Миша оплатил мой счёт, галантно помог накинуть пальто мне на плечи, и спустя минуту мы покинули опустевший бар.
На улице было слегка морозно, но тихо, безветренно. К моему дому вела широкая зеленая аллея, которая в это время года из зеленой превращалась в желто-красную, а местами и вовсе в темно-серую. Деревья в этом году стремительно сбрасывали листву, словно боялись не успеть оголиться до того момента, как ляжет первый снег.
Мы неспешно двинулись вдоль аллеи, и Миша взял меня за руку, как ещё совсем недавно я мечтала. Невероятно тёплое чувство разлилось в груди, заставляя сердце затрепетать от почти детского восторга. Я все ещё не могла поверить в свое хрупкое счастье. Боялась радоваться слишком сильно, словно эта радость может его спугнуть. Словно в любой момент может вдруг оказаться, что это всего лишь сон, или химера, навеянная буйной игрой моего воображения, которая в любую секунду может исчезнуть, развеяться, и снова оставить меня наедине с моим привычным, но таким ненавистным одиночеством.
Только тёплая мужская ладонь, крепко сжимающая мою руку, доказывала обратное. Это был не сон и не видение. Миша действительно здесь, рядом со мной, и не собирается никуда уходить. Он выбрал меня. И, похоже, наш союз никому не принесёт страданий. Мне потребуется время, чтобы привыкнуть к этой мысли, и навсегда выветрить из сердца колючие угрызения совести.
— Как ты нашёл меня? Неужели следил? — решилась задать вопрос, терзающий меня с того самого момента, как он появился в баре.
— Я не искал, — ответил мужчина. — Приехал к тебе, но дверь мне не открыли. Нашёл по карте ближайшее заведение, где можно выпить. Уже забыл, когда в последний раз просто сидел в баре с бокалом пива, а тут вдруг захотелось. Решил, посижу немного, и позже ещё раз к тебе наведаюсь, если трубку так и не возьмёшь. Но в баре меня уже поджидал сюрприз.
— Как хорошо, что ты пришел туда, — поймала его взгляд и робко улыбнулась.
Он тоже в ответ улыбнулся одними уголками губ, наклонил голову и посмотрел на меня из-под бровей с каким-то особенным смыслом.
— Иди сюда.
Не успела опомниться, как оказалась в его крепких объятиях. И сердце сразу забилось как сумасшедшее, и дышать стало труднее.
— Что ты со мной делаешь, Камила?
— Что? — мой голос внезапно сел.
— Ты меня с ума сводишь.
Я смутилась, растерялась, но вместе с тем, было волнительно приятно.
— Но чем? Я ведь ничего такого не делаю.
— Тебе и не нужно. Я сам много чего хочу с тобой сделать.
Щеки запылали, несмотря на морозную прохладу на улице.
Его пальцы забрались в мои волосы, мягко притянули к себе за голову, губы накрыли мои в чувственном поцелуе.
Теперь все было совершенно по-другому. Мы целовались так, словно были одни в целом мире. Никакие лишние мысли не лезли в голову. Никакого смятения, никакой внутренней борьбы, — только чистое удовольствие от его прикосновений и ласк. Только он и я.
Я потеряла счет времени и не знаю, сколько мы вот так стояли прямо посреди улицы и целовались, как два влюблённых подростка. Лишь насладившись друг другом вдоволь, пошли дальше.
Но жажда была утолена ненадолго. Как только мы подошли к моему подъезду, он снова меня поцеловал, на этот раз гораздо грубее и настойчивее. Расстегнул пуговицы на моем пальто, проникая под него руками, забрался под свитер, принялся ласкать живот и ребра прохладными ладонями. Поднялся выше, погладил соски, сжал грудь, и я снова забыла, где нахожусь, тихонько застонав ему в губы.
Он отстранился и пристально посмотрел мне в глаза, будто ожидая чего-то.
— Поднимешься ко мне? — выдохнула я едва слышно.
— Я уж думал, не предложишь.
Оказавшись в моей квартире, мы оставляем верхнюю одежду в прихожей, и, не сговариваясь, идём в спальню.
Я замираю у кровати, оставаясь спиной к нему. По телу проносился лёгкий озноб от предвкушения того, что сейчас произойдет. Чувствую, как дрожат мои пальцы, и внутри всю словно потряхивает от гулких ударов сердца.
— Сними с себя всё, — раздаётся позади его бархатный, но настойчивый голос, и мое волнение усиливается до предела.
Медленно разворачиваюсь, и начинаю послушано выполнять его просьбу.
Стягиваю через голову свой вязаный свитер, отбрасываю его в сторону, и принимаюсь за джинсы. Руки не слушаются, внимательный взгляд синих глаз, направленный строго на меня, сводит с ума.
