— Я ненадолго, не хочу ссориться с дедом. — бросаю пальто на стул, и медленно бреду по спальне. — он не желает слышать о тебе, Руслан. Фиг знает, как мне его убедить, что не совершаю ошибку, он начинает злиться, стоит упомянуть твое имя!
— Не трогай его пока. Я сам с ним утрясу.
Ставит пакеты на кровать, и с усмешкой оборачивается.
— Давай, примеряй это всё. Ты хоть смотрела, чё хватала, или от дури, что под руку попалось?
Вываливаю из крайнего пакета вещи, подцепляю симпатичные трусики пальцем, и подношу к лицу Соколова.
— Нравится? Размерчик как раз мой, и цвет тоже.
Они алые, с мягким ажурным кружевом, на вид совсем хлипкие. Руслан отодвигает вещицу, делает ко мне шаг, и кладет ладони на плечи. Но, вместо того, чтобы раздевать, разворачивает лицом к выходу.
— Эй!
— Щас идешь в гараж, отдраиваешь мою тачку, на всё тебе час. Потом будем готовить обед.
Округляю глаза. Блин, он издевается? С какого перепугу я стану мыть машину? Да еще в адском холоде и в чистой одежде!
— Иди ты на фиг! На автомойку съездишь!
— Делай, что я сказал. — в голосе стальные нотки, это сбивает с толку.
Он же несерьезно?
— Я не хочу. — неуверенно смотрю на него, затем в окно.
Сыплет белая порошка, и я зябко веду плечами. Ненавижу мерзнуть.
— Окей. — соглашается Руслан, сгребает разбросанные шмотки в пакет, берет оставшиеся три и вручает мне. — тогда я вызову тебе такси, отправляйся домой. Позвони мне, когда повзрослеешь.
Растерянно перевожу взгляд на покупки, отталкиваю его руки. Понятно, блин, он решил меня наказать, как уже не раз грозился. Вздыхаю, зная, что никуда не поеду, и бурчу, отвернувшись:
— Ладно… Дай тряпку и ведро с водой.
Кажется, Соколова это забавляет. Пряча усмешку, кивает на окно.
— Там всё найдёшь. У тебя час.
Напустив на себя независимый вид, плетусь во двор. Только сейчас осознаю, что мы приехали не в городскую съемную хату, где живет Руслан, а в его загородный дом. Бегу к поднятой двери гаража, поеживаюсь от озноба. Хватаю ведро, набираю из проведенного водопровода воду, достаю из ящика с инструментами тряпки.
Рядом с черным внедорожником красуется новенькая «хендай». На фига ему еще одна тачка, тем более, он вроде не любит иномарки, предпочитает большие джипы…
Отопление работает, замерзнуть мне не судьба, и это вызывает протест. А ведь хотела потом заставить Соколова меня отогревать! Спустя примерно час, вся превратившаяся в мокрую и неряшливую, осматриваю дело своих очумелых ручек. «Чероки» сверкает, как новогодняя елка, внутри салона тоже идеальная чистота. За спиной шаги, и я оборачиваюсь.
— Иди сюда, Золушка. — улыбается Руслан, тянет меня за руки, и я слышу мелодичный щелчок. — садись-ка сюда, давай.
Запихивает в серебристую красавицу «хендай», на моем лице, видимо, отражается удивление. Наклонившись, кладет руку на крышу, и спрашивает:
— Нравится?
— Ну… классная. — ничего не понимая, киваю, мимолетно оглядев приборную панель с электронным управлением и уютный, обитый мягким бежевым, салон.
— Она твоя. — ключи с прикольным брелоком — хрустальной кошкой перекочевывают в мою ладонь.
Я обалдело взираю на Руслана.
Мне сроду никто не дарил дорогие подарки! Даже сам Руслан, не считая обручального кольца, и тут вдруг… Недоверчиво хмурюсь, поглаживаю руль.
— Я же водить не умею, и прав у меня нет, — не нахожу ничего лучшего сказать, а он вытаскивает меня из машины, и обнимает обеими руками.
— Да хуйня это, научишься водить, я тебе инструктора найму, и права получишь. — приглаживает мои спутанные волосы, целует в кончик носа, — ну, чё притихла? Что не так, маленькая?
Оглядываюсь на подарок, в душе поднимается противная щемящая тоска. Блин, это невыносимо… Я ему всё время нервы вытягиваю, а он мне прощает любую пакость, да еще дарит автомобиль… Трудно дышать, закусив губу, смотрю в лицо Руслану, и в его глазах беспокойство.
— Да чё такое? В чем дело? Ну, хочешь, другую купим, если эта тебе не понравилась?
Мотаю головой, не в силах выразить то, что сейчас меня мучит, порывисто обхватываю его за шею, и уткнувшись в плечо, выдавливаю:
— Я тебя люблю, Руслан…
— Хватит сырость разводить. Я тоже люблю тебя, и ты знаешь об этом. Ты меня кормить будешь? Я чертовски жрать хочу. — приказывает привычным тоном, и мы идем к дому, взявшись за руки.
— Ага, — радостно воплю, сорвавшись с места, и несусь к крыльцу, — я тебе приготовлю чего-нибудь! Блин… — вспоминаю, что на кухне я такой же спец, как балерина в космосе, и огорченно сообщаю, — только я не умею…
Стою у двери, и Руслан вталкивает меня в холл.
— Чёрт, я планировал жениться на тебе, а не становиться нянькой.
