Второй брак — это победа
надежды над здравым смыслом.
Я тебя полюбил неожиданно, сразу, нечаянно,
Я тебя увидал — как слепой вдруг расширит глаза…
***
Ты блеснула ко мне вмиг узревшими дали зеницами.
И люблю — и любовь — о любви — для любимой — поет.
- Девичник против мальчишника! — торжественно провозглашает Сашка, с размаху садясь на белый кожаный диванчик, взметнув вверх серую пенную массу гипюра, из которого сшиты нижние юбки наших одинаковых коктейльных платьев. — Молодой человек!
Расторопный официант, услужливо улыбаясь, наливает в пустой Сашкин бокал розовое игристое.
— Вот живет в тебе, Сашка, дух противоречия! — смеется Варька, аккуратно присаживаясь рядом и тщательно расправляя свои юбки. — У мальчиков свой праздник — у нас свой. Будем придерживаться традиций.
— Да уж! — лукаво фыркает Сашка, закатывая ярко накрашенные глаза. — Традиций! Так и ходил кругами Леркин Верещагин, всё невзначай интересовался сценарием девичника. Видимо, боится, что мы мужской стриптиз замутим или алкогольный марафон устроим!
— Наши мальчики закаленные! — веселится Варька. — Терпят и молчат. Макс просто мне сказал: «Надеюсь, вам будет весело!»
Теперь уже хохочем мы с Сашкой.
— Святая простота ты, Варюха! — Сашка чокается с Вариной коленкой холодным бокалом. — Доказать не могу, но уверена, Макс с Игорем всё про наш девичник выяснили давным-давно, руку на пульсе держат!
— Да что тут выяснять? — недоумевает Варя. — Скромнейшее, интеллигентнейшее мероприятие. Нам же не восемнадцать, а целых тридцать! И вкус у нас есть!
— Эх, Варя! — Сашка залпом выпивает шампанское, чмокнув губами от удовольствия. — Завидую! Тебе еще двадцать девять. Салага! Можешь позволить себе побезумствовать!
— Вряд ли, — осторожно напоминаю я. — Она у нас давно не Дымова, а Быстрова.
— Да! — бодро произносит Варя, словно отвечает на слова взаимной клятвы и тут же шепотом добавляет. — Осознание себя женой Максима поубавило во мне прыти. Вовка во мне разочаровался, наверное, когда вернулся домой.
— А в Лерке нашей эта самая прыть только-только появилась! — иронизирует Сашка, протягивая официанту пустой бокал. — Растаяла, Снегурочка!
Сашка хитро подмигивает и салютует мне бокалом.
— Ну что? Сотворим что-нибудь? Учудим нашим мальчикам на радость и огорчение?
Варя воодушевляется и с надеждой смотрит на меня:
— Есть парочка милых идей. Правда, мужская помощь понадобится… Но тут Вовка нам поможет — гарантирую!
Мы обе с сомнением и нежностью смотрим на Варю, которая уже что-то придумала.
Наш девичник проходит в чудесном месте: это загородный клуб «Чаплин», современный и винтажный одновременно. Нас только трое, в отличие от мальчиков. Я не захотела видеть никого, кроме Вари и Саши. Верещагин вообще собирался обойтись без мальчишника.
— Девочки! — тщетно взывал Никита к Сашке. — Мне сорок лет! Какой мальчишник?!
— Это тебе сорок! — возражала активная Сашка. — А нашим — тридцать! И потом, примета! Ты хочешь, чтобы Лерка тебя поработила? Жених без мальчишника — конь без седла, птица без крыльев, кастрюля без крышки… зима без снега, душа без совести…
Сашка еще долго подбирала точные сравнения с «без», а Никита веселел на глазах.
— Я вообще-то не жених, — доверительно сообщил он разошедшейся Сашке. — Я муж! И давно!
— Не совсем! — не сдавалась Сашка (Сашка никогда не сдавалась!). — Пока ты второй муж, он же первый. Всё! Счет открыт! Лерка оказалась неразборчивой — по мужикам скачет. Кто ей мешает и третий раз замуж выскочить?
