Он посмотрел прямо в глаза, сам не понимая, откуда в нем в тот момент появилось столько уверенности и напора, но это действовало, и Кетим уже понимал, что пути назад нет.
- Нет, нет, Ульрис. Вы умнейший молодой человек из всех студентов, что я встречала, - пробормотала Хетция и покраснела.
- Тогда отчего же вы все время критикуете мою работу? - спросил он с искренней легкой досадой, но к этой досаде уже примешивалось предвкушение победы, и даже Хетция не восприняла это как слабость. Напротив, она опустила ресницы и ушла в защиту:
- Я просто хотела научить вас большему, лорд Кетим. Вы такой талантливый. Вы сами не знаете, какой вы талантливый.
- Называйте меня Ульрис, или я снова вас поцелую, - прорычал он в ее лицо, но, к его разочарованию, Хетция, упорно не слышавшая этой просьбы долгими неделями, выбрала этот самый момент, чтобы внезапно стать покладистой.
- Хорошо, Ульрис.
Кетим медленно отошел от нее, оглянулся, чтобы найти рубашку и, когда полностью оделся, обнаружил, что Хетция все еще стоит возле дерева и смотрит на него совершенно новым взглядом, в котором — он мог бы поклясться — горело желание.
Очевидно, ему удалось поразить ее. Возможно, никто из мужчин еще не обращался с ней таким бесцеремонным образом, особенно учитывая ее способности в темной магии. Кетим рискнул — и выиграл. Возможно, еще не выиграл ночь любви, но, по крайней мере, выиграл немного этой страсти в ее глазах.
- Позвольте мне проводить вас до академии, миледи, - сказал он, стараясь выглядеть бесстрастным, насколько возможно, и это получалось, поскольку Кетим ощущал необычное удовлетворение внутри.
Растерянность Хетции тоже, правда, продлилась недолго. Едва заметив, что Ульрис скрывает эмоции, его преподавательница также надела маску полной непринужденности и протянула ему руку:
- Разумеется, Ульрис, проводите меня. И будьте добры к следующему уроку выучиться заклинанию шаровой молнии так, чтобы не бросать ее по траектории, уместной лишь для полета взбесившейся ведьминской метлы.
- Благодарю за ценное замечание, Хетция. Уверен, и вы к следующему уроку усовершенствуете свое преподавательское мастерство. Возможно, после этого ваши объяснения перестанут звучать столь же запутано, как речь сельской женщины, показывающей дорогу случайному путнику.
Слегка споткнувшись, Хетция вперила изумленный, а сразу затем — гневный взгляд в лицо дерзкого студента:
- Подобный тон в общении с преподавателем неуместен, Ульрис, - выпалила она, остановившись, - вынуждена предупредить, что несмотря на мое теплое отношение к вам, я все же могу рассердиться.
- И тогда что? - спросил Кетим, учтиво наклонив голову. - Атакуете меня заклинанием, как давеча несчастного первокурсника?
Хетция раздула ноздри. Случай, о котором говорил Ульрис, приключился на прошлой неделе, когда отпрыск одной из самых богатых вампирских семей позволил себе произнести двусмысленность, похожую на угрозу, в адрес одного из других студентов. Вкупе с демонстративным обнажением клыков Хетция сочла это достаточным основанием, чтобы хлестнуть мальчишку по лицу крапивницей — правда, сразу затем вылечила, поскольку четырнадцатилетний подросток начал скулить от боли и молить о пощаде.
Но Кетим, в отличие от первокурсника, прекрасно умел защищаться, и Хетция это знала.
- Могу и атаковать, - отчеканила она, - Надеюсь, вы не настолько самонадеяны, чтобы думать, будто можете отразить любое заклинание?
- А вы, миледи? Насколько самонадеяны вы? Уж не предполагаете ли, будто можете точно угадать, какие именно заклинания я еще не выучился отражать?
Упрямства им обоим было не занимать. Хетция подняла подбородок и сверлила его сердитым взглядом, ее щеки порозовели. Впрочем, немного румянца выступило и на скулах Кетима, но он не намерен был уступать, глядя на свою учительницу немного сверху вниз за счет небольшой разницы в росте. Опытная магиня, не привыкшая получать такую отповедь от юного парня, подняла руку и слегка согнула пальцы, на кончиках которых — Ульрис мог поклясться — уже начала собираться темная энергия для внезапного удара.
И тогда он тоже лениво поднял в воздух правую ладонь, глядя на нее немигающим взглядом:
- Если я отражу это заклинание, миледи, клянусь, что через минуту вы будете лежать на земле с задранными юбками. Я клянусь, что возьму вас прямо здесь, в кустах, как обычную сельскую девку.
От лица темной магини отхлынули все краски. Мгновенно опустив руки, она ошеломленно посмотрела на него.
- Вы не посмели бы.
