службу по контракту. Фельдшеры, как оказалось не только на гражданке нужны.
— Упасть, не встать! — выдохнул он. — Так ты служила, выходит? А где?
Я тихо засмеялась. Парень так смотрел на меня, восхищенно и растерянно одновременно.
— Кость, я в санчасти была же. Бывает, забудешься, что посреди гарнизона и вообще ни чем от больницы обычной не отличается. Не считая солдат, которые околачиваются вокруг.
— Еще бы, такой фельдшер хорошенький! — парень отвешивает комплимент без пошлостей, очень даже по-доброму. — Наверняка от поклонников отбоя не было?
— Не то чтобы. Я переезжала туда, чтобы работать и лечить людей. А армия, не знаю. Всегда душу грело ощущение принадлежности к чему-то большему, значимому. Был там, правда, один сержант.