— Как мы сразу не сообразили! — слова застряли в горле Дана.
Говорить было трудно, но оставаться в тишине, один на один с собственными зудящими и кусающими мыслями — страшно. Просто…невыносимо.
«Не успеют. Они просто не успеют», — безнадежно молчали все трое.
— Отец. Вот кто был истинной целью диверсантов. Мы дураки — тупее диких! — прошептал в сердцах Харви.
— Они знали, что он отправился на переговоры, — Дан дернул рычаг на себя, в глубине души радуясь, что братья возобновили и поддерживают разговор.
Тишина. Вот что было самым страшным для Дана. Он готов гнать сургенг на пределе возможностей артефакта, готов ринуться в бой, готов умереть — только бы не ощущать это вязкое, гнетущее, пугающее безмолвие.
— Позже мы высчитаем, кто из магов предал. Обязательно, — процедил старший, сощурившись.
— Девчонка — отпадает, — недовольно выдохнул Дьярви, явно жалея, что придется сдаться и признать, что он был неправ. — Она просто не могла знать. Хотя… Это ведь она отправила нас по ложному следу? В пещеру, где никого не было? Стало быть….
— Заткнись, Дьярви! — рявкнул Дан.
Сургенг тряхнуло и слегка занесло. Наступила тишина, но на этот раз Дан был ей рад. Слова брата всякий раз больно ранили, поскольку не были лишены логики и здравого смысла. И, тем не менее, все это не может быть правдой. Нет. Он это знал. Он это чувствовал! В конце концов, богам просто не за что было наказывать его так жестоко. Наоборот, он искренне верил в то, что разрыв с Илзе — не что иное, как милость тех самых богов. Да, он запутался, и ему помогли прозреть. Если же и сейчас он слеп, тогда… Тогда он вообще не женится. Никогда! И отец может сколько угодно…
Отец. О великий Храон! Молю тебя…
Все трое злились на самих себя. На то, что не догадались. Не предвидели замысел врага, и отец теперь в опасности. Если вообще еще жив.
Самое обидное во всем этом было то, что ответ лежал на поверхности. Это же так просто! Что может быть логичнее — устроить засаду тому, на ком все держалось? Отец отправился договариваться в горы, на полуостров Чиркрахх — туда, где и обитали дикие, в чьем незамысловатом языке было огромное количество «каркающих» и «чиркающих» звуков. Они все прекрасно понимали его, а потому на переговорах обычно не возникало особых проблем. Правда, произносить эти слова было значительно сложнее, чем их понимать. У отца, как это ни странно, получалось хорошо. Очень похоже. Возможно, именно благодаря этому дикие всегда относились к нему с особым уважением.
Но кто знает, чем подкупили диких враги? Дикие — как дети! Сильно подвержены инстинктам. Конечно, отец отправился не один. Его сопровождал небольшой отряд — маги, отобранные лично Даном. Это, безусловно, пусть не сильно, но все же успокаивало и вселяло надежду.
С другой стороны — засада. Хорошо спланированная засада всегда дает преимущество. Плюс тот факт, что диверсанты владели артефактом невидимости. Малоизученная пока магия южан, к которой не получалось подступиться, — действительно пугала. Неизвестность всегда пугает — может случиться все, что угодно. Не говоря уже о том, что дикие непредсказуемы. С одной стороны — бесхитростны, с другой — жестоки. Они не отличались высокой духовностью, а потому морально-этические границы в их сознании были… Как бы это сказать? Слегка размыты. Спасал, правда, тот факт, что на какое-нибудь поистине изощренное вероломство эти примитивные племена были попросту неспособны. В отличии от южан.
Они неслись над землей, на перехват — туда, где начинались горы.
— Что это? — помертвевшим голосом проговорил Дьярви.
Черный смерч в полнеба. Ровно на том месте, где внезапно, как девятый вал, вставал утес, перегораживающий путь и словно оповещающий что пустошь — закончилась. Дальше будут лишь горы.
Воронка из огромных птиц и их ловких крошечных всадников в развевающихся лохмотьях — расширялась тем больше, чем дальше уходила в небо. Небо, кстати говоря, было чистым. Чистым и нестерпимо-радостно-синим — торжественным, словно издевалось! Смерч кружился над плато, скрывая в своей тени какую-то точку.
У Дана и братьев почернело в глазах. Эта же невыносимо каркающая чернота поселилась и в сердце — радостно бросившись в объятия страха, что уже успел пустить свои ядовитые корни в душах всех троих.
— Не может быть, — Харви, с трудом разомкнул пересохшие губы. — Отец…
— Молчи! — прошипел Дан. — Все молчите!
Спустя несколько мгновений они достигли гор и взлетели вверх, выскочив из сургенга буквально на полном ходу, и… натолкнулись на насмешливый взгляд отца. Весь в черном, только птицы не хватает — лорд Айварс был неотличим от диких. Ну, разве что куда более внушительными формами.
Такая маскировка, правда, могла сработать разве что издалека. Все равно ни одна, даже самая крупная птица такого всадника не выдержит, попытайся он взмыть в воздух вместе с племенем.
Кутаясь в черные лохмотья, лорд Айварс любовался смерчем, созданным в честь гостя. Похоже, ему это действительно нравилось, забери их всех Храон!
«Интересно — подумал Дан, — сколько одеяний пришлось диким пустить в ход, чтобы закутать папеньку с ног до головы? Действительно сильный жест с их стороны…».
Один из диких стоял рядом с отцом. Без птицы, но с таким спокойным и величественным видом — поставь рядом с Эриком Пятым, храни Север короля — и они будут под стать друг другу.
— А вот и кавалерия, — отец улыбнулся, обозревая трех сыновей, которые, казалось, забыли, как дышать.
Старший Айварс обозрел пустошь. И, не обнаружив остальных сургенгов, перевел недовольный взгляд на Дана.
— Как это понимать?
Настроение испортилось. Так бывает от сильного напряжения. Секунду назад Дан готов был отдать богам что угодно, лишь бы увидеть отца живым. Но как только это произошло… Нет, радости и счастья от осознания, что все закончилось благополучно, это, конечно, не отменяло, но… Он, как и все его браться, чувствовал себя глупо. Только что они ненавидели самих себя за то, что не предвидели. Не догадались. Сейчас же испытывали то же самое, но уже по другому поводу.
