Попытки улучшить реформы приданием государству несвойственных для него функций (в том числе сохранением старых функций, перешедших из старой системы), равно как и непосредственная интеграция государства в рынок оборачивается деформацией рыночной системы. Исключение же государства из процесса трансформации чревато поворотом развития в сторону, далекую от искомого рыночного хозяйства и демократического общества.
СНОСКИ
1/ Эта теория, разработанная ордолиберальной "фрайбургской школой" в Германии (В. 0йкен, Ф.Бем и др.), смыкается с новой институциональной экономикой, но не совпадает с ней. Необходимо заметить, что даже наиболее последовательные современные сторонники ордолиберализма (например, профессор А.Шюллер) подчеркивают действенность этой концепции лишь в сочетании с иными методами анализа, ибо теория хозяйственного порядка не смогла включить в себя весь комплекс экономических проблем (а, возможно, с самого начала и не претендовала на это). 2/ На эту возможность наше внимание обратил профессор Марбургского университета А.Шюллер. В.И. КУЗНЕЦОВ
ВОЗМОЖНОСТИ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОГО АНАЛИЗА
В отличие от неоклассицизма, институционализм рассматривает экономику не только через призму абстрактной конструкции homo economicus, но и путем прямого использования категории общественных институтов, в рамках которых развертывается деятельность реальных экономических субъектов. Такой методологический прием предоставляет аналитику дополнительные возможности при объяснении особенностей переходной экономики.
Движение от одного экономического режима к другому неизбежно сопровождается изменением поведения актеров, действующих на экономической сцене. Частично такое изменение может быть спонтанным, простой реакцией на требование изменившихся условий воспроизводства жизни. В большинстве же случаев оно обусловлено ликвидацией старых норм экономической деятельности и новыми законами, которые создают реформаторы. При этом смена правовой оболочки не происходит мгновенно. Она требует времени как для самих реформаторов (обдумывание и выбор стратегии преобразования, разработка, формулирование и легитимация новых правил законодательными органами власти, внедрение их в практику общественной жизни исполнительными властями), так и для тех, кто должен ими пользоваться (знакомство, усвоение, обучение эффективному применению, то есть постепенная интернализация общественных ограничений индивидами, превращение их из внешних помех на пути принятия решений во внутренние установки, в составную часть личностного менталитета).
Вообще говоря, переходное состояние экономики - во всех отношениях чрезвычайно интересный феномен. И, пожалуй, особенно интересно, если на него смотреть под углом взаимодействия различных институциональных форм, в частности, официального (государственного) и обычного (неформального) права. Дело в том, что смена правовой оболочки проходит через сравнительно длительный этап "институционального вакуума", когда старые нормы публичного права, которые до этого регламентировали хозяйственную деятельность, отменяются или с молчаливого согласия властей просто перестают соблюдаться, а новые еще не установлены или, если установлены, все еще не восприняты в полной мере экономическими агентами как обязательное руководство к действию. На этом своеобразном этапе безвластия, решающее значение приобретают внутренние установки людей, привычные для них принципы общественного поведения. В спокойные времена незаметная и, как правило, не очень большая несостыковка официального и обычного права в годы радикальных перемен превращается в существенную, иногда весьма острую и болезненную проблему, подрывающую устойчивость всех общественных отношений.
Взять хотя бы для примера вопрос о смене форм собственности на средства производства. Можно принять закон о приватизации государственных предприятий и наделить правами собственности частных лиц. Однако, как показывает опыт, между сменой форм собственности и эффективной сменой сознания участников производственного процесса, сменой их экономического поведения проходит много времени. Прежде чем новые юридические правила станут внутренней установкой, люди преодолевают невольное чувство отторжения новых установок, сопротивления им, нежелание расставаться с устоявшимися привычками и понятиями. Вновь и вновь делаются попытки совместить старые каноны поведения с новыми юридическими реалиями. Именно поэтому введение прав частной собственности еще не гарантирует превращения командной экономики в рыночную, если одновременно не созданы условия и специальные институты для обучения рыночному поведению. Для понимания особенностей российской переходной экономики любопытно воспользовавшейся институциональной схемой - "решеткой", предложенной двумя сотрудниками германского исследовательского института Макса Планка
1/. Они разделяют все общественные отношения между людьми на пять типов:
1) свободные конкурентные отношения между равными по своим силам соперниками; 2) отношения, опирающиеся на внутренние нравственные установки,
присущие членам современных "цивилизованных" сообществ; 3) отношения,
направляемые укоренившимися национальными традициями и обычаями; 4) отношения, регулируемые частными законными и незаконными образованиями,
способными при необходимости применить насилие в отношении тех, кто отказывается следовать их недвусмысленным "рекомендациям"; 5) отношения,
регулируемые официальными государственными институтами - законами, постановлениями, ведомствами и т.д.
