- У нас завтра гости.
Никита даже не удивился. В последнее время Таша у них только что не поселилась, и Ромка наведывался довольно часто. Глебу явно не хватало общения, и каждой такой встрече он был искренне рад.
- Я Ульяну пригласил, — хитро улыбаясь, сообщил он. – Чаю попить. С твоего аккаунта, но от своего имени. Если ты не против.
Никита минуту молча осмысливал услышанное.
- Ты меня, помнится, ругал, что я в Израиле не захотел с ними чай пить. Ну вот, исправлюсь.
- И она согласилась?
- Ну примерно с таким же торможением, как у тебя сейчас. Надеюсь, ты не ошибся насчет ее ориентации, и я не пожалею о своем решении.
Никита фыркнул. Как реагировать он не знал. Что это со стороны Глеба? Желание заглушить одиночество, получить хоть какое-то внимание со стороны тех, кому он все еще интересен? Или искреннее желание что-то переосмыслить, исправить?
Встреча получилась… забавной. В доме Немова Ульяна, казалось, даже дышать боялась. Глеб ее опасался, смотрел на девушку с подозрением, будто она в любой момент кинется его насиловать. Чаем давились оба. Глеб сел за противоположный конец стола, и под пристальным взглядом Ульяны ему кусок в горло не лез. Но когда Никита принес за стол ноутбук и речь зашла о сайте, все тут же оживились. Оказалось, что недавно Ульяна откопала в Интернете с десяток песен, в исполнителе которых сомневалась. Пользуясь случаем, она решила показать их Глебу.
- Вот здесь вроде бы написано, что поете вы, но мне кажется, это не вы. А вот эта явно ваша, но исполнителем Кароль значится. Послушайте!
Глеба увлекла эта игра. Он с энтузиазмом слушал и комментировал:
- Ну где же это я? Слышишь звон на соль минор? Так только у Кароля в юности звенело. А вот это стаккато в припеве было только в моей аранжировке.
- Но, подождите, а кто же тогда первый исполнитель? Здесь же год семьдесят пятый. А Кароль ее только в восьмидесятом записал.
- Я первый исполнитель! Врет он все!
Они уже забыли о смущении, сидели рядом за ноутбуком, спорили, костерили Кароля и разбирали песни. Никита заварил свежего чаю. Похоже, он-таки нашел для любимого новую игрушку в виде сайта и заодно собеседника на профессиональные темы.
Провожал Никита Ульяну, когда уже стемнело. У ворот остановились покурить.
- Спасибо тебе, — девушка смотрела на него благодарно и, что удивительно, взгляд побитой собаки исчез.
- За встречу? Не поверишь, но это не я. Он сам залез и написал с моего аккаунта. Кажется, он наконец-то понял, что поклонники тоже люди, и с ними можно общаться.
- Нет, — Ульяна покачала головой. – За него. Он живой стал. Мы его таким не видели уже лет пять. Ты ведь его уговорил со сцены уйти?
- Не совсем. Но поспособствовал.
- И за это спасибо.
- Не понял. Разве поклонники не хотят постоянно видеть артиста на сцене?
Ульяна пожала плечами.
- Не знаю, чего хотят поклонники. Я хочу, чтобы он был здоров и счастлив. Не на экране. На самом деле.
- Знаешь, он удивлен, что вы вообще остались. Что группа функционирует, что на новый сайт народ стекается. Думал, его сразу забудут.
- Кто-то забудет, кто-то уйдет из группы, конечно. Кто-то начал уходить уже после того, как появились те публикации. Мне кажется, аудитория поменяется. На сайт и в группу придут те, кто ностальгирует по времени, которое олицетворял Немов, по тем песням. А поклонников именно артиста, личности – их не так уж много.
- И тем более мало тех, кто любит человека Немова, верно? — Никита облокотился на ворота и пристально посмотрел на девушку. — Зачем тебе это все?
Ульяна достала новую сигарету из пачки.
