Джэйд задерживалась.
Кайл в четвертый раз за пятнадцать минут посмотрел па часы, затем перевел взгляд на одно из окон вестибюля. Красный спортивный автомобиль так и не появился на стоянке.
Несколько дней назад секретарша Джэйд сообщила ему, что сегодня в десять утра придет фотограф сделать снимки обновленного бара и ресторана для рекламного альбома фирмы. Когда он как можно более безразличным тоном осведомился о Джэйд, ему сказали, что обычно она сопровождает фотографа.
Уже педеля прошла после их разрыва, и все эти дни Кайл чувствовал себя отвратительно. Надеялся, что Джэйд поостынет, и корил себя за то, что ушел тогда. Теперь он лишь слышал ее голос на автоответчике, но она ни разу ему не позвонила.
Его надежды на примирение растаяли, когда на стоянку завернул светлый «БМВ». Через минуту из машины вышла Мария в сопровождении темноволосого мужчины. Мужчина вынул из багажника большую сумку, штатив и прочие фотографические принадлежности, затем оба направились к ресторану.
Кайл ждал в дверях, раздраженный тем, что Джэйд послала вместо себя сестру. Он постарался оцепить настроение Марии, не зная, рассказала ли ей Джэйд об их разрыве.
Первым вошел фотограф, быстро огляделся, оценивая место съемки, и только потом обратился к Кайлу:
— Доброе утро.
Кайл кивнул ему, и фотограф направился к бару.
Поставив на стойку свою сумку, начал доставать камеру, сменные объективы, пленку. Мария остановилась перед Кайлом. В ее синих глазах не было враждебности, лишь легкий интерес, но Кайлу ее изучающий взгляд не понравился.
— Привет, Мария, — сказал он, когда молчание стало действовать ему на нервы, и инстинктивно приготовился к выволочке.
— Кажется, ты разочарован моим приходом. Удовлетворенная улыбка изогнула ее губы. — Полагаю, это хороший признак.
Кайл заморгал от неожиданности ее вывода.
— Что ты, против тебя я ничего не имею. Просто надеялся увидеть Джэйд, и зря, как выяснилось.
Раз она так успешно избегала меня целую неделю, то вряд ли приехала бы сегодня.
— Я не обиделась, — уверила Мария. — По меньшей мере я теперь знаю, что она тебе действительно небезразлична.
— Конечно, небезразлична.
Он любит эту дерзкую, упрямую женщину так, что сама мысль о ее потере мучительна. Однако он понятия не имеет, как добиться ее прощения, тем более что она отказывается отвечать на его звонки и видеться с ним.
— Джон, — окликнула Мария фотографа, — начинай с ресторана. Ты знаешь, что нужно Джэйд, так что я доверяю тебе.
— Будет сделано, босс, — ответил Джон, исчезая в ресторане.
Сцепив руки за спиной, Мария прошлась по вестибюлю, оценивая перемены.
— Честно говоря, после того, что Джэйд все мне рассказала, у меня появились сомнения в тебе и твоих намерениях.
— Рассказала?
Мария оглянулась.
— Не удивляйся, Кайл. Мы, как лучшие подруги, всем делимся. Однако, видя тебя таким же несчастным, как она, я, наверное, должна поверить, что вас связывает большее, чем просто дневник с фантазиями.
Известие о том, что Джэйд несчастна, послужило для Кайла небольшим утешением.
— Мария, я не хотел обидеть ее. Признаю, я поступил не правильно и…
— ..аморально, — подсказала Мария.
— Ну да, — неохотно согласился Кайл.
— И бессовестно.
— Да.
— И бесчестно.
— Да.
Черт побери, в данный момент он готов был подтвердить что угодно.
— И непростительно.
Оказывается, еще не все. Не хотелось верить, что Джэйд никогда его не простит, однако Мария ждала и явно не желала прекращать пытку, пока не получит его полного раскаяния на серебряном блюдечке.
— Да… да, непростительно.
— До сих пор мы во всем соглашались, — мило улыбнулась Мария.
— Да, только я не был готов к тому, что случилось в результате обнаружения дневника, и не смог остановиться.
— И что же случилось?
Кайл не относился к тем, кто любит изливать душу, но ситуация сложилась неординарная, а Мария готова была слушать.
— Я полюбил женщину, скрывающуюся за яркой одеждой, цветными контактными линзами и дерзостью. Я нашел женщину, рядом с которой почувствовал себя достойным и неуязвимым. Никому никогда не удавалось так зацепить меня… — Он почесал макушку. — Правда заключается в том, что содержание того дневника изменило меня.