— Мы… торопились, — Дан поджал губы.
— Это понятно, — нахмурился отец. — Предположим — вы успели. Застали бой. Засада. Горы, смею напомнить. И вы — такие красивые. Втроем…
— Продержались бы, — буркнул Дьярви.
— Го-ры. — По слогам, как какому-то несмышленышу, повторил лорд Айварс.
«В чьих руках высота — тот и выиграл!»
Непроизнесенные слова, когда-то вбитые отцом намертво в их головы, казалось, эхом отразились от окружающих гор. Браться виновато опустили головы.
Ответом им был довольный смех небольшого (не выше пояса отца), человечка, с черными бусинками-глазками — такими же, как у прирученных племенем птиц.
— Что рассмешило Айви Ррара? — прострекотал отец, обращаясь к вожаку племени в третьем лице, как и было принято у диких. — Поняли, что засада — хвалю, — обратился лорд Айварс к сыновьям на языке диких, из уважения к присутствующему вождю. — Но почему не просчитали ситуацию? Где подмога? Где силы, чтобы по необходимости устроить облаву? Как можно, сломя голову, мчаться в ловушку?! И ладно бы к вершине скалы — оценить, что происходит, — так нет!
— Отец, — с обидой проговорил младший.
Дан и Харви склонили головы, радуясь тому, что отец жив и здоров. А так же тому, что он, судя по всему, договорился с дикими.
— У Айварса хорошие сыновья, — прострекотал дикий, улыбаясь и нервно подпрыгивая, словно он и сам был беспокойной, растревоженной птицей. — Сильный сын. Верный сын. Айварс — счастливый отец. Айварс должен благодарить небо и птиц за это!
— Хорошие, — ответил лорд, — взмахнув руками, словно птица — жест, означающий у диких уважение к мнению собеседника (в лохмотьях диких выглядело действительно похоже на птицу). — Я учу их, потому что хочу, чтобы они были живы.
Черные глазки-бусинки засияли одобрением. Вождь задрал голову, словно высматривая что-то в нестерпимо гомонящей воронке. Дан, повинуясь инстинктивному чувству, тоже посмотрел туда.
Карканье. Хлопанье крыльев.
— Зачем же вы все-таки напали на наш паровоз? — спросил лорд Айварс, делая знак сыновьям.
По-видимому, он уже не раз говорил об этом с вождем, и поднял вновь эту тему специально для того, чтобы сыновья могли еще раз услышать и сделать выводы
— Мы не нападали! Мы — посмотреть! Нам — любопытно!
— А кто вас пригласил посмотреть?
— Мы не понимаем. Наш гость наш язык…
— И вот так — каждый раз! — рассмеялся лорд Айварс, развернувшись к сыновьям. — Как не хочет отвечать — сразу перестает понимать меня. Ну не драться ж мне с ним!
Отец был прав. Дикие — как дети. И лучше быть с ними в мире. Конечно, они могли пытками выудить то, что им было необходимо, но это означало бы, что они всю жизнь будут мстить друг другу. Не лучший выход. Дан задумался. Кто же пригласил диких «просто посмотреть»? Кто так мастерски отвлек охрану? И ведь сработало — диверсанты едва не добились своего.
— Нам чужие не нравятся, — дикий неожиданно повысил голос до каркающего крика, показав тонкие, острые зубы. — Не нравятся!
Гортанный окрик вождя — и под ноги магам, прямо на камни, полетели свертки, плотно укутанные разноцветными тряпками. Храон знает, где их взяли дикие, но черный цвет — цвет перьев почитаемых ими птиц, был цветом уважения, и раз они им пренебрегли — значит, в свертках было нечто…
Дикие исчезли. Птичий крик растворился в небе, и оно в мгновение ока стало пустым — словно осиротевшим.
— Подарок от нас. Мы делаем Айварсу подарок. Мы Айварса уважаем, — предводитель странного племени улыбнулся — с одной стороны — дружелюбно и искренне, с другой — как-то хищно. — Мы чтим договор с Севером и наказываем тех, кто не чтит, — вождь сжал крошечные кулачки и пнул один из свертков ногой.
Лорд Айварс удивленно поднял брови, но, тем не менее, кивнул.
— Мы принимаем дары. С благодарностью, — лорд Айварс взмахнул руками, стараясь следить за тем, чтобы лохмотья как можно красочней развивались на ветру — большего уважения выразить было просто невозможно.
— Стена — хорошо. Разрушать — плохо, — вождь слегка поклонился, щелкнул пальцами и взмыл ввысь вместе с огромной черной птицей, подхватившей хозяина на спину так ловко, словно эти двое только и делали, что занимались подобным трюком.
Анни открыла глаза. Сначала она даже испугалась — так крепко и безмятежно ей удалось уснуть. Видимо, сказалось магическое истощение. Она вспомнила события предыдущего вечера.
Дан и братья. Их отец — лорд Айварс. Они вернулись. Живые и счастливые. А потом…
Что было потом — Анни не помнила. Наверное, миледи Айварс отвела ее в спальню, и она уснула. Но как это было, она не помнила.
— Тьма! — тихонько позвала девушка, осторожно поднимаясь с постели.
Голова гудела. Анни старалась не делать слишком резких движений. Они вместе с миледи занимались защитой. Какая у этой удивительной женщины магия! Мощный, ровный поток. Сильный. Такому магу место в лаборатории. Миледи Айварс сделала несколько замечаний в построении защиты, и все они были очень кстати.
Мысли исчезли так же внезапно, как и появились. Анни встала. Она была в одежде. Не было сил, чтобы раздеться — это она помнила. За окном ярко светило солнце. Ох, уж этот Север! Она никак не привыкнет к тому, что здесь светло круглые сутки. Не понять — вечер, утро или день?
— Тьма!
Никто не отозвался. Кошки нигде не было. Ни на смятой кровати, ни в кресле, что стояло рядом с окном.
— Тьма, где же ты?
