после этой школы, - ваши вожаки в этих джунглях. Здесь могут преуспеть только те, кто знает, как выживают в лесу. Вам придется всему учиться у своего босса. Он ключ ко всему. Вот
представьте себе, что я возьму двоих из вас и оставлю прямо посреди джунглей, но одному дам
руководство по выживанию, а другому ничего не дам. В джунглях происходит много всего
скверного. За пределами джунглей есть телевизор, по которому показывают первенство по
баскетболу, и холодильник, набитый пивом...
Лектор нашел секрет управления учебной группой 1985 года: он завоевал сердца и умы
заднескамеечников. Они чуть не с самого первого дня угрожали ввергнуть весь класс в
состояние хаоса. Даже относясь к лектору достаточно спокойно, они либо спали, либо
швырялись жеваной бумагой в сидящих на первых рядах. А когда заднескамеечники просто не
замечают присутствия лектора, все идет к черту. Наш лектор с ними справился. Заслышав
барабаны джунглей, наши заднескамеечники очнулись - в них проснулась любознательность
древних кроманьонцев, нашедших в лесу необычное оружие. Впервые с начала занятий эти
дикари сидели прямо и слушали лекцию. Уу-у-у-у-у! Ого-го-го-оо!
Нейтрализовав задние ряды, лектор получил полный контроль над аудиторией, потому что
те, что сидели впереди, были на автопилоте. Это были те самые люди, которые во всем мире
сидят на лекциях в первых рядах. Только эти были самые отборные. Первые ряды занимались
почти исключительно выпускниками Гарвардской школы бизнеса. Один из них заносил каждого
нового лектора в организационную диаграмму, напоминавшую формой рождественскую елку, в
вершине которой находился Джон Гутфренд, а в низу - все мы. В середине множество маленьких
квадратиков и прямоугольничков составляли своего рода орнамент. На этой диаграмме он
отмечал ранг лектора и его положение в иерархии.
Причудливые эти диаграммы представляли собой скорее упражнение в черной магии, а не
в научном менеджменте. Ранг и положение в иерархии не играли большой роли на торговой
площадке. В применении к Salomon Brothers об организационной структуре можно было говорить
разве что в шутку. Имели значение почти исключительно деньги. Но первые ряды, в отличие от
задних, не могли целиком принять, что вся деятельность фирмы сводится к погоне за деньгами.
Они цеплялись за свои школьные представления - в конце концов, Salomon Brothers имела
отношение к бизнесу, о котором им рассказывали в университете.
- ...полный холодильник пива, - задумчиво повторил лектор. - И можно держать пари, что
парень, имеющий руководство по выживанию, первым выберется из джунглей и добредет до
своего телевизора и пива. Это не значит, что второй парень никогда не выберется. Но [он
остановился и даже подмигнул аудитории] он о-о-о-очень намучается жаждой, а когда доберется
до места, никакого пива для него уже не останется.
Это был ударный ход. Пиво. Заднескамеечники любили его. Они звонко шлепали друг
друга ладонями и выглядели крайне глупо, как всякий одетый в костюм белый мужчина, который
попробует вести себя как чистый и простой чернокожий. Они были одновременно расслаблены и
крайне возбуждены. Этого лектора сменял другой, довольно щуплый мужчина, носивший в
нагрудном кармане пластиковый пакет с одноразовыми шариковыми ручками, который
рассказывал нам, как от показателя доходности облигаций за полгода перейти к годовой
доходности. Заднескамеечники этого не любили. «Эй, лектор, кончай про эту долбаную
математику! - вопили они. - Давай про джунгли».
То, что заднескамеечники вели себя скорее как игроки в раздевалке после футбольного
матча, а не как будущие руководители самого прибыльного на Уолл-стрит инвестиционного
банка, беспокоило и озадачивало наблюдательных администраторов, которые посещали порой
наши занятия. На то, чтобы набрать людей на задние скамьи, было затрачено столько же
времени и сил, сколько на заполнение передних рядов, и теоретически весь класс должен был
проявлять одинаковое внимание и прилежание - как в армии. Занятным в этих нарушениях
дисциплины было то, что вспышки дурного поведения возникали случайно, вне какой-либо связи
с внешними событиями, так что управлять ситуацией было просто невозможно. К тому же, хотя