Верещагин строго посмотрел на мою подругу, потом на меня и нахмурился.
— Перед свадьбой должен быть и мальчишник, и девичник! — резюмировала Сашка.
— Девичник? — сразу расстроился Никита. — Зачем?
— За тем же, что и мальчишник! — стучит по своему лбу Сашка, явно намекая на непробиваемый лоб Верещагина. — Это праздник. Символ прощания со свободой. С холостяцкой жизнью. С одиночеством, наконец! Чем качественнее проводим, тем лучше будет жизнь семейная! Скажи, Лерка!
Я сглотнула и кивком подтвердила Сашкины слова, сохраняя невозмутимое выражение лица.
— Вот! — торжествующе провозгласила Сашка. — Лерка в приметах понимает!
— Да мне, кроме Федора, и позвать некого! — попытался выкрутиться Никита.
— С Леркой в нагрузку идут три мужика. Очень приличные! — рассмеялась Сашка, потирая руки от удовольствия первой победы над моим строгим и серьезным мужем. — Макс, Игорь и Вовка. Ты ведь понял, что мы всегда вместе? В придачу к жене ты получаешь и друзей. Цени! Этот подарок потянет на стоимость всей твоей жизни!
Организацию девичника Сашка взяла на себя. Девочки уже вторую неделю живут в нашей московской квартире, а мы в доме, который Никита для нас построил. Виктор Сергеевич по-прежнему со мной. Отец категоричен. Спокойный, гордый и независимый. Мне уже кажется, что не он при мне, а я при нем.
Мы не разговариваем о Таисии Петровне. Мы не едем на разговор моему отцу.
— Мне надо время, — просит Никита, и я не возражаю.
Мне вообще хочется отодвинуть все разговоры и объяснения на потом, на самое долгое «потом».
— Я звонил Быстрову, — утром, за завтраком в зимнем саду, вдруг сообщает мне Никита.
Я перестаю чувствовать божественный вкус Златиных блинчиков из кукурузной муки с апельсиновым сиропом и замираю.
— Он сказал, что готов встретиться и выслушать, — тихо говорит Никита, глядя в мои глаза пристально, как-то тревожно.
— Это правильное решение, — быстро отвечаю я, беспокоясь о том, что он мучается от осознания правды, ее жестокой беспощадности, от необходимости что-то решить и потом сделать.
— До приватного разговора с Быстровым я не буду принимать никакого решения, — продолжает Никита, положив свою руку на мою, лежащую на столе.
Киваю, поддерживая его решение, и зарабатываю нежный поцелуй.
— Какая программа? — с опаской спрашиваю я девчонок две недели назад.
— Отпадная! — отмахивается Сашка. — Доверься нам с Варькой!
— Это и настораживает, — ворчу я, смеясь и справедливо (опыт!) опасаясь их бешеной энергетики и буйной фантазии.
— Какая всё-таки программа? — снова спрашиваю я подруг за неделю до мероприятия, утром приехав в нашу городскую квартиру.
— Вот пристала! — весело грубит Сашка, в пижаме колдующая на кухне. — Праздник будет насыщенный! Запомнишь на всю оставшуюся жизнь!
— О господи! — вырывается у меня непроизвольно. — Вы меня пугаете!
Девчонки только хихикают, нагло и раздражающе.
— Не скажете, какая программа, — шантажирую я, — я на девичник не пойду!
— Не ходи! — тут же отвечает Сашка. — Обойдемся без тебя! У меня появится шанс привлечь интересных мужчин! Не для того я с Портным в пух и прах разругалась, выпрашивая отгулы, чтобы сейчас от развлечения отказываться!
— Каких мужчин? — смеюсь я с подозрением. — Разве на Варькином девичнике были мужчины?
— Когда это было?! — возмущается Сашка, быстро и ловко готовящая завтрак. — Почти десять лет назад! В подростковом возрасте! У нас не девичник был — смех один! Утренник в детском саду!