Девушка осторожно приоткрыла дверь и выскользнула в коридор. Ноги слегка подрагивали, руки тоже тряслись, но не сильно. Она переутомилась, но это не страшно. После плотного завтрака наверняка все пройдет.
Где же Тьма? Внизу, под лестницей, в гостиной послышались голоса. Именно там они колдовали с миледи Айварс — за круглым столом, что возле камина. Все-таки она помнит. Только не помнит, как поднималась по лестнице…
Анни уже хотела спуститься, когда ее внимание привлек еще один звук. Сначала вроде как что-то упало с гулким стуком, а потом послышался голос. Мужской голос. Голос, который она узнает из тысячи.
Повинуясь какой-то необъяснимой силе (в памяти мелькнул рассказ хозяйки дома о северных богах), Анни двинулась вглубь коридора — туда, откуда доносилось бормотание.
Чем ближе она подходила к двери, что была слева по коридору, тем больше складывалось впечатление, что мужчина говорил сам с собой. В голосе Дана явно слышались вопросительные интонации, но ему, как это ни странно, никто не отвечал! Девушка бесшумно ступала по до блеска отполированному паркету.
Ближе. Ближе. Еще ближе…
Вот она уже совсем рядом! Голос слышен за этой самой дверью. Запах ванильного печенья, гвоздики и чего-то еще. Сердце громко стучало. Анни прислушалась:
— Вылезай. Слышишь? Не стоит прятаться! Я не причиню тебе зла, эй! Ну, чего ты так испугалась? Ты, наверное, хочешь есть, а? Вот, умница! Иди скорей сюда! Сейчас найдем тебе что-нибудь — может, молока? Ты любишь молоко? Где же твоя хозяйка?
— Я… здесь.
— Анни!
Дан вскочил с колен, перевернул стул (видимо, не в первый раз — точно такой же звук она уже слышала). Маг спугнул Тьму — кошка спряталась, юркнув под большой резной буфет.
— Я… — смущенно пробормотал наместник. — Я не хотел ее напугать.
— Тьма часто так себя ведет, — успокоила его Анни. — Она и от меня прячется. Не думаю, что она боится. Скорее играет. Знаете, ей скучно. Я вот задумала ей мышку сплести… Как думаете — получится встроить кристалл, чтобы игрушка летала, как сургенг? Она ведь будет легкая, из ниток. Если управлять ею магическим потоком?
— Кристалл не будет резонировать с нитками, — мужчина нахмурился, моментально, тем не менее, включившись в работу. — Нужна маленькая, тонкая пластина. Без нее никак — на ней должна быть схема, активирующая кристалл. Из-за нее мышка уже не будет такой легкой.
— Вы правы, — девушка расстроилась.
— Но выход, на мой взгляд, есть, — Дан подошел ближе, обнял девушку за плечи и осторожно заглянул ей в глаза.
— Какой?
В его глазах было столько уверенности и… нежности. Нежности к ней. В памяти всплыли белые розы. Сама не осознавая, что она такое делает — Анни медленно поднялась на носках, а мужчина, обхватив девушку за тонкую талию, прижал ее чуть ближе к себе.
— Усиливающая магический поток перчатка. С ее помощью, если, конечно, точно рассчитать вес пластины и кристаллов — должно получиться. Возможно, не сразу. Но мы сделаем несколько экспериментальных моделей. А патент поделим пополам! Согласны? На Севере многие держат кошек… Вполне возможно, вы разбогатеете, Анни.
— Ха-ха-ха! Знаете, об этом я как-то не думала.
— Мяу! — раздалось у них под ногами.
— Вот видите! Тьма считает, что я прав!
— Ах, вот как?
— Конечно!
— Это она вам сказала?
— Ну, вы же сами слышали!
Они смеялись. Дан сильнее прижимал Анни к себе, а она тянулась все выше- к его улыбающимся губам, и когда…
— Кхе, кхе, — раздалось совсем рядом, от чего они оба вздрогнули и отпрянули друг от друга.
Тьма с недовольным шипением скрылась.
— Дьярви, — грустно произнес Дан, глядя на брата.
— Именно я. Страж твоей распущенной безрассудности. Тебя на секунду нельзя оставить, братишка! Тут же цепкие коготки какой-нибудь…
— Остановись, Дьярви! — Дан Айварс сказал это так, что Дьярви побледнел, но лишь на мгновение.
— Мяу!
Тьма черной молнией выскочила из-под буфета. Миг — и молодой маг зашипел от боли, прижимая к груди окровавленную руку.
— Аййй… Больно!
— Боги покарали тебя, — нравоучительно заметил Дан.
Анни улыбнулась про себя. Тьма. Маленькая! Она ей не то, что мышку, она…
— Я лишь хотел сказать, — заныл Дьярви, — Цепкие коготки какой-нибудь кошечки! Я что — не прав, а? Сами полюбуйтесь! Я, между прочим, спас тебя! Принял удар на себя.
Из-под буфета донеслось рычание, как будто там затаился саблезубый тигр.
На смену радости от того, что Тьма бросилась ее защищать, пришел гнев. И тут она совершенно случайно увидела свое отражение в стекле роскошного буфета, что занимал, похоже, чуть ли не четверть всей комнаты. Платье помято. Косы растрепаны. Так вот оно что…
Ну, конечно! Это же аристократы! Уважать должно лишь тех, кто переодевается двадцать раз на дню, а если кто-то всю ночь…
— Мяу! — котенок уже терся возле ног хозяйки, словно хотел сказать, — Слушай, а может ну их, а? Пойдем домой? Мышку сплетешь. Я — Заслужила, а ты — обещала…
— Что здесь происходит? — спокойный, но твердый голос миледи Айварс подействовал на всех присутствующих, словно ледяной дождь.
Бледный от гнева Дан и баюкающий исцарапанную руку Дьярви застыли, словно статуи, а Анни, подхватив Тьму на руки, решительно направилась к двери.
— Миледи Айварс. Большое спасибо за столь любезно оказанное гостеприимство, — начала девушка, с досадой понимая, что голос ее все же дрожит, несмотря на все усилия сделать его таким же безмятежным, как у самой миледи. — Все вернулись — целы и невредимы. Я немного устала. Думаю, мне лучше вернуться домой. Еще раз большое спасибо.
