Новостями мы с Син обменивались в том самом кафе, в котором на меня недавно было устроено покушение. Я даже для того, чтобы без помех пообщаться с суккубой, задвинул свою последнюю пару. Ну, во-первых, на той паре ничего особо интересного для меня не предполагалось, так сплошная теория, которую я и без того уже неплохо изучил, а во-вторых, Син пообещала подкинуть мне новую и весьма интересную тему для товарообмена с ее миром.
— Вот, смотри, тебе известен этот цветок? — Она продемонстрировала мне очень четкий и подробный рисунок растения, имеющего красивые красные цветы и длинные широкие листья. — У нас его сонником называют.
— Вообще-то нет, а чем он знаменит? — Поинтересовался я, не испытывая, впрочем, большого энтузиазма возиться с поисками этого растения. Ну, все реально ценные и редкие растения были известны наперечет, и этого, в общем-то, внешне вполне привлекательного цветочка я среди их изображений точно не встречал.
— Он знаменит тем, что позволит нам с тобой серьезно разбогатеть и усилиться, — похоже Син заметила мой скептицизм и немного обиделась. — Между прочим, за семена этого цветочка, выращенные непременно в мире людей, в нашем мире платят синими энергокристаллами.
— О, как, — только и нашелся, что сказать я на это громкое заявление. Синие энергокристаллы в демоническом мире — самый дорогой тип валюты, про это мне еще в самом начале нашего совместного бизнеса рассказал То. Используются такие только при совершении очень дорогостоящих сделок.
— Так что, ты их поищешь, или мне кого-нибудь другого для этого придется уговаривать?
— Поищу, — ответил я, уже прикидывая про себя, куда в первую очередь буду обращаться за информацией. А к Наталье, к кому же еще, все равно ни с кем, более знающим во всех этих тычинках-пестиках, я не знаком! Ну, и еще можно попытаться в ботанических справочниках покопаться. Но этот путь с самостоятельными поисками может оказаться очень хлопотным и долгим: я же не по названию буду цветок там искать, оно, наверняка, будет совершенно иным, а по внешнему виду. Не факт, что вообще его сумею опознать.
Уговорившись о том, что я ее вызову к себе, как только соберу необходимую информацию о растении, Син упорхнула в свой мир. А я остался… одолеваемый думами о возможном жульничестве со стороны этой излишне деятельной демоницы. Ведь запросто может выйти и так, что этот цветочек — чистой воды надувательство, призванное исключительно побудить меня к вызову суккубы в наш мир. Как я понял, каждый такой вояж дает рогатой немало праны для ее дальнейшего развития.
Отлавливать Наталью я отправился только через три дня. До этого времени никак не мог: преподаватель ОБЖ (основы безопасности жизнедеятельности, если кто не знает) как с цепи сорвался. Назадавал нам до следующего его занятия целую кучу рефератов написать, а потом мы их еще и с практической точки зрения должны были защищать. В частности, мне досталась тема «Поражение огненной магией». Никогда бы не подумал, что после такого поражения в организме пострадавшего остаются огненные флюиды, которые могут помешать нормальному воздействию зелья заживления ран.
Но таки реферат я сдал, и даже Наталью отловил с первой попытки.
— Информация об этом растении будет стоить тебе, Уваров ровно сотни золотых, — объявила мне обнаглевшая вымогательница.
— Ты вообще другие цифры знаешь? Сто золотых! — Возмутился я в ответ. — Одно дело, получить от тебя профессиональную помощь специалиста, да еще и артефактный горшок в придачу, или хотя бы букет цветов, который нужен буквально срочно, и без тебя, ну, никак не обойтись. Другое дело, обычная, не срочная информация, которую я и просто из справочников могу узнать.
— Ну, ищи, если такой жадина, — вредная друидка сделала вид, что обиделась.
Дальше был торг, жестокий и беспощадный. Я просто ощущал, какое удовольствие он доставлял моей оппонентке.