— Хороший был девичник! — мечтательно вспоминает Варя, сонная, со спутанными кудрями, сидящая на крутящемся барном стуле. — Мы были на рыбалке. Поймали по форели. Нам ее зажарили на углях. Был маленький джазовый оркестр и все песни Френка Синатры. Чудо, а не девичник! Мышильда до сих пор дуется, что ее не взяли! Аргумент, что ей было тринадцать лет, не принимается сестрицей в расчет!
Мы смеемся, вспоминая далекие времена.
— Ладно! — Сашка ставит передо мной чашку кофе и миску каши с ягодами и привычно командует, как сыном Ваней. — Чтобы всё съела!
— Программа, правда, замечательная, — обещает Варя, послушно поедая овсянку. — Мы старались! Это же такое счастье! Лера выходит замуж!
— Лера вышла замуж! — поправляю я Варю, меняя время глагола. — Свадьба — формальность.
— Не говори ерунду! — ругается Сашка, подсыпая мне новую порцию ягод. — Свадьба — главное событие в жизни женщины. И нормального мужчины. Только нормальных маловато осталось. И вы их разобрали!
— И тебе достанется, — зевает Варька. — Если ты его раньше не пристрелишь или табуретом не забьешь…
— Откуда ты узнала мою тайну?! — в притворной панике спрашивает Сашка, с опаской оглядываясь. — Именно так я и сделала… Сначала двинула табуреткой, а потом пристрелила…
— Портного?! — подыгрываю я. — Отгулы не давал?
— Его еще нет, — злобно огрызается подруга, с удовольствием поглощая овсянку, смело приправленную сгущенкой. — Всё впереди!
— Дресс-код Сашка продумала. Сегодня первая примерка. Загородный клуб «Чаплин». Всё будет ретро и комильфо!
— Фотосессия. Живая музыка. Мужские танцы. Не стриптиз! Шампанское. И обжираловка мороженым! — перечисляет довольная Сашка, наслаждаясь голубикой. — Сауну, массаж, конные прогулки мы сразу отмели — всё равно Быстров дознается и всё отменит.
— Ну… конные прогулки он бы не отменил, — возражает Варя. — Я сама на вашего коня не полезу. Боюсь. Он знает. Не затащите.
— Я? — смеется Сашка. — Я затащу! Но зачем мне заикающаяся и носящая памперсы подруга?
— Я, конечно, теоретически понимаю, что девичник — символ прощания со свободной девичьей жизнью, последняя попытка совершить безумный поступок. Но… — прощупываю я почву: что-то скромная программа мне озвучена, не верится.
— Так… Парочка конкурсов, — пугает меня Сашка, и мы долго смеемся.
Клуб «Чаплин» понравился мне с первого взгляда: и интерьер, и кухня, и камерная обстановка. Девичник для троих девиц, если и удивил персонал, то никто этого не показал.
Почти два часа ушло на фотосессию, для которой Сашка вместе с постоянно улыбающимся фотографом и администратором заранее приготовила несколько интерьеров. Виктор Сергеевич привез нам Кока и Ежика. Мы трижды переодевались и меняли макияж.
Уставшие и проголодавшиеся, мы ужинаем одни в маленьком уютном зале. Играет живая музыка: харизматичный бородатый гитарист выбирает для нас приятные изящные композиции, время от времени уходя в импровизацию, которую мастерски поддерживают пианистка и скрипач.
Электрические канделябры, имитирующие свет свечей, поддерживают мягкую, интимную обстановку и мягкое, дружеское общение. И мы непроизвольно погружаемся то в воспоминания, то в мечты о будущем.
Нам прислуживают шесть официантов, молодые, красивые, стройные, как на подбор.
— Зачем же шестеро на троих? — интересуюсь я, выбирая теплый салат с телятиной и улыбкой благодаря харизматичного блондина, мне его подавшего.
— Прекрасное соотношение! — спорит Сашка. — Лучше, чем наоборот! И это секрет с сюрпризом.
Пока я обдумываю ее слова, подозревая подвох, на столе появляются фрукты и холодные закуски.
— Всё, Сашка! — констатирует Варя, отправляя в рот листик салата. — Ты одна осталась!
