— Проходи, осторожнее, здесь немного не прибрано. Не ждала гостей. — смущенно произнесла Юрмала, посторонившись, и впустив гостя.
Квартиру она снимала, в той, где жила, шел ремонт, и Рус не смог сдержать усмешки. Повсюду царил хаос, брендовые вещи небрежно висели на спинках стульев, громоздились посреди дивана, занимали кресла. Юма никогда не отличалась любовью к порядку, в этом плане она не изменилась.
На какой-то миг мужчине показалось, что он вернулся на десять лет назад, в то уютное гнездышко на берегу моря, где они с Юрмалой провели счастливое лето. Тогда она была милой юной девчонкой, они только познакомились и арендовали пляжный коттедж. Да, в то время Юма еще не устраивала ему диких сцен ревности, не швыряла посуду об пол, и не запиралась в ванной, чтобы позлить его и заставить поволноваться.
Видимо, что-то на лице Соколова вызвало у Юрмалы догадку, о чем он сейчас думал, и женщина, мягко тронув его плечо, тихо сказала:
— А помнишь, однажды, в такой же звездный вечер, мы стояли у распахнутого окна и прощались… Ты улетал в Москву, устав от меня, а я… — у нее слетел вздох, глаза заволокло печалью, — я не знала, что мне делать, но не могла найти нужных слов и удержать тебя.
— Это было давно. — снисходительно отозвался Руслан, прикурив неизменную «Макинтош», и искоса взглянул на Юму. — молодые мы были, глупые. Весь мир лежал у наших ног, а мы не сумели его завоевать.
— Ты разве не доволен своей жизнью, Руслан? — удивилась Юма, откинув со лба густую белокурую челку, и присела на подоконник, уперев руки позади. — у тебя есть всё, о чем ты мечтал, свой бизнес, банковские счета с немалой валютой, ты можешь получить любую женщину. Впрочем…
Она гортанно рассмеялась, возбужденная тем, что они наедине, в захламленной чужой квартире, а за окнами сгущался сизый сумрак.
— Бабы тебя всегда любили, а я жутко бесилась от ревности, даже если ты просто кидал взгляд на кого-то случайно.
Обсуждать прошлое Руслан не хотел. Стряхнул пепел в цветочный горшок с засохшей лилией, и поинтересовался:
— Жлобин больше не объявлялся?
— Лично нет, — с усмешкой промолвила Юма, и, отобрав у него сигарету, глубоко затянулась, — прислал курьера с корзиной цветов и записку с извинениями. Приглашал поужинать вместе.
— Согласилась?
— Да зачем мне это? — пожала она точеными плечами, и улыбка растаяла на чувственных губах. — ты знаешь, Руслан, что я не падка на удовольствия и с сомнительными личностями дел не имею. Я должна, тебя как следует отблагодарить. Останешься на ужин? Я сейчас быстренько тут всё приберу, и приготовлю что-нибудь из твоего любимого.
Ответить он не успел, в кармане затренькал телефон. Рус посмотрел на дисплей, и вышел в коридор. После его ласкового приветствия Алиса выдала таким холодным тоном, что в его глазах вспыхнуло недоумение:
— Надо встретиться. Поговорить! Я жду тебя ровно час в нашем кафе. Если не приедешь, можешь считать, что меня нет!
— Подожди, — торопливо прервал он, шагнув к двери, — в чем дело, твою мать?!
Но упрямая девчонка уже сбросила вызов.
Выполнять глупые капризные приказы Крошки он не желал, ибо никогда не позволял женщинам командовать собой, но ноги уже несли в подъезд, а сердце тревожно сжалось. Что-то стряслось, он чувствовал, Лиса была не просто на взводе из-за очередной блажи. Крикнув Юрмале, что ему срочно надо уехать, Руслан спустился во двор и нажал на брелок. Вместе с мелодичным звуком разблокировки джипа раздался телефонный звонок.
Он уже собрался рявкнуть, что едет, но на экране высветилось имя няни. Дарья, икая от волнения, сбивчиво сообщила, что у Маришки высокая температура, и Соколов велел ждать его приезда. Алиса подождет, куда важнее его дочь.
