Я твёрдо знала, что дед сейчас в офисе, и приехала пораньше, чтобы поговорить без посторонних. Проект этот, строительство спорткомплекса для детей — сирот, деда и его партнер Климов затеяли давно, но пришлось заморозить из-за болезни моего старого. Секретарша, добрая тетка ненамного, моложе дедушки, встречает с улыбкой, и я беспрепятственно вхожу в кабинет.
Дед удивленно вскидывает бровь. Наверное, выгляжу я «замечательно», опухшая от слёз, без грамма макияжа, и одетая как попало, в старый спортивный костюм, который отыскался в ванной. Вспоминать тот мой визит к Руслану, когда наша ссора закончилась бурным примирением в постели, мучительно. Блин, как он там сейчас, что с ним?
— Алиса, что случилось? Ты почему не с мужем, сама ж рвалась быть с ним. Поссорились? — обходит стол, тянет меня за руку к себе, — а ну-ка, как на духу, выкладывай! Обидел он тебя чем?
Взгляд спокойный, ни капельки неуверенности или вины. Напрямик спрашиваю:
— Дед, скажи, что ты не подставлял Руслана. Нет, поклянись, что это не ты!
Хмурится, на впалых скулах грозно играют желваки.
— Не понял…
Накрывает облегчением, и я бросаюсь в объятия родного человека. Утыкаюсь носом в его плечо, и сбивчиво тараторю:
— Руслана арестовали, там какое-то дело мутное, якобы похитили и изнасиловали малолетку. Петраков уверяет, что это Руслан, а я не верю! Он этого не делал, деда! Ты поможешь ему?
Молчание мне не нравится, поднимаю голову, ища в сузившихся глазах старого поддержку. Рука его ласково поглаживает по спине, и он о чём-то размышляет. Трясу за лацканы пиджака:
— Дед, у тебя связи везде есть, помоги ему! Он не виноват!
То, что он так долго думает, тревожит, и я настойчиво дергаю дедушку за руку.
— Дед…
Отстраняет меня, задумчиво вышагивает по кабинету, заложив по привычке руки за спину. В моем сознании бьется неприятная догадка, и все кусочки недостающей головоломки складываются в картину. Но поверить в это чертовски сложно это абсурд! Борька сроду не был стукачом, а ментов ненавидел с самого детства, еще с тех времен, когда попался на бродяжничестве. Борька мой лучший друг, разве мог он меня предать?
— Как, говоришь, фамилия мусора? — наконец, произносит дедушка, заставив подпрыгнуть от неожиданности.
— Петраков. Он капитан, кажется, работает в…
— Знаю я эту гни… Червяка. — быстро прерывает он, и я невольно улыбаюсь.
При мне мой Иваныч старается не выражаться на блатном жаргоне, для него я всё ещё маленькая девочка, хотя уже стала женой. Невольно подношу руку к лицу и прижимаюсь губами к обручальному кольцу. Да я лбом стену расшибу, но вытащу Руслана из СИЗО. Или я буду не я…
— Вот что, Алиса, — сдвигает сурово брови на переносице деда, и берет за плечи, пристально сверлит взглядом, — чтобы без фокусов, поняла меня? Руслан твой не мальчишка сопливый, в тюрьме не пропадёт. Шепну я, кому надо, присмотрят там за ним, не переживай. А ты не вздумай влезать в это дело, сам разгребу. Договорились?
Чего мне стоит не отвести глаз и кивнуть, принимая условие. Если дед заподозрит, что я не намерена сидеть и жать с моря погоды, мой хлипкий пока еще план рухнет, и тогда нет гарантии, что Руслана не упрячут на зону. Боже, да ведь я столько слышала, что бывает с теми, кто замешан в изнасиловании… Голос предательски дрогнул:
— Договорились. Обещай, что с ним ничего не случится там.
Заскорузлая дедушкина ладонь гладит по щеке, и я трусь об нее.
— Запомни, девочка, вор по кличке Рига слов на ветер не бросает. — впервые открыто признав свою принадлежность к преступному миру, улыбается он, и, чмокнув в нос, торопливо, прихрамывая, идет прочь…
Дозвониться до Симакина не получается, это добавляет в масла огня. Пока Мишаня везёт меня в район, где обитает мой заклятый друг, я мысленно перебираю варианты своего предположения. Если Борька предал, на то должны быть очень серьезные причины. На деньги бы он не повёлся, это сто процентов, может, Петраков его чем-то припугнул? Или всё дело, блин, во мне? В его дурацкой любви ко мне?!
