С нее-то и был напечатан единственный в мире экземпляр книги. Гермиона едва не плясала от радости, когда поняла, что именно попало к ней в руки. Первые тридцать страниц она внимала каждому написанному слову, разбираясь в сложных чарах пространственно-временного континуума, но сейчас, к своему стыду, вынуждена была признать, что не в состоянии сосредоточиться на потрясающих открытиях великого мага-исследователя. Причиной тому был другой волшебник — значительно менее известный, но куда более молодой и симпатичный. С завидной настойчивостью он пробивался в ее мысли, отвлекая от изучения важного материала.
Гермиона оторвалась от книги и обреченно вздохнула, позволяя мыслям о Драко заполонить ее сознание. Ну как можно не думать о Малфое, находясь в его же доме? Когда даже в этой комнате все напоминало о нем... Взгляд задержался на его любимой чернильнице — антиквариате из бронзы с инкрустацией из лунного камня. Она знала, чем та была наполнена — Драко предпочитает чернила, меняющие цвет под настроение...
Когда он спокоен, написанный им текст имеет оттенок моря — ближе к синему, а когда раздражен — буквы становятся ядовито-зелеными. Когда он занимается, то не садится возле окна, чтобы не отвлекаться. Когда приходит почитать, всегда выбирает другой диван — тот, что подальше от огня. А когда ему нечем заняться, то он просто идет сюда и отвлекает от работы Гермиону.
Девушка задумчиво хмыкнула, припомнив, что не так давно они вдвоем сидели на этом самом диванчике и вели оживленную беседу. А, проще говоря, спорили. Делали они это, к слову, очень часто и по абсолютно разным поводам. В тот раз предметом спора стала читаемая Гермионой книга об Основателях. Сначала Гермиона и Драко не сошлись во мнении относительно жизнеописания великих магов, а затем плавно перешли к спору о создании Хогвартса. Слизеринец где-то вычитал, что идея возведения школы принадлежала не Основателям, а Мерлину. Дескать, Слизерин и Гриффиндор просто подслушали великого мага и использовали все его идеи: от чар ненаносимости до заколдованного потолка в Большом Зале. Гермиона категорически не соглашалась, аргументируя отсутствием доказательств и хоть какого-нибудь смысла в этой теории.
Гриффиндорка живо жестикулировала и приводила доводы, ссылаясь на лежавший между ними внушительного размера фолиант — листала его и зачитывала отдельные отрывки в подтверждение своих слов. При этом периодически машинально заправляла за ухо выбивавшийся из прически локон, который никак не желал оставаться на месте и то и дело прыгал обратно.
В один из таких моментов, когда они одновременно склонились над книгой, Драко протянул руку и сам заправил непокорный локон. Затем кончиками пальцев нежно прошелся по ее правой скуле, спускаясь к подбородку — легонько погладил, приподняв его большим и указательным пальцами, и только после этого опустил руку.
Она и подумать не могла, что столь нехитрая ласка способна вызвать такую бурю чувств. Сердце застучало быстрее, дышать стало тяжело, в горле встал ком, а где-то внизу живота разлился волнующий жар.
Не мигая, вцепились они друг в друга взглядами — словно один взмах ресниц мог заставить весь мир рухнуть, оставляя за собой лишь пепел.
Ей нестерпимо захотелось ощутить на губах вкус его поцелуя. Сейчас, сию же секунду... Желание было настолько сильным, что Гермиона готова была первой поцеловать Драко. Казалось, он прочел ее мысли, потому как, все еще не отрывая от девушки глаз, медленно пошел на сближение.
Голос Нарциссы, которая звала сына по имени, в один миг разрушил волшебство. Натянутая между ними невидимая струна лопнула — Гермиона и Драко тут же отпрянули друг от друга. Теперь в глазах другого каждый видел отражение собственного недоумения, смущения и вины. Не сказав ни слова, Драко резко поднялся и вышел. В дверях он помедлил, но не обернулся.
* * *
Гермиона вздохнула — воспоминание растревожило ей душу. Если бы не Гарри, если бы не Джинни... Если бы... Если бы... Но нет.
Слишком сложен выбор, слишком велик риск.
Готова ли она поставить под угрозу многолетнюю верную дружбу с Гарри, который всегда был и будет частью ее души? Готова ли она предать его? А ведь именно так он и воспримет ее поступок. И Джинни никогда не простит Гермиону. А Драко? Сможет ли он простить ей то, что единственный верный друг снова будет его ненавидеть, и куда больше прежнего...
Девушка снова тяжело вздохнула и перевела взгляд на окно — дождь, мелко барабанивший по стеклу, стал проливным. Ей вдруг вспомнилась совсем другая библиотека, за окном которой стоял такой же ливень...
До отъезда из Хогвартса оставалось два дня. Все экзамены были сданы, Кубок по квиддичу вручен, а внешкольные кружки объявили о перерыве на летние каникулы. Обычно прибалдевшие от счастья ученики проводили это время на улице: устраивали веселые забавы, летали наперегонки или же расслабленно нежились на солнце. Но в этом году все испортил затяжной ливень, который, похоже, не собирался заканчиваться никогда, и расстроенным студентам пришлось довольствоваться посиделками в собственных гостиных.