Все, о чем я буду говорить дальше, не основано на строгих научных принципах исследования. Речь пойдет в основном о нравах, морали, неформальном поведении, теневых отношениях. Эти феномены трудно фиксировать, еще труднее количественно измерять. Невольно приходится доверять интуиции, отдельным примерам, приблизительным обобщениям. Естественно, что на объективность оценок влияет также субъективность восприятия, предпочтений, предубеждений. Это способствует одновременному хождению противоположных взглядов на один и тот же предмет, факт иди событие.
Итак, попробую определить значение и степень влияния на экономическую обстановку пореформенной России каждого из пяти выделенных германскими экономистами типов поведения.
Хозяйственное поведение, соответствующее условиям совершенной конкуренции, - редкая ситуация не только в российской, но и в западной экономике. Она предполагает смирение предпринимателя перед рыночным уровнем цен на производимую им продукцию, сосредоточение всех усилий на минимизации удельных издержек производства товаров и услуг. Господствующее в нынешней экономической литературе мнение утверждает, что российский рынок находится в начальной стадии становления и поэтому говорить о реальности даже самой приблизительной свободы конкуренции было бы недопустимым преувеличением. Нет реальности, нет и соответствующего ей поведения.
Можно, тем не менее, представить себе, что когда отсутствуют условия свободной конкуренции, хозяйственная справедливость, состоящая в обмене товарами и услугами по принципу эквивалентности, тем не менее приблизительно обеспечивается в том случае, когда партнеры -соперники руководствуются одинаковыми нравственными установками. В российском случав проблема нравственности стоит особенно остро. Во-первых, революция 1917 года оборвала процесс развития российского общества под эгидой христианской либо другой религиозной морали, заменив религию искусственной идеологической схемой так называемой коммунистической моралью. Во-вторых, воспитание новых поколений в духе коммунизма неизменно кончалось крахом по мере взросления молодых людей и осознания ими органически присущих советской общественной системе лицемерия, двойного стандарта, разрыва между официальной доктриной и реальной жизненной практикой. В-третьих, индустриализация страны, расширение иммиграции населения и сопровождавший ее разрыв межпоколенческих связей ослабил передачу здоровых нравственных начал от родителей к детям. В-четвертых, две мировые, гражданская, афганская войны, массовые сталинские репрессии внесли дополнительную жесткость и разобщенность в общественные отношения, способствовали росту взаимной подозрительности и отчуждения. В-пятых, в значительной степени инспирированное государством пьянство способствовало подрыву чувства личной ответственности и семейного долга у мужской и частично женской части населения. Совместное влияние названных процессов заметно понизило нравственный уровень общества.
То же самое верно в отношении обычаев и традиций. По мере передвижения населения из деревни в город, перемешивания выходцев из разных регионов огромной страны в больших городах, образования новой профессиональной и отраслевой структуры занятости, разрушения неформальных связей между семьями, характерных для небольших поселенческих сообществ деревенского типа, уменьшились возможности самостийного взаимного контроля людей за поведением отдельных лиц, нарушающих устоявшиеся представления о порядочности.
Параллельно ослаблению встроенных в психику общественного человека моральных регуляторов резко возросли формальные ограничения, введенные государством. Путем всесторонних запретов, сужения свободы самостоятельного принятия решений власти пытались компенсировать растущую десоциологизацию повседневной жизни людей. Однако замена принципов гражданского общества и нравственного воспитания на голый бюрократический контроль, замена встроенных в психику каждого человека внутренних мотивизаций на претензию управлять им посредством наказаний еще больше подрывала общественные устои, вносила дополнительные элементы цинизма, лицемерия, фундаментальной жестокости в общении и одновременно отчуждала власть от "подопечной" массы населения.