Сев за руль, мужчина ткнул на гаджет контакта, но, к своей досаде, услышал, что «абонент отключен».
— Блять, как всё вовремя… — сквозь зубы пробормотал он, сорвавшись с места на бешеной скорости.
Он не любил больницы не потому, что его пугал специфический запах лекарств, необходимость говорить тихо и длинные очереди в коридорах, где приходилось часами сидеть и ждать. Просто сюда Руслан приезжал лишь в самой крайней необходимости, суеверно считая, что тяжелая аура клиник способна подавить в человеке всякую силу воли.
Да чё там… Он ненавидел больницы, ибо они вызывали стойкое неприятие, ассоциируясь почему-то со смертью или безнадежностью. Педиатра вызвали на дом, и несколько минут, что доктор провела в детской, Соколов не находил себе места. Наконец, Татьяна появилась на пороге, и следом выскочила Маринка, тут же бросившись к Дарье.
Он шагнул навстречу молодой женщине в белом халате, наброшенном поверх облегающего платья, и она ободряюще улыбнулась, уловив на лице мужчины беспокойство.
— Не о чем волноваться, обычная реакция организма. У Вашей дочери зубки режутся, обычно к пяти годам молочные меняются на постоянные. Ничего страшного. — заверила доктор, и протянула ему вырванный из блокнота лист, исписанный убористым почерком. — вот, купите эти препараты, если будут у Маришки болеть десны. Можно использовать гель, но мы не рекомендуем слишком увлекаться медикаментами. Лучше дайте девочке пососать что-то холодное, например, ложку.
Дарья с облегчением вздохнула, прижимая к себе Маринку, которая корчила рожицы. Ничуть не хныча от ноющей боли. Рус кивнул няне, велев проводить врача к двери, и присел перед малышкой.
— Ну, что, принцесса, слышала? Никакого мороженого и шоколадок, пока не вырастут зубы. Пойдём-ка, уложу тебя баиньки, Даша уже пожаловалась, что ты не спала ночью.
— А ты полежишь со мной? — хитро прищурила синие глазенки Маришка, крепко сжав его руку крохотными пальчиками.
Они двинулись наверх, Рус подхватил девчушку и усадил себе на плечи.
— Полежу — полежу, а то знаю я тебя, лису. Только за дверь, начнешь беситься.
— А Алиса когда приедет? — требовательно спросила Марина, наклонившись вперед, и пытаясь заглянуть в лицо отцу.
— Скоро, малыш. Вот будешь хорошей девочкой, и Алиса приедет обязательно. — неуверенно произнес мужчина, досадуя, что дочь подняла эту тему.
— Вы поженитесь, да? — не унималась Маришка, положив руки ему на голову, и уткнувшись в них подбородком. — папочка, а если вы поженитесь, я буду называть ее мамой? Она станет моей мамой?
Как объяснить пятилетнему ребенку, что в жизни не всё, как в детских сказках? Увы, при всей своей деловой хватке и звериному чутью в бизнесе, Руслан совершенно не умел обращаться с собственной дочкой. Терялся под ее вопросами и любознательностью, а порой впадал в тупик, не зная, что ей ответить.
Вот как сейчас…
Уложив дочь на кровать, мужчина прилег рядом, скинув ботинки, и Маришка тотчас оседлала его, взобралась сверху, и принялась дурачиться.
— А сказку почитаешь? — немного картавя, так как щечки припухли, завопила, вручив отцу большую красочную книгу, на обложке которой был изображен Иван — дурак и Царевна — лягушка. — а мультики включишь? Хочешь со мной посмотреть про Винни — пуха и день рождения ослика?
— Не, давай чё-нибудь одно, — запротестовал Рус, притянул извивающуюся Маришку к себе, и звонко поцеловал в носик. — выбирай, сказка или мультик?
— Мультики! — с готовностью согласилась она, и устроилась возле него, тут же закинув ему на бедра ногу, а рукой обняла за грудь. — про Винни — пуха не хочу, сто раз видела!
