Я сглатываю, когда он начинает перечислять статьи, одна другой страшнее.
— Бред! С какого, — бросаю я в попытке оправдаться. Внутри закипаю от возмущения, капитан перегибает палку.
Макс жестом даёт знак заткнуться, что я и делаю. Сам понимаю, что от волнения могу ляпнуть, что не нужно. Тут любое слово, даже ничего на первый взгляд не значащее, может сыграть против.
Я неотрывно смотрю на девушку. Вижу, как вытягивается её подбородок, как в панике округляются глаза. Она слушает, как полицейский зачитывает мне права и в отчаянии мотает головой. Вижу по глазам, она не верит в происходящее, не верит словам капитана.
Не верит, а мне даже сказать нечего. Нечем оправдаться, поэтому, когда нас расталкивают по разным машинам, пытаюсь докричаться до неё.
Она смотрит всё также испуганно и порывается ко мне, но её грубо запихивают в машину.
— Её куда? Её отпустите, она здесь не причем! Аня, слышишь? Верь мне, пожалуйста. Это недоразумение.
Мог бы вырваться, сил хватило бы, но остатками здравого смысла понимаю, что такое могут принять, как за сопротивление при аресте, или, того хуже, за нападение.
Глубоко в душе, я знал, что день, когда придёт пора отвечать за сделанное настанет. Знал, но убеждал себя, что этого не случиться. Макс уверил, что моего имени не будет даже в списках свидетелей, но и он не всемогущий.
Дергаюсь, скорее на рефлексах. Слишком сильно выкрутили закованные в браслеты руки.
— Да угомонись ты! — удар под дых выбивает воздух, в груди разливается пульсирующая боль.
Мир вокруг тускнеет.
========== Глава 24 ==========
Сидя на заднем сидении, я то и дело оглядывалась на полицейский УАЗ, едущий следом и крутила кольцо с крупным топазом, которое едва успел надеть на мой безымянный палец Костя.
— Да. Везём уже, везём.
Полицейский, сидящий рядом с водителем, говорил с кем-то по телефону. Заинтересованный взгляд, бегло брошенный на меня, не мог не напрягать. Я молчала, пытаясь переварить происходящее.
Вечер обещал быть романтичным, хоть сначала и заставил понервничать. Из дома меня забрал Максим, и ничего не объясняя, повёз куда-то. На все вопросы улыбался со словами «всё увидишь». Мы подъехали к ночному клубу среднего пошиба, но увидев машину Кости, я успокоилась.
Мы вошли, присели за барную стойку. В помещении было довольно много людей, некоторых из них я уже видела раньше в компании Кости. На невысокой сцене красиво пели парень с девушкой. Не надеясь добиться ответов от Макса, я заказала себе легкий коктейль и слушала песню. Парень читал, девушка пела припев удивительно чистым звонким голосом. О машинах, молодости, дружбе и о людях, объединенных общим делом.
Когда увидела на сцене Костю, испытала гамму эмоций от растерянности до восторга. Он приветствовал слушателей, судя по радостным возгласам, его были рады видеть. Парни подбадривали, девушки радостно повизгивали. Вокруг то и дело слышались восхищенные девичьи вздохи и перешептывания.
Низкий баритон, усиленный микрофоном, заставил посторонние голоса стихнуть. Внимание присутствующих было приковано к нему одному и, казалось, его это не смущало ни капли. Отрешенный от происходящего вокруг, парень эмоционально пел, то активно жестикулируя, то прижимая руки к груди. Я искренне залюбовалась им.
На припеве я невольно начала покачивать головой в такт, но растерялась и съежилась, когда луч прожектора, блуждающий по залу, внезапно остановился на мне. На меня начали оглядываться, кто с любопытством, кто с недовольством. От пристального внимания я ерзала на стуле, но голос Кости успокаивал и придавал уверенности. Плечи как-то сами расправились, а взгляд устремился на него.
Даже на таком расстоянии я ощущала его взгляд, чувствовала его тепло и волнение. И хоть читал он для всех, слова были предназначены мне — «в тебя влюбился всерьёз». Грудь распирало от эмоций, от трепетного ощущения счастья.
— Идём, — Максим потянул меня за руку.
— Куда?