- Не знаю. Он – как наркотик, понимаешь? Он – это мое детство, все то светлое, что в нем было. Концерты, телепередачи, редкие встречи. Интервью, по которым я составляла свою систему ценностей. Он был не просто любимым артистом, он был ориентиром – как правильно, как неправильно.
- Но ты же понимаешь, что на самом деле Глеб не лучший пример для подражания. И многие его интервью, мягко говоря, не соответствуют действительности.
- Сейчас понимаю. В какой-то момент идеал рухнул, и мне пришлось научиться воспринимать его таким, какой есть.
- Это сложно.
- А никто не обещал, что будет просто. Пока я повзрослела и поумнела, он начал стареть. И это ужасно, видеть, как твой самый лучший, самый талантливый, вечно молодой «папа Глеб» день за днем сдает позиции. Публично, у всех на виду. Становится поводом для шуток, насмешек. Веришь, мне после каждого его концерта сдохнуть хочется – я же с ним каждую ноту тяну, мне кажется, что это у меня спина болит или дыхания не хватает.
Никита кивнул. Она снова точно описала его ощущения от концертов Глеба.
- Но чего я точно не ожидала, что когда-нибудь попаду в этот дом. И что здесь будет так тепло. И он – улыбающийся, счастливый. Это самое главное теперь.
И Никита не мог с ней не согласиться.
========== Эпилог ==========
Сайт всерьез увлек Глеба, но этого было недостаточно. Глебу не хватало внимания. Не со стороны Никиты, конечно, мальчишка изо всех сил старался скрасить его жизнь. Глебу не хватало внимания, восхищения других людей. Слишком сузился его круг общения, слишком редко звонил телефон. Как и следовало ожидать, коллеги резко про него забыли. Глеб пытался отвлекать себя от мрачных мыслей, постоянно придумывая себе занятия: книги, гимнастика, лепка, домашние заботы. И все равно остро чувствовал свою невостребованность. Вот и сегодня взялся разбирать шкаф, распахнул створки, уставился на целую вереницу смокингов и концертных костюмов. И куда это все теперь надевать? По поселку с собакой гулять? Или в магазин за продуктами?
Однако приличный пиджак и брюки вместо ставших уже привычными джинсов потребовались в тот же день – позвонил его давнишний приятель Степанов, завкафедрой музыкальной академии, которую когда-то Глеб заканчивал.
- Ты, говорят, на пенсию ушел? – Степанов говорил как всегда жизнерадостно. – Что, надоел весь ваш балаган?
- Можно и так сказать, — вдаваться в подробности Глебу не хотелось.
- Ну так я звоню напомнить, что мое предложение все еще в силе. Кафедра эстрадного пения тебя ждет.
О том, что Степанов звал его преподавать, Глеб давно и успешно забыл. Это было лет пять или семь назад, когда он активно гастролировал, его разрывали на части заказчики корпоративов, эфиры шли чередой и вообще в плане работы было все прекрасно. Тогда Глеб искренне не мог понять, почему должен тратить время и силы на юные дарования, которые его совершенно не интересуют. Теперь же взглянул на ситуацию с другой стороны. Ученики – это внимание и уважение, которых ему так не хватало, повод выбираться в Москву, а самое главное – возможность заниматься музыкой, передать опыт, которого накопилось в избытке. Но кое-что его по-прежнему смущало.
- Теперь-то у тебя достаточно времени, — продолжал Степанов.
- Времени достаточно. Ты мне скажи, голоса-то есть? Если там опять чьи-нибудь жены, дети, любовницы с диапазоном пол-октавы, это не ко мне!
- Обижаешь, Глеб, таких я тебе даже не предложу. Приезжай, сам посмотришь, послушаешь.
- Прямо так на выбор? Посреди года?
- У нас нехватка преподавателей жуткая. А к тебе, я уверен, еще с других групп побегут. Ты же не теоретик от музыки, а практик, живая легенда. Они на тебя молиться будут. Приезжай, Глеб.
И Глеб поехал. Никита, как и следовало ожидать, идею поддержал, только попросил себя не перегружать.