— Опять капризничаешь! — укоризненно сказала Дарья, заглянув в спальню.
— Иди к нам. — позвал Руслан, роясь в коробке с дисками на полу. — будем вспоминать детские годы.
Девушка уселась на пушистый ковер, прислонилась спиной к кровати, и Маришка перебралась на край, чтобы лечь между отцом и няней. Дашу она обожала, общий язык они нашли быстро, и стали лучшими подружками, что не могло не радовать Соколова. Сам он так замотался с проблемами и вечными разборками, что чувствовал себя виноватым перед дочерью.
Предоставив Дарье решить, что из мультфильмов включить, он выудил из кармана джинсов телефон, и ловко поднял, не давая Маринке перехватить его. Ткнул в гаджет звонка, поднес к уху. Пошли длинные гудки.
Алиса молчала, явно ожидая от него первого шага, и Рус примирительно начал:
— Маленькая, прости, что не приехал в кафе. У Маринки зубы режутся, врача пришлось дожидаться.
— М-м… — ему показалось, что она совсем не сердится, хотя, голос был холоднее льда. — и как? Нормально всё?
— Всё пучком. Если хочешь, приезжай к нам, поговорим здесь.
— Я уже передумала.
— Эй… — он резко сел, уловив в ее тоне скрытую обиду и еще что-то, что заставило его насторожиться, — Алис, не дуркуй, а? Ты ведешь себя как капризный ребенок! Ну, в чем я провинился, любимая?
— Ни в чём… — после паузы возразила девушка, — ладно, мне пора. Маришку поцелуй за меня, скажи ей, что я скучаю.
Он хотел что-то добавить, причем уже сам разозлился, но в динамике повисла тишина. Сквозь зубы выругавшись, Руслан упал навзничь, и улыбнулся дочери. Пожалуй, никуда он сегодня не поедет, останется тут, и пошлёт на хуй всех. Включая Алису.
Леночка явно удивлена, когда я возникаю перед её рабочим столом, но молодец, справляется с обязанностями чётко. Растягивает губы в вежливой улыбке, и елейным голосочком спрашивает:
— К Соколову? У него совещание, если что-то срочное, подождите вон там, — изящный взмах рукой в сторону кресел.
Наклоняюсь к ней ближе, не обращая внимания на нетерпеливых мужиков, тоже жаждущих аудиенции с моим покровителем. О том, что Руслан сейчас в офисе, узнала от Олега, тот давно стал моим союзником, просто об этом никому не положено догадываться.
— Кто у него там? — тихо интересуюсь у секретарши, взглядом указав на дверь.
— Ну… — мнется Ленка, и мне всё становится ясно.
Никакого совещания нет, скорее всего, господин Соколов Р. А велел этой дуре меня не пускать к нему! Ага, щас… Одариваю Елену «Претрудную» очаровательной улыбкой, одергиваю пальто, и иду к кабинету. Она пытается остановить, что-то лопочет, преграждает путь так резво, что лишь чудом не втемяшивается носом в пол на своих огроменных шпильках.
— Я же сказала, что…
— Да расслабься ты. — оттесняю её, милостиво бросив, — чайку приготовь, я разрешаю. Не ссыкай, ни фига он тебе не влепит выговор. Обещаю.
Толкаю дверь, не заперта. Руслан стоит у окна, с кем-то хмуро говорит по мобильнику, и оборачивается. Ленка, дурища, заискивающе смотрит на него, тыча в меня наманикюренным алым ногтем.
— Руслан Андреевич, она сама… Я говорила, что к Вам нельзя, но…
— Вон пошла! — бросает он, и снова отворачивается, продолжая разговор.
Мы с Ленкой обмениваемся взглядами, причем, я тоже не уверена, что его резкое замечание относилось не ко мне. Выталкиваю её в приемную. Руслан невозмутимо кладет смартфон на стол, и садится в свое кресло. Вся его поза какая-то отчужденная, и я слегка теряюсь.