Советская власть разрушила и деформировала еще одну форму спонтанных общественных регуляторов: частные объединения по интересам. Они были или запрещены, или огосударствлены и идеологизированы. Зато расширилась сеть незаконных группировок криминального типа, с которыми велась бесконечная борьба с переменным успехом. Стоило только ее ослабить, как воздействие уголовно-теневых образований на жизнь законопослушных людей резко возросло.
Если нарисованная выше картина российских институтов накануне радикальных перемен хоть в какой-то мере правдоподобна, то наложение ее на события времен горбачевской перестройки и ельцинской революции устраняет элемент случайности у большинства особенностей
российской переходной экономики. Становится возможным рационально объяснить причины криминализации новых хозяйственных форм и видов деятельности. Уход государства из сферы регулирования отношений гражданского общества вывел на поверхность скрытые до этого негативные тенденции, характерные для предыдущего периода развития российского общества. Сама терпимость властных структур к деструктивным силам связана со свойствами советской партийно-хозяйственной номенклатуры, быстро переориентировавшейся с политики "держать и не пущать" на преступное безразличие к криминальным издержкам радикальных преобразований. 2/
Из сказанного вытекают по крайней мере три вывода для дальнейшей политики реформирования российской экономики.
Во-первых, сделать главной стратегической задачей властей образование и обучение населения умению жить в условиях рыночной экономики, эффективной конкуренции и политической демократии. Правила рыночного поведения или наследуются и передаются в рамках структур гражданского общества, или, когда таких структур нет, сознательно и последовательно прививаются гражданам в процессе их социализации. Россия не единственная страна, у населения которой отсутствует поведенческая психология рыночного типа. Долг государства состоит в том, чтобы помочь быстрейшему формированию соответствующей рынку идеологии.
Во-вторых, власти обязаны решительно подавить асоциальные наклонности частных группировок и организаций, поспешивших занять освобожденную государством нишу экономической регуляции. Речь идет не только об уголовно-мафиозных образованиях, но и о сохраненных и вновь образованных в экономике монопольных структурах, которые нынешним законодательством считаются незаконными.
В-третьих, раз уж признано, что оставлять "институциональный вакуум" незаполненным опасно, государство должно на время взять на себя те экономические функции, которые жизненно важны для нормального расширенного воспроизводства экономической базы общества и нации, обеспечить защиту всех здоровых частных структур, оказать первую помощь в совершенствовании их производительного капитала, развитии научно-технического прогресса, укреплении конкурентных методов ведения хозяйства.
СНОСКИ
1. Stefen Voigt and David Kiwit. Black Market, Mafiosi and the Prospects for Economic Development in Russia, a Case Study on the Interplays of External and Internal Institutions. Max Planck Institute for Research into Economic Systems, Vena, Germany.
2. CM. (подробнее статью автора в N 9 журнала "Мировая экономика и международные отношения" за 1996 г.
С.А. АФОНЦЕВ
К МЕТОДОЛОГИИ ЭКОНОМИКО-ПОЛИТИЧЕСКОГО АНАЛИЗА ПРОБЛЕМ ПЕРЕХОДНОГО ПЕРИОДА
Степень плодотворности рассмотрения любой научной проблемы в решающей степени зависит от выбора адекватного аналитического инструментария, т.е. определения комплекса методов, более всего подходящих для учета специфики объекта исследования. В теоретическом смысле изучение хозяйственных проблем переходного периода представляет особенную сложность именно в силу того, что для них трудно специфицировать круг перспективных методов анализа. Слабое развитие (или вообще отсутствие) ряда важнейших рынков, господство "нерыночных" образцов поведения экономических субъектов, медленное изменение сложившихся организационных рутин,- все эти обстоятельства заставляют искать альтернативы традиционным методам, используемым в рамках "основного течения" современной экономической теории, которая акцентирует внимание главным образом на равновесных состояниях сложившейся рыночной экономики.
В этой ситуации выбор приходится делать из двух возможных вариантов. Первый из них заключается в отказе от инструментария равновесного (и вообще формального) анализа в пользу менее строгих, "описательных" методов, позволяющих зато учесть влияние специфических неквантифицируемых факторов. Второй вариант связан с изменением самой концепции равновесия путем увеличения ее содержательной нагрузки. Существенное достоинство последнего из упомянутых вариантов заключается в том, что при его использовании появляется возможность смягчить извечное противоречие между точностью и реалистичностыо, свойственное экономической теории: ведь расширение круга принимаемых во внимание обстоятельств (что способствует повышению реалистичности моделей и их вывода) не сопровождается отказом от формальных методов исследования (что обеспечивает сохранение точности анализа). Именно поэтому такая исследовательская стратегия представляет несомненный интерес с точки зрения изучения проблем переходного периода.
