- Лизка Шацкая на ноги встала! - понесся по их группе шепот. Словно сговорившись, все зааплодировали. А Саша, оторвавшись от толпы, кинулся к ней и крепко обнял.
- Какая ты умница, Лиза, - прошептал он. - Я так желал, чтобы это случилось... Теперь все у тебя будет по-другому!
Лиза прижалась к его груди, закинув руки на крепкие плечи. Они бы так и стояли, не отпуская друг друга...
- Сейчас экзамен начнется, опоздаем! - воскликнул один из однокурсников Саши. Действительно, до начала экзамена оставалось пять минут. Лиза заглянула Саше в глаза и, проведя ладонью по его щеке, начала подниматься по лестнице. Той самой лестнице, с которой началось их прекрасное знакомство...
* * *
Вика спешила домой с работы. День ее проходил теперь так: к восьми часам она приезжала в дом Катасоновых и отпускала мужа и жену на работу, а сама оставалась с детьми — мальчиком и девочкой. Сидела с ними до шести вечера — времени возвращения матери, и ехала домой. У нее было два выходных, правда, в контракте было прописано, что раз в месяц она должна работать в субботу — иногда супруги хотели побыть наедине. Такой день оплачивался в двойном размере.
С детишками Вика легко нашла общий язык. Правда, они сначала были довольно замкнутыми — сказывалось то, что до этого времени они постоянно находились с мамой. Вика учила с ними буквы, цифры, резвилась на детской площадке. Недавно старший сын заявил, что хочет научиться играть на гитаре. Ее инструментами были гитара и фортепиано, так что, глава семьи озаботился приобретением инструмента, который не жалко было бы растерзать. Дети даже говорили родителям, что соскучились по няне за выходные.
С первой зарплаты она должна была внести платеж по договору. Они с Шацким договорились, что деньги она будет перечислять на его счет. Однако, Вика бы не возражала делать это лично, чтобы лишний раз увидеть Олега... Она сама устыдилась своих мыслей. Этот человек — ее благодетель, спаситель, а она смотрит на него, как на мужчину! Ощущения, которые она испытывала рядом с ним, были в новинку — она ведь вообще не смотрела на других мужчин, кроме бывшего мужа. Вспомнив о Дмитрии, женщина съежилась, будто от холода. Все-таки ему не удалось испортить своей семье жизнь!
Кстати, у Татьяны все тоже сложилось хорошо. Женщины общались и иногда приезжали в гости друг к другу. А недавно Таня заявила, что у нее появился мужчина. Он на десять лет старше, и является начальником той самой колонии, где сидит Дмитрий. Как они познакомились — Таня тогда не рассказала, но пообещала, что в ближайшее время заедет к приятельнице в гости и представит своего кавалера. Вика догадывалась: Таня нашла то, что ей нужно. Ее ведь тянуло к мужчинам сильным, авторитарным. Начальник колонии, скорее всего, именно такой. Да окажись он кем угодно — главное, чтобы не жил на две семьи, не бил Таню и уважал ее!
Путь домой занимал у Вики полчаса пешком, или десять минут на маршрутке. Она шла сама, экономя деньги на проезд. К тому же, на пути ей попался новый супермаркет. Вика зашла в него, собираясь купить хлеба, а вышла с самыми разными покупками... кроме него. После месяцев режима строжайшей экономии так хотелось побаловать детей вкусной едой! Ругая себя за транжирство, женщина направилась к автобусной остановке, так как нести пакеты было тяжело. Напротив, через дорогу, она увидела здание банка «Траст-Юг», входившего в состав холдинга Шацкого. Вика залюбовалась произведением архитектуры, выполненным в форме корабля, с зеркальной облицовкой. И ведь владелец этого холдинга являлся ее добрым знакомым!
Она увидела, как знакомая фигура решительной походкой покидает банк, махнув на прощание рукой охраннику на входе. Следом за Шацким вылетела высокая, с округлыми формами брюнетка, одетая в офисное элегантное платье. Она бурно жестикулировала и что-то быстро говорила — что именно, невозможно было расслышать из-за шума машин. Олег подошел к своему автомобилю... казалось, он игнорирует красотку. Потом не выдержал, обернулся к ней, встряхнул и сказал что-то короткое и явно весомое. Брюнетка вжала голову в плечи. Когда Шацкий завел машину, она развернулась и быстро направилась в противоположную сторону.
Вика была смущена. Это походило на ссору любовников. Она загрустила... Конечно, у такого мужчины, как Олег должна быть женщина. Эффектная и красивая, а не замученная жизнью, как она сама. Ничего. Вика раздаст долги, подкопит денег и займется собой.