А вот Гарри, Гермиона и Драко в это время были единственными посетителями школьной библиотеки. Вообще-то ни один из парней не согласился бы потратить и секунды законного отдыха на учебу. Но Гермиона отыскала несколько новых книг о Магидах, и сейчас они занимались их изучением.
Изучали, правда, лишь двое. Драко в это время лениво орудовал палочкой, создавая дождь из огненных искр, которые гасли на полдороге, окутывая всех троих теплым потоком воздуха.
— Малфой, может, делом займешься? — не выдержал Гарри.
— Я и занимаюсь делом, — на лице Драко не дрогнул ни один мускул. — Не видишь? Я оттачиваю свою силу Магида.
В ушах Поттера это прозвучало как насмешка. Он все еще плохо контролировал свои силы, в отличие от Драко, прогресс которого в этом деле был весьма заметным. Даже слишком заметным.
— А, по-моему, ты просто выделываешься, пытаясь произвести впечатление на Гермиону, — сердито кинул он Малфою.
— А, по-моему, ты просто боишься, что у меня это получится, — спокойно парировал тот.
Гарри едва зубами не скрипнул.
— Ничего у тебя не выйдет.
— С чего вдруг такая уверенность, Поттер? — насмешливо уточнил Малфой.
Гермиона, которая до этого молчала, теперь вскинулась, хмуро переводя взгляд с одного парня на другого:
— Я все еще здесь, если вы не заметили.
Наверно они не заметили, потому что Поттер продолжал недовольно сверлить Малфоя глазами, а затем ядовито изрек:
— Ты ее не интересуешь.
Гермиона вздохнула и собралась хорошенько отчитать обоих парней. Начать решила с Драко — повернулась к нему и даже рот открыла, но вместо гневного потока слов издала лишь короткий вздох. Слизеринец водил палочкой над стаканом, поддерживая в воздухе цветок, созданный из воды. Так и застыв с все еще с открытым ртом, она восхищенно наблюдала за тем, как жидкость плавно переливалась в воздухе. Спохватившись, покосилась на Гарри — тот был мрачнее тучи.
Осторожным движением Драко опустил воду в стакан. Мадам Пинс при этом злобно сверкнула взглядом — упади на стол хоть капля, нерадивый студент тут же отправился бы восвояси.
Лениво растянувшись на стульчике, Драко повернулся к Гарри:
— Лично я уверен, что соблазнить Гермиону мне удалось бы в два счета.
Сама Гермиона при этом возмущенно фыркнула. Драко перевел на нее взгляд и добавил:
— Я ведь еще не использовал свой главный козырь.
—О-о-у, — насмешливо протянул Гарри. — Дело, конечно же, в твоем невероятном малфоевском обаянии.
Драко хмыкнул.
— Рад, что ты это признал, но нет, дело не в этом. Вернее, не только в этом, — он ухмыльнулся.
Тут уже не только Гарри, но и Гермиона заинтересовано уставилась на слизеринца — тот загадочно молчал.
— И в чем же тогда дело? — напряженно пялясь на Драко, не выдержал Гарри.
— В библиотеке.
Грейнджер и Поттер, похоже, слегка растерялись. Они лишь удивленно переглянулись, словно спрашивая друг друга: "Ты хоть что-нибудь понимаешь?"
Малфой картинно воздел глаза к небу, а затем лекторским тоном изрек:
— Общеизвестно, что мисс Грейнджер страдает хронической любовью к книгам. А у меня в библиотеке их столько и таких, — он сделал ударение на последнем слове, — что, попав туда, она, наверное, чувствовала бы себя на вершине счастья. И, чтобы я не спросил ее в тот момент, уверен, ответ на все был бы один: "Да! Конечно, да, дорогой!".
И Драко живо изобразил восхищение, с которым Гермиона, по его мнению, смотрела бы на него в тот миг.
На пару секунд в воздухе зависла тишина, а затем библиотеку взорвал оглушительный хохот. Мадам Пинс тут же подорвалась со своего места и зашикала на задыхающуюся от смеха троицу. Те, в свою очередь, пытались остановиться и просили прощения, но успокоиться никак не могли, даже Гермиона. Поэтому библиотекарша отобрала у них книги и вытолкала вон. А они и дальше — всю дорогу до выхода из замка — хохотали, как сумасшедшие.
От этого воспоминания на душе стало светлее. Девушка заулыбалась. Что ж, Драко был весьма недалек от истины.
Когда он впервые привел ее в свою библиотеку, Гермиона почувствовала себя ребенком, которому разрешили играть в огромном магазине игрушек всем, чем ему захочется, причем целый день. Благоговейно взирая на бесконечные деревянные стеллажи, тянущиеся далеко ввысь и вглубь полутемного помещения, она поначалу оробела. Однако природное любопытство возобладало, и вскоре девушка уже порхала между полками. В каком квадрате находилась неугомонная Грейнджер Драко узнавал на слух — по тому, где именно раздавалось ее восхищенное: "Не может быть!" После каждого такого восклицания шла уточняющая реплика, что же такого особенного она нашла.