Глава первая. Семья
— С добрым утром.
Слова прозвучали еле слышно. Марти с трудом открыла сонные глаза, чтобы посмотреть на того, кто их произнес. Над ней склонился улыбающийся Кларк. Обычно, уходя на конюшню, он ее не будил. Женщина пошевелилась, потом потянулась. Она не понимала, зачем муж потревожил ее ни свет ни заря.
— Поздравляю с днем рождения!
Ах да, сегодня же у нее праздник. А Кларк всегда поздравлял ее первым. Марти натянула одеяло до самого подбородка. Ей хотелось вновь свернуться калачиком и уснуть, но она не могла не ответить на улыбку мужа.
— Неужели ты разбудил меня только для того, чтобы напомнить: милая, ты постарела на год? — поддразнила она его.
— Ну и что плохого в том, чтобы стать старше? По-моему, это здорово — особенно учитывая альтернативу, — пошутил Кларк в ответ.
Марти снова улыбнулась. Сон как ветром унесло.
— Быть может, это странно, — сказала она, приподнимаясь на локте, чтобы взъерошить седеющие волосы Кларка, — но я ничуть не грущу. Мне не кажется, что я стала хотя бы на день старше. Правда, я не выспалась, — добавила она задорно, — но при чем здесь старость?
Кларк рассмеялся.
— Ну, вообще-то я слышал, что с возрастом люди становятся раздражительными и капризными… — он не закончил фразу, и, чтобы в ней не осталось и намека на колкость, наклонился и поцеловал Марти. — Что ж, мне пора приниматься за работу… Поспи еще немного, если хочешь. А я приготовлю тебе завтрак — но, учти, только сегодня.
— Ни в коем случае, — быстро возразила Марти, — а то после твоей стряпни мне придется целый день прибираться на кухне. — И, словно бы извиняясь за свои слова, она погладила мужа по щеке. Случайный свидетель этой сцены сразу бы понял, что эти двое любят и заботятся друг о друге.
Кларк, посмеиваясь, вышел из комнаты, а Марти опять растянулась под теплым лоскутным одеялом (она сама его сшила). Торопиться было некуда: она успеет приготовить завтрак до того, как муж вернется из конюшни.
«Сегодня мой день рождения», — напомнила она сама себе. Марти не верилось, что она стала старше. Внезапно она подумала: а ведь у нее и впрямь было уже немало таких дней. Целых сорок два! Она еле слышно прошептала: «Сорок два», пытаясь осознать, что же это значит. «Забавно, но меня это нисколечко не волнует!» Да, сегодня она ничуть не переживала — не то, что в те дни, когда ей исполнилось тридцать и — особенно — сорок лет. Ох, как же ей не хотелось отмечать сорокалетний юбилей! Она считала, что в сорок лет ее тело будет выглядеть ужасно — и вот сейчас, в сорок два, на взгляд Марти, она ничем не отличается от себя тридцатилетней.
«Сорок два», — повторила Марти несколько раз. Однако вскоре ей это наскучило. Гораздо интереснее было думать о том, что готовит ей наступающий день. Сегодня у нее торжество, а это значит, что соберется вся семья. Ах, как здорово! Пока дети были маленькими, она устраивала для них праздники, но они выросли, и теперь пришла ее очередь принимать знаки внимания. В воскресенье за обедом Клэ напомнила, что в прошлом году званый ужин по случаю дня рождения матери устраивала Нандри. Сказать по правде, у Марти это совсем вылетело из головы: слишком много праздничных застолий она повидала на своем веку, — но, само собой, Клэ ошибиться не могла.
Поскольку нынешний день рождения Марти выпал на субботу, было решено, что семья соберется за обедом, а не за ужином. Виновнице торжества это пришлось по душе. Наконец-то они смогут всласть наговориться! Обычно им приходится выкраивать время для разговоров: то нужно дождаться возвращения детей из школы, то подоить коров, то срочно заняться хозяйством. А вот сегодня у нее будет полно времени, чтобы навестить близких и поиграть с внуками.
Марти предвкушала много радости от нынешней субботы. Женщина окончательно проснулась и, откинув одеяло, растянулась на краю кровати, повернувшись лицом к окну. Разгорался прелестный июньский день. Ночью прошел дождь, и, казалось, весь мир стал чистым и свежим. Какое чудесное время года! Воздух еще по-весеннему прохладен, но трава и деревья уже зазеленели — стало быть, наступило лето. Марти очень любила июнь. И вновь она с благодарностью вспомнила о матери, которая родила ее в этот восхитительный месяц.