- Хотите испытать меня, миледи? - усмехнулся Кетим.
Изумленно-испуганное выражение на лице преподавательницы мгновенно превратилось в чистый гнев.
- Я испытаю вас на экзаменах, Ульрис. И не дай вам темный дух не научиться отражаться все боевые заклинания, на которые я способна, - прошипела Хетция и, подобрав юбки, поспешила в академию, более не делая вида, будто нуждается в провожатых.
Глядя ей вслед, Кетим потер лоб. До экзаменов оставалась пара месяцев, и этот срок он считал достаточным, чтобы довести до совершенства все защитные заклинания, предложенные для изучения на третьем курсе. Но, разумеется, ему и двух лет не хватит на то, чтобы вступить в равный бой с ментором академии. Неужели Хетция и впрямь разозлилась настолько, чтобы устроить поединок посреди экзамена? Если так, то ее навыков вполне хватит, чтобы опозорить его — и найдется немало людей, которые будут рукоплескать этому зрелищу.
Впрочем, Ульрис Кетим совершенно не умел долго корить себя за ошибки, предпочитая вместо этого находить в случившемся хорошее. Поэтому он не стал винить себя за грубость, сказанную любимой учительнице, а, напротив, каждый день хвалил - за то, что смог пробудить в ней интерес и зацепить настолько, что из нутра вечно спокойной невозмутимой магини прорвалась искренняя живая шипящая кошечка. Которую, разумеется, можно теперь поймать, приласкать и приручить.
Унывать он не стал даже тогда, когда Хетция прислала ему волшебную нить с холодным сообщением о том, что вынуждена отменить все индивидуальные занятия в связи с нехваткой времени. Сообщение он оставил без ответа, поскольку не считал нужным реагировать каким бы то ни было образом на наглую ложь.
На уроках Кетим выбрал образ безразличного, немного хулиганистого студента, и не упускал возможности поддеть ее, в то же время крайне тщательно выполняя все домашние задания и внимательно прослушивая все лекции напролет. Более того — он теперь считал необходимым для себя изучать весь курс наперед по учебникам и волшебной сети, и затевать с Хетцией споры, указывая на малейшие неточности в поданном ею материале.
В первый раз он поймал ее на следующей же неделе, когда магиня описывала третьекурсникам заклинание усложненной крапивницы длительного действия. Показывая, как оно выполняется, преподавательница, разумеется, сделала все точно и верно, но затем, когда начала объяснять свои действия, немного запуталась, как часто путаются все настоящие мастера своего дела.
- Боюсь, вы вводите нас в заблуждение, миледи. Это заклинание подается с правой руки и дополняется с левой, а не наоборот, - лениво вклинился Кетим, стоило ей ошибиться.
- Эмм… да, пожалуй, вы правы, - с небольшим опозданием спохватилась Хетция, глядя на свои руки так, словно увидела их впервые. Когда студенты, сидевшие за передними столами, переглянулись, она слегка порозовела и бросила сердитый взгляд на Ульриса. Тот ответил ослепительной улыбкой:
- Всегда рад помочь, миледи. Обращайтесь, если вдруг забудете что-нибудь еще.
- Вы очень любезны, - процедила Хетция, отворачиваясь прежде, чем он послал новую улыбку.
На другом занятии Кетим снова подмечал такие неточности и продолжал изощренно издеваться над учительницей так, чтобы постепенно выставлять ее все большей и большей невеждой перед группой студентов, пока, наконец, Хетция не поняла, что ей необходимо впредь тратить больше времени на подготовку к занятиям. Теперь, в отличие от других учителей, она не могла позволить себе ни малейшего огреха, ни единой оговорки на занятиях, где присутствовал Ульрис. Постепенно магиня стала все чаще заглядывать в учебник перед тем, как объяснять материал, но это, к сожалению, вызвало еще больше скепсиса в глазах студентов.
Уроками на своем курсе Ульрис не ограничивался — он теперь частенько приходил и на дополнительные занятия для других курсов и, конечно, делал свои замечания на общих практических уроках по темной магии, которые Хетция давала для всех заинтересованных студентов сразу. Так через месяц по академии пошли разговоры о том, что темная магиня справляется недостаточно хорошо и, возможно, директору стоило бы заменить эту новенькую на какого-нибудь более профессионального мага.
Все навыки и знания, все выдающиеся умения не спасали Хетцию от этих слухов. Кетим научился задавать тон общественному мнению задолго до ее появления в академии, и к нему, как ни странно, прислушивались даже преподаватели. Ввиду интенсивной учебы и эмоциональной насыщенности дней, Ульрис сам не заметил, как пришло время зимних экзаменов. И только за несколько дней до решающей даты вдруг занервничал, глянув на календарь.
