Я буду рядом - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 8

Он недовольно поморщился, глядя на мою футболку. Неопределенного размера и цвета, но удобная и приятная к телу.

— Почему ты не носишь ту ночнушку, которую я подарил, тебе же идет? — улыбнулся он.

Он, наверно, хотел сожрать меня глазами, когда обнял сзади и прижал к себе. Безумно красивое кружево и тонкий атлас, хороша она была только для того чтобы надеть, покрасоваться перед мужчиной, а после снять.

— Нет, ну правда, я же хочу видеть тебя красивой, а не в этих обносках.

— Гипюр колется, а атлас холодный, — вздохнула я без какой-либо надежды быть услышанной. — Мне неудобно в ней, правда.

— Зато красиво.

Хотелось сказать, чтобы сам носил, раз так нравится, но решила промолчать. Мужчина смотрел на меня обижено, но не прекращал заигрываний.

— Глеб, — влажные губы прижались к плечу. Улыбнувшись, попыталась мягко уйти от его прикосновений. — Щекотно.

Он не собирался притормаживать, вот уже руки скользнули под футболку и тискали грудь.

— Глеб. Там внизу твои родители.

— Ладно, — он поцеловал меня в шею. Прикосновение мягких губ ничего после себя не оставило, тепло и то сразу выветрилось, — но мы продолжим начатое после их ухода.

Мужчина оставил меня одну, давая возможность спокойно одеться и привести себя в более или менее божеский вид. Выглядеть непрезентабельно в глазах его родителей ужас как не хотелось, но времени даже чтобы помыть голову, не было. Наспех заплела волосы в косу и аккуратно помассировала лицо, в надежде разогнать отек.

В гостиной наступила тишина, стоило только спуститься. Три пары глаз тут же обратились ко мне.

— Добрый вечер, — улыбнулась я как можно приветливее. Илона Викторовна разглядывала давно иссохший фикус, который никак не хотел жить в таких условиях. Глеб всем видом выказывал свое недовольство, видимо, видок у меня был хуже некуда. Надо было и в правду в коконе из одеяла спуститься, глядишь, испугались и разбежались бы.

— Анечка, здравствуй, — Игорь Владимирович улыбался. Хоть кто-то рад видеть меня. Мужчина оторвался от свалки на кофейном столике.

— Я сейчас уберу, — спохватилась я, складывая тетради и книги по медицине в стопку. — Извините за беспорядок.

Кофейный столик служил мне рабочим местом на протяжении всего учебного года. Было удобно, что весь учебный материал в одном месте.

— Ничего. У вас чисто, вот у нас в студенчестве! Натуральный свинарник был в общежитии, — засмеялся мужчина. — Ты на каком курсе уже? На пятом?

Я кивнула.

— И как оно? Кем интереснее быть, врачом или медсестрой?

— Пап, ну кому это интересно? Давайте лучше чай попьем, — Глеб не дал мне ответить на вопрос и пригласил всех за стол. — Аня, что у нас там?

Пришлось, сгорая от стыда выставлять на стол печенье едва ли ни недельной давности и дубовые конфеты с белой начинкой. Их я не любила, так бы они столько не пролежали. Ну, хоть чай был свежезаваренный.

Глебу тоже было неуютно, он то и дело оправдывался, за все подряд. Вот и конфеты постигла та же участь.

— К чаю ничего толком нет. Мы просто редко едим дома, — «ну да, ты особенно» хотелось вставить мне, но благоразумно сдержалась. — А сладкое у нас не задерживается, да, Ань?

Я бросила на мужчину взгляд. Отлично, выстави меня обжорой! Хотя сладкое я, в самом деле, люблю.

— Ну да, по тебе видно, что покушать любишь, — ухмыльнулась Илона, вызывая во мне желание втянуть не только щеки, но и остальные выпуклости своего тела.

— Илона, — мягко одернул Игорь Владимирович.

— Что? Я просто высказала своё мнение, — возмутилась женщина.

— Аня прекрасно выглядит, — настаивал он. — А, главное, Глеб её любит.

«Эй, я вообще-то здесь!» — хотелось закричать мне. Не раз уже они забывали о моём присутствии и обсуждали мою внешность, мой голос, моих родителей. Всё что угодно и неловко было только будущему свекру. Тактичность Илоны Викторовны на меня не распространялась.

— Да, очень, — жених чмокнул меня в щёку.

Я улыбнулась больше для вежливости.

— Да и вообще ты выглядишь нездоровой. Бледная, синяки под глазами. — Женщина посмотрела на меня будто сочувственно. — Твоя работа не идет тебе на пользу.

— Я тоже самое говорю. Жена должна сидеть дома, — вклинился Глеб, но поймав мой возмущенный взгляд, пыл поубавил. — Ну, там, семейный очаг.

— Женщина должна сама решать, что ей делать. И если Ане нравится её работа, важная работа, то это замечательно.

Игорь Владимирович укоризненно смотрел на сына. Как-то так выходило, что он всегда принимал мою сторону. Может, и в самом деле наши взгляды на жизнь были схожи, а может, он просто хотел меня поддержать.

— А ты подумала о пластике? — выдала будущая свекровь. Она же не иронизировала, говорила простым будничным тоном, словно спрашивала о погоде.

— В смысле? — сделала вид, что не поняла.

Не поймешь такое, ага. Уже не первый месяц она пытается убедить, что нос мой слишком длинный и ассиметричный.

— Пластическая хирургия. Ты же должна знать, что сейчас это очень развито, — беззаботно продолжила она. — Можно было нос поправить, и скулы сейчас тоже делаю. Губы вот очень хорошо получились.

Игорь Владимирович искусственно закашлял, глядя на Глеба.

— Мам.

«Ну давай, скажи что-нибудь! Заступись за свою страшненькую девушку!» — наверное, он прочитал в моем взгляде именно это, раз изрядно стушевался.

Работа над собственными комплексами давалась тяжело и такие разговоры этому не помогали. И хоть за столько лет отношений я и научилась не обращать внимания на изречения Илоны, было всё же обидно.

Сделать нос более тонким, вытащить комочки Биша, откачать лишний жир, что ещё, по мнению этой женщины мне необходимо сделать, чтобы соответствовать её идеальному сыну?

Губы и сама хотела увеличить, но это уже скорее просто из-за веяния моды. Одна процедура, и больше я её повторять не собиралась.

— Подколоть губы и лечь под нож хирурга — несколько разные вещи, да и зачем? Меня в себе всё устраивает.

Хотелось высказаться резче, поставить её на место, но жениха не хотелось обижать. Да и снова выслушать о том, какая я хабалка желания не было.

— Да и внешность — не главное, — брякнул Глеб.

В такие моменты я чувствовала себя собакой. Жила себе, жила на помойке, ходила грязная, блохастая и кривая, а потом меня забрали домой. Отмыли, вывели блох и вроде любили, но продолжали напоминать о моём происхождении.