Вот это вероятнее всего. Убрать Руслана с пути — упрятать за решетку, самый надежный способ. Ведь не факт, что он когда-то выйдет, учитывая чёртову статью, которую ему лепят…
По дороге звоню Денису, оказывается, он уже в курсе всего. Накрывает временным облегчением, я не одна против системы, слава Богу, рядом есть люди, на которых можно положиться и довериться полностью.
— У Петракова в наличии какая-то якобы запись имеется, на этом и строится обвинение. Плюс, девчонка, потерпевшая, намерена дать показания, думаю, её запугали, обычная практика среди продажных ментов. Не кипишуй, Алис, сегодня у меня встреча с адвокатом, она лучшая в своем деле. Скоро Рус выйдет на свободу, верь мне.
— Она? — переспрашиваю, покосившись на Мишку за рулем, — я думала, лучшие адвокаты могут быть только мужики.
— Наивная, — усмехается Дэн, и мне хочется треснуть ему по лбу за насмешку. — Милена не первый год практикует в криминальной сфере, она матерая волчица в этом. Просто поверь мне, я тебе лгал когда-то?
— Нет. — неохотно признаю, отчего-то испытывая стойкую неприязнь к неведомой Милене.
Это всё ревность… Я не выношу рядом с Русланом никаких баб, от слова совсем.
— На выход, руки за спину! — скомандовал невзрачный парень, возникнув на пороге камеры.
Скрипнула, ударившись о шероховатую стену, дверь, Руслан хмуро взглянул на конвоира. Поднялся с нар, поморщился, разминая затекшие мышцы. В ребрах стрельнула острая боль, но он надеялся, что они не сломаны, хотя… Было бы проще свалить из тюремного лазарета, вся загвоздка только в том, что туда его никто не пустит.
Петраков, падла, скорее сгнобит его в этой вонючей камере. Садюга ебучий…
— Очередной допрос с пристрастием или конфиденциальная беседа с вашим следаком и новая порция ласк? — спросил Соколов, встав к стене лицом.
— Разговорчики отставить. — беззлобно поддел парень в форме, сцепив на его запястьях наручники, подтолкнул дубинкой, — вперед, и без фокусов. Адвокат к тебе приехал.
Вот это Руслана удивило и позабавило. Неужто ментяра поганый соизволил действовать по закону или тут какая-то лажа? Если защитник из той же конторы, что и Петраков, лучше вообще рта не раскрывать. Он помнил, на что способны «бесплатные» адвокаты, предоставляемые следствием, и толку от них одинаково, что трахнуть статую.
Но в комнате для свиданий ждал сюрприз. Когда Руса впихнули туда, и свет из узкого пыльного оконца выхватил стоявшую у стола женщину, он понял, что это не подстава. Лично с Миленой Бронеславской знаком не был, а вот слышал о ней достаточно, да и видел не раз по криминальной сводке происшествий. Адвокатом она считалась отличным, практиковала уже десять с лишним лет, и вытаскивала из тюрьмы даже безнадежных, обвиняемых по целому ряду статей.
Лет сорока — тридцати восьми, холеная, уверенная в себе, высокая брюнетка, она производила впечатление сразу, и Рус не был исключением. Таких женщин он уважал, и тотчас почувствовал расположение к Милене. Улыбнувшись и обнажив ровные белые зубы, она шагнула к нему, и тотчас нахмурилась, заметив ссадины и кровоподтеки. Мужчина плюхнулся на стул, сцепленные руки доставляли неудобства, но снять браслеты конвоир не потрудился. Или ему было приказано этого не делать.
— Неожиданное зрелище, правда? — усмехнулся он, когда она, придя в себя от потрясения, села напротив, и принялась выкладывать перед собой блокнот, ручку и диктофон.
— Что случилось? — поинтересовалась деловито, снова пытливо посмотрев на него, — подрались с сокамерниками?
— Не совсем. Не хочу это афишировать.
— Почему? Вам стыдно?
— В какой-то мере, да, — согласно кивнул Руслан, наблюдая за ней, — не привык быть беспомощным, в качестве боксерской груши для так называемых правоохранительных доблестных органов. Оставим это. — он наклонился вперед, насколько позволяли болевшие ребра и скованные руки за спиной. — послушайте, то, в чем меня обвиняют, бред. Я никого не похищал.
— Вам вменяют не только похищение. — прищурила зеленые глаза Милена, — но и побои, причинение тяжкого вреда здоровью, и групповое изнасилование несовершеннолетней. В совокупности это как минимум…
— Не надо сыпать здесь юридическими терминами, окей? — прервал он, и взгляд его потяжелел. — будьте предельно откровенны, и я отвечу тем же. Меня зовут Руслан, обойдёмся без формальностей, можно на ты.