Одним из направлений экспансии концепции равновесия, представляющих наибольший интерес, является сфера определения экономической политики. Большинство проблем, возникающих в ходе трансформации хозяйственной системы, обусловлено не чисто экономическими причинами, а сложным взаимодействием политических и экономических факторов, вызванных к жизни изменением институционального поля, структуры прав собственности, правил и механизмов принятия решений в области государственной политики. В этой связи очень перспективным является использование для анализа трансформационного процесса методологических принципов, характерных для современной теории общественного выбора (public choice).
Центральную роль в этой теории играют три базовых предпосылки: а) для описания поведения человека в политической сфере используются те же гипотезы, что и в неоклассической экономической теории (т.е. применяется традиционная модель рационального индивида, максимизирующего полезность);
б) процесс выявления предпочтений индивидов в политической сфере понимается в терминах рыночного взаимодействия;
в) исследуются вопросы, аналогичные тем, которые возникают в неоклассической экономической теории, т.е. вопросы о существовании, стабильности и эффективности политического равновесия, путях его достижения и т.д.
В свою очередь, в рамках теории общественного выбора можно выделить два альтернативных методологических подхода к изучению явлений в сфере. 1) Каждый из них концентрирует внимание на различных аспектах процесса определения экономической политики. Первый подход опирается на предположение о вероятностном характере коллективного выбора и рассматривает его через призму принципа максимизации числа голосов, поданных за тот или иной вариант решения. С этим связано и название данного подхода, предложенное Хеттихом и Вайнером, - "подход EVM" ("expecting vote maximization"). С его помощью возникает возможность анализировать особенности долгосрочного политического равновесия, т.е. характеристики того комплекса мероприятий, который будет проводиться в жизнь благодаря демократическому выявлению предпочтений членов общества.
Второй подход придает повышенное значение конкретным аспектам принятия решений в политической сфере, а также институтам, в рамках которых оно протекает. Этим объясняется внимание к структурно обусловленному равновесию (поэтому для обозначения данного подхода используется аббревиатура SIE "structure-determined equilibrium"). Такое равновесие характеризуется ярко выраженной тенденцией к нестабильности (в отличие от типа равновесия, изучаемого в рамках подхода EVM). В качестве наиболее типичных причин нестабильности обычно называют феномен нетранзитивности коллективных предпочтений (когда решение А с точки зрения группы индивидов предпочтительнее решения Б, решение Б - предпочтительнее решения В, но решение В - предпочтительнее решения А) и сопряженную с ним проблему процедурного манипулирования (agenda manipulation). Эта проблема состоит в том, что в условиях нетранзитивности коллективных предпочтений субъекты, которые определяют процедуру принятия решений, могут добиться одобрения большинством голосов того варианта решения, который выгоден именно для них. Путь достижения цели здесь заключается в выборе конкретной формулировки обсуждаемых вопросов, в определении их совокупности (т.е. в добавлении в "повестку дня" или в исключении из нее частных альтернатив) и в установлении конкретной последовательности их рассмотрения.
Эти два подхода составляют реальную альтернативу традиционному направлению анализа государственного экономического регулирования, основывающемуся на экономической теории благосостояния (Хеттих и Вайнер характеризуют его как подход с позиций субъекта социального планирования "social planner", или сокращенно SP). Можно выделить три направления сопоставления указанных подходов: по сфере анализа, по ключевым вопросам и по общему характеру выводов и рекомендаций.
1. Сфера анализа. Подход SP исходит из того, что государственная экономическая политика осуществляется субъектами, находящимися вне экономической системы, в соответствии с
их стремлением к максимизации общественной функции благосостояния. Этим обусловлена высокая активность исследований в области оптимального налогообложения, определения оптимальных тарифов, сравнения издержек и выгод различных экономических мероприятий. Напротив, в рамках подхода EVM все цели государственной экономической политики понимаются как внутрисистемно определяемые, благодаря чему центральное значение приобретает изучение поведения субъектов, руководствующихся соображениями собственного интереса, и налагаемых на него ограничений (прежде всего информационных и институциональных).
