Джэйд направила свою маленькую «мазду» на подъездную аллею родительского дома и припарковалась позади джипа «чироки», принадлежавшего Грею и Марии. Выключив двигатель, она даже не попыталась выйти из машины, просто смотрела через ветровое стекло на большой дом, где выросла, где они с Марией делились мечтами и надеждами.
Слава богу, хоть мечты сестры осуществились: у Марии есть и муж, и ребенок. А ее собственные рассыпались в прах три года назад. Джэйд содрогнулась, представив, что сталось бы с нею, не протрезвей она вовремя и не разорви отношения с Эдамом. Если бы не семья, кто помог бы ей пережить самый ужасный период ее жизни?..
— Ты уверена, что я тебе не помешаю сегодня?
Джэйд замигала и покосилась на пассажирское сиденье своей спортивной машины, где едва уместился Кайл. Он ни разу не пожаловался на то, что не смог вытянуть ноги, или на то, что всю дорогу бился головой в потолок салона.
Да, Кайл предложил ей путь к отступлению, однако она решила, что пет ничего плохого в том, чтобы привести друга-мужчину на пикник по случаю ее дня рождения. Более того — он был необходим ей там. А если родители не правильно поймут ее отношения с Кайлом, это их проблема, не ее.
— Как я могу быть в чем-нибудь уверена? Мне сегодня исполнилось тридцать лет, — криво улыбнулась Джэйд.
Кайл запустил пальцы в ее короткие волосы, одаряя ее озорной обворожительной улыбкой, которую она уже успела полюбить.
— Если тебе от этого легче, то выглядишь ты не старше двадцати одного года.
Джэйд рассмеялась. Не только его прикосновения, но и слова заставляли ее чувствовать себя особенно легко.
— Ты удивительный лжец, но мне уже лучше.
Надеюсь, ты будешь поблизости, когда мне стукнет сорок.
— А ты думаешь, я куда-то собираюсь?
Его вопрос не требовал ответа, она поняла, что он имел в виду. И хотя осознание того, что Кайл становится постоянной реалией ее жизни, начинало привлекать ее, Джэйд не сомневалась: их представления о «постоянстве» сильно разнятся. Для Кайла это дружеское общение после того, как закончится их любовная связь, однако у каждого из них будет своя собственная жизнь. Никаких обязательств, никаких уз.
Ей стало трудно дышать. Господи, когда же их отношения сделались столь значимыми для нее? И когда любовная связь с Кайлом превратилась во что-то большее, чем просто удовлетворение физического влечения? Они даже еще не спали вместе, а она — Кайл прав — уже увязла гораздо глубже, чем было бы разумно…
— Джэйд!
Радуясь тому, что ее мысли прервали, Джэйд взглянула на сбегавшую по парадным ступенькам Марию. Сестра весело махала рукой, легкое яркое платье обвивалось вокруг ее ног. Кейла, пристроившаяся на материнском бедре, тоже махала ручкой.
За ними вальяжно следовал Грей, которого Джэйд даже полюбила после того, как он «сделал из ее сестры честную женщину», то есть женился. В распахнутых дверях появились явно взволнованные приездом гостя родители.
— Войска в полном сборе и готовы к атаке, — пробормотала Джэйд, хватаясь за сумочку. — Мне хотелось провести этот день в одиночестве, утопить горести в большой картонке шоколадного мороженого с орехами, но семейка настояла на празднике.
Кайл расхохотался.
— Я сделаю все возможное, чтобы облегчить твое взросление.
Джэйд благодарно улыбнулась ему. Они вышли из машины и направились к дому. Они шли бок о бок, Джэйд нарочно держала сумочку между ними, чтобы Кайл не попытался взять ее за руку, возбудив тем самым в родителях ненужные надежды, однако ее предосторожности не помешали опытному повесе. Кайл положил ладонь на ее не прикрытую топиком спину, и мгновенно ее кожа словно воспламенилась, тело откликнулось на его прикосновение.