— Последняя цена, двадцать пять золотых! — Подвел я итог затянувшейся торговле. — И за эту цену ты мне не просто сообщаешь название изображенного на рисунке растения, но и называешь хотя бы одно место, где можно приобрести его семена.
— По рукам! — Разулыбалась девчонка, и я внезапно ощутил, что в нашем договоре присутствует какой-то подвох. Но рукопожатие уже состоялось, и я принялся отсчитывать обещанные монеты.
— Стыдно не знать такого растения, цветок называется…(очень зубодробительное наименование на уже не первое тысячелетие мертвом языке, считающимся в нашем мире классическим), но для простоты произнесения его еще именуют аленьким цветочком, — начала отрабатывать оплаченные мной знания третьекурсница. — А приобрести его семена ты можешь у одного из членов нашего кружка, барона Сизова Владимира, не знаю, как его по батюшке величают. У него этими самыми цветами вся его персональная теплица номер два засажена. И сейчас как раз там идет процесс созревания семян. Точнее, семена у аленького цветочка, как и цветение, идет непрерывно всю вторую половину осени и всю зиму. Растение это из южного полушария, там все времена года вывернуты наоборот по отношению к нашим.
Не откладывая этого дела на потом, я вместе с присоединившейся к моему походу Натальей, тем же разворотом и отправился в сторону университетской Оранжереи. Время подходящее, большинство кружковцев должно сейчас там быть, да и мне времени терять не стоит, препод ОБЖ ведь никуда не делся, запросто уже завтра может вторую серию рефератов задать.
М-да, уж, «никогда не плюй в колодец, пригодится водицы напиться», — кажется, именно так характеризовали наши предки сложившуюся у меня ситуацию, когда на мой запрос на входе в оранжерею о желаемой встрече с бароном Сизовым ко мне вышел… Машкин ухажер. Причем, он меня с первого же взгляда признал и принялся очень злобно сверлить взглядом.
— А ведь я предлагала тебе, Сережа, решить твой вопрос с цветами всего за сто золотых! — Кинув эту парфянскую стрелу Наталья с донельзя гордым и самодовольным видом прошмыгнула мимо меня в оранжерею. В которую меня, конечно же, не пустили. Барон Сизов даже разговаривать со мной не стал, разулыбался, скотина, молча, сложил кукиш, и ушел обратно, на запретную для прочих смертных территорию.
Как тяжело на свете живется бедному студенту! Именно эту фразу я придумал буквально на следующий день. Ну, сами посудите: семян я не получил, препод ОБЖ, как я и опасался, задал приготовить ему к следующему уроку еще один реферат. Да еще и Чернозубова затеяла со мной в молчанку играть. На все мои вопросы только молча хмурится и отворачивается, словно я ее любимую кошечку прямо на ее глазах использовал вместо футбольного мяча. И уже, практически по ее недовольным междометиям и раздраженным коротким репликам, я догадался, что это она так за мое общение с Син меня наказывает.
Может быть, в другой раз мне никогда бы и не пришло в голову то, что я решил сделать….
А решил я, ни много, ни мало, ограбить персональную теплицу барона Сизова. Очень любезно было с ее стороны, что Наталья мне нужный номер этой теплицы подсказала. Номер два, насколько я помню из проведенной для меня когда-то экскурсии, совсем недалеко от общего входа в Оранжерею располагается.
На дело отправился, как и все уважающие себя грабители ночью. Правда, не в собачью вахту, под утро, а просто, когда в Оранжерее все освещение за исключением дежурного погасло. Местная магическая сигнализация для моего разумного артефакта не стала исключением: пара минут — и можно проходить внутрь.
Чтобы со стороны меня никто не заметил, я не стал применять дополнительные источники освещения, ограничился зельем ночного зрения. Кстати, сам же его и сварил. По моим ощущениям, это зелье — вершина моих нынешних алхимических умений. Единственное слабое место такого зелья — это сильная светобоязнь на все время его действия. Даже от не сильных источников света начинают слезиться глаза, а уж если посветить в них фонариком…. Но, будем надеяться, человека с фонариком мне в моем авантюрном предприятии все же не встретится, ночь же, все нормальные люди должны давно спать.