Машина Шацкого затормозила возле остановки. Он приоткрыл дверь.
- Вика, с работы? Садись, я подвезу!
Она колебалась. Позади машины остановилась маршрутка. Водитель не мог занять свое место и возмущенно посигналил.
- Решайся, - улыбнулся Олег. - Пока ты не сядешь, я не уеду. Этот милейший водитель побьет меня монтировкой!
Вика прыснула со смеху и села рядом с Шацким. Отъехав от остановки, он затормозил.
- Давай положим в багажник твои покупки.
- Олег, поклонницы тебе прохода не дают, - ехидно заметила она позже. - Даже на работе преследуют...
- Это не поклонница, - парировал он. - Это... очень странная дама, которая периодически появляется на моем пути. Вика, поверь — она не в моем вкусе!
- А ведь красивая, - женщина отвернулась, чтобы скрыть досаду и одновременно облегчение.
Шацкий резко затормозил, потом развернул к себе ошарашенную Вику.
- Послушай. Мы с тобой взрослые люди. Ты мне очень нравишься. Как человек, а еще больше — как женщина. Я так давно хотел тебя поцеловать...
И он сделал то, что хотел. Вжав Вику в сидение, Шацкий целовал ее так, что закружилась голова. Она уступила его силе и желанию. Тем более, что рассудок отключился, а по телу разливался жар.
Потом они срывали друг с друга одежду в приливе бешеной страсти. Вика еще пыталась сопротивляться, упиралась руками в его плечи, бормотала что-то несвязное, а Шацкий смеялся над ее попытками воззвать к его разуму. Он знал, что она тоже желает его. Через десять минут оба закричали от безумного удовольствия, вцепившись один в другого.
- Папа может, папа может все, что угодно, - пропел Олег, погладив Вику по голове. - Да и мама тоже может. Вика, ты великолепна. Я правильно сделал, что не дал тебе утопиться. Мне ни с кем не было так хорошо.
- И как теперь быть?! - она дрожащими руками натягивала одежду. - Как же дети, договор, наши жизни? Или ты только так... на один раз?!
- Не смей так говорить, - он притянул ее к себе. Мысли и чувства смешались воедино... Шацкий, наконец, понял себя и свои желания.- Вика, я человек прямой... Скажу, как есть. Я тебя люблю. С того самого дня, когда ты пыталась сигануть с моста. Ты добрая, милая, и ты нужна мне. Мы с тобой достаточно настрадались в этой жизни, и оба заслуживаем счастья. Твои дети меня уважают, и ты симпатична моей Лизе. Я думаю, ребята нас поймут. Дом я завтра же передам тебе по договору дарения. Какие договора могут быть между любящими? Все равно ты переедешь ко мне... Хочешь — продолжай работать, тем более, Леня убьет меня, если я заберу у него отличную няню, которую сам и рекомендовал. Устала — отдыхай! Вика, я влюбляюсь раз в двадцать лет. Первый раз это была покойная жена, теперь ты. Боюсь, к следующей любви мне нечем будет порадовать прекрасную даму, я буду шестидесятилетним дедом, вредным и злобным. А сейчас — самое время для любви! Согласна?
Домой она вернулась поздно — счастливая и уставшая, Вика словно парила над землей. К счастью, детей не было дома: сессия, наконец, закончилась, и они сегодня праздновали с друзьями. Пока они с Олегом договорились, что повстречаются, узнают друг друга получше, и подготовят детей. Хотя, чего тут проверять? Ее чувства полностью совпадали с его. Давно Вике не было так хорошо... Конечно, оставался страх разочарования после Дмитрия. Но, если бояться прошлого, можно упустить свое светлое будущее.
Посмотрев в окно на покрытую снегом землю, Вика подошла к зеркалу. Из него ей улыбалась счастливая до одури, глупая женщина.
- Даже если вам немного за тридцать, есть надежда выйти замуж за принца, - пропела Вика, захохотала и повалилась на кровать.
Глава 19
- Все построились, - гаркнул главный надзиратель, прохаживаясь туда и обратно вдоль рядов с заключенными. - Сегодня начальник колонии лично проведет проверку тюрьмы. Чтобы все кровати были заправлены. Никакой еды на видном месте! У всех должны быть чистые, опрятные робы. Геннадий Андреевич любит порядок. Все поняли?
Зеки хором согласились. Начальник тюрьмы, полковник Силаев, был строгим и справедливым офицером старой закалки. Он мог лично выслушать жалобу заключенного на плохие условия, несправедливое обращение... Если услышанное было правдой, проблема быстро исправлялась. Если же заключенный врал ради каких-то своих целей, ему была обеспечена пара суток карцера.