Уже неделя прошла с того яркого свидания в «Черной овце». Их расписания не позволяли им оставаться наедине. Джэйд была занята днем, Кайл вечерами, правда, он пользовался любым предлогом провести хоть немного времени с ней. Или поджидал ее в холле, когда она возвращалась с работы, а он уходил в бар, или по утрам заглядывал к ней домой, а во время ланча — в офис. В эти краткие моменты Кайл умудрялся довести ее до безумия жарким поцелуем или дерзкой лаской, которые оставляли ее неудовлетворенной и жаждущей продолжения. А его разговоры по телефону становились все более провокационными. Джэйд ждала кульминации их отношений и сходила с ума от предвкушения.
Мария так крепко обняла Джэйд, что Кейла взвизгнула от восторга, а Джэйд поняла, что сестра полностью одобряет ее спутника.
— С днем рождения, сестренка!
Грей тоже обнял Джэйд, а отстранившись, изобразил ужас.
— Боже милостивый! Что я вижу! Морщинки вокруг глаз?
Джэйд укоризненно взглянула на Марию. Не оставалось сомнений, что любящая сестрица сообщила Грею, как Джэйд страшится надвигающейся даты, и тот поспешил воспользоваться информацией. Джэйд легко ткнула Грея кулаком в челюсть:
— Что это ты себе позволяешь, Николе, я не так стара и немощна, как ты думаешь. Очень даже могу врезать!
— А я-то надеялся, что ты с годами смягчишься. — Не дожидаясь реакции на свое замечание, Грей повернулся к Кайлу и представился:
— Грей, муж Марии.
Кайл пожал протянутую руку:
— Кайл Стефенс. Рад познакомиться.
Грей кивнул в сторону Джэйд и озорно улыбнулся.
— Может, вам удастся смягчить ее.
— О, не знаю. — Встретившись глазами с Джэйд, Кайл подмигнул ей. — Она мне и такой нравится.
Грей покачал темноволосой головой, словно не замечая облака сексуальной энергии, окутывающего вновь прибывшую парочку.
— Тогда вы смелее многих.
Кайл победоносно улыбнулся, а Джэйд пришло в голову, что большинство ее знакомых мужчин просто не проявляли подобной настойчивости. И терпеливости. И понимания ее желаний и страхов.
Они поднялись на крыльцо. Джэйд представила Кайла своим родителям, Джиму и Донне, как друга и клиента фирмы. Мама была, как обычно, любезна и мила, хотя в ее синих глазах сверкало любопытство. Отец открыто осмотрел Кайла с ног до головы, но, к облегчению Джэйд, знакомство прошло почти гладко и не было задано ни единого вопроса о намерениях Кайла.
Правда, это не означало, что отец не воспользуется удобным моментом позже.
Все направились во двор, где отец уже развел огонь под жаровней. Донна вынесла из кухни замаринованных цыплят и бараньи ребрышки, дала указания Джиму, попросила Джэйд и Марию помочь накрыть на стол.
— Ты тут не пропадешь без меня? — спросила Джэйд Кайла, многозначительно поглядывая на отца, который пока вел себя вполне пристойно.
Грей вручил Кайлу стакан холодного пива и ухмыльнулся.
— Не беспокойся о нем. Уверен, мы найдем, о чем поговорить.
— Вот этого-то я и боюсь, — пробормотала Джэйд и предупреждающе взглянула на зятя:
— Держи себя в рамках, Николе, или поплатишься головой.
Грей хмыкнул.
— Ни секунды не сомневаюсь.
Удаляясь, Джэйд услышала слова Кайла:
— Грей, Джэйд говорила, что вы занимаетесь охранным бизнесом. Я открываю новый ресторан и подумываю об усовершенствовании сигнализации.
Что вы можете предложить?
Надеясь, что дела на некоторое время отвлекут мужчин, Джэйд ускользнула в прохладный дом. В кухне мама готовила картофельный салат. Рабочий стол ломился от разнообразных закусок, которых хватило бы па целую армию. Мама всегда обожала семейные сборища и старалась угодить вкусам каждого.