Итак, теплица номер два, вход в которую, как мной выяснилось, вообще не запирался. Едва я в нее вошел, у меня чуть дыхание не перехватило. Есть такие цветы, аромат которых сильнее всего проявляется ночью. Аленький цветочек, похоже, как раз из таких. Аромат меда, карамели и еще каких-то пряностей… если бы не убойная концентрация этого запаха, я бы сказал, что это один из самых моих любимых ароматов из всего, что когда бы то ни было, я вообще вдыхал.
Однако отдыхать и заниматься ароматерапией некогда, надо дело делать. Еще замечательно, что семена на этом растении, оказалось, вызревают не где-нибудь в глубине коробочек, а в голом виде, на самых кончиках ветвей. Да еще такие крупные! В ином мире очень похожие по форме и размерам семена имели каштаны. Правда, у каштанов все же была оболочка, а тут — собирай — не хочу. Зрелые семена сами собой отделялись от веток при приложении малейшего усилия. Вот только я же, дикий человек, никак не ожидал, что семена будут такие крупные, потому с собой взял в качестве вместилища для семян тканевой мешочек очень небольшого размера. Мешочек заполнился враз, а потом я собирал их, просто набивая карманы, благо зимой одежды на мне много, и, соответственно, карманов тоже оказалось в достатке.
Уже напоследок, закончив сбор семян, решил еще для себя, дополнительно, букет цветов сорвать. Тут же их много, убыли будет даже не заметно. Зато мне будет приятно просыпаться утром, ощущая такой замечательный аромат.
Из-за охапки цветов перед своим лицом я и не заметил, что в главной оранжерее уже не один оказался.
— Кто здесь? — Прозвучал вопрос, после чего все пространство теплицы залили потоки яркого, почти солнечного света.
Как я уже потом узнал, сам заведующий кафедрой растений, Иосиф Евгеньевич Вавилов, этой ночью свои опыты с растениями проводил. Только его эксперимент требовал темноты, вот никакого освещения в его персональной теплице и не было. А потом мы почти что, нос к носу столкнулись. И таки да, луч фонарика прямо в морду лица — это, как оказалось, еще не самое плохое, что может произойти с человеком, принявшим зелье ночного зрения.
Скандал, конечно, получился страшенный! В деканате меня заставили объяснительную писать. Написал честно: «залез за аленькими цветочками потому что владелец теплицы отказался их мне продавать. Дверь в оранжерею оказалась не заперта». Декан прочитал мою объяснительную и почему-то разулыбался. Еще о моем проступке объявили во всеуслышание перед всеми студентами нашей группы. Дополнительно сказали, что рассматривается вопрос о моем исключении.
А еще через сутки меня снова вызвали в деканат. Я уже думал, придется вещи для возвращения домой собирать. Но, на удивление, Аркадий Семенович, наш декан, сделал мне еще одно внушение и отправил учиться дальше.
— Благодари свою подружку, Уваров, — сказала мне Варвара Александровна, секретарша нашего декана, когда я вышел в приемную из его кабинета. — Если бы не ее заступничество тут вчера, исключил бы тебя Аркадий Семенович.
— Ирина, это ты за меня ходила декана просить? — Поинтересовался я на занятии, вернувшись.
— Я не могла поступить иначе, ты же для меня эти аленькие цветочки воровал, — вся зардевшись, пробормотала Чернозубова и отвернулась.
— Сашка, объясни мне, малограмотному, — обратился я к Соколову после уроков, — почему Чернозубова вдруг решила, что аленькие цветочки я непременно для нее воровал?