Прижимая котенка к груди, Анни наспех изобразила что-то вроде реверанса и пулей вылетела из буфетной.
Прочь! Прочь отсюда! Она больше никогда…. Никогда!
— Анни! Анни, подождите! Не убегайте, прошу вас!
Голос Дана заставил девушку припустить изо всех сил! Она неслась вниз по лестнице так быстро, как только могла, пока… Пока наконец не уткнулось во что-то черное, мягкое и упругое.
Препятствием оказался живот лорда Айварса — главы Севера и всего аристократического семейства, которое Анни так не терпелось покинуть.
— Поймал! — прогремел жизнерадостный голос. — Очень хорошо, что вы пришли! Сейчас будем пить чай.
— Благодарю вас, лорд Айварс, — еще одна попытка реверанса. — К сожалению, мне пора. Я и так слишком злоупотребляю вашим гостеприимством.
— Это вовсе не так, — лорд Айварс нахмурился, заметив, что девушка вот-вот расплачется.
Он поднял глаза — на лестнице, ведущей в гостиную, стояла, поджав губы, миледи Айварс. За ней — сыновья. Дан, что твой Храон в гневе, и почему-то прячущий руку младший.
— Ты отдала свою силу, пытаясь нас защитить, девочка, — лорд Айварс говорил тепло, но очень серьезно, — на этот раз без тени улыбки. — В этом доме тебе всегда рады и готовы помочь, что бы ни случилось! Пообещай, что не забудешь мои слова. Хорошо?
— Не забуду. Спасибо, лорд Айварс.
— Отвези, — лорд Айварс сделал знак Дану, и тот пулей вылетел следом за девушкой.
Дверь закрылась, будто сочувствуя. Анни опустилась на пол.
Какая она все-таки глупая.
Слова младшего брата Дана до сих пор звучали в голове, заставляя гореть изнутри от злости и стыда. С другой стороны — а чего она хотела? Как еще могут относиться аристократы к девице, ниже по положению? Девице, в прошлом которой уже была любовная история?
Конечно, девственность невесты как необходимое условие — давно уже пережиток прошлого, но…
Невесты? Неужели именно это слово только что мелькнуло в ее глупых мыслях? И когда она, наконец, повзрослеет? Она за кого замуж-то собралась? Уж не за Дана ли — будущего наместника, или уже наместника, кто этих Айварсов разберет?
«Да. За него. И хватит делать вид, что это не так», — грустно прошептал внутренний голос. Анни опустила заплаканные глаза и тут же утонула в янтарной бездне, перечеркнутой вертикальным зрачком.
— Тьма… Тьма, за что мне все это, а?
Дан. Он всю дорогу пытался ей что-то объяснить. Но… Она так боялась расплакаться, показаться ему жалкой, что… А когда все же нашла в себе силы — мужчина замолчал.
Неужели она на что-то надеялась? О чем-то мечтала?
Храон всемогущий… Ничему-то ее, бедняжку, жизнь не учит! Анни сама не заметила, как мысленно обратилась к местному божеству.
Семья Айварсов не простая, они — настоящие короли. Короли Севера! А она… Кто она? Маг, отрабатывающий учебу в Академии? Она обязана отработать — ей повезло — королевство, нуждающееся в ее способностях, выучило в кредит, и теперь хочет вернуть свое. Она благодарна. Судьбе, королевству, богам — всем! Она отработает. Сполна.
Вот только мечтать о Дане больше не стоит. Один раз девушка из деревни уже поверила в искренние, чистые, благородные чувства столичного аристократа. Все. Хватит. Дьярви прав. Вместо того, чтобы сидеть на полу и рыдать — должна быть ему благодарна. Этот юноша спас ее от очередной любовной связи. Все равно их отношения длились бы ровно до того момента, как северному королю настало бы время жениться, дабы достойно продолжить славный род Айварсов. Мощные ветви родового дерева, гордо смотрящие вверх, к солнцу, ни за что не посмотрят вниз — туда, где в его царственной тени растет какой-нибудь…лесной орешник.
Анни улыбнулась. Она вдруг вспомнила бабушку. Бабушка умерла, когда ей еще не было и десяти лет. Как-то они бродили по лесу. Орехи собирали.
«Лаапи, — говорила бабушка, — Лаапи — лесной орех. Невзрачный такой. Но живучий. Знала бы ты, внучка, какой живучий! Ну-ка… Дай ладошку! — старушка отсыпала горсть зеленых, незрелых плодов. — Ты его, внучка, запомни. Будет плохо — легче станет…»
Запах леса ворвался в воспоминания и исчез, но на душе и правда стало легче. Все это время Тьма мурчала у хозяйки на руках. Зверек пел утешающую песенку о том, что печалиться не о чем, что все будет хорошо:
«Ты зря себя накрутила», — раздалось в голове.
— Ничего подобного, — возразила Анни, с подозрением посмотрев в янтарные глаза.
«Ну, как знаешь», — прочла она там.
Вильнув хвостом, кошка гордо удалилась, бесшумно ступая по лакированному дереву.
— Твою переноску оставили, — вздохнула Ани, вставая и отряхиваясь. — Сакавояж… И что теперь делать? Опять идти к Айварсам?
— Мрррр, — донеслось насмешливое.
— Смешно тебе, — проворчала Ани. — Там, между прочим, наши с тобой нитки…
Сидеть, страдать и плакать ей надоело быстро. Работы много, лаборатории открыты, мэтр Бригер в Бредане, так что… Сейчас она переоденется и поедет.
— А ты — остаешься дома! — сообщила она Тьме, которая уже сладко спала, свернувшись клубочком.
Анни вытащила амулет связи и связалась с постом лаборатории. Первый месяц каждый сотрудник имел право обратиться за помощью, потом все начинали ездить сами. Сургенг предоставлялся. И у нее он был! Вот только водить она так и не научилась. Все усилия раскосого мага были напрасны — он и сам это понимал, только ей не признавался — не хотел, чтобы она раскисала. Тем не менее — надо смотреть правде в глаза. Она, похоже, никогда не научится. Как же нехорошо… Придется все время кого-то просить, а она терпеть не может навязываться. И потом — скоро ее законные выходные. Она так мечтала съездить к саоми, она же обещала Линни Нокль навестить ее знакомую. Одна надежда и была — на Дана. Но об этом лучше забыть. Да и все его рассказы о том, что он сам не мог научиться — просто уловка, чтобы ее очаровать, не более.