— И каким же образом? — спросила несколько удивленная Мария.
— Я понял, почему Джэйд ни меня, ни кого-либо другого не подпускает к себе. И пока я пытался пробить ее броню, влюбился.
— Ее очень сильно обидели в прошлом, — тихо сказала Мария, переварив услышанное.
— Я знаю. Она мне рассказала. Об Эдаме… — Его словно током ударило. До этого момента он не проводил аналогий между Эдамом и собой, однако получалось, что они — пусть по-разному — манипулировали ею, разрушали ее доверие. Господи, неудивительно, что Джэйд ненавидит его. Только сейчас он все понял и с трудом проглотил горькую пилюлю. — Джэйд, наверное, думает, что я еще больший подонок, чем Эдам.
— Примерно так, — согласилась Мария.
Кайл принужденно рассмеялся только для того, чтобы ослабить тяжесть, сдавившую грудь.
— Спасибо. Мне уже гораздо легче.
Чувствуя себя совершенно опустошенным, он упал на ближайший стул и уставился на мирно вращающиеся потолочные вентиляторы. Сердце противно ныло… Ничего подобного он не испытывал, пока не влюбился.
Тяжело вздохнув. Кайл перевел взгляд на Марию.
— Последние месяцы, проведенные с Джэйд, показали мне, что я упустил в жизни. Смех. Любовь.
Заботу. Семью. Я хочу всего, чего никогда не хотел прежде… и хочу этого с Джэйд.
Мария скрестила руки на груди, ее лицо приняло восторженное, удовлетворенное… и озабоченное выражение.
— Ты ей это сказал?
— Она не дала мне ни единого шанса. Черт, она не подходит к телефону, не звонит мне. Не открывает дверь, когда я точно знаю, что она дома! — (Он снова получил адресованный ей конверт и сунул его под дверь, понимая, что не сможет вручить лично.) — Мария, я просто не знаю, что делать, а чем больше времени проходит, тем больше она меня ненавидит.
— Да, ей очень больно, но Джэйд тоже любит тебя и действительно возненавидит, если ты все не уладишь.
Кайл вытаращил глаза, не в силах понять, как «все уладить», если Джэйд отказывается от любых контактов с ним.
— Мария, — позвал фотограф, — мне необходим твой совет.
— Сейчас иду. — Однако она задержалась. — Кайл, Джэйд убеждена, что ты использовал ее, что ее дневник стал предлогом для твоей игры. Ты хочешь, чтобы она продолжала так думать?
— Нет, черт побери.
И вдруг он понял свою ошибку. Он говорил Джэйд, что любит ее, но не сказал, что хочет быть с ней всегда. Он не давал ей никаких обещаний. Неудивительно, что она считает его подлецом. Однако как исправить эту ошибку? Он проклинал дневник, он даже жалел, что вообще наткнулся на проклятую тетрадку… только без дневника он никогда бы не узнал истинную Джэйд. Никогда бы не узнал, что такое настоящая любовь.
Безвыходная ситуация. Дневник был неотъемлемой частью их отношений. Дневник вознес его к вершине страсти… и сбросил в бездну отчаяния.
Дневник.
Его осенило, и он улыбнулся, увидев первый лучик надежды. Невероятная мысль. Исход предугадать невозможно. Однако это его единственный шанс разрубить узел, который он сам завязал.
Он возобновит отношения с Джэйд так же, как и начал их два месяца назад.
Пухлый конверт, неведомым образом засунутый в почтовый ящик Джэйд, выпал на пол, как только она открыла металлическую дверцу. Проклиная нового почтальона, она успела подхватить остальные конверты. Поскольку сейчас вечер субботы, придется ждать понедельника, чтобы подать жалобу.
Подавляя раздражение и не обращая внимания на конверт у своих ног, Джэйд быстро просмотрела почту и замерла, когда увидела счет, адресованный Кайлу. Она предчувствовала, что рано или поздно это произойдет, и понимала, что лучший выход — сунуть конверт под его дверь, когда Кайла нет дома, так же, как он поступил с ее письмом. И одновременно она вернет ключ от его квартиры, который он дал ей всего за пару дней до их разрыва.
Джэйд вспомнила, как разволновалась тогда, как размечталась об их общем будущем… Теперь вряд ли ей когда-нибудь понадобится его ключ.
Она, конечно, не сможет избегать Кайла вечно, ведь они живут в одном комплексе, но пока еще не готова встретиться с ним лицом к лицу. Первая встреча наверняка будет сложной, и, пока она не решит, как разделаться с неприятной ситуацией, лучше принимать меры предосторожности.
