А. ДЕ СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ
Общаясь с американцами, наблюдая, как они живут и трудятся, изучая историю США, естественно, приближаешься к пониманию этой великой страны. Помогли этому работа и взаимоотношения с деловыми людьми промышленности, служащими частных и государственных учреждений, инженерами и финансистами, фермерами и рабочими заводов, портов, строителями зданий и дорог, владельцами крупных и мелких предприятий, руководителями проектных организаций и самими проектантами, юристами и экономистами, мастерами производства, работниками библиотек, учителями, продавцами и покупателями, людьми большого и малого бизнеса. В поле моего зрения попадали школьники и их воспитатели, представители религиозного культа и ученые, коренные жители и иммигранты, студенты и профессора, корреспонденты и издатели.
По долгу службы и просто из-за любознательности хотелось побывать во многих местах США. Но, к сожалению, вступали в действие ограничения и запреты государственного департамента, которые мешали увидеть классическую страну современного капитализма в желаемых проекциях и разрезах. Наибольшее количество встреч было с деловыми людьми США.
Кроме коренных жителей США на встречах были и представители старой и новой эмиграции, а также новейшей, если так можно выразиться, которая появилась после второй мировой войны.
С чувством сострадания можно относиться к русским из числа старых эмигрантов, потерявших родину. Гонимые нуждой и голодом в царской России, они прибыли в Америку еще до Великой Октябрьской революции. Им действительно можно посочувствовать, так как потеря родины, пожалуй, самая тяжелая из всех, какие может пережить человек.
Но есть эмигранты, покинувшие Советскую страну после Октября 1917 г. Большинство этих людей жило ожиданием гибели советского строя. Они одряхлели, лишились веры в возврат старых «добрых» для них времен. Когда-то сильная злоба против Советской власти истощилась, выдохлась, обессилела. Большая часть вождей белой эмиграции повымерла. Остались, так сказать, огрызки. На смену им пришли американизированные отпрыски, родившиеся в США. Вряд ли эта категория эмигрантов представляет сколько-нибудь значительный интерес.
После разгрома немецких фашистов США подобрали и приютили предателей Советской Родины. Их иногда называют перемещенными лицами. Они готовы поступить на любую службу, чтобы не умереть с голоду, выполнить любые задания и поручения, в том числе направленные против своего народа. Их приютили американцы не из добрых побуждений, а рассчитывая на них как на реальную силу для разведывательных и других враждебных Советскому Союзу целей. Этих людей легко узнать, как и всякого беглеца, который старается приобрести, и как можно скорее, навыки чужой речи, чужих манер, чужой внешности. Без этого можно легко умереть с голоду на прекрасной американской дороге, возле складов с продовольствием или у витрины магазина, набитого до отказа различными продуктами.
Такие люди повторяют старые, избитые россказни про Советский Союз. Но эти речи ласкают уже только их собственный слух. Американцы, использовав их пропагандистские возможности, забыли о них.
Но деловая Америка знает цену крупным специалистам и хорошо их использует в своих интересах. В США известно имя Степана Прокофьевича Тимошенко, русского инженера и ученого, знаменитого своими работами по теории упругости, решению сложных проблем, связанных со строительной механикой. Он покинул Родину в 1922 г. и с того времени живет в США. Занимал различные ответственные и почетные должности. Работал в компании «Вестингауз», был профессором различных. университетов, участвовал в проектировании и строительстве мостов. Он окружен ореолом славы крупнейшего теоретика. Его труд хорошо оплачивается.
Но можно ли поверить, что он удовлетворен своей жизнью в отрыве от родной земли? Кто его видел, кто с ним общался, знает, что его жизнь надломлена потерей самого дорогого — Родины. Судьбу Степана Прокофьевича не может облегчить и то обстоятельство, что учебник Тимошенко по сопротивлению материалов до сих пор пользуется популярностью у студентов наших вузов.