Он сам не понимал до конца, на что рассчитывает, но где-то в глубине души надеялся, что Хетция сдастся. Что она каким-то образом назначит ему встречу и пойдет на мировую. Однако преподавательница проявила нетривиально сильную волю вдобавок ко всем своим талантам и упорству. Молча стиснув зубы, она вытерпела все, что обрушилось на нее вследствие подпольной работы Кетима и ничем не дала ему понять, что готова капитулировать, чтобы попросить о пощаде. Хотя в преподавательских кругах уже всерьез поговаривали о необходимости ее увольнения, никто не видел и не знал истинную причину — все искренне уверились, что преподает Хетция из рук вон плохо, а как именно уверились и на основании чего, и сами не знали.
Информация о том, в каком формате будет проходить экзамен, появилась за три дня, и Ульрис на несколько секунд испытал настоящую панику: поединок. Значит, Хетция не шутила. Она и впрямь намерена была устроить поединки между студентами, а затем, по их итогам, планировала сама вступить в противоборство с теми, кто претендовал на высшую оценку. Таких из всей группы, разумеется, не найдется более трех-пяти человек, понимал Кетим. И одним из них станет он сам.
Представив себя, позорно поверженным женщиной у всех на виду, корчащимся на полу от какого-нибудь разъедающего или обжигающего заклинания, Ульрис стиснул кулаки и сжал челюсти, едва не переломав себе зубы. Рассчитывать на то, что Хетция не пробьет его защиту, не приходилось. Не с третьего, так с пятого заклинания. Не с пятого, так с десятого. Понятно, ее скорость, уровень навыков, мастерство и опыт далеко превосходили его собственные. Преполагать, что после социального ада, который он ей устроил, преподавательница будет милосердной, тоже было бы глупо. Других студентов она, конечно, не станет злонамеренно травить и обжигать, но на нем, без сомнения, отведет душу.
И все же он не мог не пойти на этот поединок. Ему, звезде академии и лучшему студенту по всем дисциплинам, отказаться от экзамена на высший балл — немыслимо. Что же делать? Что же ему делать?
Его гордость не позволяла ему самому отправиться договариваться к упрямой училке, но и оставить все как есть, допустив самый ужасный сценарий на экзамене, было никак нельзя. Репутация — дорогая штука, ее можно создавать годами и обратить в руины за считанные минуты. Немного подумав, Кетим взял в руки волшебную катушку и намотал на палец сверкающую нить. Он с детства знал, что если для какого-то ребуса, кажется, не существует решения — значит, ему просто не достает информации.
Следующие сутки темный маг посвятил тому, что в буквальном смысле дергал за все волшебные нитки, чтобы через всех знакомых, включая знакомых своего отца в жандармерии, получить необходимое. И к следующей ночи достал то, что искал — десятки рассказов от друзей, коллег, доброжелателей и недоброжелателей леди Хетции о том, что она была за человек. Анализируя поток этой информации, Ульрис только посмеивался и в том числе над собой — за то, что эта простая идея не пришла ему в голову раньше. Почему надо было довести все до последнего дня и ситуации крайней опасности, чтобы начать действовать?
Оказалось, что у леди Хетции, тридцати лет отроду, принадлежавшей к одному из влиятельных родов темных магов, была не такая уж добропорядочная юность, как следовало бы ожидать от профессора Королевской магической академии. Кое-какие сведения, которые Кетиму рассказали по секрету, свидетельствовали, что темная магиня однажды даже была арестована за нарушение уровня допустимой магической защиты против напавшего на нее вампира. В другой раз власти имели к ней претензии за организацию нелегальных азартных игр в Академии темных искусств, где Хетция училась.
Пристрастие к играм, как следовало из рассказов нескольких ее знакомых, не осталось в студенческом прошлом темной магини — она была завсегдатаем игорных заведений и позже, во вполне взрослом возрасте. И покончила с этим буквально года за два до перехода на службу в Королевскую академию — если верить ее друзьям, конечно. Потому что недруги уверяли, будто профессор до сих пор, в нарушение всех этических норм, продолжает ночами играть, наездами бывая в Нуарессе — столице темной вотчины.
Полностью удовлетворенный полученной информацией, Ульрис сожалел лишь о том, что в состоянии нервного возбуждения смог заснуть всего на несколько часов и, с большим трудом дождавшись времени завтрака, без предупреждения явился в преподавательскую столовую. Быстро оглядевшись, он сходу заметил Хетцию и, скорее, чем его могли бы заметить и выставить другие профессора, подошел к ней — лишь для того, чтобы вручить копии двух официальных бумаг.
- Я хотел бы поговорить с вами об этом через полчаса, в саду, - отрывисто сообщил он преподавательнице, окаменевшей лицом, и тут же исчез, как только Хетция автоматически взяла в руки протянутые им бумаги — два протокола из жандармерии, свидетельства безумств ее прошлой жизни.