-Пейте, может, полегчает!
Вода и впрямь помогла - стало намного легче, тошнота проходила. У березы зашевелился, застонав, мужик. -Ща, дядь Вань, помогу!
Напоили дядь Ваню, пошли к машинам, в Мицубиси охал и пытался выбраться водитель. Молодой мужик оказался здоровенным и могутным, и силенок Вари и парнишки, Костика, явно не хватало, Варя подсунула к губам мужчины бутылку с водой:
-Пей, станет легче, мы вот немного отошли!
Тот, не открывая глаз, сначала едва-едва, а потом с жадностью стал пить воду. Посидел минут пять, а открыв глаза, ошеломленно огляделся. ...И полилась из него славная, русская, всеми от мала до велика знаемая, матерная речь. Костик заслушался, а Варя тронула мужика за руку:
-Ты угомонись, у нас вон ещё сколько мужиков без сознания, давай, тормоши хозяина своего. Варя пошла к Ищенко, он тоже начинал шевелиться - напоила и его. Очухавшийся дядь Ваня занялся пассажиром, сидевшим на заднем сиденье "Мицубиси", а водила тормошил босса.
Часа через полтора все пришли в себя - бледные, охающие, с дикой головной болью, собрались возле полуфуры и пытались понять, где они и кто так лихо, по ниточке сумел разрезать фургон.
Здоровенный водитель-Игорь вдруг захохотал:
-Во, сейчас водила там мечется. Пол фуры кто-то свистнул.
Его босс - немногословный мужчина лет сорока, Сергей Алексеевич, сказал:
-Время к вечеру, надо определиться с ночлегом, ночи пока не жаркие. Посмотрим, что там еще есть, может, какие-то тряпки, на наше счастье имеются. Давайте, хоть немного разберем, чтобы знать, от чего плясать.
-Да, плакали мои новые джинсы и коры, вот, блин, невезуха! - в сердцах воскликнул Игорь.
-Дядь Вань, ты бы сходил, огляделся. Может, что и поймешь?
Костик пояснил всем:
-Дядь Ваня командиром разведроты был в Чечне.
-Ну тогда ему и карты в руки!
Мужики дружно взялись за разборку товаров, Варя аккуратно складывала их под разлапистой елкой: отдельно - еду, химию всякую, моющие - отдельно, благо, все было уложено на палеты - деревянные поддоны. Тщательно заматывала продукты пленкой, муравьи-то никуда не делись. Разборка подходила к концу - под елкой становилось тесновато, мука, сахарный песок, соль, крупы, макароны, всякие чипсы сухарики, фасоль в банках, какие-то рыбные консервы, три мешка картошки и морковь в пакете, почему-то отдельно от всего упакованного товара, под второй елкой салфетки, моющие средства, гели, кремы, шампунь, всякие средства от тараканов и прочие так нужные в повседневной жизни предметы, а в лесу как бы и ни к чему.
Народ не унывал, Игорь выразил общее мнение:
-Завтра по утру разберемся, поедем домой, куда нас бы не забросило, доедем. Во будет ржака, Сергей Алексеич, у нас экстрим получился. - И вдруг заорал: - О, вот она, зараза, йес!!
На последнем замотанном пленкой палете в больших коробках оказались мужские куртки и простенькие спортивные штаны, но как обрадовались все! Мужики, смеясь, перемерили все, выбирая каждый по себе куртки и штаны:
-Нашим братьям меньшим, китаезам спасибо, хоть кривенько сшито, но тепло! - Игорю с трудом нашлась куртка на его богатырские плечи, он не стал её застегивать, - все равно, теплее, чем в рубашке.
Мужики дружно оборжали Варю, которая, пыхтя, подворачивала длинные рукава.
-Смейтесь, смейтесь, а у меня пальтишко получилось, вот. - Она полезла в карман своей сумки и, вытащив тонкий ремешок, подпоясалась, показала всем язык: - Беее!
-Варвара, не обижайтесь, что мы смеемся, это, скорее всего, отходняк от потрясения.
-Да я все понимаю, и, ребятки, раз уж мы оказались здесь, и неизвестно, что впереди, может, нам пару дней придется из этого леса выбираться, давайте на 'ты' перейдем.
Игорь тут же поддержал:
-А так намного лучше, легче и проще!! Алексеич, Вы... ты как,не против?
-Здесь-да!
-О вот и Иван, с разведки вернулся. Чё скажешь?.
Иван как-то грустно улыбнулся:
-Ничего конкретного, везде лес. И ни одного следа присутствия человека. Одно точно - это средняя полоса, но леса - или Мещера, которые далеко тянутся, или знаменитые Брянские. Может, я и ошибаюсь, может Подмосковье, только вот сомнения у меня, уж больно девственно чистый лес - нигде ни единого пакета от чипсов, ни пачек от сигарет, ни пластиковых бутылок.
Мужики приуныли, потом заспорили, а Иван полез в багажник 'Жигуленка', повозился там среди каких-то железяк и вытащил помятый, закопченный котелок.
-Варя, если честно, жрать хочется - нестерпимо, может, что-то сваришь?
-Да, только на вас, проглотов, два раза придется варить.
-А откуда ты знаешь, что мы проглоты? Я вон на салатах сижу, худею, - хитренько посмеиваясь, спросил Ищенко.
Варя мысленно отметила, что её друган порозовел - у мужика частенько скакало давление, к тому же среди всех остальных мужчин, он оказался самым старшим, и она естественно переживала за него, тяжко он приходил в себя, ох, тяжко.
-Николаич, а то у меня своих мужиков нет, чай, аж три было. Сыны, особенно перед армией, это ваще страсть была - каждые три часа у плиты стояла.
-У меня вот, рыбка есть, карасики, я на озерке посидел с утра... хотел дома ущицу заварганить, да вот, не свезло, как говорит, младшенький.
И все удрученно притихли, подумав, как сейчас сходят с ума их близкие, наверняка ищут и плачут. Телефоны, бывшие у всех без исключения, не ловили связь, позвонить или СМС отправить не было возможности.
Тяжело вздохнув, Варя начала готовить, Иван - вот, что значит, бывалый человек, нашел неподалеку былинки дикого чеснока, какую-то травку-приправку, и поплыл на вечерней поляной запах рыбный.
Поев, мужики опять начали спорить, прикидывать, куда их занесло и как побыстрее выбраться и рвануть домой. Попили травяного чаю, и начали укладываться, как сказал Сергей - решили, чтобы не путаться Ищенко звать Николаичем, а Мошкова просто - Сергей.
-Надо переспать с этой проблемой, да и утро вечера всегда мудренее!!
Игорь, Ищенко и Иван, и Толя - молчаливый такой товарищ, нарубили маленьким топориком, (у Ивана в багажнике был - хозяйственный, однако, мужик) еловых лап, наложили их повыше и улеглись, Сергей и Костик, и Варя соответственно - в машинах.
А в Березовке, как немного обдуло и начали подсыхать дороги, собрались Гриня с Василем к своему любимому Волчку и деду Лешу. Особенно волновался Василь, с неделю как потеплело, он написал на маленьком кусочке картона:
-Волчок? Леш? - и каждый день показывал её Ефимовне и Стеше.
Ефимовна пошла до коменданта, взяла у него давно заготовленную стараниями Лешего и подписанную Фридрихом Краузе и шефом местного гестапо, Кляйнмихелем бумагу, разрешающую братьям беспрепятственно проходить через все посты.
Кляйнмихель ещё и посмеялся:
-Эти киндеры, что, твои протеже?
-Нет, помнишь охоту на кабана?