Среди американских строителей и проектантов крупных кораблей есть русский инженер, которого тоже использует деловая Америка и имя которого не забыто его коллегами по профессии в Советском Союзе, когда-то сидевшими вместе с ним в одной студенческой аудитории. Это мистер Юркевич. Сейчас он возглавляет не большую контору, расположенную в районе Уолл-стрита (Нью-Йорк), и существует на случайные заказы по проектированию судов. Когда-то он был одним из строителей самого крупного в то время в мире французского океанского лайнера «Нормандия». Встречая нас в своей конторе, он много раз извинялся, что не может принять так, как того требует гостеприимство, что он стеснен не столько площадью, сколько средствами и отсутствием постоянной работы. Его кабинет в 15, может быть, 20 кв. м забит до отказа рулонами старых чертежей, папками с пояснительными записками и расчетами. На стенах развешаны фотографии, большая часть которых посвящена истории знаменитой «Нормандии».
Кстати, о «Нормандии». История этого лайнера весьма печальна. На испытаниях выявилась недопустимо большая вибрация корпуса. После того как были сделаны необходимые конструктивные изменения, корпус перестал вибрировать. В мае 1935 г. турбоэлектроход «Нормандия» переплыл Атлантику за 4 суток 3 часа 14 минут, получив за это приз «Голубая лента Атлантики». В марте 1937 г. это же расстояние он прошел за 4 суток 7 минут. Лайнер по длине на 15 м превосходил высоту Эйфелевой башни, вмещал около 2000 пассажиров при 1285 человек команды и обслуживающего персонала.
Общепризнанно, что это был один из самых лучших кораблей мира того времени. В 1941 г. немецкие подводные лодки загнали «Нормандию» в нью-йоркский порт и там корабль нашел свою могилу, не испытав удара вражеской торпеды или авиационной бомбы. После передачи правительству США лайнер был переоборудован в военный транспорт и готовился к выходу в море, но был уничтожен пожаром. Гибель «Нормандии» у причала, по мнению самих же американцев, показала нераспорядительность и безрукость администрации порта.
Вот как об этом рассказывает советский специалист Л. Скрягин: «9 февраля 1942 г. возник пожар. Корабль горел целые сутки. Несмотря на мобилизацию всех противопожарных судов, пожарных команд, остановить пожар не удалось. Из-за большого скопления воды в верхней части лайнера появился крен и возникла угроза, что корабль опрокинется. Находившийся на пирсе создатель проекта лайнера инженер Юркевич понял это раньше других. Со слезами на глазах смотрел он на гибель своего детища. Юркевич умолял представителей американских властей прекратить безрассудно лить воду на верхние надстройки, предлагал отстаивать только машинное отделение, чтобы спасти уникальную силовую установку. В 23 часа 30 минут, когда крен корабля на левый борт достиг 40°, Юркевич посмотрел на свои часы и сказал американцам время, когда судно опрокинется. Однако самоуверенные американцы не хотели его и слушать. В точно предсказанное время, в 2 часа 45 минут, из-за большого скопления воды на верхних палубах судно, потеряв остойчивость, резко повалилось на левый борт и с креном 80° легло у пирса». (Л. Скрягин. По следам морских катастроф. Изд-во «Морской транспорт», 1961, стр. 50—53.)
Об этом почти слово в слово рассказывал мне сам Юркевич. Видно, не одному человеку поведал эту печальную повесть строитель корабля.
В конце концов американцы, не найдя применения этому кораблю, в 1946 г. продали его на металлолом за баснословно низкую цену в 162 тыс. долл., хотя затраты, произведенные при первоначальной постройке, переоборудовании и подъемных работах составили 99 млн. долл.