— Хорошо, а я Милена. — не стала жеманничать она, открыв блокнот с записями, — так вот, ты же понимаешь, что влип по полной, Руслан? Петракова я знаю довольно долгое время, не раз пересекались на рабочей, скажем так, почве, и никогда не могли прийти к согласию. Не утверждаю, что он действительно плохой оперативник, но слухами, как известно… К сути… Меня нанял твой близкий друг, Денис Оленичев, и я намерена выиграть это дело, потому что, прежде всего, важна презумпция невиновности моего клиента.
Рус криво улыбнулся. Ну, конечно, Дэн. Кто еще мог найти для него лучшего адвоката Москвы?
Милена говорила долго, внятно объясняла, что именно будет делать и чего требует от него, и он внимательно слушал, думая о своем. Связаться с Олегом или Дэном можно, но для этого нужно сунуть взятку конвойному, чтобы принес телефон. А где достать бабки в СИЗО, если при аресте отобрали все личные вещи, даже ремень, мудаки, и бросили в одиночку. Разве что развести на мобильник самого надзирателя, предложить поразвлечься и сыграть в карты?
Уж в этом-то Соколова еще никто не сумел обставить.
— Можно просьбу? — поднялся он, когда Милена собралась уходить, и поднесла кулачок к двери, чтобы постучать.
Она обернулась, на миг, глаза их встретились.
— В рамках закона? — слегка дрогнули пухлые губы в улыбке.
— Разумеется. — понизив голос, отозвался Рус, шагнув к ней.
Ростом она почти не уступала ему, и это была большая редкость, чтобы на женщину он смотрел не сверху, а на равных. От неё пахло неожиданно мужским одеколоном, и это его удивило.
— М-м… — наклонившись к её волосам, вдохнул аромат Руслан, — «кензо»?
— Хм… — подбоченилась Милена, и хрипло рассмеялась, сделав ладошкой взмах, дабы прогнать запах по камере. — не ожидал? На этом и строится мое амплуа. Иду я по улице, а мужчины улавливают знакомый аромат, крутят головой, пытаясь определить, кто носитель дорогого парфюма, и тут я, прекрасная представительница слабого пола, благоухающая этим самым «кензо». Интригует?
— Еще бы… — усмехнувшись, признался он, и привалился плечом к стене. — так выполнишь просьбу или заставишь ползать на коленях?
— Не думаю, что такие, как ты, перед кем-то ползают на коленях. — усомнилась адвокат, повесив сумочку на руку. — я постараюсь. Чего ты хочешь?
— Запомни номер моей жены. — он продиктовал цифры, и Милена испытующе прищурилась, — попроси Алису не волноваться, заверь, что со мной всё в порядке. Пусть не наделает глупостей, она очень молодая и порывистая. Я могу на тебя положиться?
Женщина пожала плечами.
— Безусловно. Если хочешь, я добьюсь тебе разрешения увидеться с ней.
— Нет, — поспешно возразил Соколов, скривившись, — я сейчас не в лучшей форме…
— Если она тебя любит, ей неважно, как ты выглядишь, поверь. — тронула его за предплечье она, и громко стукнула по двери, зовя конвоира. — любящая девушка принимает любимого таким, каков он есть. Передумаешь, дай мне знать, в следующий раз я приеду через два — три дня.
Его вытолкнули в мрачный коридор, воняющий сыростью, а Милена, накинув модное пальто лимонного цвета, замешкалась, провожая Руслана долгим взглядом…
Мысль о таинственной записи не давала мне покоя весь следующий день. Откуда она взялась, кто посмел предать Руслана? Кстати, Борька куда-то исчез, телефон его был выключен, и я терялась в догадках. Настька тоже понятия не имела, где наш общий друг, но пока повода для беспокойства не было, да и моя голова болела по другим проблемам.
Совершенно безумная идея пришла на ум сегодня утром, и отделаться от навязчивой мысли было не просто. Я решила действовать, ведь Денис упомянул, что обвинения строятся именно на этой чёртовой записи, а значит, когда она исчезнет, предъявить Соколову будет нечего.
Показания этой девицы не в счёт, на неё явно надавили. Хорошо бы ещё увидеться с ней, и поболтать по душам…
В общем, в сумерках я уже стою у полицейского участка, и внимательно изучаю расположение окон. Проникнуть внутрь будет несложно, это пустяк, а вот как отыскать сейф, где Петраков хранит флешку или на чем там запись, вопрос другой.