Донна вымыла руки, выглянула в окно, и нетрудно было понять, что ее привлекло.
— Похоже, Кайл хороший человек.
Ухватив сладкую морковку, Джэйд окунула ее в соус.
— Он очень мил.
Донна оглянулась, и Джэйд поняла, что ее опасения оправдались. Глаза матери ярко блестели.
— У вас серьезные отношения?
Джэйд задумчиво жевала морковку. Это с какой стороны посмотреть. Их взаимное влечение казалось ей серьезным, серьезнее некуда — во всяком случае, ничего серьезнее она не переживала. Однако они не давали друг другу никаких обещаний.
Кайл — бунтарь, одиночка, живет ради чего-то сиюминутного; в данный момент он живет для нее.
— Он просто друг, — вмешалась Мария, входя в кухню из гостиной, где укладывала Кейлу спать. По крайней мере так меня уверила Джэйд.
— Друг и клиент, — подтвердила Джэйд.
— Клиент, с которым ты встречаешься, — поправила Мария.
Встречается, но не в том смысле, какой вкладывала в это слово Мария. У них не было еще ни одного настоящего свидания. Однако Джэйд решила не спорить с сестрой, а просто закатила глаза и понадеялась, что Кайл не подвергается в данный момент подобному допросу. Подхватив блюдо с печеными бобами, она отправилась во двор. Мария последовала за ней с тарелками и столовыми приборами, затем вернулась за салфетками и бокалами.
Накрывая с Марией на стол, Джэйд поглядывала на мужчин, поглощенных беседой. Понимая, что те ее не услышат, она набралась храбрости и задала сестре вопрос, мучивший ее почти неделю:
— Рия, помнишь, ты помогала мне с распродажей в прошлом месяце? — (Мария утвердительно кивнула.) — Ты случайно не видела тетрадочку?
Около полутора дюймов толщиной, в вишневой обложке. Мой дневник. — «Сборник моих самых интимных фантазий и тайных желаний».
Мария напрягла память.
— Нет, вряд ли. Кроме того, я никогда не ковыряюсь в твоих личных вещах.
— Да я не об этом. Не могу найти и подумала, может, ты видела, когда мы вытаскивали книги из старой тумбочки.
— Нет, не видела. — Мария подняла голову, и ее шелковистые белокурые волосы взметнулись волной. — Куда же ты ее засунула?
Практичный вопрос, с раздражением отметила Джэйд.
— Если бы я знала, то не стала бы спрашивать тебя, не так ли?
— Господи, не надо принимать все так близко к сердцу. Это же просто тетрадь. — (Не просто, хотела возразить Джэйд, но прикусила язык, не в силах поделиться столь личным даже с сестрой.) — Где-то же она должна быть, — продолжала Мария. — Сколько раз ты запихивала куда-нибудь что-то очень важное и потом не могла вспомнить куда.
Да, Мария слишком хорошо знает ее недостатки.
— И не пересчитать, — неохотно согласилась Джэйд.
— Ты не самая организованная представительница семьи, по я уверена, что твой бесценный дневник найдется в самый непредвиденный момент.
— Может, ты и права, — вздохнула Джэйд.
— В том, что ты неорганизованная, или в том, что тетрадочка в конце концов найдется?
Джэйд не смогла сдержать улыбки.
— И в том, и в другом.
— Знаешь, я обожаю, когда ты признаешь свои недостатки.
— Я ничего подобного не делала! — с притворным негодованием воскликнула Джэйд.
Мария только усмехнулась и отправилась в кухню за оставшимися закусками.
Вскоре все шестеро расселись за столом во дворе, наслаждаясь теплым летним днем и вкусной обильной едой. Джэйд выслушала добродушные подкалывания насчет своей так называемой «старости», а папочка попотчевал Кайла веселыми, а иногда и смущающими эпизодами из детства сестер. Поговорили о новом ресторане Кайла, о его службе во флоте.