Было видно, что Юркевич удручен своим положением. Он вынужден постоянно искать заказы для себя и своей проектной конторы. Невольно приходила мысль, чего мог достичь мистер Юркевич, если бы он был просто товарищем Юркевичем. Работы для такого несомненно талантливого судостроителя у нас нашлось бы много. Выбирай, товарищ Юркевич, что тебе больше нравится. Хочешь — занимайся крупными кораблями, хочешь — мелкими; можешь взяться за быстроходные катера, можешь посвятить себя железобетонному судостроению. Если это не привлекает, приложи свои знания к проектированию и строительству танкеров или скоростных лайнеров. Да есть ли границы выбора, чем заняться человеку с инженерным образованием и опытом у нас в Советском Союзе!
Встречался и другой тип эмигранта. Вот один из представителей этого типа, бывший одессит мистер Минц. Занимался он всякими делами, но денег не скопил и своего предприятия, даже самого захудалого, не приобрел. От своих родителей, умерших в США, он получил небольшую квартиру в Нью-Йорке. Пытался Минц торговать, но быстро прогорел. Исполнял роль посредника по продаже оборудования для механизированных прачечных, но доходы оказались более чем скромными. Он стал квалифицироваться как биржевой маклер. На этом поприще каждый день и каждый час сулил ему или ощутимый успех, или полное банкротство, если бы он играл большими суммами. Но изрядно побитый жизнью мистер Минц ради осторожности решил оперировать небольшими суммами , чтобы в случае неудачи не оказаться совершенно без средств.
В знаменитом издательстве «Макгроухилл» работает красивый молодой армянин Пирузян. Он родился в США, прекрасно владеет английским языком. Участвует в издании одного из технических журналов. Его стиль работы, поведение — все американское. Но он не забросил родного армянского языка, которому его научили родители. При встрече с земляками он заметно внешне менялся. Его глаза теплели, когда упоминалась наша страна, которую он никогда не видел и знает лишь со слов родителей. Его мечта — побывать в Советской Армении, подышать ее воздухом, посмотреть, как живут его земляки.
В США живет известный русский (по происхождению) ученый Зворыкин, который сделал крупные открытия в области цветного телевидения. Его как специалиста тоже неплохо используют американские хозяева.
Эмигранты вынуждены трудиться на своих хозяев, создавая иногда первоклассные в техническом отношении конструкции и сооружения.
Большинство эмигрантов влачит жалкое существование не только духовное, но и материальное.
Как-то мы с товарищами возвращались из очередной поездки. Самолет приземлился на нью-йоркском внутреннем аэродроме. Наняв такси, поспешили поехать по до мам. Водитель такси, мужчина лет 40—45, был неразговорчив и односложно отвечал на наши вопросы. Мы продолжали вести беседу между собой по различным пустякам. Один рассказывал, как у него учится сын в школе, другой — как произносит первые слова совсем крошечная дочка.
Водитель долго и молчаливо слушал и наконец не выдержал, заговорил на русском языке. Его рассказ типичен для большинства так называемых перемещенных лиц. Он два года назад прибыл из Европы в США и не успел изучить английский язык. Сам он русский, служил в Советской Армии, сдался немцам в плен, работал на заводах Польши. После разгрома фашистской армии оказался в Западной Германии. Работал на строительстве. Теперь живет в Нью-Йорке. Но работы по специальности пока не нашлось. Приходится держаться за «баранку» автомобиля.
— Почему же вы приехали в Америку? — спрашивает один из моих спутников.
— Таково было желание западногерманских властей и американских хозяев,— отвечает шофер.
Далее водитель сообщил, что он не имеет семьи и очень хочет узнать подробности о Советском Союзе. Но на этом беседа окончилась. Мы приехали.
Что можно сказать об этом человеке? Возможно, что он скоро найдет работу по специальности, обретет семью, устроится с жильем, освоит английский язык. Но будет ли он чувствовать себя полноправным членом общества в США? Нет, конечно.
Трудно судить, по каким причинам оказался этот человек вдали от родного края. Очевидно, что под влиянием антисоветской пропаганды, ни на одном этапе его нелег-кого пути он не решился вернуться на Родину, как это делали другие. А это был бы самый лучший выход для такого человека.