— Да! Слушаю! — кристалл амулета загорелся, сквозь помехи послышался мужской голос.
В ту же секунду Анни услышала шум у самого крыльца. Похоже, подъехал сургенг. Она щелкнула пальцами — завеса растаяла, в комнату ворвался яркий, солнечный свет. Тьма чихнула, потянулась и зевнула, обнажив белоснежные клыки. Анни чмокнула котенка в нос, наскоро проговорила в амулет вежливые извинения, и выскочила на крыльцо — за ней приехал военный, приставленный лордом Даном Айварсом…
…
Рабочий день пролетел, как один миг! Как глоток свежего воздуха… Осталась традиционная завершающая пятиминутка, на которую госпожа Ингольф уже пригласила всю группу.
Анни тяжело вздохнула. Она немного беспокоилась, как там Тьма без нее, но в остальном от того, что рабочий день закончился — испытывала лишь сожаление. Пока обсуждали с метром Бригером модель усовершенствованного амулета связи, ей удалось забыть обо всем. Обо всех горестях и обидах. Но тяжелые мысли никуда не исчезли. Они обязательно очнутся и набросятся на нее в тишине дома, как стая голодных…
— Лаапи, вы нас слышите? — госпожа Ингольф внимательно посмотрела на девушку.
— А? Простите, госпожа Ингольф. Да. Конечно.
— Итак, все свободны. Дежурства мы распределили. Лаапи, вы приступите, когда я скажу. Сначала повторно пройдете медосмотр. Надо понять, что у вас с магией. Восстановились ли вы.
— Но госпожа Ингольф! Я…
— Не обсуждается, Лаапи. Повторяю — все свободны! Лаапи — останьтесь, пожалуйста. Вы мне нужны.
Маги, прощаясь, начали расходиться. Метр Бригер, подмигнул на прощание своей ученице, и они с госпожой Ингольф остались наедине.
— Анни, — госпожа Ингольф улыбнулась. — Это — вам.
Девушка развернула конверт плотной, дорогой голубой бумаги. Кабинет начальницы наполнил едва уловимый цветочный аромат. Приглашение на ужин. От Айварсов.
— Сожалею, но я не смогу, — произнесла она, поджав губы, и вспыхнув до самых кончиков ушей.
— Сядьте, Лаапи, — устало произнесла госпожа Ингольф.
— Госпожа Ингольф, я…
— Я сказала — сядьте! Вы — маг. Взрослый, сильный маг. Вам необходимо ужинать в семье наместника — вы на службе Севера! Вы входите в элиту. Север нуждается в вас, и если вы готовы ему служить, то обязаны принимать подобные знаки внимания. Это часть вашей работы. Это — условия игры. Мой вам совет — забудьте про эмоции и начните взрослеть. А сейчас, я предлагаю поехать со мной.
— Куда?
Анни едва сдерживалась. В чем-то госпожа Ингольф, конечно, права, но… Она лучше уедет. Обратно. К метру Бригеру. Будет заниматься на кафедре научной работой. В конце концов, помогать Северу можно и так. Александр — не проблема. Подумаешь… Главное — она будет далеко от этих ужасных Айварсов и их…
— За платьем. Вечером — званый ужин у Айварсов, и вы должны соответствовать.
— Я… Мне не стоит бывать в таких местах. Я — дочь солдата, выросла в деревне и…
— Вы гордитесь своим происхождением, или стыдитесь его? — маг прервала ее так резко, что Анни запнулась, не зная, что сказать.
— Горжусь, — кивнула девушка через какое-то время.
— Уверены?
— Да.
— Тогда перестаньте каждый раз показывать свои чувства. Выглядит все это так, будто вы стыдитесь. От чего вы так нервничаете? Если вы горды своим простым, не аристократичным происхождением, что, безусловно, правильно, — вы не должны на подобные ситуации обращать внимания вовсе!
— Вы правы, госпожа Ингольф.
В этот момент в ней что-то перевернулось. Как будто… Как будто вскрыли защиту! Анни вдруг стало легко. Легко и спокойно.
— Спасибо вам. Я думаю, что справлюсь с поиском платья сама, и…
— И каким образом? Вы что, знаете здешние модные дома? Сложившуюся в последнее время в здешних аристократических кругах моду? Если уж вы решили, что аристократия вам враг, Лаапи, то вот что я вам скажу — врага нужно знать в лицо! Хотя по мне так и вовсе подобными глупостями не стоит забивать голову. Вы — молодая женщина, и должны выглядеть блестяще исключительно ради собственного удовольствия! Так что возражения не принимаются, Лаапи, — пропела госпожа Ингольф, выходя из кабинета и бормоча под нос заклинания, активирующие защиту. — Все. Идемте.
— Хорошо. Я поеду с вами. Только… Можно я вам кое-что покажу?
— Да. В чем дело?
Анни прикрыла глаза. Секунд через десять в полной тишине полупустой лаборатории что-то щелкнуло, и дверь бесшумно отворилась.
— Храон всемогущий, — прошептала начальница. — Как… Как вы это сделали?
— Очень просто, — девушка едва заметно пошатнулась. — Вот тут. Видите? — Анни показывала на золотые узоры, появившиеся в воздухе. — Это — очень слабое плетение. Оно уязвимо. А от него вся остальная защита хоть и выстроена грамотно, но порядок знаков и форм настолько предсказуем, что… Любой догадается! А уж маг, специализирующийся на защите и подавно. Вот — полюбуйтесь!
Звено за звеном, шаг за шагом, золотистый узор начал таять, подчиняясь напевному шепоту.
— Вот тут — влить энергии, — И готово!
Вязь магических знаков исчезла, вспыхнув на прощание россыпью искрящихся светлячков.
— Одно радует, — нахмурилась госпожа Ингольф. — Вы не в меру самокритичны, слава Богам. Это вам так кажется, что «любой» способен на подобные фокусы. На самом деле это, конечно, не так, иначе все наши секреты давно уже украли.