— Одна я осталась не сегодня, а давно, — мгновенно спорит Сашка и находчиво выворачивается. — И потом… Ни Вовка, ни Игореха не пристроены. Вот их пристрою…
— Так они тебе и позволят! — хихикаем мы с Варей и от собственной шутки, и от выпитого игристого.
— Ха! — хорохорится Сашка, вертя бокал за высокую ножку. — И не заметят, как попадутся!
— Ты страшный человек, Санек! — нежно говорит Варя, с любовью глядя на разошедшуюся Сашку. — Давай и мы что-нибудь для тебя сделаем?
— С огромным удовольствием! — подхватываю я. — Интересно будет посмотреть, как попадешься ты!
— Не попадусь! — смело бравирует Сашка. — У меня иммунитет к новым отношениям!
— Из-за старых? — невольно вырывается у меня.
Но Сашка не попадается на удочку, она только смеется, опять оставляя без ответа наши вопросы.
— Фишка сегодняшнего вечера! — как заправский конферансье, объявляет Сашка. — Получаем удовольствие!
Все шестеро официантов при смене легкой расслабляющей музыки на вальсовую, вдруг аккуратно оставляют посуду в покое и неожиданно начинают вальсировать со стульями. Видя мое пораженное выражение лица, Сашка предвкушающе ухмыляется. Кружащий голову вальс сменяется чувственным танго, потом бодрым рок-н-роллом, мощным джайвом и эротичной самбой. Хореография танцевальных композиций придумана весьма оригинальная: юноши танцуют с воображаемыми, но осязаемыми и ими, и зрителями партнершами.
Харизматичный блондин танцует прямо напротив меня, и я завороженно слежу за движениями его гибкого сильного тела. Настоящее представление начинается с лукавого Сашкиного взгляда и тягучей мелодии слоуфокса.
— Мастер-класс для дам! — обращается ко мне блондин, протягивая руку.
В течение почти получаса элегантные красавцы учат нас танцевать одну из вариаций медленного фокстрота. Я, наконец, понимаю выбор коктейльных платьев пепельно-серого цвета со множеством нижних гипюровых юбок. Каждой достается по два партнера. Оказывается, что это еще одна фотосессия.
Когда мне удается наиболее длинный свободный шаг и блондин наклоняет меня назад, прогибая в талии, я вижу стоящего вверх ногами Верещагина. Спокойного, сурового и… крайне недовольного.
Возвращение в вертикальное положение демонстрирует правильно стоящего на ногах Никиту, но добавляет к обзору еще четверых: Максима, Игоря, Вовку и Федора.
— О! — округляет нежные губы Варя. — Мальчики!
«Мальчики» смотрят на нас с разным выражение на лицах. Никита пытается скрыть свое недовольство, но у него это плохо получается. Игорь усмехается. Вовка мягко улыбается нам, но мы понимаем, что Варе. Максим неожиданно тоже улыбается, разряжая обстановку.
— Было очень красиво! — говорит Максим, гладя бархатом своей интонации мои оголенные танцем и неожиданным появлением мужа-жениха нервы.
— Какими судьбами? — интересуется запыхавшаяся Сашка, кивком прося налить ей шампанское.
— У нас мальчишник в соседнем зале! — предупредительно докладывает Игорь. — Пошли посмотреть на удивительный танец, по наводке любопытного персонала.
— В соседнем зале? — смеется Варя. — Какое удивительное совпадение!
— Ага! — Сашка выпивает очередную порцию игристого. — Не верь, Варя, не будь наивной! Они свой мальчишник специально здесь же организовали. Сознавайся! Ты, Жданов?
— Дорогие мои! — честно врет Игорь, лениво улыбаясь. — Это просто случайность! Но я рад, что так сложилось. Меньше сил, денег и нервов на слежку.
— Слежку? — возмущается Сашка, но тоже как-то не очень правдоподобно.
— Шутка! — парирует Игорь. — Объединимся?
— Она поехала за ним в Сибирь и испортила ему всю каторгу, — ворчит Сашка, сдаваясь.
— А разве можно так? — искренне удивляется Варька. — Разве объединенные девичник и мальчишник — это не сама свадьба?