По данным американской статистики, только в Нью-Йорке живет около 300 тыс. русских. Для них выпускаются газеты и книги на русском языке. Они их читают. Но хорошо знают «русские американцы», что настоящая добротная русская речь звучит только в Советском Союзе.
Инициативные американские купцы пытаются торговать, подлаживаясь под вкусы русских при подборе ассортимента товаров. Но все их ухищрения в этом отношении имеют весьма и весьма слабое сходство с подлинно русским.
Тяжелое впечатление остается от знакомства с любой группой эмигрантов из нашей страны. Куда более содержательными были встречи с рядом коренных, так сказать, «стопроцентных» американцев. Некоторые из них оставили запоминающееся впечатление своим своеобразным характером и практическим смыслом.
Мне довелось дважды (в 1957 и 1959 гг.) быть в гостях у известного фермера Р. Гарста, а также несколько раз с ним встречаться в различной обстановке, Это типичный американец, который трезво относится к некоторым сторонам американской жизни. Он, например, с возмущением говорил о наличии так называемых излишков сельскохозяйственных продуктов в США и голодающих в некоторых странах Азии и Африки. С негодованием отзывался он и об ограничении деятельности фермеров по расширению посевных площадей и повышению урожайности.
Р. Гарст является президентом компании по выращиванию и продаже гибридных семян кукурузы «Гарст и Томас». Этим делом он занимается около 30 лет и добился хороших результатов. Семена проверяет как на своей ферме, так и в других хозяйствах. Посылает образцы семян другим фермерам бесплатно в порядке рекламы. Блестящий организатор дела на американский лад. Знаток и мастер не только выращивания кукурузы, но и применения ее для откорма животных и птицы.
Гарст твердо придерживается принципа замены ручного труда механизированным даже на самых незначительных работах. Он обращал наше внимание на то, что для устранения ручного труда вовсе не всегда нужны сложные и дорогостоящие машины. Во многих случаях и простейшие механизмы и приспособления при обязательном сочетании с рациональной организацией труда дают хорошие результаты. К таким механизмам он относит самокормушки, автопоилки, электроподогрев воды с терморегулятором, опрыскивание животных химическими средствами против вредителей, клетки для содержания кур и т. п.
Гарст любил рассказывать, как отец учил его браться за главное и доводить начатое до конца.
— Нельзя черешню откусывать по частям,— вспоминал Гарст слова своего отца.
В своей деловой жизни он и сейчас руководствуется этим принципом. Он развивает бурную активную деятельность в непрерывных поисках новой технологии обработки почвы, новейших видов искусственных удобрений, машин, наиболее совершенных животноводческих построек и пр. Он любит экспериментировать, рационализировать уже существующие приемы в работе. Он с увлечением юноши показывал лично им изобретенную сушилку для зерна. О каждом деле, которым занимался, он имел глубокие знания, свободно оперировал цифрами и экономическими выкладками, знал наизусть главные элементы калькуляции. Но любой экскурс в экономику кончался одним выводом, одним итогом: сколько на этом можно заработать?
— Ну, а как урожай? — интересуюсь я.
Гарст берет у своего сына записку и читает цифры урожая кукурузы на зерно за 18 лет:
Годы Урожай (в ц с 1 га) Затраты на удобрения и ядохимикаты (в долл., на 1 га)
1940 41 —
1945 44 12,5
1950 48 25,0
1955 50 37,5
1956 59 50,0
1957 63 62,5
1958 76 75,0
На орошаемых землях штата Небраска в 1958 г. получен урожай 95 ц с 1 га при затратах на удобрение и ядохимикаты около 100 долл. на гектар. Для получения дополнительного урожая 1 ц кукурузы необходимо израсходовать около 40 центов на химические удобрения при цене кукурузы около 4 долл. за 1 ц.