По оценкам маклеров рынка закладных, от 50 до 90 процентов прибыли они получали
просто от посредничества в торговых операциях сбербанков. Может возникнуть вопрос, почему
же президенты сбербанков позволяли Salomon Brothers так чудовищно наживаться за их счет.
Ну, для начала, они об этом и не подозревали. Уровень прибыли по этим операциям держался в
тайне. А поскольку конкурентов на Уолл-стрит в тот момент не наблюдалось, некому было им
подсказать, что именно они обогащают Salomon Brothers. А происходило - и происходит до сих
пор - следующее: простой парень, который дарил для городских парадов колесную тележку, был
членом Клуба 3-6-3 и поклонником гольфа, стал самым крупным в стране игроком на рынке
облигаций. Он и был рыночным дурнем.
Несмотря на бешеный рост, ссудосберегательные организации, как предсказывал Боб
Далл, так и не смогли поглотить объем закладных, созданных в начале 1980-х. Маклеры из
Salomon чаще выступали в роли покупателей этих закладных, чем их продавцов. «Стив Баум
[маклер по целиковым закладным] скупил закладных на 2 миллиарда долларов», - рассказывает
один из его бывших коллег. Баум оказался в положении Сбербанка, владеющего долгосрочными
ссудами. Правда, в отличие от Сбербанка он не разорился, а разбогател. Это завершило
случившийся в начале 1980-х годов курьезный обмен ролями, когда сбербанки взяли на себя
роль маклеров, а маклеры - сбербанков. (Все шло к тому, что операции Уолл-стрит делали
ненужной всю систему ссудосберегательных организаций. И однажды какой-то храбрец спросил:
«А почему бы нам вообще не устранить все ссудосберегательные организации?») Майкл
Мортара прозвал Баума «всегда покупающий Баум», поскольку казалось, что тот никогда ничего
не продает. Это, как быстро выяснилось, было путем к успеху. Рынок облигаций был на пороге
грандиозного роста. Как вспоминает Генри Кауфман в «Institutional Investor»: В начале 1980-х базисная ставка процента достигла 21,5 процента, а процент по
казначейским векселям - 17,5 процента. Пик долгосрочной ставки процента пришелся на
октябрь 1981 года, когда процент по долгосрочным правительственным облигациям стал
равен 15,25 процента. Только в третьем квартале 1982 года я почувствовал, что экономика
готова быстро встать на ноги, так что в августе 1982 года я наконец стал готов к игре на
повышение. И естественно, в тот самый день, когда я принял решение играть по-бычьи,фондовый рынок сделал самый большой скачок в своей истории; в этот день начался
поразительный рост цен на облигации.
Мы направлялись на заседание исполнительного комитета фирмы в Вальдорфе.
Накануне вечером я набросал две странички о том, почему, по моему мнению, купонный
процент по облигациям должен начать падение. Я отдал эти странички своему шоферу -
отвезти их секретарше для перепечатки и распространения по электронным и всем другим
каналам, чтобы наши маклеры и продавцы могли одновременно перед началом торгов - в 8.45-9.00 часов утра - ознакомиться с текстом. Затем я поехал в Вальдорф, где встречались
восемь членов исполнительного комитета. Мне позвонила моя секретарша, которая как раз
печатала текст и чего-то не могла разобрать, так как писал я наспех и не очень разборчиво,и кажется, это был Гутфренд, он спросил: «Что это у вас за дела по телефону?» Я
ответил: «А, я диктовал меморандум». Кто-то задал вопрос: «О чем?» - «У меня возникла
новая идея о рынке облигаций». И тогда все спросили: «Ты изменил свое понимание рынка
облигаций?» Ну, к тому времени текст уже появился на экране, а сразу потом рынок полез
вверх.
Затор на рынке сделал Раньери и Ко. обладателями ипотечных облигаций на миллиарды
долларов. Рыночное соотношение спроса и предложения оказалось таким, что для них
единственным выходом была игра на повышение. Они прыгали от радости, наблюдая за самым
мощным в истории подъемом курса облигаций. Прежде всего они должны были благодарить
Кауфмана. Когда Генри заявил, что рынок готов к подъему, тот начал расти. Но затем ФРС
позволила процентным ставкам упасть. Политики в Вашингтоне, как и предвидел Кауфман, второй раз сделали поворот, выгодный для Раньери и его маклеров. «Там были сумасшедшие
скачки. За одну неделю фьючерсы на облигации взлетели на 16 пунктов. Невероятно!» -
вспоминает Вольф Нэдулман. Вся фирма завидовала отделу закладных.
Маленькая горстка маклеров по закладным получала сотни миллионов долларов торговой
прибыли в значительной части благодаря тому, что рынок пошел вверх, а невежество