— Какие-то проблемы? — осведомляется, сцепив пальцы, и подается вперед. — чего тебе надо, спрашиваю? У меня дел полно, давай вкратце.
Вздохнув, приближаюсь к нему, обхожу со спины и обхватываю за грудь. Втягиваю носом терпкий запах одеколона, утыкаюсь в густые короткие волосы. У меня было время обдумать наши отношения, несмотря на то, что все эти дни дедушка давил на меня нещадно. Навязывал свои убеждения, уговаривал порвать с Русланом и не позорить наш род, в конце концов, поняв, что методом пряника не добьется ничего, принялся за кнут.
Угрожал, что посадит под домашний арест или увезет в Европу, и всё в таком духе. Вчера вообще заявил, что, если я не послушаюсь, и буду продолжать упрямиться, он прикажет грохнуть Соколова. Но это только пустые слова, уж я-то знаю, что деда не способен на такое. Он истинный вор, а у них понятия иные, нежели у тех, кто не чтил традиции.
— Прости меня. Я такая идиотка. — шепчу на ухо любимому, в душе испытывая страх, что уже поздно, и он скажет, чтобы я убиралась из его жизни.
— Хм… И чё ты опять натворила? — не отзываясь на мои настойчивые ласки, холодно роняет Руслан, делает движение плечами, сбрасывая мои руки.
Немного не по себе, да… И обида кусает. Он никогда таким со мной не был.
— Вот. — достаю из сумки флешку, сама втыкаю в разъем ноутбука, и включаю запись.
Подхожу к окну, обхватив себя руками, и жду реакции Руслана. Что-то долго он молчит, осторожно смотрю назад. На экране чернота.
— И что? — усмехается Соколов, кивнув на комп. — чё это за шарада?
— Здесь видео было, — наклоняюсь, снова возвращаю на начало. — блин, ни фига не поняла… Флешка та вроде. Я на нее вчера скинула запись, мне её на мобильник прислал кто-то.
— Слушай, Алиса, давай позже это обсудим. У меня важные переговоры, люди ждут. — всё, свободна, уходи.
— Вот так, да? — горькая усмешка кривит мои губы, и неприятное, ледяное, сдавливает грудь. — тебе на меня уже плевать?
— Я этого не говорил. — смотрит мимо меня, будто нарочно не хочет видеть.
Млять, да я же сроду не унижалась ни перед кем, так какого хрена щас стою тут и пытаюсь достучаться до него?! Да пошел он на хуй, тоже мне, пуп земли! Прав деда, незачем терять жалкие крохи достоинства, и ползать на коленях.
Презрительно усмехнувшись, иду к двери. Пусть потом будет больно, будет непременно, я знаю. Но Руслан поймёт, что я уже не та преданная собачонка, готовая бежать за ним, поджав хвост!
— Подожди. — настигает властный оклик, и ноги предательски замирают, а сердце бухается под ребра.
Мужские ладони ложатся на плечи, сдвигают волосы, и я вздрагиваю, ощутив, как к шее припадают нежные губы. Меня разворачивают, и мы с Русланом лицом к лицу. В его глазах уже не плескается изморозь, они снова теплого синего оттенка.
— Глупая ты моя… — снисходительно улыбается он, сжимает в объятиях так, что у меня чуть не хрустят кости. — хватит дуться, тебе это не катит. Поцелуй меня, я охуенно соскучился по тебе. Маленькая колючка — злючка… Я тебе коготки обломаю точно, и зубки острые тоже, если будешь меня так злить. Поцелуй меня.
— Еще чего! Не заслужил! — мстительно отрезаю, надувшись, словно капризная девчушка, требующая новую игрушку.
— Что-что? — рычит он, взяв мое лицо снизу и запрокинув голову. — повтори.
У меня сбивается дыхание, ничего произнести не могу, и жадно, нетерпеливо, как изголодавшаяся кошка, впиваюсь в его губы. Тут-то и врывается в кабинет незнакомый мне тощий мужичонка, и визгливо, задыхаясь от натуги, вопит:
— Подонок! Ты же дал слово, что с Катенькой ничего не случится! Ты!!! Ты…!!! Ты ответишь за это, клянусь, я тебя с землей сравняю, мерзавец!