Единственная тема, которую Кайл явно не хотел развивать, — это его собственная семья. Он отделывался ни к чему не обязывающими отговорками, и, зная о разладе между Кайлом и его отцом и братом, Джэйд понимала причину.
Кайл понравился всем, и это вовсе не удивило Джэйд. Ей оставалось только сожалеть о том, что он не задержится в ее жизни… И почему эта мысль так тревожит ее?
— Я отлично провел день, — объявил Кайл на обратном пути. Поскольку было только начало седьмого, он планировал отметить день рождения Джэйд в более интимной обстановке. — Спасибо за приглашение.
На мгновение оторвав взгляд от шоссе, Джэйд улыбнулась.
— Если память мне не изменяет, тебя пригласила моя сестра, но я рада, что ты принял приглашение.
— У тебя потрясающая семья. — Он немного завидовал их близким отношениям. К огромному удовольствию Кайла, его приняли безоговорочно.
Как чудесно почувствовать себя частью семьи, не сражаясь с последствиями бунтарского детства и отрочества, с разочарованием родственников.
Никто не ожидал от него соответствия каким-то стандартам. Его приняли таким, каков он есть: бармен и владелец ресторана. Ему все это нравилось.
— Да, неплохая. Папа устроил тебе допрос третьей степени?
— Я выдержал. Он просто боится как бы я не обидел его маленькую девочку.
Джэйд поморщилась.
— Я уже не такая маленькая.
— Да, по, поскольку я после Эдама первый парень, которого ты привела в дом, он тревожится.
Джэйд дернулась, и колеса проскрежетали по бордюру.
— Папа рассказал тебе об Эдаме?! — воскликнула она с такой смесью недоверия и гнева, что Кайл понял: он ступил на запретную территорию; однако решил не останавливаться. Наконец он разгадал причину сдержанности Джэйд, ее дурные предчувствия насчет развития их отношений, и использовал удобный случай:
— Вообще-то об Эдаме упомянул Грей. По его мнению, Эдам — настоящий ублюдок.
Джэйд почувствовала, что краснеет.
— Что еще сказал Грей?
— Детали ваших отношений должны исходить от тебя.
Джэйд у светофора нажала на тормоза с такой силой, что ремень безопасности на мгновение больно сдавил грудь.
— Эдам был подонком, — резко сказала она, как будто это все, что Кайлу следовало знать.
То, что Эдам подонок, Кайл уже уразумел, но ему просто необходимо было понять, как этот человек сумел произвести такой разрушительный эффект на Джэйд, что она избегала мужчин целых три года.
— Не хочешь рассказать мне?
Джэйд крепче сжала руль и, с болью взглянув на Кайла, произнесла:
— Да нечего особенно рассказывать. Мы встречались. У него была мания превосходства, он хотел все контролировать. Я попалась в его ловушку.
Очень унизительная ситуация, но прозрела я не сразу, а когда прозрела, разорвала наши отношения.
Все. Конец истории.
И конец ее доверия любому мужчине, сделал вывод Кайл. Джэйд создала в воображении любовника, которого сама могла контролировать. Она диктовала уровень близости и играла в безопасную игру.
Загорелся зеленый свет, и Джэйд нажала на акселератор.
— Прости. Хватит того, что я сегодня с таким трудом преодолела тридцатилетний рубеж. Не хочу портить остаток вечера анализом своих отношений с Эдамом.
— Действительно хватит, — согласился Кайл, меняя тему. — Я еще не преподнес тебе подарок; Он у меня дома.
Джэйд припарковала машину на своем месте у комплекса.
— Ты мне ничего не должен.
Кайл улыбнулся. После целого дня с ее семьей и мимолетных встреч в последнюю неделю он был полон решимости остаться с ней наедине.
— Я хотел сделать тебе подарок.
Они вышли из машины, и Кайл взял ее за руку, что Джэйд восприняла с благодарностью. Войдя в квартиру, Кайл оставил ее в гостиной и отправился в спальню за подарком. Как раз в этот момент зазвонил телефон.
В квартире был лишь один беспроводной аппарат с автоответчиком, как раз в гостиной.