Невозможно вернуться к легкому флирту, к дружбе, установившейся до их романа. Как же вести себя? Как случайным знакомым? Более чем странно после всего, что они пережили… но он сам виноват. Наконец Джэйд решила, что безопаснее думать о нем как о клиенте.
За последние две недели гнев и стыд рассеялись, оставив ее невообразимо несчастной. Ей хотелось ненавидеть Кайла, но сердце не слушалось, Джэйд скучала по нему. По его теплу и близости. А ночами она тосковала по его прикосновениям, нежным словам, ласкам. Только с ним она чувствовала себя живой.
Но она не могла забыть о его обмане. Не могла забыть, как он использовал ее откровения, чтобы соблазнить ее. Непростительно!
Так почему же ей так трудно смириться?
Не желая больше анализировать противоречивые чувства, изматывающие ее, Джэйд заперла почтовый ящик, подобрала с пола пухлый конверт, по дороге взглянула на адрес и нахмурилась. На простой белой наклейке были отпечатаны ее имя и адрес, но обратного адреса не было. Очень странно. В последнее время она ничего не заказывала по почте, а все, что заказывала раньше, доставляли в офис, поскольку домашний почтовый ящик очень маленький.
Войдя в квартиру, Джэйд бросила ключи и письма на столик и разорвала таинственный конверт. С любопытством и осторожностью вытряхнула содержимое. На стол упала тетрадка в изумрудно-зеленой обложке.
Джэйд показалось, что сердце подпрыгнуло к горлу и забилось там, отдаваясь грохотом в ушах.
На обложке красовалась тисненная золотом надпись: «Кайл и Джэйд». Письма не было, никакого объяснения, почему ей послали этот дневник, но она и так знала, от кого посылка.
От Кайла.
Все противоречивые чувства, которые она с таким трудом пыталась контролировать, набросились на нее, оставляя бессильной перед мужчиной, ее предавшим. Она пыталась цепляться за остатки гнева, но сердце не могло отказаться от надежд, связанных с таким подарком. Несмотря на обиду, она хотела верить в Кайла и в то, что их связывало.
Она хотела надеяться.
Джэйд открыла тетрадь, увидела на обратной стороне обложки слова, написанные уверенным почерком Кайла:
«Джэйд, для фантазий и воспоминаний.
С любовью. Кайл».
Почувствовав головокружение, Джэйд опустилась на ближайший стул и перечитала посвящение.
На что намекает Кайл? Она перелистала страницы.
Все оказались пустыми, кроме первой, и Джэйд стала читать написанное Кайлом послание.
Ты — все, о чем я когда-либо мечтал. Я и подумать не мог, что ты станешь неотъемлемой частью моей жизни. Яне искал любви и вдруг нашел ее с тобой.
Ты — мой лучший друг, ты посвящена во все мои секреты, ты знаешь о моих страхах и неудачах, ты принимаешь меня таким, какой я есть. Я смотрю в будущее и вижу тебя моей женой, разделяющей со мной все мои победы и поражения. Я вижу тебя моей любовницей, нежной, пылкой и чувственной Я вижу тебя матерью наших детей, терпеливой, доброй, любящей.
Я вижу нас семьей. Вижу, как мы вместе стареем, разделяя общие воспоминания, и до конца жизни нас связывают любовь и уважение.
Вот о чем я мечтаю. Вот моя фантазия, которую я хочу воплотить в жизнь с тобой.
Джэйд закрыла дневник и прижала его к груди.
Последняя строчка сладким эхом заметалась в ее голове, в ее сердце. Чувства, которые она с такими усилиями пыталась подавить, наполнили ее опустевшую душу, слезы подступили к глазам.
Какие простые слова написал Кайл, простые и в то же время могущественные. Он не просил прощения, не утешал. Нет, это не в его стиле. Он создал фантазию так же вызывающе, как шел по жизни, так же смело, как преследовал ее… только на этот раз он рисковал собственным сердцем, прекрасно понимая, что Джэйд может отвергнуть его.
Кайл предоставлял ей выбор. Никаких манипуляций, требований, никакого давления. Он обнажил свою душу, бросил свои чувства к ее ногам, и теперь только от нее зависит, примет она предложенный дар или продолжит цепляться за обиду, наступит на горло собственной любви…
Да. Она любит его. Любит так, что сможет простить. Любит так, чтобы поверить: Кайл никогда не обидит ее. Любит так, чтобы признать: он нисколечко не похож на Эдама…
Джэйд судорожно вздохнула, опустила взгляд на дневник. Двое мужчин в ее жизни, но их невозможно сравнить. Эдам подавлял ее и физически, и нравственно. Кайл, с помощью ее же фантазий, узнал, какая она на самом деле, и, удовлетворяя все ее желания, терпеливо ждал, когда она обретет уверенность в себе, чтобы избавиться от призраков прошлого и снова довериться мужчине.
