Снаружи ударили в праздничный колокол и радостно прокричали:
– Едут! Едут!
– Княжичи приехали? Уже? – ворвалась на кухню кухарка.
Тут же навела шороху, заметались ещё другие помощницы и загремели посудой.
Штурман намеревался отсидеться в уголке, но настырные бабы погнали его полотенцем.
Наиль же кинулся на улицу, на ходу обуваясь в валенки и накидывая полушубок. Ему было интересно посмотреть на княжичей – братьев Элис. Какие они? Похожи на неё или не очень?
По рассказам Элис, у Князя три жены и куча детей. Семнадцать или восемнадцать? А может уже и двадцать? Много. Непривычно.
И как это иметь столько братьев и сестёр?
Он вышел во двор и посмотрел на суету.
Суету наводили амазонки, с непонятной целью бегая туда-сюда. Потеряли что-то?
Крик дозорного о том, что едут, был выкрикнут заранее. Иначе, что это за дозор, который видит только у себя под носом?
Наверняка надо подождать.
Он поймал Ласску за рукав:
– Помощь нужна? Потеряли чего?
Она весело рассмеялась и убежала.
Ладно, будем считать, что помощь не нужна. Может традиция такая? Ну там снег утрамбовать или следы замести?
Он не ушёл, вдруг помощь потребуется, а тут – он, рядом.
Минут через десять в открытые ворота влетела пятерка всадников. Охрана не иначе. Позыркали втревоженно, рассыпались по двору, а потом исчезли за башней.
Остался один, наверное, главный охранник, кинул на Наиля испытывающий взгляд, но ничего не сказал.
Наиль поёжился.
Наверное, ему лучше тоже спрятаться в доме.
По сути человек он тут чужой. Заподозрят в нём соглядатая или диверсанта. Или кто у них тут? Шпионы?
Из башни выскочил старшина – командир рыжих амазонок. Шевельнул усами, подхватил главного охранника под локоть и, что-то докладывая вполголоса, увёл внутрь.
На место главного охранника встала Ласска. Подперла бок кулаком и грозно сдвинула брови.
Наиль насмешливо фыркнул. Ласска хитро подмигнула, а потом опять нахмурила брови, изображая воеводу.
Послышался шум и во двор въехали сани. Ага, расписные, как из сказки, с ворохом меховых одеял. Сани волокла пара лошадок и сопровождали два всадника. Из саней выбрался некто бледный, даже зеленоватый. Так сказать, молодой человек блеклой наружности. На князя никак не похож. Наиль тут же разочаровался в князьях, потому что надеялся увидеть более геройских персон.
А вот лошадки его впечатлили. Раньше он их вживую не видел, и всё же понимал, что эта порода не такая, как дома.
Наши земные лошадки какие? В основном породистые. Тонконогие, изящные.
Эти же были богатырские. Выше, мощнее, пушистее... э-э-э... мех длиннее. Логично для местных лошадей, когда девять месяцев зима – холодно, а всадники сплошь богатыри в доспехах, шубах, так ещё и обвешаны амуницией – и тяжело.
Он очень хотел погладить мохнатых лошадок, но Ласска кинула предостерегающий взгляд.
Ясно. Лошадки кусаются.
А может кусаются их хозяева?
Бледный побрёл в дом, потом остановился и жадно вгляделся в Наиля. Наиль отпрянул назад от неожиданности. Этот упырь, как тот желтопузый и хохлатый пингвин, тянул с него магию.
Писец, это что вообще?
Он, неожиданно для себя, глухо зарычал. Будто кот, у которого забирают рыбу.
Бледный скривился, извиняясь, поклонился с витиеватым поклоном и расшаркиванием, ушёл в дом.
«Это не княжич», – понял Наиль. Манеры не девятиземельские.
Во двор влетела ещё пара всадников, тут же на ходу спрыгивая и приветствуя земляков.
Вот тут Наиль вздрогнул. Одного он узнал. Горин! Огромный вояка-наемник.
Его душа заметалась. Неужели княжна тоже здесь?
Он кинулся к мужчине.
– Элис здесь?
– Ты вообще кто? – кинул хмурый взгляд Горин, не отвечая на вопрос. И не узнавая.
Наиль сначала опешил.
Как так? Как он смеет? Наврал, бросил, теперь и не признаёт?!
Он уже набрал воздух в лёгкие, чтобы высказать всё, что он думает об этом идиоте, но... услышал знакомый смех за воротами. Ему сразу стало наплевать на всё и на всех, кроме Элис.
Она здесь!
Он кинулся за ворота, увернулся от хватки одного, нырнул под коня другого, перепрыгнул через куль чьей-то поклажи. За воротами оказались ещё воины и лошади. Выяснилось почему они не спешили внутрь. Некоторые из них флиртовали с рыжими амазонками и создали затор.
Он суматошно искал глазами любимое лицо.
Воины были одеты более-менее одинаково. У некоторых чуть богаче украшена верхняя одежда и оружие.
С одним кареглазым он столкнулся взглядом. Тот удивленно поднял бровь, но Наиль уже искал дальше.
Какой-то мелкий пацан, лет двенадцати, с раскосыми глазами и светлыми косами ниже пояса промчался мимо. Сердце Наиля дёрнулось следом. Косы как у Элис, но это не она. Но похож.
– Ли’тай! А коня прибрать?
Наиль кинулся на этот знакомый голос.
И нашёл её.
Элис. Улыбается. Держит под уздцы двух коней, своего и младшего брата, который сбежал искать «лисичек» – восхитительное событие, от которого настолько захватило дух, что пренебрёг обязанностями воина.
Они встретились глазами и Элис удивленно вскидывает брови.
– Ты?
Она удивлена, но рада.
Наиль счастлив, но смущён.
Элис стала чуть выше, чуть мощнее в плечах, а челюсть чуть жестче. В общем, да, она стала мужественнее. Здесь и сейчас он ни за что не спутал бы его с девчонкой. Радость встречи, будто горький мёд.
Эта встреча опять напомнила ему тот факт, что он любит нежный образ Элис, а не саму Элис. То есть не того, кто Элис есть на самом деле.
Наиль, как дурак, упрямо отказываться признавать тот факт, что Элис – не девчонка. Точнее: оборотень, которому юношей быть сейчас удобнее. Подвиги, путешествия – всё такое – вместо терема и платьев.
Он растерянно разводит руками и горько улыбается:
– Я.
«Признаюсь, я – дурак. Влюбленный дурак».
И что теперь?
– Я так рад! – Элис широко шагает к нему и крепко обнимает.
Наиль, потерявшись от обилия противоречивых эмоций, даже не пытается обнять в ответ. Элис-парень сильно смущает его своим крепким, не девчачьим, объятием.
Наиль рад, но... не рад.
Элис разжимает крепкие объятия, берёт Наиля за руку и тянет за собой:
– Надо поговорить. Пошли.
– Ли’сай, – шипит кареглазый брат. – Это не прилично...
Наиль ловит на себе заинтересованные взгляды воинов.
Амазонки же ему насмешливо подмигивают. Слышатся необидные шутки и смех.
«Ух ты, тебе оказал честь княжич. Держись, пацан. Ниссы».