— Сними, пожалуйста, трубку, — крикнул Кайл. Я сейчас подойду.
— Хорошо. — И почти сразу же до него донеслось:
— Алло, — а когда он уже выходил из спальни с ее подарком:
— Нет, вы набрали правильный номер… Подождите, он сейчас подойдет. — С улыбкой Джэйд протянула ему трубку:
— Твоя дочь.
Положив коробочку в розовой подарочной упаковке с кокетливым бантом на журнальный столик, Кайл взял телефон. Неудачное время для звонка выбрала его дочка, хотя он всегда был рад поговорить с ней.
— Привет, красотка. Как поживаешь?
— Папуля Поверить не могу, что ответила женщина. У тебя наконец появилась подружка?
Хотелось надеяться.
— Да. Ты не против?
— Я в восторге. Это серьезно?
Кайл оглянулся па Джэйд, присевшую на дальний конец дивана. За прошедшие годы он встречался с множеством женщин, но ни одна из них не возбуждала его так, как Джэйд. Он просто не желал думать пи о ком, кроме нее.
— Да, кажется, так.
— Давно пора, папуля! Господи, вот уж не думала, что ты остепенишься. Когда свадьба? Я хочу присутствовать при твоем прощании со свободой.
В голосе Кристи звучало столько энтузиазма, что Кайл невольно скривился.
— Эй, малышка, никто еще не говорил о свадьбе.
Джэйд взглянула на него, удивленно приподняв брови, и он беспомощно пожал плечами, пытаясь показать, что не имеет никакого отношения к всплывшей теме.
— Папуля, ты просто обязан остепениться и жениться. Мамочка тоже так думает.
— Неужели? — спросил он, хотя уже выслушал пару лекций Джэйми Энн о прелестях брака.
— Я беспокоюсь о тебе, и мне очень грустно, потому что ты живешь один, без семьи, — тихо добавила Кристи.
Пожалуй, дочка слишком мудра для своих лет, подумал Кайл. Он-то живет без семьи так долго потому, что считает это наилучшей ситуацией. Правда, после сегодняшнего опыта он абсолютно уверился в том, что у него никогда и не было семьи: поддержки, любви, смеха, — а шанс на создание собственной семьи он потерял после совместного с Джэйми Энн решения не жениться. Более острые, чем обычно, сожаления удивили его.
— Знаешь, Кристи, я всегда с удовольствием с тобой общаюсь, только думаю, ты позвонила не для того, чтобы обсуждать мою личную жизнь.
— Ты прав, — робко согласилась она. — Пару месяцев назад я говорила тебе, что ищу машину. Ну вот, я нашла. Подержанный «камаро», такой стильный.
— Не сомневаюсь, — пробормотал Кайл, представляя, как парни будут таращиться на спортивный автомобиль и красивую девушку за рулем. А если учесть, что он прекрасно знает, о чем они будут думать в этот момент, язва желудка ему обеспечена. Кайл даже потряс головой, чтобы отогнать тревожные мысли. — Я обещал тебе помочь с покупкой машины, как только ты получишь одобрение мамы и Тони, но, может, обсудим это позже?
Завтра, например?
— О, конечно. — Что-то она слишком легко согласилась. — Я все прекрасно понимаю. Ты сейчас занят.
Кайл опять встревожился. Что его дочь может знать о подобного рода занятости?
Они распрощались, и Кайл, положив трубку, вышел на балкон и уставился на вечерние тени.
— Держу пари, этот ребенок растет слишком быстро, — сказал он скорее себе самому, чем Джэйд.
Семнадцать лет — от ее первого зуба через балетные выступления к первой машине — пролетели. И его не было рядом в самые важные годы жизни дочери. Именно это беспокоило его больше всего, несмотря на то, что он считал их с Джэйми Энн решение правильным на той стадии жизни. Хотя теперь он уже не всегда так считал. Иногда ему было обидно до смерти.
— Ты скучаешь по ней, правда? — тихо спросила Джэйд.