— Всё, Камила, — непреклонно напоминает он, когда на мне не остаётся ничего, кроме комплекта нижнего белья.
Дыхание сбивается напрочь. Стараюсь не выдавать своих чувств, но, кажется, у меня ничего не выходит. Я краснею, бледнею, опускаю глаза, потом снова робко смотрю на него и вдруг понимаю, что ему нравится наблюдать за моим смущением.
Усилием воли заставляю себя избавиться от бюстгальтера, безотрывно наблюдая за его реакцией. Его взгляд становится все тяжелее, а пальцы ложатся на верхнюю пуговицу рубашки, нетерпеливо расстегивают её.
Снимаю трусики, и остаюсь стоять перед ним полностью обнаженной. Не прикрываюсь руками, потому что мне очень нравится то, что происходит сейчас между нами.
Словно заряженное магнитное поле образовалось в соединяющем наши тела пространстве, такое плотное, что я без помощи рук осязаю его.
Миша не спешит приближаться ко мне или что-то предпринимать, просто изучает меня глазами, и его взгляд говорит о многом.
— Ляг на кровать, — звучит очередной приказ, пуская по моему телу волну горячих мурашек.
Послушно опускаюсь на кровать, и слышу:
— На спину, Камила. И разведи ноги, — его голос сделался ниже, в нем появилась лёгкая хрипотца, и от таких изменений мне буквально ведёт голову.
Одна за другой он расстёгивает все пуговицы на своей рубашке, её края опадают, обнажая рельефный торс, и на мгновение я замираю от восхищения. Когда только он успевает следить за своим телом, ведь круглыми сутками пропадает в офисе?
Чувствуя, как горят огнём щеки, а низ живота заполняется приятной тяжестью, я выполняю приказ. Сгибаю ноги в коленях и слегка развожу их в стороны.
Он подходит ближе, кладёт руки на ремень, и воздух разрезает негромкий металлический лязг.
— Я хочу видеть, как ты себя ласкаешь, — негромко произносит он.
Боже… Меня накрывает волной такого сумасшедшего смущения, смешанного с возбуждением, что становится невозможно сделать вдох.
Не снимая брюк, он обнажает возбужденный член, крепко обхватывает его рукой за мощный ствол.
— Покажи мне, — требует.
Кое-как заставляю свои легкие заработать вновь, делаю глубокий вдох и медленный выдох.
Я никогда не делала ничего подобного. Не ласкала себя на глазах у мужчины. Только одна, за закрытой дверью в спальне или в ванной, так, чтобы никто не видел и не знал об этом. Но он просит меня, и я снова не могу отказать. Даже не смотря на то, что мне очень сложно, и руки едва слушаются, я делаю это. Провожу ладонями по животу снизу вверх, накрываю грудь. Сжимаю её и глажу большими пальцами твёрдые набухшие соски. Одной рукой скольжу вниз и накрываю промежность. Начинаю осторожно водить пальцами по самому сокровенному. Все это время избегаю смотреть ему в глаза, чувствуя, как горит от смущения мое лицо, и сердце в груди замирает.
— Смелее, Камила. Разведи ноги шире.
Его хриплый голос заставляет меня поднять взгляд, и почувствовать новую горячую волну мурашек от того, КАК он смотрит на меня. Ему нравится. Совершенно точно нравится. Все смущение бесследно исчезает, растворяется в воздухе от этого тёмного, жадного взгляда, устремлённого на мою раскрытость. Собственные ласки дарят мне неземные ощущения. Теперь я делаю это так, как если бы находилась одна, без лишнего никому не нужного стеснения, но делаю это для него.
Мне хорошо. Из-под полуприкрытых век наблюдаю за ним. Как он медленно водит рукой по члену и безотрывно следит за моими действиями.
— Ты думала обо мне? — один тембр его голоса сводит меня с ума, заставляя мгновенно приблизиться к блаженству. — Ласкала себя и представляла, что это делаю я? Скажи мне.
— Да, — вырывается из меня полустоном-полувсхлипом, я уже совсем близко.
— Как часто?
— Каждый день, каждую ночь… — нарастающее возбуждение не позволяет дышать ровно, и слова звучат отрывисто. — С того самого дня, когда впервые встретила тебя…
Низ живота простреливает острым удовольствием, спина выгибается дугой, я запрокидываю голову и закрываю глаза. Тело скручивает сладкими спазмами, резко свожу ноги и с тихим стоном вытягиваюсь в струну.
Когда ощущения идут на спад, снова почему-то возвращается стыд, и мне с трудом удается побороть неловкость, чтобы посмотреть на Мишу.
