Гринька орал и плакал одновременно, в скрежете и грохоте взрывов голос его не был слышен, но Колька отлично понял что кричал Гринька:
-Наши!Наши!!
Его кто-то тронул за плечо - Гринька обернулся и увидел дедов - Ефима и Егора - те тоже что-то радостно кричали. Потом скрежет стих, только угрожающе погромыхивали вдалеке орудия. Гринька поковырял пальцем в ушах:
-От это да! Дед, чагось это было?
-Якаясь новая орудия! Гриня, глянь-кась. Чаго тама двигается?
-Вроде машины, - вглядываясь, пробормотал Гринька, а потом, приглядевшись к быстро нарастающим точкам, заорал:
-Танки!! Дед Ехфим, танки, и кажись... наши!!
Колька тоже напряженно вглядывался и вдруг вскочил и заплясал как дикарь:
-Наши, наши, он звязда сбоку! - Он орал и утирал чумазой рукой слезы, а они усе бяжали и бяжали. Деды истово крестились на такие долгожданные, такие родные танки, которые, попыхивая сизым дымом, резво мчались у Бярезовку.
-Дед, мы побегли?
-Пагодь, Гринь, може хвашисты ешче не убягли?
Танки, сделав несколько выстрелов, достигли деревни, там два из них остановились, остальные помчались дальше, а Гринька, приплясывая от нетерпения, орал:
-Деда, давай хадим туды. Наши жа!
И поспешали по дороге два пацана и старый дед Ефим побег у дяревню, а Егорша, как ему ни хотелось вместе с ними, побег за остальными деревенскими, сказать, что НАШИ у дяревне.
Чумазые танкисты столпились у колодца и, передавая ведро с водой друг другу, пили, обливали головы и разгоряченные лица.
-Гляньте, ребята, первые жители, похоже! - сказал чумазый танкист.
Танкисты обернулись в сторону дороги, а по ней раскинув руки и что-то громко крича бежал худой патлатый мальчонка, за ним, немного поотстав - второй, а сзади, задыхаясь, останавливаясь на секунду и опять пытаясь бежать - поспешал дед преклонного возраста! Мальчонка меж тем добежал, взглянул на всех дикими глазами.
-Дяденьки, вы ведь наши?
-Ваши, ваши, - дружно ответили ему, и он, заорав, подпрыгнул к самому ближнему и, крепко вцепившись в него, отчаянно зарыдал.
-Ну что ты, мужик?
-Дяденьки, дяденьки, как мы вас долго ждали!
Подбежавший вторым парнишка застеснялся, молодой танкист раскинул руки.
-Чего ты, иди, я тебя обниму!!
И этот разревелся, а подбежавший дед резко остановился, поклонился до земли и дрожащим голосом сказал:
-Ой, сынки, ой, ребяты, дождалися!
Деда бережно обнял старлей, а дед, худенький, старенький тоже разревелся
-От радости это, дожил, дождался!
А из леса как-то разом высыпало много народу. Бабы, ребятишки, старики - все бежали в деревню. Первыми, конечно же, добегли ребятишки, за ними налетели измученные, худющие, но счастливые бабы.
Все смешалось - танкистов обнимали, целовали, заливали слезами, а в деревню вступала усталая пехота.
И была у Бярезовке радость, такая же случилась потом ещё на Победу. Как враз оживились и помолодели бабы и старики.
- Наши прийшли, усе, ня будя хвашистов боле!
Уставшие солдаты располагались на ночлег, тут и там слышался стук молотков и топоров, это соскучившиеся по мирной работе руки солдатские кололи дровишки, подколачивали отскочившие доски, заменяли прогнившие на крылечках - солдаты как могли помогали бабам
. Топились все деревенские баньки, у полевой солдатской кухни толпились ребятишки, и повар от души накладывал им солдатской каши.
-Нет, малышка, так не пойдет, - гудел пожилой повар маленькой девочке, у которой не было ни миски, ни какой другой тары, и она подставила руки.
-Вась, дай-ка котелок!!
Наложил в котелок каши и сказа:,
-Только принеси его обратно.
-Спасибо, дяденька, я матку накормлю и принясу, ёна не встаёть савсем.
-Ох ты, Вась, добеги до медсестрички, пусть глянет на болящую, ты, малышка, скажи, где живешь-то??
-Дядь Петя, - всунулся счастливый Колька - уже знавший как звать повара, - я провожу.
А медсестричка разговаривала с Василем:
-Мальчик, ты должен заговорить, вот увидишь, за нами пойдут другие, если будет палатка с крестом медицинским, ты, Гриня, пойди к любому доктору, он посмотрит братика, может, чего подскажет, дельного!! Ох, какие у него глаза, чисто васильки!
К вечеру пришли из леса Леший, Степанида и Пелагеюшка, опять были слезы, девушек уже и не надеялись увидеть, а они обе живые и с детушками.
Василь как-то враз прилепился к маленькой Дуняшке, а Гринька с такой тоской глядел на неё, вздыхая:
-Чистый батька, Игарек!
Разбирая угол в шлепеневской избе, солдаты нашли маленького мальчика, с месяц от роду. Когда пожилой старшина вынес едва пищащий сверток, толпящиеся вокруг деревенские сразу смолкли. Потом ахнула Стешкина бывшая свекровь:
-Батюшки, этта ж Милка сволочь сваво дитя бросила?
-Да ён же немчура клятая! - закричала бабка Савельевна. - Та яго надоть за ноги и об...
-Тихо, бабоньки! - перекрыл начавшиеся крики старшина. - Этот малыш совсем не виноват, что его родители оказались сволочугами, какой он немчура, вон еле пищит от голода. Покормить бы его!