Эдам, оскорбив ее, ушел прочь, не оглянувшись.
Кайл не отступился, продолжает бороться за нее. За них, как ясно видно из его слов.
Джэйд рассеянно провела кончиком пальца по вытисненным па обложке именам. Конечно, легче цепляться за обиду и обвинять Кайла во всех смертных грехах, чем посмотреть правде в глаза.
Легче спрятаться за фантазиями, чем подвергнуть опасности свое сердце… но ведь она уже рискнула.
Ее сердце принадлежит Кайлу. Теперь она рискует потерять похитителя.
Нет! Она не желает прожить остаток жизни без него!
Джэйд вскочила и бросилась в спальню, поняв, что должна сделать прежде, чем принять дар Кайла. Найдя на верхней полке шкафа подарочную коробку, она уложила туда вишневый и синий дневники.
Пора перестать прятаться за фантазиями и принять действительность… и свою любовь к Кайлу.
Он сошел с ума. А если нет, то почему, открыв дверь в квартиру, почувствовал аромат персиков?
Кайл остановился, едва переступив порог, и на мгновение закрыл глаза. Этот запах так настойчиво напомнил о Джэйд… конечно, почудилось, и — стоит сделать хоть один шаг — иллюзия рассеется. Не желая расставаться с воспоминаниями, он вдыхал головокружительный аромат, утешающий и волнующий одновременно.
Прошло несколько дней после того, как он отослал Джэйд дневник, а она так и не откликнулась.
Кайл не собирался сдаваться без боя, но не хотел торопить ее, не хотел подталкивать к выбору, который она еще не готова сделать. Решение должно всецело принадлежать ей, и он не должен сомневаться: она сделает правильный выбор… единственно правильный выбор.
Ухватившись за эту внушающую уверенность мысль. Кайл вошел, закрыл дверь и снова остановился как вкопанный. Сердце сильнее заколотилось в груди.
Его маленький обеденный стол накрыт на двоих: льняная скатерть, тонкий фарфор, сверкающий хрусталь, огромное блюдо с креветками, мясным ассорти, сырами и ароматными свежевыпеченными рогаликами, серебряное ведерко со льдом и бутылкой шампанского. Шторы задернуты, ограждая от внешнего мира, тихо играет музыка.
Две тонких свечи в центре стола наполняют комнату таинственными тенями. Между приборами — изумрудно-зеленая тетрадка, открытая на чистой странице, и авторучка.
Его взгляд с трудом оторвался от стола и наткнулся на другое видение: женщину, стоявшую неподалеку. Белое кружевное платье, старомодное и романтичное, белые кожаные ботиночки. Она была похожа на сон. Кайл испугался, что сейчас проснется, но женщина вздохнула и нервно переступила с ноги на ногу, разрушив призрачность момента.
— Привет, — неуверенно сказала Джэйд, выводя его из транса.
Кайл замигал и, боясь верить своим глазам, спросил:
— Зачем все это?
Легкая нервозная улыбка тронула уголки ее рта.
— Я продолжаю твою фантазию.
О господи. Кайл чуть не лопнул от забурлившего в нем восторга. Было бы так просто подойти к ней, обнять, зацеловать до бесчувствия. Но они не все еще прояснили, и он не хотел отвлекаться… пока не хотел.
Он смотрел в ее глаза, на золотые крапинки, мерцавшие в них.
— Ты уверена, что хочешь этого?
— Больше, чем когда-либо прежде.
— Так ты прощаешь меня? — осторожно спросил он, все еще боясь верить в свою удачу.
— Да, — просто ответила Джэйд, и надежда вспыхнула в нем с новой силой.
Кайл медленно приблизился к ней.
— Ты поняла, что у меня и в мыслях не было обижать тебя?
Джэйд глубоко вздохнула.
— Да.
— И ты понимаешь, что я никакими словами и никакими поступками не смогу изменить то, что сделал?
— Да, — прошептала она.
Кайл замер перед нею и задал самый важный вопрос:
— Ты веришь, что я тебя люблю?
— Да. — Джэйд улыбнулась. — Ты веришь, что я люблю тебя?
— Да, верю, — хрипло сказал он, потрясенный ее бесценным даром. Прежде в его жизни не было места любви, и только сейчас он получал доказательства того, насколько это мощное, всепоглощающее чувство. И его любовь принадлежала этой женщине, изменившей его жизнь.
