Внутри всё сжимается в пружину, но изо всех сил давлю в себе желание вцепиться ему в глотку. Руками, зубами рвать — неважно. Чтобы только не было его, чтобы только её не мучил.
— Тебе напомнить наш уговор? — шипит. — Он сядет, поверь мне.
Олег чертовски прав, нельзя его трогать.
Тварь, как смог, как рука поднялась? Меня не запугал, так за неё взялся! Добрая она слишком, знал, гнида, на что давить.
— Я бы на твоём месте, словами не бросался, — прерывает его Олег.
— А что ты мне сделаешь? Что? Вы все пожалеете, узнаете ещё, как это с Глебом Самойловым связываться!
Говорит с усмешкой, смотрит на всех нас свысока. Ощутивши власть над девушкой, он зарвался, обнаглел и поверил в свою безнаказанность.
— Я вызову полицию, — Олег спокойно пожимает плечами. В интонациях появляется что-то неприятное, казённое. И не угроза вроде, но мурашки по загривку бегут. — Мы имеем незаконное проникновение в жилище, побои.
Он оборачивается к нам, беглым, но цепким взглядом осматривает Аню. У девушки рассечена бровь, кровь идёт носом.
— А может и причинение вреда здоровью, — договаривает Олег, одаривая его тяжелым взглядом исподлобья. — А ещё ты в шаге от признания в шантаже и незаконном лишении свободы.
— Не мели херни! Да тебя любой адвокат уделает, погоны полетят, и глазом моргнуть не успеешь. Ещё моральный ущерб будешь возмещать и за клевету сядешь!
Олег, не шелохнувшись, смотрит в обезумевшие глаза мажора. Тот переводит взгляд на девушку, от чего она прячется у меня на груди.
— И как вам, нормально? По очереди или тройничок замутили?
Я не из тех, кто подставит вторую щеку. И сейчас не хочу, молча сносить всё дерьмо, что льётся нам на головы, но если не возьму себя в руки, то и Олег не удержит. Тогда точно сяду, а она останется одна совсем. Это и останавливает, удерживает в узде кипящее бешенство.
— Молчишь, подстилка ментовская?! — голос Глеба взвивается от напряжения. — Нихрена у вас не выйдет!
— Ещё и оскорбление чести и достоинства, до кучи, — вздыхает парень. Его выдержка вызывает зависть, такое ледяное спокойствие. — Гражданин Самойлов, покиньте помещение, иначе придется ночевать в обезьяннике. А город маленький, сплетни ой как шустро разлетаются. Такое себе подспорье для твоей карьеры.
Мажор стоит, покачиваясь. Сверлит взглядом Аню, фыркает, глядя на меня, но сникает под взглядом Олега. Сдувается и начинает казаться меньше, чем он есть.
— Вы ещё пожалеете! — бросает напоследок и выходит. Тяжелые быстрые шаги разносятся эхом по подъезду.
— Ты как, Ань? — парень присаживается рядом.
— Бывало и лучше, — вздыхает девушка, вытирая слёзы. Обнимает меня и смотрит растерянно, наверное, не понимает ещё, с чего больше не рычу на неё. — Кость, ты как тут оказался?
— Я его позвал, ты ведь не против? — он улыбается, она только мотает головой. Парень выходит из комнаты, напоследок бросив: — Ладно, ребят, вы тут разговаривайте, но ничего не трогайте. Мне пару звонков сделать нужно.
— Прости, что накричал на тебя сегодня. Дурак, не разобрался во всём как следует. Олег всё мне рассказал, — целую девушку в макушку.
Она уже не дрожит, хотя и прижимается ко мне всё так же тесно. Пускай, так не хватало её всё это время, что теперь неделю от неё не отлипну.
— Это ты меня прости. Что сделала тебе больно, я же люблю тебя, правда.
Девушка поднимает на меня взгляд. Теперь в этих омутах можно тонуть и не боятся. Целую кончик носа, прикрывая глаза. В груди трепещет, теперь со мной. Моя любимая девочка.
— Я тебя тоже, и всегда любил. Тебя врачу нужно показать.
— Я в порядке, умыться бы для начала.
Пока девушка в ванной, берусь за телефон. Пишу отцу, что я в порядке и звоню Максу. Пара пропущенных от него настораживает, но вроде не критично.
— Здорова, я знаю, откуда у дела ноги выросли! — выпаливаю я, не дав ему ничего сказать. — Мажор подсуетился.
Из коридора слышу голоса. Олег успокаивает зевак, шум потревожил соседей, но почему-то ментов никто не вызвал.
— Какой мажор? — Макс сонно зевает. Неужели уже спал в такую рань? — Погоди, ты про Глеба?
Я морщусь. Это имя белобрысому не идёт. Звучит мужественно и стойко, что его характеру не слишком соответствует, на мой взгляд.
— Да. Тут короче такое дело.
Кратко пересказываю произошедшее, судя по тишине в трубке, Макс переваривает информацию. Сам бы не поверил, но увиденное своими глазами подтверждает — весь этот трындец реален.
— Да-а, — тянет брат, когда я замолкаю. — Интересно, а Игорь Владимирович вообще в курсе, что сынок за его спиной творит?
Вопрос риторический скорее.
Максим юрист, и вроде как консультирует людей по разным юридическим вопросам. На деле же выступает своего рода посредником в сложных ситуациях между самыми разными людьми, отсюда и разные знакомства и связи. И тот факт, что он знает и самого мажора, и его отца, не особо удивляет.
— Сильно он ёё?
— На первый взгляд, нет. Но мы сейчас в больницу поедем, пусть врач осмотрит, мало ли.
— Вот это правильно. Побои зафиксируйте, но пока в полицию не обращайтесь. Что там за Олег, кто из себя?
Ответить не успеваю, парень заглядывает в комнату и начинает рапортовать, видимо, не заметив, что я говорю по телефону:
— Сейчас сюда следователь приедет, нужно факт проникновения в квартиру задокументировать. Вы пока в больницу езжайте, я позвоню, когда можно будет вернуться. Доки проверять будут, тебе Кость сам понимаешь, лучше не светиться.
— Погоди, что ты скажешь, как это вышло?
— Не нервничай, — хмыкает парень. — Следователь — свой человек, только засвидетельствует, но ходу пока не даст. С Самойловым будет сложно, но это будет первый шаг.
— Такие люди нам нужны, — в трубке раздается голос Макса, он видимо всё слышал.
— Макс? — отзываюсь я и перевожу взгляд на Олега. — Извини, я тут с братом по телефону.
— Пойду Ане пока вещи принесу, — он кивает и выходит из комнаты.
— Правильно он сказал. Я сейчас тоже силы все мобилизую, не получится по закону тебя вытащить, самого Глеба тряхнем. Побои снимите обязательно. А завтра жду вас двоих у себя. Ближе к вечеру, время ещё уточню.
Долгий день завершается. Когда возвращаемся к Олегу, на дворе уже поздний вечер. После недолгих объятий Аня отправляется спать. Мы же ещё долго сидим на кухне, разговариваем, пьём ром.