Кайл запустил пятерню в волосы, вдруг почувствовав себя гораздо старше своих тридцати пяти лет.
— Да, скучаю. Редких визитов и телефонных звонков явно недостаточно.
И всегда было недостаточно, но он убеждал себя, что так лучше. Его дочери лучше с Джэйми Энн и Тони. Возможно, это было правдой, когда Кристи была совсем маленькой. Он тогда еще не созрел для отцовства. Не смог бы стать для Кристи опорой и образцом для подражания.
Кайл иногда задавал себе вопрос: а что, если бы Кристи родилась позже, когда он уже не был так упрям, не бунтовал против отца? Вероятно, жил бы где-нибудь на окраине в собственном доме с женой и «двумя с половиной» статистическими детьми, а не продолжал твердить себе, что он убежденный холостяк и ни в ком не нуждается.
Джэйд оперлась о стену рядом с ним.
— Почему ты не женился на матери Кристи?
Он не увидел в ее глазах осуждения, лишь легкое любопытство.
Ему нравилось верить, что «не жениться на Джэйми Энн» было самым ответственным решением его жизни.
— Потому что мы оба поняли: ничего из такого брака не выйдет. Ни сразу, ни впоследствии… Мы оба были так юны, а я был совершенно необузданным. Я бы в конце концов взбунтовался, и мы бы возненавидели друг друга. Нам обоим хватило ума понять это. Брак только ухудшил бы нашу ситуацию.
К несчастью, и его, и ее родители сочли их решение безответственным и пришли в ярость, когда он «сбежал» от Джэйми Энн на флот. Хотя родители Джэйми Энн давно простили его, собственная семья оказалась не такой великодушной.
— В первые годы Джэйми Энн было трудно, но потом все сложилось как нельзя лучше. Она нашла чудесного мужа, который просто молится на нее, а у Кристи теперь очень приличный отец.
Джэйд легко погладила руку Кайла.
— Ты хороший человек. Кайл.
— Почему ты так решила?
— Потому что ты небезразличный. Потому что Джэйми Энн и Кристи самые важные люди в твоей жизни и ты ставишь их счастье выше своего.
Ее замечание ошеломило Кайла. Неужели Джэйд понимает, как ему бывает тяжело мириться с принесенной ради Джэйми Энн и Кристи жертвой? Как тяжело следить за взрослением дочери по письмам, телефонным звонкам и фотографиям?
— Не делай из меня героя, Джэйд, — сказал он грубее, чем намеревался. — Просто мне повезло, что все сложилось удачно.
— Кроме отношений с твоей семьей.
— Это и не могло быть по-другому.
— Но разве ты сам не заслуживаешь счастья?
— А кто говорит, что я несчастлив? — возразил он, чувствуя себя загнанным в угол.
— Думаю, тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было.
Кайл нахмурился. Он доволен своей жизнью, но солгал бы, если бы начал отрицать ощущение душевной пустоты, мучившей его чаще, чем хотелось бы признавать. И в последнее время он то и дело спрашивал себя, не упустил ли чего-то важного в жизни. Конечно, можно попытаться убедить себя: мол, бар заменяет любовницу, работники — семью, а ресторан — ребенка, что он и делал не раз.
Когда же всего этого стало явно недостаточно?
Он взглянул на женщину рядом с ним и понял, что именно она заполнила пустоту и украсила его жизнь. Рядом с ней он чувствовал себя достойным.
Она принимала его со всеми совершенными им ошибками… Он всегда уклонялся от обязательств, так почему же прикидывает теперь, как славно было бы возвращаться домой к Джэйд каждый день и спать с ней каждую ночь?
— А как насчет тебя, Джэйд? Ты счастлива?
Она насторожилась.
— В некотором смысле — да.
— А в другом?
Он ясно видел: Джэйд поняла, о чем он спрашивает, но все еще не хочет раскрываться перед ним.
Он лишь пробудил ее желания, но не добрался до чего-то более важного.
— Не знаю, — прошептала она.