Кайл вдруг понял, что никакие слова не смогут выразить его чувств. Он должен показать ей, и он обнял ее, прижался губами к ее нежным губам, почувствовал вкус спелых персиков и вечности.
— Джэйд, я никогда ничего подобного не испытывал, никогда не думал, что буду так сильно в ком-то нуждаться.
— Кайл…
Он прижал пальцы к ее губам.
— Дай мне сказать. Всю свою взрослую жизнь я избегал обязательств, потому что так мне казалось легче: не надо соответствовать ничьим ожиданиям, не надо никому угождать… слишком много разочарований я пережил в детстве и юности. Я убедил себя в том, что ни в ком не нуждаюсь, но я нуждаюсь в тебе, Джэйд. Я не могу жить без твоей веры в меня.
Джэйд отвела его руку, ее глаза засияли пониманием и сочувствием.
— Думаю, мы необходимы друг другу.
Ему понравилось ее утверждение. Очень понравилось.
— И теперь я хочу того, чего у меня никогда не было: семьи. — Джэйд нахмурилась, и он попытался разгладить морщинки на ее лбу, но ему это не удалось. — В чем дело? Ты этого не хочешь?
Она закусила нижнюю губу.
— Ты действительно хочешь детей? У тебя ведь уже есть почти взрослая дочь.
Кайл с облегчением рассмеялся.
— Я согласен на полдюжины, если тебя это устроит. Я хочу малышей, Джэйд. Хочу смотреть, как они растут, и хочу быть рядом с ними, чего мне не удалось с Кристи. Я признаю, что в восемнадцать лет не был готов к браку, а сейчас я хочу создать семью — с тобой, и только с тобой.
— Я согласна.
Джэйд обвила руками его шею и, притянув Кайла к себе, запечатлела на его губах такой страстный и многообещающий поцелуй, что Кайл чуть не упал перед ней на колени.
Когда они наконец оторвались друг от друга, чтобы вдохнуть воздуха, Джэйд почти благоговейно коснулась ладонью его щеки.
— Я так боялась довериться тебе, — призналась она. — Боялась снова потерять контроль над своей жизнью, потерять свое «я». Но ты словно дополнил меня, заставил почувствовать себя живой и уверенной в себе.
— А как насчет фантазий?
— Пусть остаются в вымышленном мире, там их место… Я слишком долго пряталась за фантазиями, потому что боялась снова попасть в зависимость, а ты подарил мне безграничную свободу.
Кайл нежно взял ее за запястье, поцеловал раскрытую ладонь.
— Так и должно быть.
— Так получилось только с тобой. Ты единственный для меня и в мечтах, и в жизни, и только общие мечты важны.
Кайл взглянул на зеленый дневник.
— Непросто будет весь его заполнить фантазиями.
— О, я верю, ты справишься.
Кайл застонал от вспыхнувшего желания, увлек Джэйд поближе к столу и нетерпеливо оттолкнул тарелки, блюдо, свечи подальше, расчищая место.
— А вдруг мы заполним дневник за неделю?
Глаза Джэйд изумленно распахнулись, когда она неожиданно для себя наткнулась на край стола.
— Тогда купим другой.
С дьявольски порочной улыбкой Кайл раздвинул ее колени, задрал подол платья.
— Знаешь, — охрипнув от страсти, прошептал он, мне только что пришло в голову заняться с тобой любовью на собственном обеденном столе. Как тебе такая фантазия для начала?
— Попробуй, и я доложу тебе о своем впечатлении.
Кайл довольно хмыкнул, с восторгом сознавая, что эта женщина ему никогда не надоест.
— С удовольствием.
Он стянул с нее трусики и зашвырнул их подальше… но Джэйд вдруг поймала его за руку.
— О, чуть не забыла, мистер Стефенс.
Кайл немедленно включился в игру.
— О чем же, мисс Стивенс?
Джейд потянулась к скатерти, нащупала что-то в ее складках и, повернувшись к Кайлу, похлопала конвертом по его груди.
— Я опять нашла твою почту в своем ящике.
Свободной рукой Кайл выхватил у нее конверт, быстренько обдумал ситуацию.
— Знаешь, пожалуй, есть только один способ покончить со всей этой путаницей с адресами и фамилиями.
— И какой же?
— Выходи за меня замуж, осуществи мою фантазию.
В ее глазах вспыхнул восторг, на губах заиграла ослепительная улыбка.
— Вот эту фантазию я претворю в жизнь с огромным удовольствием.