Его рука на члене неподвижна, голова склонена на бок, глаза устремлены на меня. Он по-прежнему наблюдает за мной, и сейчас мне кажется, что помимо желания в его взгляде появилось что-то ещё. Что-то похожее на восхищение.
Он избавляется от рубашки и брюк, и опускается на меня сверху.
Ладонь проталкивается между ног и ложится туда, где совсем недавно была моя собственная рука.
— Я тоже думал о тебе все это время, — признаётся он, глядя в глаза. — Со мной никогда такого не было раньше. Я вообще забыл, когда в последний раз нормально спал. Стоило лечь в кровать, сразу начинал представлять, что ты рядом, и как я тебя беру, — его пальцы ворвались в меня, вырвав из груди громкий стон. — Иногда нежно, иногда грубо. Ты не знаешь, чего мне стоили наши совместные поездки домой.
— Рядом со мной… ты тоже это представлял? — выдыхаю я, раздвигая ноги шире, позволяя ему проникнуть в меня пальцами еще глубже.
— Да. Ещё как.
Начинаю буквально задыхаться от того, что его пальцы вытворяют внутри меня. Они нашли там какую-то очень чувствительную точку и стали безжалостно давить на неё.
— Ты очень… умело… это скрывал… — отрывисто произношу ему в губы, отдаваясь целиком этим новым для себя ощущениям.
— Я хочу тебя грубо, Камила, — шепчет он в ответ, и сразу целует, очень настойчиво и глубоко.
— Хорошо, — выдыхаю я, как только появляется такая возможность, хоть его слова, кажется, и не были вопросом.
Оторвавшись от губ, он по очереди целует каждую мою грудь, пуская по телу сладкую дрожь, грубо раздвигает мне ноги коленом и туго приставляет к входу в лоно каменный член.
Возвращает свой взгляд моим глазам, и сразу входит. Резко и на всю глубину, выбивая из меня всхлип. На секунду замирает, сжимает в кулак волосы на затылке и толкается еще раз, снова заполняя максимально глубоко. Я глухо стону. Закрываю глаза и закусываю губу. Он такой большой, и распирающие ощущения изнутри переполняют меня.
— Открой глаза.
Послушалась, открыла. Его потрясающие синие глаза так близко, смотрят с поволокой, но так пристально, так внимательно.
— Все хорошо?
— Да…
— Точно?
— Да…
Жадно целует в губы, и сразу после начинает вколачиваться в меня так, словно хочет порвать изнутри.
Я кричу. Не потому что я так хочу, а потому сдержаться просто невозможно. Слишком зашкаливают ощущения, слишком новые они и необычные. Удовольствие на грани боли, но все же удовольствие. Сумасшедшее, необъятное, необъяснимое. Мне так хорошо, как никогда и ни с кем.
Он переворачивает меня, усаживает на себя, и, крепко удерживая за бёдра, добивает серией быстрых толчков. Я чувствую себя тряпичной куклой в руках опытного кукловода, он делает со мной все, что пожелает. Тискает грудь, мнет, сжимает руками попу, трогает везде, и мне это нравится.
Нравится принадлежать ему, нравится чувствовать, как сам он кайфует от нашей близости, как ему рвёт крышу от моих стонов, и он начинает врезаться в меня ещё неистовее. И я теряю голову, чувствую себя пьяной, хоть и не выпила сегодня ни капли.
В какой-то момент оказываюсь под ним лицом вниз, и его член начинает попадать по той самой точке, толчок за толчком. Внизу живота нарастает потрясающее горячее напряжение, происходит взрыв, и я громко кричу от сумасшедшего оргазма.
Не успеваю опомниться, как следом с глухим рыком кончает и он. Снова в меня. Наваливается сверху, придавив своим тяжёлым телом к кровати, убирает волосы в сторону, горячо целует в шею. Если можно это назвать поцелуем, скорее кусает, но очень нежно, захватив зубами максимально большой участок кожи. И после скатывается с меня, ложится рядом на спину, тяжело дышит и смотрит в потолок.
Я тоже перекатываюсь на спину и подползаю к нему ближе, забираюсь под руку, которой он тут же обнимает меня за плечи.
Какое-то время мы молчим и восстанавливаем дыхание.
Мне так хорошо, как никогда, и все, чего хочется в эту минуту — это закрыть глаза и сладко уснуть. Но все же я решаюсь сказать ему то, о чем думаю, посчитав, что должна предупредить.
— Миш. Я могу забеременеть.
Он поворачивается ко мне и пристально смотрит в глаза.
— Кажется, ты говорила, что хочешь ребенка?
— Да, это так, — уверенно киваю. — Очень хочу.
— Я тоже.