— Не украдут. Более того — не нужно ничего менять! Мы просто… Кое-что поправим…
Магические символы поплыли вверх, к самому потолку. Их завораживающий танец был похож на гипноз. На древние заклинания, открывающее тайны, что веками спали во Вселенной. Госпожа Ингольф очнулась только тогда, когда дверь ее кабинета захлопнулась. Все исчезло, будто и не было.
— Спасибо, — начальница улыбнулась.
Госпожа Ингольф несколько раз открыла и закрыла дверь, с каждым разом убеждаясь, что теперь защита совершенна.
Изящно. Талантливо!
— Вы молодец, Лаапи! А сейчас — поехали. Этим вечером в доме Айварсов вы будете блистать. И не спорьте! Вы заслужили.
Глава 17
— Ужин! Какой ужин?!
— Званный, — спокойно ответила миледи Айварс.
— Матушка…
Голос Дьрви дрогнул, но отнюдь не капризная обида слышалась в нем. Мальчик вырос. Научился ядовитому сарказму. Удавалось неплохо, конечно, но как же хочется, чтобы этот период прошел! Миледи Айварс едва сдерживалась, чтобы не потрепать по голове, не прижать к себе и не расцеловать мальчишку. Женщина улыбнулась:
— Да, милый?
— Вам не кажется, что это все не ко времени?
Дьярви продемонстрировал матушке руку. Правая кисть с внешней стороны ладони до самого запястья была пронизана ледяными линиями — каждая вена мерцала, поблескивая на неподвижной руке.
— Госпожа Хеймнёрд уверяет, что ты не умрешь. Нас с матерью Урса связывают долгие годы искренней дружбы. Ей я доверяю, как самой себе. А ты… Ты просто наказан. За грубость и несправедливость. Не вижу причин делать из этого трагедию и тем более — отменять званный ужин.
— Матушка…
— Более того — снять заклятие просто! Вечером у тебя будет такая возможность. Ну? Разве не чудесно, милый?
Они замерли на мгновение, прислушиваясь к гудящему, словно улей горных пчел, дому. Позвякивая драгоценным парадным сервизом, слуги сновали туда-сюда, прикрикивая друг на друга и хлопая дверьми, встречая доставку.
— Я не буду просить прощение, — голос Дьярви стал таким же ледяным, как и его рука.
— Дело твое, — миледи Айварс пожала плечами. — Но это, как мы понимаем, не повод отменять сегодняшний вечер.
— Ты действительно собираешься пригласить в наш дом эту гадкую девчонку? Ту, что, не стесняясь, охотится на Дана и прокляла меня?
Миледи не выдержала — и рассмеялась, столько искреннего, неподдельного возмущения было в этой обвинительной речи.
— Ничего не вижу смешного, — нахмурился Дьярви. — Меня Дан и Харви не взяли с собой на операцию — добывать артефакты из пещеры, где скрывались диверсанты. Отец отказался брать на допросы. А это, между прочим, моя служба!
— Видимо, они хотят объяснить тебе, что настало время взрослеть.
— Мама, если мне не нравится эта девица, если она не проста и явно не случайно оказалась на Севере, если она не подходит Дану — почему я сразу мальчишка и не прав?! Я оказался прав, когда эта Илзе…
— Ты можешь быть сто раз правым, но это не повод грубить! Это во-первых. А во-вторых — личная жизнь брата — это его дело. Его судьба. Его счастье. Его чувства. Его и только его выбор! При чем тут ты?
— Я докажу… Вы еще… Будете меня благодарить! Дайте только срок, матушка.
Он поклонился и торопливо вышел, боясь наговорить такого, о чем будет потом жалеть.
Миледи Айварс вздохнула и поспешила вернуться к делам. Их было слишком много — все должно быть безупречно.
Дьярви, стоило ему выйти из гостиной, столкнулся с госпожой Хеймньёрд. Мать Урса была чистокровной саоми, по слухам — из древнего, шаманского рода. Стоило ему посмотреть в черные, как бесконечная северная ночь, глаза, и он терялся во времени и пространстве. Это вовсе не пугало, но… Это женщина… Не такая, как все. И магия в ней живет очень странная.
— Здравствуй, Дьярви, — женщина положила руки юноше на плечи — приветствие саоми.
Дьярви знал обычаи. Знал семью Урса, поэтому он молча склонил голову и попытался сделать то же самое. Получилось не очень — мешала неподвижная рука.
— Здравствуйте еще раз, госпожа Хеймньёрд.
Саоми приветствуют друг друга каждый раз, когда встречаются. И не важно, сколько раз в день это происходит. Они верят в то, что каждое мгновение реальность обновляется Богами, и таким образом выражают уважение к ним.
Младший Айварс не поднимал глаз. Он чувствовал, что смешон, и ему казалось — все это видят и только о том и думают. Даже госпожа Хеймньёрд. А что? Он сидит дома, словно провинившийся школьник, и все из-за того, что его оцарапала кошка безродной девчонки.
Пальцы саоми осторожно, но сильно взяли юношу за подбородок и подняли его вверх. Дьярви словно утонул в чёрном небе пристальных глаз.
— Поехали со мной, — услышал он тихий женский голос.
Дьярви кивнул. Этой женщине, с искрами северного сияния в зрачках, возразить невозможно. Казалось — попробуй не повиноваться, и сам Храон развеет над Ледяным морем. Может, конечно, это и не так, но испытывать судьбу не хотелось.
Они молча неслись пад сопками. Кое-где еще полыхало синим, но цветение мха уже сходило на нет. Госпожа Хеймньёрд вела сургенг сама, и Дьярви погрузился в воспоминания.
Как-то в детстве он провернул одну авантюру. Братья уехали на учебу, дом опустел, и ему стало скучно. Это не было актом протеста, просто… Просто ему тогда показалось, что время пришло, и лучшего времени для осуществления давней мечты просто не будет. Он повел мальчишек из поселка (а тогда назвать Бреном городом просто язык не поворачивался) за собой в исследовательскую экспедицию, на поиски мечты. Сургенгов тогда еще не было. Да даже если бы и были — кто бы их дал детям? Суровая зима и вечно занятые родители — тогда все силы были брошены на освоение Севера. Но разве когда ты отцу по пояс — задумываешься о таких вещах?
