Я из вселенной Гуттенберга - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 1

* * *

На тридцать лет я дал обет молчаньяНо уж в часах песок перевернулсяПокуда он не сыпется ночамиИз тела хилого, и не переобулсяЯ в обувь одноразовой природыЛюбезен, не любезен ли народуПорадую вас плоскими речамиПоскольку в плотской жизни я начальникВ духовной полагается аскезаЯ долго обрезался и обрезалПочти что всё. Но уцелел случайноОтросток малый и попал досрочноВ довольно унавоженную почвуТекущей жизниНу теперь — до тризны

* * *

Это когда? Когда не родились родители?И чуть пораньше, чем вред приносили вредители?Домны кипели. Печать на декрете синела.Доброе дело. Хорошее дело.Ну и дела. Ну и дел-то потом начудесили.Позаводили. Открыли. Да с шуткой, да с песнями.Раскорчевали — да сами себя поимели.Доброе дело, Багрицкий, хорошее дело.От винограда отцов оскомой побитыеБодро шагаем как раз над могильными плитами.И повторяем — не звонко (не скомкай), не смело:Доброе дело. Хорошее дело.

* * *

Эх, dolce vita. Сладко, Витя? Что ж, ВитёкСмотри: родное пепелищеОтсюда попросту убёгЛюбой кто не хотел быть нищимРванул отсюда со всех ногА мы с тобой тут пепел ищемНу да вот этот пепел нищихВот этот дедов могарычПрипрятанный на случай “Ч”Бежали побросав посудуБрели чрез ветры и простудыБрели в Москву в Москву в МосквуКак грится разгонять тоскуА разогнали жизнь впустуюМою мелодию простуюТы видно Витя не вполне…Ах бес мне скучно скучно мне!Мы шли к отеческим гробамА тут бедлам

* * *

Всё было, прямо скажем, честь по честиХвалить — хвалю, а вот ругать не будуЗнал: хлеб из теста, для любви невестаА прочее — каёмочка на блюдеТеперь другое: хлебушек-то горекНевеста как-то очень повзрослелаА строй имел меня вовсю — такое делоДа тут у каждого полно таких историй

* * *

Я из вселенной ГуттенбергаГде редактировать непростоГде от восторга и до морга —Понятный и конечный островГде для богов не много местаГде есть законы и причиныГде из муки замесят тестоИ хлебушка поест мужчинаГде если шутят, то смеютсяА если страшно, то боятсяГде души, словно струны, рвутсяГде струны рвут, а звуки — длятсяГде только пробило двенадцатьА тыква — вот она на блюдцеВозьми её за рупь за двадцать!

* * *

У нас по полочкам: вот мир, вот труд, вот майМириться, маяться, трудиться — что захочешьТакая маета приходит к ночиТакая ломкая — соломкой — ломотаЛежишь и думаешь: не очень всё, не оченьВот жёны-мироносицы — откуда?И кто такие? Битая посудаК чему, когда вокруг лишь мир да мирро?И почему как май, так и простуда?Как труд, так лень и на руках по гире?И так везде, во всём подлунном мире

* * *

Мои дети уселись и смотрят парадМалыши — в радость им погремушкиЯ смотрю на детей. Рад я или не рад?И вообще: пушки или Пушкин?Только не надо ля-ля и convential wisdom:Мол, и то, и другое — тем лучше, чем большеМы всё в том же трясёмся вагоне хоть Троцкий изгнан,Сталин в Гори, а Ленин в Польше.Мы трясёмся в вагоне, раскачивая его.Танки плавно так катят по Красной.Что ты любишь на свете больше всего?Детей и море. Это ясно.А гусеницей по брусчатке — как гвоздём по стеклуЗдесь тоже нет сомненийХоть Троцкий — в мексиканском углуВ Гори Сталин, в Польше Ленин.Мои дети уселись и смотрят парад.Дочке новый купили нарядНе остался и сын без обновкиХотя он предпочёл бы винтовкуИ патрончики или снарядЭй вы там на горе! А валите-ка в ГориИли в Польшу иль в Мексику — мне всё равноИ не будет у нас с малышами ни горяНи беды ни войны — разве только в кино

* * *

“Ни к городу и ни к селу —

Езжай, мой сын, в свою страну, —

В край — всем краям наоборот!”

Марина Цветаева, Стихи к сыну, 1932

Езжай, мой сын, езжай отсельНа шарике найдёшь теперьНемало мест, где шаг вперёдНеобязательно пятьсотШагов назад, где, говорят,Не всё всегда наоборотГде не всегда конвойный взводНа малых выгонят ребятГде не всегда затычку в ротБывает — правду говорятБывает голова вверхуА ниже — ногиГде в хлеб не сыпали трухуИ не смеялись над убогим:Ха-ха, хе-хе, хи-хи, ху-хуО боги!

* * *

И одна за одной, и один за однимБеспросветные дни,Несусветные ночи.Мы остались одни.Он один. Мы одни.НапророчитьМежду прочим подобное было легко.Но не оченьПомогает теперь твой бурбон — молокоОдиночек.Как просвет между строчекОказалась жизнь коротка.Хоть вместилаДве эпохи короткая эта строкаКак две даты над скромной могилой.Хороши или плохи — поди разберись.Ахи-охи.Полосатая жизнь и небесная высь.Две эпохи.И чего мы галдим?Видишь, дымПоднимается в небо.Так и быль обращается в небыль.Мы одни.Он один.

* * *

До бога далеко. Начальство близко.Мосты уже разведены повсюду,И жёны, утомившись бить посуду,Сидят устало. Что ещё там в списке?Совсем немного: пара истин низкихИ пара возвышающих обманов.Ты только дай нам знак: уже не рано.И мы уходим. Тихо. По-английски.…А можно я ещё чуть-чуть побуду?

* * *

Меняю первородство на чечевичную похлёбкуИ бабу, у которой я не первый.Требования к похлёбке: едкая, к бабе — ёбкаяИ желательно не полная стерваС подлинным верно.

* * *

Не знаем мы, что там за горизонтомНа горе зонтик истрепался в клочьяА тут дожди идут с каким-то понтом(Возможно, что Эвксинским или?..). ВпрочемЗа пеленою водной тьма густеетСветила отблистали, отблестелиНе знаем, что тамНе боимся — что тамШагнуть туда — как сделать шаг к постелиКакие мне куплеты насвистелиКакие мне балеты танцевалиКакие мне минеты предлагалиНе за монету. Так же бескорыстноКормили пирогами. ПоразмыслимОб этом: мене, текел — числа, числа —Покуда ветер не дорос до урагана…Не знаем мы, что там. Как с колыбелиТак и до самой краешной недели

* * *

…А что там? Вероятно, гладь морская,Какое-то чужое побережье.Маршрут прочерчен. Может быть, изъезжен.Но всё равно и глаз, и слух ласкаетВся эта жизнь, короткая — как преждеКазалась длинной юному невежде.Неужто кончится? Берёт тоска и…Не отпускаетЧто там вера, что надежда…