— А у тебя еще одна девушка на примете имеется? — Изумился мой товарищ. И только тут я узнал, что эти самые аленькие цветочки издавна используются кавалерами в качестве безмолвного признания в любви своей девушке. Блин! Оказывается, я, в самом деле, дикий, пещерный человек, раз о таком широко распространенном обычае ни разу не слышал.
Все же так уж, чтобы совсем просто, я не отделался: во-первых, на меня наложили штраф. Вы будете смеяться, но сумма его составила ровно сто золотых! Во-вторых, меня на целый месяц определили в качестве наказания дежурным по столовой, грязные тарелки — стаканы по столам после еды собирать. Впрочем, о чем это я? Как раз, по сравнению с исключением, я отделался совсем даже просто. А еще у меня в карманах сохранились все собранные мной семена. Между прочим, довольно большой мешок набрался, после того, как я их изо всех своих карманов вытряхнул. Теперь вот надо определиться, что заказывать в качестве своей доли и можно вызывать чертовку за первой порцией этих семян.
— Зря ты с Чернозубовой гулять затеял, — высказал свое мнение Сашка Соколов после того, как мы с Иринкой всю большую перемену просидели в сквере на лавочке. — Нет у вас с ней будущего. Ее отец — имперский барон не из последних, а ты даже местечкового титула не имеешь.
Вообще-то одногруппница пыталась научить меня своему способу примерной оценки силы у проходящих мимо студентов, но со стороны это выглядело полноценным свиданием. Впрочем, возможно оно и было свиданием, все же баронесса согласилась обучить меня своему родовому умению. Хоть оно и не боевое и даже, как будто, не очень важное в практическом плане, но это все-таки кусочек родовых секретов. С другой стороны я тоже пытался ей показать особенности моего магического зрения. Типа, взаимовыгодный обмен. Вот только у меня уже к концу перемены что-то начало получаться, а Чернозубова как не видела магии, так ее и не видела. Но хоть представление получила, в каком направлении ей с ее даром можно будет развиваться.
— Так у нас, вроде, о свадьбе и речи не заходило, просто гуляем, пока нам нравится быть вместе. Ты вон тоже ведь с Гульнаркой Абашевой заигрываешь, хотя, наверняка планов на нее никаких не строишь. Причем, по той же самой причине: ты — имперский граф, а она — обычная, не титульная дворянка.
— У нас немного другое. Ко мне с разборками ее отец вряд ли пожалует, а вот к тебе барон Чернозубов может запросто заявиться.
Ну, так-то да. Разумное предостережение от настоящего друга. В последнее время мы с Соколовым вообще неплохо сблизились. Правда, для этого нашей четверке приятелей пришлось сократиться до двойки. А все эти аристократические заморочки повлияли. Как мы не клялись в начале года на словах, что всегда будем дружить, невзирая ни на что, жизнь внесла свои коррективы. Илья вон, себе сюзерена выбрал, который не очень благоволит ко мне, а барон Когтев вынужденно сократил общение с номинальными недругами своего сюзерена, в том числе и с нами, раз наши роды тоже на территории Светлогорского княжества проживали. Короче, эти двое отвалились, став… не врагами, конечно, но так, просто хорошими знакомыми.
Учеба учебой, но ведь у меня и другие дела были. В первую очередь это я имею в виду мой наметившийся контакт с суккубой. Долго время с ее вызовом тянуть не стал. Как говорится, время, которое у нас есть — это деньги, которые можем заработать. Потому, буквально, едва со всей своей нервотрепкой разобрался, принялся расчерчивать на полу своей комнаты печать призыва.
И снова внутри печати начали дымные дорожки прорисовываться, письмена на неведомом языке и… все. Ну, во всяком случае, так казалось в обычном зрении. Магическим я тоже практически ничего этакого не обнаружил, разве что какую-то еле уловимую неправильность. Даже сам не понял, в чем она заключается.
— Что за шутки? — Спросил я строгим голосом. — Син, с какого перепугу ты вдруг затеяла прятаться? Немедленно проявись, или я тебя отправляю обратно.