Они хотели дойти до Ледяного моря. За неделю до этого он подслушал, как взрослые спорили. Отец заявлял, что в эту зиму море не замерзнет, и что в самый мороз на берегу можно будет увидеть нарвала — морского единорога. Мифическое существо, исполняющее желание.
Он готовился в поход по дневникам прадеда, легендарного зверолова, который и знать не знал, что его потомки выбьются в герцоги. Голубоглазыми ездовыми собаками сургами (от названия этой удивительной породы и назвали позже сургенг), их обеспечил Урс. А что? В Северной экспедиции без собак делать нечего, это каждый знает!
В общем, ушел он из Бренома, уведя за собой одиннадцать мальчишек. До побережья они дошли быстро и без приключений. Он все сделал сам — проверил, чтобы у всех членов экспедиции были шлемы с очками — чтобы глаза не сжечь в те несколько часов, что светило убивающее солнце и специальная магическая накладка на нос, позволяющая дышать. Сам упаковывал припасы, амулеты и все необходимое.
На берегу они не увидели никого. Лишь огромные айсберги неспешно плыли куда-то. Хотя море в тот год, действительно, не замерзло.
А на обратном пути…
— Приехали, — донеслось до него.
Дьярви вздрогнул. Он всегда думал, что госпожа Хеймньёрд умеет читать мысли. Наверное, обычное дело для потомка саомских шаманов. Она привезла его на то самое место. Сколько лет прошло, но он его узнал.
— А почему мы нарвала не увидели тогда? — вырвалось у Дьярви.
— Что же он, глупый совсем, к берегу так близко подплывать, — рассмеялась женщина. — На вас, мальчишек, любоваться?
— Жаль.
— Легенда про другое совсем.
— Да?
— Ты, Дьярви, вечно торопишься. Как будто опаздываешь. И не слушаешь с первого раза.
— На службе не жаловались, — обиделся младший Айварс.
— Это потому, что заботясь о безопасности королевства, ты открываешься с иной стороны. Иди за мной.
Они шли вдоль берега, сопровождаемые криками птиц, шелестом волн и соленым запахом. В душе разливалось счастье, ибо все это, такое родное и знакомое с детства, всегда успокаивало и дарило надежду. Он протянул руку госпоже Хеймньёрд — пробираться по камням становилось все труднее. Саоми вдруг рассмеялась, словно девчонка:
— Ты хороший мальчик, Дьярви Айварс. И все у тебя будет хорошо.
Молодой человек нахмурился — он не любил, когда к нему относились вот так. Не серьезно. Даже если это госпожа Хеймньёрд. Но сделать ничего не мог.
— Вот скажи мне… За что злишься на эту девочку? Анни Лаапи? С чего решил, что ей нет пути в дом Айварсов? Я ведь тоже безродная. А в вашу семью вхожу и с мамой твоей дружу много лет. Может, объяснишь?
— Вы — своя, — тихо ответил младший Айварс. — А девчонка эта…
— Стоило учиться в столице, — саоми тяжело вздохнула. — Забили, я смотрю, тебе там мозги подобными глупостями… Кстати, мы пришли.
Пещеры — дворцы Богов. Так говорят саоми. Идешь с открытым сердцем — Боги покажут дорогу. Если захотят. Задумаешь их обмануть — оступишься и кости переломаешь. Женщина прикрыла глаза. Развела руки в стороны, понюхала воздух.
— Идем, — тихо сказала она и пошла вперед, как будто кто-то невидимый показывал ей дорогу.
Стены пещеры словно светились изнутри. Дьярви посмотрел на свою левую покалеченную руку. Она была такого же цвета, а вены мерцали в такт переливающимся камням.
— Твоя мама была тут. Она сразу поняла, что наказание имеет отношение к магии Севера, — тихо проговорила саоми.
— Похоже, — пробормотал Дьярви и приложил левую руку к стене.
Стало щекотно.
— Пещера… поможет мне? — пробормотал младший Айварс.
Смех был ему ответом.
Он сделал еще несколько шагов. Пригнул голову, заходя в следующую залу. В первое мгновение даже дух перехватило. Из-за игры света над головой, показалось, что он — на морском дне.
Стая нарвалов вокруг. Как положено — двенадцать, во главе с самцом. Огромный сверкающий рог животного мог с легкостью проломить лед. Им вожак защищал стадо от морских чудовищ.
Только спустя какое-то время Дьярви понял, что морские единороги — всего лишь рисунки на сияющих стенах.
— Как… красиво…
— Можешь загадать желание, — почти беззвучно проговорила саоми, — Только не торопись. Одно. Другого шанса не будет.
— Матушка, конечно, придумала с этим званным обедом удивительно вовремя, — проворчал Дан Айварс, стоя перед ступенями особняка.
— Предлагаешь сообщить ей об этом? — старший брат, зажмурившись, медленно вдыхал ароматный вечерний воздух, будто смаковал изысканное вино.
— Что ж я? Сумасшедший что ли? — рассмеялся Дан. — Для споров с матушкой есть Дьярви. А что касается званных вечеров… Они к месту не бывают. Лично я терпеть их не могу…
Они с удовольствием оглядели друг друга — серо-зеленая форма без знаков отличия, потрепанный вид, бледный землистый цвет лица — что ни говори, а с артефактом южан пришлось повозиться. Забавная оказалась штука. Но теперь он в надежном месте: в лаборатории глубоко под землей.
Артефакт достанется ученым, жаждущим разобрать оружие на атомы — уж они-то постараются! Но самое главное не это. Самое главное — понять, кто из магов предал.
— Как там у отца с допросами? — тяжело вздохнул Дан, предвкушая, в каком состоянии наместник Севера появится дома.
После такого нормальному человеку хочется напиться. Ну, еще помолчать. В тишине.
— Мне иногда кажется, что матушка затевает подобные мероприятия специально, чтобы показать всем — мир не рухнул, и жизнь продолжается, — задумчиво проговорил Харви.