— Нет! Это ее репетиция! — отбрасывает сомнения Сашка и, мило улыбаясь, милостиво соглашается за всех нас. — Присоединяйтесь!
— Сашка! — паникует Варя. — А наши конкурсы? Мы столько готовились!
— Конкурсы? — растерянно переспрашивает Сашка. — Что ж… И мальчиков привлечем!
— Мы нашими стриптизершами тоже поделиться можем, — благородно предлагает Игорь, глядя на округлившиеся глаза Вари. — Варька! Проверь у Макса карманы. Ему туда танцующая у него на коленях девушка, по-моему, записочку подсунула.
— А почему танцующая у него? — не понимает Варя. — Жених же Никита! Разве не для жениха такое развлечение на мальчишнике?
— Она его испугалась, твоего Никиту. Он с таким выражением лица сидел, что профессиональная танцовщица просто струхнула! — смеясь, подключается к диалогу Вовка. — Выбрала самого красивого и доступного — Макса!
Варька верит и огорчается. Мы смеемся, а Игорь успокаивает ее.
— Шутка! Неужели вы думаете, что мы по старинке приглашали какую-то там стриптизершу?
— А что вы делали? — подозрительность ревнивой Вари возрастает.
Так и вижу ее проснувшихся тараканов, собравшихся на экстренное заседание Совбеза.
— Мы с Вовкой и Федей пили и курили, — докладывает элегантный, совершенно трезвый Игорь. — А Макс общался с Леркиным мужем. Отдельно от нас.
Встречаюсь взглядами с Никитой, он кивает. Значит, поговорили. Вижу, что Никита если не доволен, то более спокоен.
Столик на троих волшебным образом превращается в столик на восьмерых. Меняются официанты. Вместо юношей нас обслуживают девушки с ростом, фигурами и лицами фотомоделей. Варина подозрительность возрастает. Экстренное заседание тараканьего Совета безопасности продолжается.
— Это наш сценарий? — спрашиваю я Сашку шепотом.
— Не уверена, — шепчет она в ответ и говорит громко, для всех. — Первый конкурс для невесты!
Появляются две стойки, между которыми натягивают веревку с прищепками, на которых развешиваются крупные цветные фотографии.
— Хотя нет! — Сашка даже вскакивает с места. — Зачем нам теперь фотки, если есть человеческий материал? И конкурс не для невесты, а для жениха. Сам припер… пришел!
По ее команде стойки с веревкой и фотографиями уносят. Сашка по очереди вытаскивает из-за стола мужчин и выстраивает их в шеренгу.
Ощущение возврата в детство и юность, когда мы вот так играли после уроков и в каникулы, теплой родной волной окатывает мое сердце. Смотрю на Никиту, у которого нет такого количества друзей, как у меня, и вижу его неподдельную растерянность.
— Конкурс для Никиты! — объявляет Сашка. — Сейчас ты отвернешься. Мы с девчонками накрасим губы одинаковой помадой и поцелуем мужчин. А Никита найдет того, кого поцеловала Лерка. По отпечатку.
— Класс! — свистит Игорь. — Найдет и убьет! Чудесная задумка. Очень остроумная и добрая.
— Это просто шутка. Конкурс. Для того, чтобы было весело! — сердится Сашка. — Или выметайтесь с нашего девичника!
— Спокойно, девочки! — поднимает руки в шутливом жесте миротворец Вовка. — Всех, кого Никита покалечит, я обязуюсь вылечить!
— Сразу стало легче, — шутит вдруг Верещагин и подмигивает мне.
Конкурс проходит весело, до боли в животе от смеха. Никите никак не удается угадать отпечаток моих губ ни на Вовкиной, ни на Максимовой щеке. Нам легко и хорошо всем вместе, несмотря на то, что с нами Никита и Федор.