На нижнем этаже горит свет, но я точно знаю, что кабинет Петракова наверху, и обхожу здание слева. Ловко отпираю заднюю дверь отмычкой, и бесшумно иду по коридору. Блин, темень, хоть глаз выколи…
А если флешку в хранилище улик, или как там называется эта комната! К горлу подкатывает тошнота, приходится немного постоять, провалившись спиной к стене. Что за фигня, я ж ничего не ела перед вылазкой, чтобы так мутило.
Кабинет Петракова погружен во мрак, зажигают маленький фонарь, и осматриваюсь. На столе порядок, чистоплюй, урод. Руки слегка дрожат, когда вскрываю металлический сейф, быстро роюсь среди бумаг, напряженно прислушиваясь.
Чёрт, да застукай меня здесь дежурный, закроет в обезьяннике, и тогда крындец. Пока удача на моей стороне, вытаскиваю неприметный sd носитель, и сую в карман. Проверю, тот ли это «приз», на улице, пора валить. Тут-то и скручивает боль в низу живота, и я с силой закусываю губу, чтобы не застонать.
Холодная краска на стене неприятно прилипает к щеке, снова кислый привкус во рту. Да что за хрень такая?! И вот эта заминка обходится мне очень дорого, на плечо ложится чья-то рука, резко разворачивает. Передо мной молодой тип в форме, озадаченно пялится, и сурово спрашивает:
— Ты чё тут рыскаешь, коза? Как просочилась мимо моей дежурки?
— Работать надо, а не порнуху смотреть, придурок, — дергаю плечом, скидывая его ладонь. — отвали, понял, я просто заблудилась, не в ту дверь вошла.
— Ага, скажи ещё, на экскурсию приперлась. Короче, не еби мозг, какого хера тут гуляешь?
Вот тупой баран, чесн слово! Всерьез думает, я буду вести с ним беседы, а потом выложу всё, как на исповеди у батюшки, и он запрет меня в камере, чтобы утром похвастаться начальству поимкой опасной шпионки?! Издевательски смеюсь, глядя в морду этому дебилу, но, как оказалось, я его недооценила.
Что-то мелькает в его глазах, он волочет меня за собой, задав странный вопрос, которого в принципе быть не должно:
— Тебя не Алисой зовут?
Откуда он знает моё имя? У меня на лбу оно не светится, или слава о бывших подвигах всё же пронеслась по сводкам ОВД? Тогда дело плохо, если этот недоумок признал во мне проблемную девочку из интерната, которую по пять раз в месяц таскали в кабинет к Петракову для допросов.
— Нет. — на всякий случай отмазываюсь, корчась от неприятных спазм, сковавших желудок. — слушай, отпусти, а? На фиг тебе лишний головняк? Я же ничего не стырила, клянусь!
— Рот захлопни. — рявкает он, впихнув в свою дежурку, и проворачивает в замке ключ — с обратной стороны.
Вот говнюк!
Отходит, поглядывая на меня через пыльное стекло, и принимается кому-то долбить на мобилу. Лихорадочно озираюсь, ища способ смыться, но на окне прочные решетки, а выход тут один. Влипла по самые гланды, щас явится Петраков, и мне хана. Позвонить дедушке, пока есть возможность?
Быстро забиваюсь в дальний угол за стол, утыкаюсь носом в стену, и строчу старому пламенное смс. Нет, деда не успеет сюда приехать, он же сегодня в Мытищах, на деловом ужине! Переадресовываю послание Денису, и отправляю очень вовремя, за мгновение до возвращения мудака. Отбирает смартфон, и я победно усмехаюсь.
— Вот сучка, кому жаловалась, признавайся! — грозно рычит, неожиданно превратившись в свирепого льва, и наступает, демонстративно швырнув мой телефон на пол. — по большому счету, это уже посрать. Насчет тебя даны четкие указания, отпрыгалась, коза.
Даже не сомневаюсь, небось, сволота Петраков велел запереть меня в одиночке и ждать его приезда. Боже, еще одна жертва неудачного аборта… Шарю рукой позади, но, как назло, ни фига годного для самообороны не находится. Готовлюсь садануть урода в форме коленом по яйцам, но он опережает, и в лицо мне летит увесистый удар кулаком. Следом еще один, и я задыхаюсь, согнувшись в три погибели. Дежурка вертится, кажется, что я стою на голове, всё плывет, и меня бросает в черноту…