Она задумалась о детях. Нандри… У старшей дочери Дэвисов уже была своя семья, дети. И надо сказать, Нандри прекрасно справлялась с ролью матери. Джош, муж Нандри, иногда поддразнивал жену, говоря, что у них детей — чертова дюжина, но она не обращала внимания на его шутки. Да, родная мать Нандри, их любимой приемной дочери, могла бы гордиться своей девочкой. А Клэ, вторая приемная дочь, сестра Нандри? Клэ и ее муж Джо… Клэ тоже обожала возиться с ребятишками, однако она — Марти это чувствовала, хотя дочь держала свои мысли при себе, — не хотела, чтобы их маленькая семья росла слишком быстро.
Джо и Клэ воспитывали дочку — малышку Эстер-Сью. Джо — он был пастор — мечтал продолжить учебу в семинарии. Марти и Кларк понемногу пополняли свою семейную копилку — собирали необходимую сумму для того, чтобы мечта Джо осуществилась. Дэвисы надеялись, что вскоре это станет возможным. Хотя, конечно, перспектива расстаться с зятем и дочерью на долгое время их не радовала.
Марти подумала о Мисси, и ее улыбка тотчас погасла. Как же она по ней скучала! За несколько лет разлуки она притерпелась к этой боли, но первое время так мучилась… Всем сердцем она стремилась к дочери. «Ах, если бы… если бы… — мысленно произнесла Марти, — если бы я могла поговорить с ней, пусть недолго, увидеть ее, обнять внуков, узнать, счастлива ли она, все ли у нее ладится». Но от этих «если» только разрывалось сердце. Мисси жила очень далеко — путь к ней занял бы много-много дней. Само собой, от этого желание увидеть дочь не ослабевало. И пусть Мисси родила не она — Мисси была дочерью Кларка и его первой жены Эллен, — Марти чувствовала, что она ее родная дочь во всех смыслах этого слова. Крошечная сиротка с личиком эльфа завоевала ее сердце и наполнила жизнь смыслом. Это была ее Мисси. Она привязалась к ней до того, как полюбила Кларка. «Как же я скучаю по тебе, доченька», — прошептала женщина, глядя в окно. Слеза скользнула по ее щеке и упала на подоконник. «Если бы только…» Заставляя себя успокоиться, Марти встряхнула головой, слегка пожала плечами и снова глянула в окно.
Во дворе стояли Клэр и Арни. Хотя рост и возраст братьев указывали на то, что они давно уже не дети, в них по-прежнему проглядывало что-то мальчишеское. Некоторые знакомые — те, кто не знал, что Мисси вышла замуж за Кларка будучи вдовой, — с удивлением отмечали, что братья очень уж отличаются друг от друга. Клэр все больше и больше походил на Клемма, своего родного отца, — тот был рослым мускулистым мужчиной, но при этом веселым и дурашливым, точно дитя. Темноволосый, с правильными, как у Кларка, чертами лица Арни вымахал выше Клэра. Несмотря на то что братьям случалось обмениваться колкостями и тумаками, они никогда не разлучались.
Клэр — он вообще любил почесать языком — рассказывал Арни о каком-то курьезе, свидетелем которому был вчера на вечеринке. В отличие от брата Клэр никогда не упускал случая поразвлечься. Арни рассмеялся, узнав о том, как оконфузился один из их соседей, но Марти слышала, что он несколько раз повторил: «Бедный старый Лоу! Бедный Лоу! Я бы на его месте провалился сквозь землю». Клэр, однако, не выказывал ни малейшего сочувствия к «бедному старому Лоу» — он простодушно наслаждался произведенным эффектом. Когда мальчики подошли к двери, Марти отвернулась от окна и начала неторопливо одеваться.
Она расчесала свои густые светло-каштановые волосы и уложила их в высокую прическу. Марти всегда втайне жалела женщин, у которых с возрастом начинали редеть волосы. Что ж, ей пока тревожиться не о чем. Сказать по правде, у нее и седых волос-то почти не было. Не то что у Кларка. Его виски побелели, да и на затылке пробивалась седина. «Но ему это даже идет — так он выглядит мужественно и благородно», — решила про себя Марти.
Она ненадолго задержалась у зеркала, закалывая шпильками волосы. Ее мысли, словно бабочки, порхали то туда, то сюда. День рождения — самое подходящее время для воспоминаний. Уложив волосы, Марти застелила постель и прибралась в комнате.