— В чем дело, мать вашу?! — рявкает Руслан, оттеснив меня за спину, и встряхивает мужика нещадно, — чё это за дешевая пьеса, бля? Какого хрена тебе понадобилось и при чем тут твоя Катенька?
Пока они разбираются между собой, я стою у окна, обхватив плечи руками. Как всё это осточертело, блин! У Соколова не жизнь, а сплошная наклонная, или даже не так, зигзаговая кривая полоса. Вечные терки, наезды, стрелки… Впервые за то время, что мы вместе, мне становится страшно.
Не за себя. За него…
Из сумбурных воплей этого мужичка поняла лишь то, что у него пропала дочка, а он почему-то обвинил в этом Руслана. Бред сивой кобылы, уж я-то знаю, что мой любимый никогда не вмешивает в проблемы взрослых детей. Даже если и угрожает, это просто слова, для острастки.
Наконец, появляется Олег и орущего гостя выпроваживает за дверь. О чем-то тихо говорит с боссом, и мы остаемся наедине. Руслан в порыве ярости смахивает со стола бумаги, и я подхожу к нему. Толкнув, заставляю усесться на стол, и обнимаю за шею.
— Почему ты его отпустил? — допытываюсь, глядя в подернутые мраком гнева глаза. — надо было проучить этого червяка, чтобы знал своё место.
— Размазать по стенке, что ли? — усмехается криво, запустив пальцы в мои волосы, и привлекает теснее, поглаживает по спине. — у него есть все основания полагать, что это я умыкнул девчонку. На днях у нас с ним была стычка, я пригрозил ему.
— Мало ли что ему взбрело в тыкву! А если он в ментуру заявит? — с тревогой спрашиваю, всматриваясь в его лицо.
— Да хоть самому Папе римскому пусть жалуется. — с уверенностью возражает он, — главное, чтобы мне верила ты. Ты мне веришь?
Улыбаюсь, прижавшись к нему так крепко, что обоим трудно дышать.
— Я всегда тебе верила.
— Я тут подумал… — шепчет Руслан, стиснув мои ягодицы ладонями, и целует за ушком, — давай уже поженимся и пошлем на хуй всех. У меня есть только вы с Маринкой, Крошка. Только вам двоим я полностью доверяю.
Перехватывает дыхание, голос становится сиплым:
— Ты серьезно сейчас? — наверное, улыбка у меня в эту секунду реально до ушей, — предлагаешь поехать в ЗАГС, вот прямо сегодня?!
— Завтра. — насмешливо говорит Руслан, одаривает глубоким поцелуем, от которого у меня по телу крупная дрожь желания, и шепотом продолжает, — мы же тебе еще платье не купили. А мне надо увидеться с твоим дедом, попробую снова с ним перетереть и договориться. Не хочу, чтобы он узнал о нашей свадьбе после, а не до…
— Он заупрямится, ты что, не знаешь, какой он! — с досадой вздыхаю, а сердце отбивает дробный марш. — давай скажем ему потом, когда я уже буду твоей законной половинкой? Ну, пожа-алуйста, родной, он нам всё испортит!
— Доверься мне, — убедительность в тоне Руслана вовсе не передается мне, я ведь точно знаю, что деда скорее запрёт меня под сто замков, чем позволит обвенчаться с Соколовым. — девочка моя любимая… Я совсем от тебя голову потерял…
— Вроде на месте пока, — шутливо взъерошиваю его волосы, а его признание как живительный бальзам на душу. — блин, Руслан, как же я люблю тебя… Мне иногда самой страшно, как я…
Жадно завладеваю его губами, в долгу он не остаётся, возвращает поцелуй так же страстно, и я целую его взасос.
— Люблю тебя. — порывисто обнимаю его, испытывая непонятный страх, поднимающийся откуда-то из нутра…