Достаточно честный ответ. Кайл решил развеять напряжение:
— Видишь ли, совсем не так я собирался провести этот вечер.
— Я тоже, — призналась она. Ее голос внезапно охрип, а глаза потемнели.
Потянув Джэйд к дивану, Кайл усадил ее и, сев рядом, вручил маленькую коробочку.
— Открой свой подарок.
Она колебалась пару секунд, затем сдернула бант и бумагу, приподняла крышку и, охнув, изумленно взглянула на Кайла. Ее палец скользнул по золотому ножному браслету, очень изысканному.
— Кайл, это слишком дорого.
Ему так не казалось.
— Тебе нравится?
— Конечно, но…
Он прижал пальцы к ее губам, подавляя протесты.
— Тогда ты должна надеть его и наслаждаться.
Сделаешь это для меня?
Джэйд отвела его руку с невероятно нежной и чувственной улыбкой.
— Да. Может, ты наденешь его сам?
Кайл ухмыльнулся.
— С удовольствием.
Он встал перед Джейд на колени, надел браслет ей на лодыжку и, глядя в глаза, погладил ногу.
— Тебе идет. Соответствует твоему свободолюбию, твоей дерзости и чувственности.
Джэйд покраснела и опустила голову, любуясь сверкающим подарком.
— Спасибо, мне очень нравится.
«Я влюбляюсь в тебя», — вдруг подумал Кайл, и эта мысль подействовала на него как хороший удар в челюсть. О господи… он не знал, готов ли к этому. Не знал, сможет ли сделать Джэйд счастливой.
Они уже не могли отвести глаз друг от друга.
— С днем рождения, Джэйд.
— О, Кайл. — Он догадался по ее тону, что она так же, как и он, ошеломлена тем, что происходит между ними. Джэйд наклонилась, легко провела губами по его губам. Сначала легко, но тут же их губы слились в пламенном поцелуе, лишающем самоконтроля, требовательном и ошеломляющем.
Кайл застонал, готовый ради нее на все. Пусть только попросит. И она попросила. Своим жарким ртом, руками, скользнувшими по его плечам и запутавшимися в его волосах. Ее изогнувшееся тело говорило на языке, древнем, как время.
Он словно взорвался, и Джэйд чувствовала то же самое. С дрожью и стоном она прервала поцелуй, заглянула в его глаза, и он, негодуя на себя, понял, что так и не знает, какого цвета у нее глаза. Зеленые? Синие? Сине-зеленые?
Но он узнает, обязательно узнает…
— Что же ты творишь со мной? — прошептала Джэйд.
Ее вопрос явно выходил за рамки физического возбуждения. Его самого охватила и потрясла буря эмоций.
— Пытаюсь тебя соблазнить. Получается?
— Да, — выдохнула она, прикрывая глаза, когда он стал целовать ее шею, плечи. — О да…
Затрезвонил телефон. Джэйд вздрогнула в объятиях Кайла и словно вышла из транса.
— Кайл?
— Есть автоответчик.
Он просто не мог отпустить эту женщину, оторваться от нее.
— Кайл, нам здесь совершенно необходимы лишние руки, — раздался голос Брюса. — Если получишь это сообщение, помоги.
Оставить своих работников в беде Кайл не мог.
Оторвавшись от податливых, жадных губ Джэйд, он сел и потянулся к телефону.
— Черт побери, надо было нанять еще одного бармена… — Он снял трубку. — Я здесь, Брюс. Еду.
Положив трубку, Кайл оглянулся на Джэйд, разрываясь между своими обязанностями и неудовлетворенным желанием.
— Я должен ехать.
В ее глазах, затуманенных страстью, вспыхнуло понимание.
— Да, поезжай.
Она снова поцеловала его, словно обещая любовь. Она ничего не таила, и в этот момент Кайл понял, что готов — душой и телом — сделать следующий шаг в их отношениях.
Со стоном отчаяния и удовольствия он посмотрел на ее лицо, светившееся неутоленным желанием, и улыбнулся, сожалея и прося прощения.
— Не остывай, тигренок. Я приду.