Она вышла из спальни и почти сразу же, на лестнице, почувствовала запах кофе. «Неужели Кларк все-таки решил приготовить завтрак?» Да нет же, ведь еще минуту назад она видела из окна, как он хлопочет у дальнего амбара. Марти потянула носом. Это определенно был кофе, причем свежего помола.
А еще пахло жареным беконом и свежеиспеченными кексами. Удивление Марти возросло. Когда она вбежала в кухню, ее нос чуть ли не вращался от любопытства и аппетитных запахов.
— Ой, мама! — воскликнула Элли и тотчас расстроенно добавила: — Ну вот, теперь сюрприза не получится!
— Ну что ты, деточка, — успокоила ее Марти, — это и есть сюрприз, и какой! А я-то все не могла взять в толк, кто это хозяйничает на моей кухне, да еще в такую рань!
Элли просияла улыбкой.
— Люк хотел, чтобы мы подали тебе завтрак в постель. Я-то, конечно, знала, что у нас ничего из этого не выйдет, хотя и надеялась закончить с готовкой до того, как ты спустишься вниз.
Марти бросила взгляд на стол. Чистая льняная скатерть. Красивые праздничные тарелки; в центре стола в вазе букет диких роз. Посуда и столовые приборы аккуратно расставлены.
— А по-моему, все готово. Стол выглядит очень мило, дорогая! А розы так прекрасны, что я бы, наверное, предпочла любоваться ими, а не наедаться.
Элли зарделась от удовольствия и улыбнулась матери.
— Их нашел Люк где-то в конце пастбища.
Марти вдохнула аромат цветов. Розы были и в самом деле прекрасны, и все же они нравились ей во многом оттого, что она получила их в подарок от любящей семьи.
— А где же он сам?
— Мне не следует об этом рассказывать, — ответила Элли, — но, уверяю тебя, он вот-вот вернется. Хочешь кофе? Остальные, наверное, еще не скоро соберутся.
— С удовольствием, — улыбнулась Марти. В эту минуту она чувствовала себя уже не беспечной девочкой, отмечающей день рождения, а особой королевской крови.
Элли налила матери кофе и вернулась к плите. Неторопливо попивая кофе, женщина украдкой поглядывала на дочь. Марти казалось, что она только сейчас осознала, как выросла ее девочка. Элли стремительно взрослела. Похоже, еще немного, и она захочет суетиться у плиты в своем собственном доме. При мысли об этом Марти испытала смятение. Неужели ей придется расстаться и с младшей дочерью? Как это печально — быть единственной женщиной на кухне!
После отъезда Мисси Элли стала для Марти смыслом жизни. Что же с ней будет, если и Элли ее покинет? Вот, к примеру, Ма Грэхам вчера сказала, что Элли очень похорошела. Марти и сама все видела, но в глубине души она надеялась, что это ускользнет от внимания посторонних людей — по крайней мере, на некоторое время. Как только окружающие заметят, что ее малышка превратилась в прелестную девушку, и начнут перешептываться, пути назад не будет. В комнатах станет тесно от гостей, и в один прекрасный день какой-нибудь юноша похитит сердце ее девочки. Когда Клэр и Арни вернулись из хлева и вошли в дом, Марти попыталась скрыть от них слезы.
Клэр переступил порог кухни первым.
— Привет, мам! Ты выглядишь не так уж и плохо, учитывая… — И он громко рассмеялся над своей нелепой шуткой, как будто она и впрямь была невероятно смешной.
— Клэр, не будь дураком! — Арни выглядел смущенным.
Но старший брат только дружески шлепнул его по спине и весело объявил:
— Знаешь, мам, этого парня при рождении забыли наградить чувством юмора!
Затем Клэр решил уделить немного внимания сестре.
— Пахнет приятно, Элли! Ты что — еще не довела продукты до стадии горения?
Девушка рассмеялась и попыталась в шутку хлопнуть его мокрым полотенцем, но Клэр ловко увернулся. Элли не сердилась на поддразнивания старшего брата: напротив, она души в нем не чаяла и знала, что Клэр сделает ради нее все. Молодой человек растрепал сестре волосы и отправился в ванную мыть руки. Элли привела прическу в порядок и занялась омлетом. Тем временем Арни — ему пришлось стоять в очереди к умывальнику — повернулся к матери и положил ей руку на плечо:
— С днем рождения!
— Спасибо, сынок. Судя по началу, день обещает много интересного.
— Ну да, как-никак мы пойдем к Клэ. С ума сойти, дети Нандри становятся день ото дня все более шумными, хотя, казалось бы, куда уж больше! «Дядя, Арни, покатай меня!», «Дядя Арни, возьми меня на ручки!», «Дядя Арни, помоги мне!», «Дядя Арни…»…
— Но ведь ты обожаешь возиться с ними! — встряла в разговор Элли.