Федор берет у гитариста инструмент и поет:
Я отчетливо понимаю, что я там и с теми людьми, где и с которыми должна быть. И еще… Я счастлива, полноценно, по-настоящему, и поэтому мне тревожно. Я вспоминаю, как когда-то Варька сказала нам, в те дни, когда страдала по Максиму:
— Вы знаете, я была так счастлива, что всё время боялась, что так нельзя. Некрасиво по отношению к остальным. Нечестно как-то… И вот… дождалась…
Видимо, на моем лице что-то отражается, потому что Никита с беспокойством берет меня за руку и целует ладонь. По Варькиным и Сашкиным глазам вижу, что они считали мой страх и понимают его причину. Сашка тут же пытается отвлечь меня от грустных мыслей.
— Эх! — вздыхает она. — Варька! Теперь Лерку не напоить! Пьяную рулетку придется отложить до лучших времен.
— Вы планировали и пьяную рулетку? — действительно отвлекаюсь я. — Серьезно?
— А что? — защищает свою идею Сашка. — Впервые был шанс тебя напоить. Все невесты перед свадьбой нервные и неадекватные, могло получиться. Знаешь, как хочется посмотреть на тебя пьяную? Жуть, как хочется!
Федор оказывается неплохим гитаристом, ему дают вторую гитару, и вместе с профессиональным музыкантом он подыгрывает нам, и мы поем. Поем песни, которые любим петь. И я вижу, как отпускает Никиту боль долгих лет ненависти и желания мести.
Начинает новую песню Федор, под него подстраиваются музыканты. Необычно прекрасно звучит в этой песне скрипка:
Новая мелодия, которую начинает подбирать Федор, вызывает Варькин восторг.
— О! Лера! Никита! Эта песня о вас!
Варя вскакивает и идет к Вовке. Он сидит, она кладет ему руки на плечи. Они поют, наслаждаясь и словами песни, и собственным исполнением. Хотя Варя поет, не всегда попадая в ноты, эта песня ей удается на удивление хорошо:
Я впадаю в ступор. Мне кажется, что сердце Максима сейчас разорвется в клочки. Но Максим спокоен, добродушен и невозмутим. Улыбается и жене, и лучшему другу детства по-своему, по-максимовски. Так, как он не улыбается чужим. Не нам.
— Надо признать, что вы испортили наш девичник, но мы, несомненно, украсили ваш мальчишник! — смеется Сашка. — Только где нанятые мою мальчики-танцоры? У нас финал с ними заготовлен.
— Финал у вас будет с нами, — обманчиво лениво говорит Игорь. — С ними расплатились по двойному тарифу. Они счастливы. Они уехали.
— Как уехали?! — возмущается Сашка совершенно искренне. — Это был наш с Варькой подарок Сашке! Как вы смеете вмешиваться?! Я себе такого красивого мальчика среди них присмотрела! Он, честно говоря, на Лерке залип… А! Понятно! Поэтому и по двойному тарифу!
— Старуха! — успокаивающе хлопает Сашку по плечу Игорь. — Он же лет на десять младше! Будь скромнее!
— Буду! В следующий раз! — обещает Сашка, надувшись.
Музыканты по знаку Игоря начинают играть. Никита уводит меня танцевать. Мы танцуем долго, меняя партнеров, неспешно разговаривая.
— Ты сегодня прекрасна! — дарит мне комплимент Игорь. — Боюсь даже представить, какой ты будешь на свадьбе!
— Еще лучше, Сашка с Варькой обещали! — смеюсь я.
— Ты уверена в нем? — спрашивает Вовка, передавая моей спине тепло своих мощных рук, рук хирурга. — Не сомневаешься?
— Теперь нет, — доверительно отвечаю я старому другу. — Уверена, как в тебе, в мальчишках, в Варьке с Сашкой.
— Это любовь, — шепчет мне Максим, нежно обнимая за талию. — Это и прекрасно, и больно. Но больше прекрасно, дружок!
— Надеюсь, — дрогнувшим голосом отвечаю я.
— Может, подарить вам на свадьбу Тимофея? — размышляет Федор, осторожно кружа меня по залу. — Он в тебя влюблен. Хотя нет… Раздерутся. Самцы. Природа!
— Очень нежелательно дарить нам Тимофея! — пугаюсь я по-настоящему. — Очень нежелательно!
— Ты чего-то боишься? — объятия мужа, как мамино одеяло в детстве, сразу успокаивают.