Ну, в принципе, я не так уж и сильно волновался. Пентаграмма, если ее не стирать с моей стороны, должна очень надежно удерживать внутри себя призванное существо. Более того, являясь по сути двусторонним контрактом, эта печать позволяла мне без труда по малейшему своему желанию отправить призванное мной существо обратно в ее мир. Впрочем, и призванный тоже сохранял свою свободу, в том плане, что тоже мог пожелать вернуться, и его бы перенесло обратно. Очень продвинутые специалисты разрабатывали этот ритуал призыва.
Меж тем, моя угроза возымела действие. В центре печати прорисовалась суккуба.
— Прости, Сережа, обознатушки вышли. Я думала, меня тут один очень неприятный тип опять призывать затеял.
Интересно мне было, что за извращенец у нас где-то нарисовался, от которого аж демоница прячется, но Син всеми своими эмоциями демонстрировала острое нежелание продолжать этот разговор, поэтому перешел к делу:
— Вот, глянь, ты про эти вот семена говорила? — Продемонстрировал ей горстку семян на ладони. Не все, чуть-чуть, на пробу.
— Думаешь, я отсюда вижу? Выпусти меня немедленно! — Потребовала суккуба. В ее эмоциях просто таки заполыхало предвкушение.
— Кстати, а для чего демонам эти семена? — Продолжал я играть на нервах рогатой девицы, не стирая пока защитную черту.
— Открывай давай, или я за себя не ручаюсь! — Уже практически зарычала демоница.
— Сначала скажи, — не сдавался я. Вообще, замечаю за собой, что чужие сильные эмоции для меня делаются чертовски приятными и… волнующими что ли….
— Ну, ладно, скажу, — сдалась Син, поняв, что быстрее будет по-быстренькому все рассказать, а не ломиться дуриком. — При помощи вытяжки из этих семян, выращенных у вас, но пророщенных потом в нашем мире, демоны могут видеть сны о своем могуществе.
— Так это ты решила наркоторговлей заняться, что ли? — Протянул я, даже сам не поняв, как к такому нужно относиться. С одной стороны — наркоторговля — это плохо! Наркотики разрушают тела и души их употребляющих. С другой… души у демонов… ор-ригинально!
— Какие наркотики? — Завозмущалась меж тем демоница, — говорю же, вытяжки из этих семян позволяют смотреть сны….
—…О своем могуществе, — подхватил я ее фразу и продолжил: — у людей есть вещества, они все строго запрещены, кстати, которые временно изменяют сознание….
— Да знаю я о наркотиках! — Теперь уже Син меня перебила, — это совсем-совсем другое! Привыкания к средству, полученному из семян, не возникает, а сны они… показывают возможное будущее. Будущее же не однородное, а состоит из множества вариантов. Есть варианты, в которых мы достигаем могущества архидемонов. Вот наше сознание под влиянием этого вещества и отыскивает один из таких. Или, если принять этого средства не очень много, можно увидеть себя на следующей ступени развития, понять, какие недостатки у той, будущей формы и заранее озаботиться их исправлением.
Ну, слава богу, хоть не надо теперь решать для себя сложную этическую проблему. Хотя… я уже принял решение: никаких наркотиков! Не важно, кому их продавать. Вот тот мужик, память которого в меня вселилась, всю свою жизнь магию тоже считал сказками. А вдруг, карма тоже существует в реальности. Не хотелось бы потом раз за разом вселяться в какого-нибудь опарыша.
Хе-хе, но ведь мы же решили, что семена не наркотики!
— Ладно, держи, первую партию семян, — объявил я, стерев ногой на печати призыва защитную линию. — Если хватит средств, мне, в счет моей доли, приобретешь компактные артефакты магической и ментальной защиты.