Что касается подхода SIE, то главный объект исследования здесь составляют особенности политических институтов и существующих правил принятия решений. Анализ при этом фокусируется на возможностях и вариантах изменения данных институтов и правил, которые имеют далеко идущие последствия для функционирования экономической системы в целом.
2. Ключевые вопросы. Основные вопросы изучения государственной экономической политики в рамках подхода SP связаны с проблемами экономической эффективности и оценки следствий тех или иных мероприятий (т.е. с определением вызванных ими потерь или прироста благосостояния). Эти вопросы представляют значительный интерес и для двух других подходов, однако приоритет отдается отнюдь не им. Подходу EVM присуще рассмотрение специфических вопросов, касающихся структуры групп давления, характера политической конкуренции, а также информации, необходимой для принятия решений. Исследования же, в основе которых лежит подход SIE, уделяют особое внимание трансакционным издержкам, возникающим в процессе принятия решений органами государственной власти, действию конкретных административных правил, проблемам нетранзитивности коллективных предпочтений и процедурного манипулирования.
3. Общий характер выводов и рекомендаций. Главной целью исследований в традициях подхода SP является оценка влияния различных вариантов государственной политики на частный сектор экономики и предоставление рекомендаций по выбору мероприятий, оптимальных с точки зрения максимизации благосостояния общества. Подход EVM дает возможность определить зависимость характеристик политического равновесия от различных систем институтов и экзогенных шоков. В практическом плане этом подход позволяет делать выводы о совместимости предлагаемых экономических мероприятий с существующей политической системой и освещать информационные проблемы, связанные с деятельностью групп давления и государственных органов. Подход SIE направлен на решение более конкретных проблем, касающихся создания и изменения системы институтов и правил принятия решений, выявления закономерностей их функционирования и возможностей использования для проведения в жизнь избранного экономического курса.
Можно заметить, что использование методологических подходов EVM и SIE позволяет добиться гораздо более высокой степени реалистичности анализа проблем определения государственной экономической политики и ее влияния на деятельность рыночных субъектов, чем использование подхода SP. Поскольку в рамках подходов EVM и SIE как экономические, так и политические процессы и феномены описываются в единой системе терминов, то становится возможным исследование хозяйственных проблем с позиций обобщенных экономико-политических моделей. Такие модели предполагают существование двух типов рынков - экономических, на которых происходит обмен товаров и услуг, и политических, на которых происходит обмен мероприятий экономической политики на политическую поддержку (материализующуюся, к примеру, в голоса избирателей, финансовые взносы в предвыборные фонды, положительные отзывы о работе сотрудников административных органов или просто взятки).
К настоящему времени наибольший прогресс в изучении закономерностей функционирования комплекса экономических и политических рынков достигнут в рамках одного из ответвлений теории общественного выбора - теории эндогенного определения экономической политики, в основе которой лежит методологический подход EVM.2. Ее ключевая идея состоит в признании того, что использование инструментов экономического регулирования находится в зависимости от переменных, воздействующих на решения максимизирующих свои целевые функции субъектов политического рынка. Предполагается, что целью правительства, проводящего политику с целью изменения основных характеристик хозяйственной среды - распределения прав собственности и вектора цен является максимизация политической поддержки со стороны рядовых избирателей и влиятельных групп давления. Эти последние, в свою очередь, при выборе объектов поддержки правительства или оппозиционных сил - руководствуются мотивом максимизации собственного экономического благосостояния и оказывают поддержку тем, кто проводит или анонсирует наиболее выгодный для них политический курс. Вследствие этого мероприятия государственной экономической политики, которые в рамках основного направления экономической теории понимаются как "внешние" по отношению к хозяйственной сфере, трактуются здесь в качестве эндогенных, задаваемых условиями функционирования всей экономико-политической системы.
К числу неоспоримых достоинств теории эндогенного определения экономической политики относится ее способность учитывать различные аспекты процесса принятия государственных решений. В данной теории сформировались два подхода к изучению механизмов хозяйственного регулирования.3) С одной стороны, в ряде работ подчеркивается роль политической конкуренции между кандидатами на занятие выборных должностей (этот подход можно назвать "конкурентным"). С другой стороны, данные мероприятия могут рассматриваться как средство максимизации поддержки политическими силами, которые уже находятся у власти и могут реально определять, а не просто анонсировать политический курс ("монополистический подход").