Молодой человек ничего не ответил, только улыбнулся. Марти мысленно согласилась с Элли. Арни и впрямь любил этих ребятишек.
В кухню вошел Кларк. Вытирая руки о полотенце, он оглядел домочадцев.
— Похоже, вся семья в сборе. Меня ждете?
— Мы уж и не чаяли тебя увидеть, — сказал Клэр, выхватывая из рук отца простое груботканое полотенце и от души вытягивая им Арни по спине.
— Мальчики только что пришли, — объяснила Элли, — не так уж долго мы тебя ждали, папа.
Мужчины, подшучивая друг над другом, уселись за стол. Марти придвинула стул поближе, а Элли поставила на стол тарелку с дымящимся жареным беконом. Одно место пустовало.
— Люка еще нет, — сказала Марти.
— Может, спит? — предположил Клэр. (Люк никогда не упускал случая как следует выспаться.)
— Он появится с минуты на минуту, — поспешно отозвалась Элли и добавила: — Люк сказал, чтобы мы начинали без него.
— Но… — запротестовала Марти, однако, прежде чем она успела договорить, дверь скрипнула и на пороге возник разрумянившийся от быстрой ходьбы Люк. Его волосы растрепал ветер. Когда Марти увидела своего любимчика, ее сердце затрепетало. Этот мальчик был самым спокойным из ее сыновей, самым добрым и мечтательным. Пятнадцатилетний Люк пока уступал в росте братьям. У него были прекрасные карие глаза — серьезные и внимательные. Марти еще не доводилось встречать человека, который смотрел бы на людей таким мягким и понимающим взглядом.
— Простите, — произнес Люк прерывающимся после быстрой ходьбы голосом и проскользнул на свое место.
Кларк слегка наклонил голову, но даже этот обыденный жест свидетельствовал о том, как он любит этого мальчика.
— Может, тебе следует для начала вымыть руки? — поинтересовался он.
— По-моему, мы должны помолиться. А то еда остынет.
— Ничего с ней не произойдет. Поторапливайся.
Люк выскочил из-за стола, разглядывая свои руки, покрытые красными пятнами. Спустя мгновение он вернулся.
Кларк прочитал отрывок из Священного Писания (вся семья молча его слушала), затем они помолились.
В это утро Кларк включил в молитву благодарственные слова, обращенные к хозяйке дома. Он молился о матери его детей — той, которая помогала ему все эти годы. Кларк словно напоминал Господу — Марти достойна ниспосланного Им счастья. Меж тем женщина вспоминала, как ее муж молился много лет назад; она тогда была смущенной, готовой вот-вот расплакаться невестой — невестой, которая совсем не желала выходить замуж. В тот день Кларк тоже просил Отца Небесного благословить ее. И она действительно чувствовала Его поддержку долгие годы; дети, окружавшие сейчас Марти, были самым верным доказательством благоволения Господа к ней.
Кларк закончил читать молитву, и все принялись передавать друг другу тарелки с едой. Клэр, набив рот беконом и яичницей, обратился к Люку:
— Ну, братик, выкладывай, чем это ты занимался спозаранку?
Люк вздрогнул.
— Я хотел собрать маме на завтрак земляники, но ягоды в этом году такие мелкие! Их просто невозможно отыскать в траве! Наверное, они не выросли из-за холодной весны. — И с этими словами паренек протянул матери чашечку с крошечными ягодами.
Марти почувствовала, что ее душат слезы. Люк был соней, однако он поднялся затемно — и все для того, чтобы ее порадовать! Первой начала собирать землянику «на мамин день рождения» Мисси, и мало-помалу это стало семейной традицией. После того как Мисси покинула родительский дом, ее братья и сестры еще несколько лет приносили матери ягоды, но потом Кларк вспахал поле, на котором росли земляничные кусты, и традиция прервалась. А Люк так хотел ее возобновить!
Клэр чуть подался вперед и взъерошил волосы Люка. Его глаза словно говорили: «Молодец, братишка!» — вслух он этого произнести не мог, так как набил рот кексами, испеченными Элли.
— Ну почему ты мне ничего не сказал? — попенял брату Арни. — Я бы тебе помог.
Взор Марти с нежностью обежал детей, и ее сердце переполнилось любовью. Женщина взглянула на мужа, и они с Кларком обменялись улыбками. Слова им были не нужны.