— Думаешь? Вряд ли. На мой взгляд, она это делает исключительно из вредности характера, — не согласился Дан.
— Ха-ха-ха… Возможно. Кстати, на ужин приглашена и твоя барышня.
— Думаешь, придет? — тихо спросил Дан скорее у самого себя, чем у брата.
— Слушай, я тебя не узнаю, — Харви с любопытством уставился на брата. — Не то, чтобы я разделял мнение Дьярви, конечно, но… Может, тебя и вправду околдовали?
— Прекрати, — Дан нахмурился.
— Да нет, я серьезно! Ты какой-то… нерешительный. Сам на себя не похож! Где мой несгибаемый, стремящийся только вперед брат, который с самого раннего детства даже мной командовал? Ну… пытался?
Дан Айварс вздохнул.
— Откуда эта меланхолия? — не думал сдаваться Харви. — Чего ты вздыхаешь?
— Влюбишься — поймешь.
— Нет уж, увольте! — скривился самый молодой заместитель министра в истории королевства, — Вот смотрю я на тебя — будто под приворотом — только его нет, я проверил. Младший — тот и правда заколдован твоей барышней. Но тебе, похоже, до этого и дела нет.
— Самое интересное — это сделала не Анни. Я бы почувствовал поток магии.
— Так что с любовью — это не ко мне, а вот кошка Лаапи твоей — действительно интересное создание. Сам посуди — откуда у кошки, привезенной барышней из столицы — магия Севера?
— Согласен — это странно. Готов поклясться, когда раненого котенка принесли в вагон, я ничего не почувствовал. Котенок как котенок. Хотя…
— Что?
— Да нет. Ничего.
— Изучить бы… — азартно блеснул глазами старший.
— Руки не нужны? — Дан улыбнулся. — Хочешь, как Дьярви? Беднягу отдадут шаманам саоми и поминай, как звали.
— Нет. Руки — нужны. А еще мне этой твоей барышни решительно не хватает в лабораториях министерства.
— Ну, уж нет! Проворонили вы свое счастье, господин заместитель министра! — злорадно расхохотался Дан. — Руки прочь, а то прежде кошки до них доберусь я.
Они замолчали, радуясь этому бесконечному дню, этой встрече дома, пусть даже и повод был не слишком веселый.
— Знаешь, ты словно чего-то боишься в общении с этой девушкой, — Харви неожиданно стал серьезным. — Ты вообще чего хочешь? Только честно. Или не говори ничего.
— Честно? Жениться хочу, — Дан сказал это тихо, но твердо. — А нерешительный я потому, что не понимаю, с какой стороны к ней подступиться. Говоришь с ней о магии — глаза сверкают, губы так произносят слова, что…
Хмык старшего. В ответ злой взгляд среднего.
— Следующее слово — вроде бы нейтральное, ни о чем… — не смотря на сарказм в глазах брата, Дан все-таки продолжил — молчать сил не было. — А она вдруг… Будто подменили! Холодная, как лед. Словно я ее смертельно обидел.
— Утащи ее в пещеру — Харви пожал плечами, однако было видно, что предлагает он все это вполне серьезно. — Сейчас лето — насмерть не замерзнете. И пока не выясните отношения, не отпускай ее никуда.
Укоризненный вздох. Дан даже говорить ничего не стал.
— Или запрись с ней в лаборатории, — предложил заместитель министра. — Что-нибудь изучайте. Кто знает? Может и правда… «доизучаетесь».
— Глумись-глумись. Вот влюбишься — я тогда тебе отомщу.
— Тоже издеваться будешь?
— Обязательно. Однако идея с лабораторией мне нравится. Действительно, может сработать. Ты не представляешь, она… На этой магической защите просто помешана!
Дан улыбнулся. И столько искренней любви было в этой улыбке, что Харви неожиданно понял — шутки закончились. А он-то думал — так, ерунда. Мимолетное увлечение, не более. Оказывается, ошибся…
— Обращайся. Всегда помогу, — сказал Харви Айварс, положив руку брату на плечо.
— Вот спасибо.
— Тебя не смущает, что еще месяц назад ты был помолвлен? Все ведь шло к свадьбе, ни много не мало…
— Не напоминай.
— Почему? Ты сейчас вполне мог бы оказаться счастливо женатым. И вот тогда бы… Да и твоя Анни! Не сглупи молодой человек и его семья, все могло бы быть по-другому.
У Дана сжались кулаки.
— Я не желаю об этом даже думать.
— Думать надо не о том, о чем думаешь сам — это ты и так знаешь. Думать надо о том, что думает она! Попробуй поставить себя на ее место? Кто она, а кто — ты. У девчонки с аристократом роман уже был. И что? Приложили так, что бедняжка забралась на край света. А ведь она — любимица самого магистра! Ты хоть представляешь, какие у нее были перспективы в столице? Так неужели ты думаешь, бедняжка сбежала на Север для того, чтобы вляпаться в похожую историю?
— Слушай, ну это же глупости! Бред!
— Не скажи. Даже если ты ей нравишься, скорее всего она сама себе запретит.
— Но я — не он! Не все же…
— А она об этом знает? Что ты не просто любовницу хочешь?
— Харви. Замолчи.
— Мальчики? Что это вы стоите на пороге? — раздался строгий, но такой родной голос.
— Матушка!
Браться разом обернулись.
— Для приема гостей вы в странном виде, надо отметить.
— И мы голодные, — Харви поцеловал руку миледи Айварс.
— Тогда тем более непонятно, что вы здесь делаете.
Дан тоже приложился к ручке маменьки и поспешил за старшим.
— … плевать мне, с кем она была… — донеслось до миледи.
У Айварсов собирались гости. Глава семейства, как всегда, шумно ввалился в дом, расцеловал жену, и, подмигнув сыновьям, вытащил из-за пазухи пузатую бутылку. Хеймньёрды уже прибыли всем семейством. Дьярви, тепло поприветствовав Урса, куда-то исчез. Они недавно вернулись с прогулки. Сын был бледен и задумчив, но миледи Айварс достаточно было одного взгляда на саоми, чтобы понять — ни ее, ни сына сейчас не стоит расспрашивать