Свет фар, выхвативший женский силуэт из темноты. Светлые волосы, рассыпанные по плечам. Уверенный строгий голос, тонкие руки, ореол вокруг головы.
Волосы, развивающиеся на ветру, когда девушка показалась в воротах больницы. Сонное лицо, усталые глаза, легкая походка.
От одного её взгляда потерял тогда дар речи, ухнулся в голубую бездну её глаз, не успев глотнуть воздуха. А когда она обернулась и с улыбкой бросила короткое «Берегите себя», сердце заколотилось, как ненормальное.
Помню, как напрягся, когда она позвонила поздно вечером. Летел к этой остановке как можно скорее, опасаясь, что к ней может пристать кто-то.
А как она смеялась со мной, как смущалась, когда вытирал белковый крем с её щёчки. Это её «у меня есть жених!». Раздражало, если совсем откровенно.
Как она не выходила из головы, и я как маньяк смотрел за всеми её страничками. Каждую фотку рассматривал, каждый пост перечитывал и ни по разу.
Как испугался за неё до чертиков и, как взбесился, когда видел её с посторонним парнем в баре.
Как она плакала, прижимаясь ко мне.
Как стояла в моей комнате полуобнаженная. Пьяная, но такая ранимая и красивая.
Как спала на моём плече. Как без смущения рассматривала меня на следующее утро. И как это грело моё самолюбие.
Как меня тянуло к ней всё-то время, что мы были друзьями. Как ревновал её к мажору до белой пелены перед глазами.
Как обнимал её без пошлостей, только как друг, но так хотелось большего.
Как впервые поцеловал её. Нагло и, может, даже грубо. Сердце тогда едва грудную клетку не проломило, так боялся, что оттолкнёт она меня.
Наша первая ночь, окончательно всё изменившая.
Жизнь с чистого листа начала получаться, когда она вошла в неё и осветила всё вокруг своим теплым мягким светом. Ангелочек, не иначе спустившийся с неба прямиком в мои объятья.
Теперь ничего не имело значения. Ни мажор, с его попытками нагадить нам. Ни разница в возрасте, которая так беспокоила девушку.
Даже всё то плохое, что клещами держало, теперь осталось в прошлом и словно потеряло свою силу надо мной.
Мы вместе, а остальное уже не имеет значения.
Среди зрителей замечаю движение, Макс ведёт её в сцене. Аня так явно смущена, щёчки пылают, глаза горят, когда смотрит на меня.
Между куплетами встречаю её у ступеней.
— Привет, — и голос дрожит от волнения. Всё ещё кажется, что это нереально.
Она улыбается и выглядит немного напуганной. Глазами распахнутыми смотрит на меня, когда заканчиваю петь, держа её за руку.
— Мне больше не нужен никто, — дважды повторяю я, а в её голубых глазах стоят слёзы.
Девушка прикрывает губы ладошкой, будто сдерживает всхлипы. Если будет теперь плакать, то только от счастья, я всё для этого сделаю.
Я боюсь, что такое выражение чувств может стать провальным. Что она посчитает меня мягкотелым и чересчур несерьёзным, может, даже решит, что я тороплюсь.
Можно было сделать всё проще, так, чтобы не было похоже на сопливую мелодраму. Можно было, но мне о своих чувствах кричать на весь мир хочется, и я не сдержался.
— Костя, — она улыбается, а глаза поблёскивают.
— Я не умею говорить красиво, но постараюсь, — собственный голос, усиленный микрофоном, кажется слишком низким.
Позади меня остановился парень-ведущий и протянул букет. Я благодарно кивнул.
Продолжил было говорить, но закашлялся. Внутренности завязывались в узел от волнения.
— Я стараюсь не давать клятв, потому что не знаю, что ждёт нас завтра. Как в один вечер, одна единственная встреча может изменить всю жизнь. И знаешь, я очень рад, что тогда свернул именно в тот двор.
Девушка не сводит с меня глаз и что-то хочет сказать, но голос её не слушается. Тихо она всё же выговаривает:
— И спасибо тебе за это, ты самый настоящий герой.
И эти слова что-то задевают во мне. Тешат самолюбие и в тоже время слегка, но болезненно задевают старую рану. Как же хорошо, что я успел тогда.
— Спасибо тебе. Я люблю тебя, только теперь понимаю, как это, — я протягиваю ей цветы, девушка принимает их и прижимается к груди, бросается в доверительно распахнутые объятия. — Погоди, это ещё не всё.
Из кармана достаю небольшую коробочку. И немного отстраняюсь, чтобы поймать её взгляд.
Девушка смотрит на меня не то напугано, не то шокировано. Красивые губы дрожат, она то и дело кусает их, а глаза блестят всё так же восторженно.
— Ань, ты выйдешь за меня? — аккуратное колечко из белого золота. Топаз, цветом схожий с её глазами, мягко поблёскивает.
Она смотрит на кольцо, хлопает глазами в растерянности. Я замер и весь зал тоже. Тишина такая вязкая и плотная, что слышны шумы аппаратуры. Спиной чувствую напряжение, кажется, не только я жду ответа с диким волнением.
— Да, — хрипло шепчет она, прижимаясь ко мне. — Боже, Костя… я… конечно, согласна.
— Я тебя тоже, больше всего на свете, — отвечаю, целуя её в висок. Уже в микрофон добавляю: — Она сказала «да»
И весь зал взрывается. Хлопают в ладоши, кричат поздравления. Напряжение моментально улетучивается и остаётся только безграничная искрящаяся радость. И сердце колотится, как ненормальное, от счастья.
Я уже надел кольцо на палец, когда девушка изменилась в лице. Что-то позади меня заставило её хмуриться.
Едва успел обернуться, когда её вырвали из объятий, а меня сбили с ног.
Крики, шум, нездоровая возня, топот тяжелых ног.
Аня рвется из чужих рук, что-то кричит. Делаю усилие, чтобы освободиться и броситься к ней, но меня только крепче прижимают к полу и холодно требуют лежать.
И среди всего этого сумбура слышу голос Максима, настойчиво кому-то что-то доносящий.
— Где ордер? — требует он. — Уверен, это какая-то ошибка.
Ищу его глазами, но натыкаюсь на строгие туфли и поднимаю взгляд вверх. Мужчина, одетый по гражданке, но лицо его узнаю сразу. Он пристально смотрит на меня, изучая холодным взглядом.