Я растерялась, но ответ уже знала. Мы шли к сцене. У ступеней уже ждал Костя и тянул ко мне свободную руку.
Ошарашенная, потрясенная до глубины души я не сводила с него глаз. Он продолжал петь, держа меня за руку.
С каждым словом его голос приобретал всё более теплые нотки. Наши пальцы переплелись, и это прикосновение совсем немного, но успокаивало. Я прижала руку к груди, сердце бешено колотилось, и готово было вырваться. Перед глазами начинало плыть от непрошеных слез. Я была растрогана этим признанием, сделанным публично и так красиво. Не верилось, что в обычной жизни такое бывает, больше походило на красивую мелодраму.
Я ещё не знала, что ей суждено превратиться в отвратительный криминальный сериал.
Стихла музыка и была не менее красивая речь и предложение, кольцо в бархатной коробочке. А потом я заметила какую-то суету на входе в зал, и всё завертелось каруселью.
Люди в масках, заломленные руки, крики. Костя, прижатый к полу. Мужчина тычет удостоверением в лицо и зачитывает обвинения, чеканя сухой интонацией статьи. Цифры повисают в воздухе, часть пролетает мимо ушей. Я ничего в этом не смыслю и от этого только страшнее.
Максим ведёт себя сдержанно, вежливо, но твёрдо говорит с полицейским. Покидая зал в сопровождении двух полицейских, я успеваю заметить, как досматривают ещё нескольких парней.
— Её куда? Её отпустите, она здесь не причём! — Костя кричит, когда нас распихивают по разным машинам. — Аня, слышишь? Верь мне, пожалуйста. Это недоразумение.
Единственное, что я понимаю из перечисленного полицейским — убийство. Мне страшно, но я ни на секунду не верю. Костя может и дерзкий, язык не всегда держит за зубами, но он добрый. Он не способен на такое.
Он в наручниках, лицо почему-то в крови. Макс кричит ему, чтобы и слова без него не произносил и садится в машину, чтобы следовать за нами. Оглушенная, я не сразу понимаю, что меня куда-то везут, по сути, не за что. Мне ничего не было предъявлено, ни слова не сказано. Просто запихнули в машину, посадив по обе стороны двух здоровых мужиков в масках.
Костю сразу уводят вглубь отделения, ко мне резко теряют интерес все. Мои вопросы игнорируют, к парню не пускают, но отобранную сумку отдают без проблем. Запыхавшийся Макс спешит прямиком в кабинет.
За спиной я слышу деликатное покашливание. Внутри всё стынет от ужаса, когда я оборачиваюсь.
— Что, не задался вечерок? — хмыкает мужчина.
Глеб самодовольно улыбается, глядя на меня растерянную и ничего не понимающую.
— Что ты тут делаешь?
Голос меня не слушается. Сипло шиплю, а он, молча, хватает меня за локоть и тащит к выходу.
— Пусти! — пытаюсь вырваться, но он не реагирует.
Меня не слышно толком, но, что иду не по своей воли очевидно, но никто не торопится мне на помощь. Тот же полицейский, что ехал со мной в одной машине, кивает ему, провожая взглядом. Глеб уведёт меня, и никто не остановит. Кости нет рядом, Макса тоже.
— Не трогай меня!
Мы уже на улице. Мелко накрапывает дождь, пахнет теплым мокрым асфальтом. Мужчина держит меня мертвой хваткой, пресекая малейшие попытки вырваться. Я изворачиваюсь и резко бью его, пытаясь попасть в кадык, но промахиваюсь, попадаю ниже. Глеб на секунду теряется, а потом оглушительный удар обрушивается на меня. Хлесткая пощечина, наотмашь. В глазах темнеет, но на ногах я всё же удерживаюсь.
— Заткнись, сука! — злобно шипит Глеб, больно впиваясь пальцами в плечи.
Он запихивает меня в машину, как котенка. Швыряет на заднее сидение и блокирует двери.
Голос пропадает, я даже шептать не могу. Дикий животный страх охватывает, лишая воли, лишая способности шевелится.
Как безвольную куклу, мужчина заволакивает меня в квартиру и также швыряет на пол в прихожей.
— Я говорил, что так это не оставлю? Говорил, — ровная интонация ледяного голоса, а глаза горят от бешенства.