одновременно диплом МВА - лучшее в Америке финансовое и торговое образование, - и позиции
бумаг, которыми торговал Джонни, его почти не интересовали. Джонни это расстраивало. Он
откидывался на спинку кресла и спрашивал: "Джеффри, что с позицией?" Джеффри отвечал: "Не
знаю". Тогда Джонни кричал Леви: "Что за хрень здесь творится? Твой клерк не знает позиций
наших бумаг! " Леви в свою очередь вопил на Питера: "Что за хрень здесь творится? Твой клерк
не знает позиций наших бумаг! " Питеру тоже приходилось реагировать, и он кричал на
Джеффри: "Какого хрена ты не знаешь позиций наших бумаг? " Тот в ответ пожимал плечами.
Кронталю трудно было относиться ко всему этому всерьез по двум причинам. Во - первых, он знал, что Леви питает к нему нежность, а боссом был Леви. Кронталь сделал Леви одолжение, согласившись идти в отдел ипотечных облигаций. По воспоминаниям Кронталя, в их потоке все
как один относились к этому отделу с презрением. "Это явно не для владельцев МВА; закладными торгуют люди типа Донни Грина".
Типа Донни Грина - так называли маклеров, которые делали жизнь новичков жалкой и
унизительной. Они были намеренно грубы и оскорбительны с каждым, кто еще не заработал для
фирмы кучу бабок. "Люди типа Донни Грина не говорили тебе "привет", когда ты появлялся, и не
отвечали "пока ", когда ты прощался и уходил; они и присутствия твоего не замечали. Ни один
новичок не рискнул бы сесть рядом с Донни Грином", - вспоминает Кронталь. Донни Грин был
маклером в Salomon Brothers в эпоху варварства, когда у маклеров было больше волос на груди, чем на голове. О нем рассказывают, что как-то он остановил совсем еще неопытного молодого
продавца, когда тот уже направился на выход, чтобы успеть на самолет Нью-Йорк - Чикаго. Грин
сунул ему десятидолларовую бумажку со словами: "Эй, купи себе от моего имени страховку от
несчастного случая". "Зачем? " - изумился продавец. "Чувствую себя в ударе", - ответил Грин.
"Никто не желал и близко оказаться с отделом закладных", - рассказывает Кронталь. Даже
Раньери признает, что "решение Джеффри прийти к нам в отдел считалось чистым идиотизмом".
Так почему же Кронталь сделал это? "Я прикинул и решил, что, во-первых, мне всего двадцать
один, и если ничего из этой затеи не получится - не беда. Семьи у меня не было, так что вопрос
стоял только о деньгах на выпивку. А во-вторых, фирма должна была верить в торговлю
закладными, если поставила на это дело Леви".
Еще одной причиной, по которой Кронталь не реагировал на то, что его многочисленные
начальники так много и часто орали на него, была та, что Леви не воспринимал работу клерков
всерьез. "Он мне как-то сказал, что знавал только одного клерка еще более паршивого, чем я. И
это был он сам". Строго говоря, клерка нечем было и загрузить. Впрочем, всем остальным тоже
было нечего делать. Рынок ипотечных облигаций представлял собой финансовое подобие
города призраков: ничто не шелохнется, ничто не продается. А значит, денег они не
зарабатывали. Леви осознал, что для того, чтобы появились облигации, которыми можно
торговать, следует заняться делом и уговорить клиентов Salomon вступить в игру. Именно ему
придется раскрутить это казино, и ему же зазывать гостей. Но чтобы освободить себе руки, нужно было найти кого-то, кому можно доверить руководство торговлей. После лихорадочных
поисков он нашел Марио, в котором забавнейшим образом ошибся - вряд ли в первый и
заведомо не в последний раз.
"Марио пришел из Merril Lynch и не знал буквально ничего", - рассказывает Сэмюэл Сакс, который в 1979 году работал в отделе закладных продавцом. В отличие от других маклеров, всегда одетых крайне неряшливо, Марио неизменно появлялся только в костюме - тройке, с
толстой золотой цепочкой, свисавшей из карманчика для часов. Очень прилизанный. Волосок к
волоску. Рассказывает Сакс: "Он наклонялся к Леви и спрашивал: "Как тебе это нравится, Лю?"
(Имея в виду рынок облигаций.) Тот отвечал: "Очень нравится! "И Марио вторил: "Да, мне тоже
очень, очень нравится". Через пятнадцать ми - нут он опять спрашивал: "А как тебе это сейчас
нравится, Лю? "Тот отвечал: "Совсем не нравится". И Ма - рио опять вторил ему: "Мне тоже
совсем, совсем не нравится "". В качестве нового руководителя отдела торговли ипотечными
облигациями Марио продержался девять месяцев.
Руководитель отделу торговли был все-таки нужен. Чтобы заполнить дыру, возникшую
после ухода Марио, в мае 1980 года из лондонского отделения был вызван маклер,
"толстоногий" Майкл Мортара. Один из его бывших коллег по Лондону вспоминает, что перед
самым отъездом, уже стоя среди упакованных к отправке вещей, совершенно растерянный
Мортара недоумевал - зачем его отзывают в Нью-Йорк. Сегодня Мортара утверждает, что он с
самого начала знал, зачем его вызвали. Но тогда это знание никак не могло его обрадовать.