Ничего, думал Дмитрий позже, когда сокамерники наводили порядок в камере. Скоро он выйдет из этого ада. Уже приезжал именитый московский адвокат, нанятый матерью. Он подал апелляцию в областной суд и заверял своего подзащитного, что в тюрьме ему осталось сидеть самое большое полгода. Сама Инга тоже приезжала навестить его. В ее глазах Дмитрий видел то, чего не замечал в детстве — любовь и заботу. А ведь, если бы она так относилась к нему в детстве, он бы не сидел здесь... не жил бы так, как получилось у него. Так что, госпожа Вейлеске исправляла свои же ошибки. Дмитрий мечтал, как он выйдет на свободу, запустит руки в бизнес ее покойного мужа... Что ему какая-то девчонка, его дочь! А потом он жестоко отомстит Вике и Тане. Перед детьми, правда, Дмитрий чувствовал свою вину — то, что обижал их, испортил им жизнь. Ничего, большие деньги могут все исправить! Тем более, по ночам Дмитрий много думал о детях и понимал то, что было недоступно раньше. Сашка, первенец, добрый и снисходительный, отчаянно нуждался раньше в его любви; Алла, милая и веселая, ждала ласки и одобрения; о маленьком Ромке что и говорить — он сейчас нуждался в отце. Что ему наговорила Таня, чтобы оправдать его отсутствие?! Короче говоря, только в тюрьме Дмитрий почувствовал себя отцом троих детей. Двое из них уже выросли. Однако, их предательницы-матери не заслуживали снисхождения.
- Ей, опущенный! - его мысли прервал окрик Гамбы. - На тебе тряпку, полы помой. И Прасковью не забудь опорожнить!
Этим старинным женским именем зеки называли ведро для туалетных нужд. Ругаясь в мыслях, Дмитрий выполнил свою часть работы. Ничего, скоро он отомстит и сокамерникам, которые так над ним надругались.
Тем временем, проверка прошла удачно. Камеры были буквально вылизаны. Силаев, представительный мужчина сорока пяти лет, с сединой на висках, по очереди выслушивал жалобы зеков и что-то записывал в своем блокноте. Люди знали, что каждое их слово будет проверено.
- Понял вас, мужики, - он общался на понятном жаргоне — что-то среднее между речью надзирателей и заключенных. - Насчет кухни разберусь. Не первый раз слышу, что Романов избивает... тоже уладим. Все, бывайте.
Зеки прощались с ним, отдавая честь. Тюрьма славилась довольно мягким режимом и соблюдением прав зеков, благодаря ему. И только Дмитрий молчал. Он просто не мог пожаловаться Силаеву на насилие. Это был такой позор, о котором он предпочитал молчать. Кроме сокамерников, знал только тюремный врач. Когда боли в заднем проходе стали нестерпимыми, он прописал мазь и поздравил с лишением девственности. Дмитрий задумался: каково же было Тане, когда в их первую ночь он делал с ней то же самое?
После отбоя до проверки оставалось два часа. Зеки отдыхали на нарах, сплетничая и читая друг другу письма от родных.
- А начальник-то наш бабу завел, - вспомнил Костерев, самый старый. - Красивую и молодую бабу. Кудрявая блондинка с классной фигурой.
- Молодую?- удивился Овсянников. - А самому-то сорок пять стукнуло!
- Да нет, не прям малолетку. Лет тридцать точно есть. Она с ним сюда зачем-то приезжала. Вертухаи говорят — у нее сын маленький. А что же ему, всю жизнь куковать одному? Дети уже женятся. Он ведь развелся давно.
Зеки начали обсуждать Силаева — в положительном контексте. Он, справедливый начальник, ветеран Афгана и Чечни, заслуживал их уважения.
- О, так вот же он! - воскликнул Гамба, прильнув к зарешеченному окну камеры. - И баба с ним!
Все кинулись к окну. Дмитрий — тоже. Ему просто было интересно взглянуть на женщину. Ведь, кроме своей матери, он уже полгода их не видел. Благодаря своему росту, Калинин разглядел, как Силаев садился в машину, пропуская вперед... его Таню. Это точно была она... Дмитрий даже помнил это ее зимнее пальто — болотно-зеленое. Когда она его купила, ему очень не понравился этот цвет; из-за этой вещи они поругались.
Он был вне себя от злости. Так быстро его зависимая, тихая Таня нашла себе кавалера! Да такого, что теперь отомстить ей было нелегко...
Тем временем, Силаев, одной рукой держа руль, другой гладил бедро Татьяны. И это молодое, упругое тело нравилось ему все больше.