Общая тема была исчерпана, да снова повисла неловкая тишина.
— Мне ужасно неудобно за ребят, я имею в виду то, что они тебя связали и заткнули рот, — неловко сказал он, с трудом подбирая слова от смущения.
— Я думаю, они были уверены, что поймали опасного преступника, и, похоже, ужасно гордились собой. — Она не смогла сдержать улыбку.
— Ты к ним слишком снисходительна. — Кейл тоже улыбнулся в ответ.
— Они всего лишь малыши, Кейл.
— Куин, мои сыновья — испорченные, недисциплинированные маленькие хулиганы, — сказал он. — Конечно, легко свалить всю вину на их мать, но на мне тоже лежит немалая ответственность за их воспитание.
Куин откинулась на спинку дивана, внимательно следя за выражением его лица.
— Я слишком мало бывал дома, Куин. Во время сезона я постоянно мотался по матчам, в перерывах торчал в санаториях, залечивая травмы. Потом подходило время весенних тренировок, а потом снова наступал сезон. Я проводил со своими детьми времени не больше, чем их мать, и практически не виделся с ними; так что было бы нечестно с моей стороны винить только ее.
— А теперь ты пытаешься наверстать упущенное.
— Кроме меня, у них никого нет, Куин. — Он нервно провел рукой по волосам. — Мать оставила их много месяцев назад и с тех пор ни разу о них не вспомнила. Она даже ни разу не позвонила, не говори уж о посещении.
— Я никогда не могла понять, как может женщина бросить своих детей…
— Мне кажется, это достаточно легко, если ты никогда не хотела этих детей. — Его взгляд неожиданно стал жестким. — Наверное, еще легче это сделать, если ты равнодушна к их отцу.
“Как могла женщина, какая бы она ни была, не любить его?” — эта мысль так отчетливо сформулировалась в ее голове, что ей казалось, она высказала ее вслух.
— Мне очень жаль. — мягко сказала Куин, представляя, чего ему стоило это признание.
— Женитьба на Джоу Бетт была ошибкой. В свое время это показалось мне неплохой идеей. Единственным положительным результатом этого брака стали близнецы.
— Они, наверное, скучают по ней.
— Я думаю, вряд ли, — Кейл поморщился и добавил:
— Как, впрочем, и я.
— Это же очень плохо.
— Возможно, но тем не менее это именно так! — Кейл, попытался откинуться на спинку кресла, чтобы почувствовать себя свободнее и убедить себя, что Куин — всего лишь старая школьная подруга, которую он совершенно случайно встретил.
Но бешено бьющееся сердце и нервное напряжение говорили ему как раз обратное.
— Сейчас я стараюсь дать им все то, чего они были лишены все эти годы. Насколько, конечно, это возможно. А задолжал я им достаточно много. Конечно, мне с ними немного трудновато, они привыкли развлекаться сами. Как видишь, сейчас я пытаюсь хоть немного отучить их от телевизора.
— Мне кажется, отвезти их в дикий штат Монтана было не самой плохой мыслью.
— Мне тоже сначала так показалось, когда Вэл это предложила. Теперь я уже не уверен, что поступил правильно. С каждым днем мне все труднее и труднее их развлекать… Кстати, а как у тебя дела, Куин? У тебя есть дети?
— Нет, — сказала она и не стала продолжать. Вряд ли стоит объяснять ему, что она так никого больше и не полюбила с тех самых пор. Нет, конечно, в ее жизни были мужчины, но ни один из них не вызвал в ней того же чувства, что Когда-то пробудил Кейл. Зачем вдаваться в подробности?
— Значит, ты пишешь книжки для детей и живешь… где?
— Сейчас я снимаю квартиру в Мизуле. У меня контракт до конца января с тамошним университетом.
— А потом что?
— Не знаю. — Она пожала плечами. — Возможно, останусь в Мизуле, возможно, вернусь на ранчо, а может, подамся еще куда-нибудь. Пока не решила. — “В конце концов это не так уж и сложно, — сказала себе Куин, если только смотреть все время не ему в лицо, а на ту маленькую точку на стене, как раз над его головой. Тогда все будет нормально”.
— Мне кажется, это одно из преимуществ твоей работы — ты можешь уехать куда хочешь.
— Но при одном условии: там должны быть почта и электричество для моего компьютера. — Куин вопросительно посмотрела на Кейла:
— Ну а каковы твои планы?
— Принимая во внимание тот факт, что моя спортивная карьера окончена, ты это хочешь сказать? — Его глаза потемнели, и резко обозначились складки у уголков его рта.
— Наверное, непросто будет начинать все с нуля.
Кейл встал и потянулся, как будто находился; без движения несколько часов.
— Все говорят, что я мог бы стать судьей или работать где-нибудь на радио или телевидении.
— Это, конечно, не работа.
— Это не работа. Бейсбол стал частью меня самого, я не мыслю жизни без него. — Он помедлил, а, потом добавил почти шепотом:
— Может быть, мне просто страшно посмотреть правде в глаза и понять в один прекрасный день, что я — никто, абсолютно никчемный человек.
Его искренность изумила Куин, и у нее перехватило дыхание.
Она не успела ответить — Кейл повернулся к ней спиной и сказал:
— Мне кажется, самое время отправляться спать. Ты, должно быть, устала.
Куин смогла только кивнуть в ответ, с огромным облегчением вдруг осознав, что через несколько минут останется наедине с собой и не будет видеть его глаз, измученных горем’, которое, казалось, захватило все его существо, что ей не надо будет бороться с внезапным порывом подойти к нему, обнять и утешить.
— Можешь расположиться в моей комнате, я посплю здесь.
— Если ты не возражаешь, лучше я переночую здесь. Не хочу выгонять тебя из собственной постели, — сказала Куин, зная, что не сможет заснуть в кровати, в которой спал он.
Лучше уж диван.
— Да нет, ничего страшного…
— Нет, спасибо, мне будет лучше здесь, — сказала она с мягкой настойчивостью.
— Пойду принесу одеяла.