ликера «Irish Cream». Когда тот возмутился и заявил, что это его любимая куртка, Раньери
извлек из кармана четыре мятые стодолларовые бумажки и сказал, протягивая их: «Не хнычь, купишь другую». Импульсивность Раньери была того рода, который крайне редко изучают в
бизнес-школах в ходе анализа процессов принятия управленческих решений. Мария Санчес
вспоминает, как в первый день ее работы в отделе финансирования операций с закладными ей
организовали обход фирмы и она встретила в холле Раньери. «Я понятия не имела, кто он такой,
- рассказывает она. - Переваливаясь, как пингвин, он шел по холлу, размахивая одним из своих
мечей - в офисе он держал целую коллекцию. Подойдя к человеку, который был моим гидом в
тот день, он, наставив на меня меч, громко спросил: „А это кто такая?"
Нас представили друг другу, и он спросил: „Вы итальянка?" Я ответила, нет, кубинка. На
мне была блузка и такой бант, концы которого спускались вниз, как галстук. Леви вытащил из
кармана ножницы и, широко улыбаясь, отрезал их. При этом он заявил, что не любит, когда
женщины носят галстуки. Потом достал из бумажника стольник, протянул мне и посоветовал
купить новую рубашку. Я подумала: „Господи Исусе, куда ж я попала?"»
В конце концов Джон Гутфренд заставил Раньери перемениться. Гутфренд и сам был не
против маленьких шалостей, но при этом он был руководителем крупной корпорации. Его вице-
председатель начинал уж слишком смахивать на председателя каких-то шутов гороховых. Чтобы
передать фирму Леви, тот должен был хотя бы выглядеть соответственно. «Помню, как-то
появился Леви и швырнул Лиз [Абраме, его секретарша] свою карточку American Express со
словами: «Сходи в „Brooks Brothers" и купи мне весь гардероб, Джон велел, чтобы я одевался
иначе"», - вспоминает Энди Стоун.
Заботы Гутфренда не ограничивались одеждой. «Гутфренд следил, чтобы Леви не
толстел, - рассказывает другой маклер. - Помню, как-то, когда нам принесли пиццу, вдруг пришел
Гутфренд. И Леви не ел, пока тот не ушел. Все знали, какую именно пиццу облюбовал Леви. У
него было на лице такое выражение: только тронь эту пиццу - и считай себя покойником».
Леви вспоминает о своем преображении несколько иначе. Однажды его жена Пегги и Лиз
Абраме «хитростью затащили» его в универмаг Барни. «Я согласился купить один новый костюм,
- рассказывает он. - Мы бродили по магазину, и малый, который помогал нам покупать, спрашивал, что я думаю о том или ином костюме. Я всякий раз отвечал, что да, прекрасный
костюм, и этот малый снимал его с вешалки. Лиззи сказала ему, что я намерен купить все, что
мне придется по душе, но я-то об этом ничего не знал. Когда мы обошли весь магазин, я таким
манером навыбирал девять костюмов. Осталось то, что я больше всего ненавижу, - примерять
все это траханое тряпье. Ну, а пока я всем этим занимаюсь, Лиззи берет мою кредитную карточку
и говорит, что пойдет все оплатит. Возвращается она с тремя чеками. Я спрашиваю: „Это еще
что такое?" Она купила девять костюмов, пятнадцать галстуков и двадцать четыре рубашки с
монограммами и еще кучу этих штучек (тычет пальцем в платочек в нагрудном кармане). Они
меня провели».
Но не совсем. Он нашел способ оставить в дураках тех, кто взялся за его внешний вид.
Большинство его новых костюмов были с жилетками, которые по законам какой-то волшебной
справедливости немедленно после этих его покупок вышли из моды. В любом случае Раньери
никогда по-настоящему не надевал свою новую одежду. «Каждое утро он появлялся с жилеткой
на одном плече, а галстук висел на другом». И не было таких сил, чтобы принудить Раньери
разрушить свой образ человека от сохи, которым он покорял клиентов. Новая одежда играла
роль выгодного контрастного фона для его старого имиджа.
Джефф Кронталь вспоминает, как он обедал в компании Раньери и клиента Salomon Brothers, когда Раньери умудрился залить супом свой новый узкий галстук и рубашку. «Он
расстроился и страшно ругался. Он говорил, что, если б ему оставили привычные широкие
галстуки, рубашка не пострадала бы». Нужно было ехать к клиенту на Аляску, и ему сказали, что
в марте там еще очень холодно и следует взять пальто. Пальто у Раньери, который ходил всегда
только в куртках или пиджаках, не было, так что он дал Лиз Абраме свою кредитку, и она купила
ему в «Brooks Brothers» отличное пальто модели «честерфилд» (двубортное, с потаенными
пуговицами и бархатным воротником) за восемьсот долларов. Раньери и отправился на Аляску, облаченный не только в довольно новый костюм, но и в очень стильное дорогое пальто. Где-то