— Уже нет! — отвечаю я Никите, крепко обнимая его за шею. — Как тебе наш девичник?
— Первое впечатление — ты в руках смазливого блондина, было, мягко говоря, огорчительным, — аккуратно подбирает слова мой муж. — Потом всё стало милым и приятным. У тебя прекрасные друзья. Это правда. Если бы у меня были такие, я не провел бы десять лет в бесплотной и тщетной ярости бессилия. Очень постараюсь им соответствовать.
— Не надо стараться, — целую Никиту в гладко выбритую щеку. — У тебя всё получается естественно. И любить, и ненавидеть. Я буду очень рада, если мои друзья станут твоими. Ты будешь вторым, кого примет моя компания.
— Кто же был первым? — неверно понимает мои слова ревнивый муж.
— Первой была Варька! — снова целую я Никиту.
— Кстати, о друзьях, — начинает он. — Мне надо сказать тебе очень важную вещь.
— Тебе кто-то не нравится? — огорчаюсь я. — Или тебя расстроил Максим? Вы же разговаривали?
— Разговаривали. Максим дал мне понять, что ничего не надо делать. Ничего. Выстраивать отношения с матерью. Возможно, лечить ее. Выстраивать отношения с твоим отцом. Всё заново. Но я не об этом, — Никита прижимается губами к моей шее. — Я про Сашку. Вернее, про ее сына Ваню. Я знаю, кто его отец. Сначала я просто предположил, потом дал задание частному детективу.
— Тому, который два года следил за мной? — догадываюсь я.
— Ему, — совершенно не смущается Никита. — Он выяснил, что я прав. И теперь я хочу предупредить тебя.
— Что?! — пугаюсь я и даже останавливаюсь в танце. — О чем?
— Это очень серьезный человек. Очень опасный. Я обязан ему жизнью, я бы даже сказал честью, — Никита серьезен как никогда.
— Опасный? — в панике выбираю я самое страшное из его слов, представив себе маленького Ваню. — Чем? Почему? Это плохой человек?
— Для таких людей нет категории «плохой-хороший», — голос Никиты звучит глухо, мы снова начинаем танцевать, обнявшись, говоря друг другу на ухо, чтобы нас не услышали. — Он человек, такой же, как и мы, со своими достоинствами и недостатками. Очень оберегающий свою семью. И не прощающий тех, кто что-то у него забирает.
— Что забирает? — холодею я, догадываясь раньше, чем он ответит.
— Кого. Сына, — ожидаемо отвечает Никита. — Его сына.
— Чего нам ожидать? — нервничаю я, начав дрожать в теплых руках мужа. — Надо предупредить Сашку. Она об отце Вани категорически не хочет рассказывать. Даже нам с Варей. А это значит — никому!
— Понимаешь, — кается Никита, прижавшись лбом к моему лбу. — Мои телодвижения, связанные с частным детективом, были им засечены. И тему моих поисков он точно просчитал. Я, сам того не понимая, вызвал его ответный интерес. И этим подвел Сашку.
— И я не понимаю, — по-настоящему пугаюсь я. — Что значит подвел? Напомнил ему о сыне? Это его как-то разозлило? Сашка не зря всё скрывает?
— Сашка не только скрывает, но и скрывается, — Никита берет мое лицо в руки и, прямо глядя в глаза, говорит. — Очень похоже на то, что он и не знал, что у него есть сын. Вот уже почти пять лет, как есть. А теперь из-за меня знает…
Этот вечер и эту ночь я запомню на всю жизнь. Теперь я счастлива еще отчетливее, если это вообще возможно. И теперь я испугана и несчастна, потому что судьба Сашки и Вани меня пугает.
До свадьбы ровно неделя. Девчонки остаются в Москве. Мальчишки уезжают домой. В следующую пятницу свадьба Верещагина Никиты Алексеевича и Князевой Валерии Ильиничны, пожелавшей носить фамилию Верещагина.
===========================================
*Гречка «Люби меня, люби»
**Ария «Беспечный ангел»
*** Сплин «Мое сердце»