Ну, вот так, чуточку разделю товаропотоки: То мне по-прежнему будет покупать магические камни и всякие диковины, способные меня усилить, а Син пусть приобретает артефакты. Вроде, они у демонов минимум не слабее, чем даже у тех же ромеев. Я бы, конечно, в первую очередь, заказал чертовке целительские артефакты, но не рискнул. У демонов же, с их псевдотелами, совершено иная физиология, не факт, что их целительские артефакты людям вообще подойдут, а не окажутся чистым ядом.
Потом мы обсудили с суккубой возможные сроки реализации этого товара, и напоследок я предложил ей прогуляться по нашему миру. Ну, я же помню, как она тащится даже от простой прогулки среди людей. Заодно бы и внеплановую тренировку по ментальной защите для себя осуществил.
— Прости, красавчик, в следующий раз непременно, — с явно прослеживаемым сожалением в голосе и эмоциях отказалась от моего предложения чертовка. — Дело превыше всего.
О, как! Даже не ожидал от вечно взбалмошной и хулиганистой демоницы такого ответственного отношения к делу. Может, если и дальше все так же пойдет, что-то и выгорит у нас с ней, ведь общеизвестно: чтобы гарантированно достичь успехов в каком-либо деле, надо всего себя отдавать этому делу.
Получив желаемые ей семена, Син ушла обратно, в свой мир. А я остался. Ко мне внезапно Гуамоко обратился со своей очень необычной идеей. Помните про того слизняка, которого мне То в качестве образца возможного товара отправил? Демоны, слабо владеющие магией, использовали его в качестве симбионта. Там им еще много всяких дополнительных действий приходилось совершать, чтобы этот слизняк начал весьма ограниченным набором заклинаний по команде своего носителя пулять. К сожалению, людям такой симбионт в чистом виде не подходил от слова абсолютно, а химерологов, чтобы устранить несовместимость демона и человека, я так и не отыскал.
Так вот, Гуамоко все это время продумывал использование тела этого демонического слизня в качестве своего. Точнее, слизень, благодаря тому, что будет находиться под прямым управлением моего артефакта, не сможет навредить мне, а сам Гуамоко надеялся получить хоть и очень ущербную, но возможность воспринимать окружающий мир. Он уже разработал постепенное выращивание слизнем органов чувств, а в дальнейшем еще много чего, вплоть до опорно-двигательной системы. Будет в таком случае слизень, помимо всего прочего, работать в качестве внешнего скелета. Короче, очень много обещающий проект.
Из минусов, этот проект разумного артефакта будет осуществляться полностью за счет моей собственной праны. Вот меня и начал мучить вопрос: а оно мне вообще надо? Ведь все мое нынешнее развитие, как раз, под воздействием этой праны и идет. И мне и без того до вожделенного мной архимага, как до Луны вприсядку, а тут еще дополнительного нахлебника обеспечивать.
— Ты погоди, хозяин, так сразу от моего предложения отказываться, — тоном змея искусителя убеждал меня мой артефакт, — я же не от каждого твоего трофея предлагаю прану забирать. На первое время мне хватит и той праны, что твой организм в фоновом режиме вырабатывает. Тебе такая небольшая откачка даже пользу принесет. Организм будет пытаться скомпенсировать убыток и научится вырабатывать больше праны. Плюс можно будет мелкие магические камни и дальше покупать. Тебе от них польза уже совсем маленькая, а я много чего в своем теле переделать смогу.
Ага, он уже тело того слизня своим считает. И на мои магические камни свои планы имеет.
— Погоди, гуамоко, — взмолился, устав от расписываемых мне блистательных перспектив, — ты случайно, до того, как в этот самый артефакт угодил, случайно не змеем был?
— Ну, да, змеем, а какое это имеет значение? — Опешил искуситель.
— Да есть у людей одна легенда, что из-за точно такого, как ты, говоруна нас бог из своего рая выгнал.
Короче, не отважился я пока на предложение своего артефакта. Сказал, что тоже время, для того, чтобы подумать, мне нужно. Очень уж неоднозначный по своим возможным для меня последствиям сей проект.