Она не переставала его поражать, его Крошка. Ведь он знал, что она гордая, и эту хрень с помывкой машины затеял просто ради шутки, особо и не рассчитывая, что она подчинится. Она снова его удивила.
Обед они соорудили совместными усилиями, правда, ничего особенного там делать и не надо было. По дороге он купил ветчины, сыра, спаржи и конфет, Алиска обожала именно эти, в белой шоколадной глазури. Чуть позже, сложив бутерброды на поднос, девушка принесла это всё в гостиную, где Руслан сидел с ноутбуком.
— Чё делаешь? — поинтересовалась, откинув на спину влажные после душа волосы, и склонилась над ним, глядя на монитор. — «строй — диджитал». Зачем тебе эта шарашка, хочешь заказать им строительство нового клуба?
— Да не, меня попросили решить кое-какие терки с владельцем компании. — он захлопнул крышку, и усадил девушку к себе на колени, прошелся носом по её груди, и, потянув за край подоткнутого у груди полотенца, распахнул его. — м-м, ты пахнешь моим шампунем, а не персиками.
— И что? — усмехнулась Лиса, взъерошив его волосы.
— А то… Это меня возбуждает, ощущать этот запах на тебе. — шепнул он, накрыв ладонями нежные холмики с мгновенно затвердевшими сосками.
— А обед? Ты же есть хотел… — напомнила она, схватившись за его плечи.
— Я и щас хочу, — неразборчиво отозвался Рус, — только не знаю, чего больше, жрать или тебя…
Она тихо засмеялась, гибко выгнулась назад, открыв ему свое обнаженное тело, помня о том, что он не устоит перед соблазном. Она умела довести его до исступления, и пользовалась этим сполна. Но Руслану не хотелось спешить. Все их любовные игры были неистовыми, торопливыми, но не сегодня…
Мягко спихнув девушку на пушистый ковер, он стащил с себя рубашку, и опустился рядом. Алиса распласталась на спине, наблюдая за ним, и бесстыдно раскинула ноги, согнув в коленях. В ярком свете дня она была совсем хрупкой, и Руслан жадно охватил её взглядом. Нежная матовая кожа поблескивала в солнечных лучах, льющихся в большие окна, красивую грудь венчали темно-бордовые горошинки сосков. Для него она была совершенством, его маленькая Крошка.
Под раздевающим взглядом Руслана пробирает сладкая дрожь. Чего мне стоит оставаться спокойной, когда он ласкает грудь, и под теплыми пальцами плавится жидкая карамельная лава, а соски скручиваются в крохотные бусинки и нестерпимо ноют.
Мне хочется загладить вину, я вела себя отвратительно. Роняю Руслана на спину, не отказав в удовольствии пройтись глазами по его телу. У него смуглая кожа с множеством родинок, дотрагиваюсь кончиками пальчиков до шрама на животе. Собрав волосы на плечо, придерживаю рукой и склоняюсь над Соколовым.
— Перевернись. Не вставай… — тихо прошу, прихватив зубками мочку уха, и он покорно выполняет просьбу.
— Чё ты там делаешь?
— Хочу, чтобы ты расслабился. И это можно сделать не только с помощью секса, Соколов! Подожди…
Он жутко устает, я знаю. Сейчас будет хорошо, любимый…
Бегу в ванную, хватаю с полки гель, и возвращаюсь. Руслан лежит, подложив скрещенные руки под голову, и у меня ком в горле. Обалденно красивый мужик, обожаю его. Шумно втянув воздух, приближаюсь к своему желанному, опускаюсь на колени. Липкая консистенция геля холодит ладошки, начинаю легонько втирать его в плечи Руслана, затем круговыми движениями вниз, вдоль позвоночника, и снова вверх.
Он что-то невнятно мычит, утыкается лбом в сгиб локтя. Под моими руками кожа нагревается, и я, сцепив зубы, продолжаю сеанс массажа, чувствуя, как возбуждаюсь. Шаловливо просовываю пальцы под расстегнутый пояс джинсов, тяну вниз вместе с боксерами. Он не противится, но и не помогает, и я с трудом справляюсь с миссией.
Вид крепких ягодиц вызывает в промежности приток крови, там нарастает жар. Впиваюсь в тугие полушария, мну, поглаживаю, заставляю его шире раздвинуть ноги. Ух, какой он послушный и невозмутимый! А я уже пылаю от похоти… Ага, чёрта с два мне одной мучиться…
Руслан вздрагивает от неожиданности, когда мои руки ползут вниз к внутренней стороне его бедер, словно невзначай касаясь мягкой мошонки. Поиграв с нею, подбираюсь дальше, обхватываю у основания орган, и нежно сжимаю, лаская большим пальцем головку. Он увеличивается в размерах, сбившееся дыхание Руслана подсказывает, что вся его невозмутимость исчезла.
Пытается перекатиться на бок, но я удерживаю его за плечо. Еще чуть-чуть пошалим, любимый.
— Малая, заканчивай издеваться, — с усмешкой рычит Руслан, и я смеюсь, наклонившись к нему.
— Нравится? — щекочу указательным пальчиком, ведя по спине, затем очерчиваю ягодицы, и легонько проталкиваю меж ними, дразня чувствительное местечко.
— Я тебе отплачу, — хрипло грозит Руслан, содрогнувшись в слабой волне удовольствия.
— Ага… — тяжело дышу, ощущая, как сладостно тянет в паху. — уже боюсь…
Меня опрокидывают на ковер, Соколов, оказавшись между моих коленей, закидывает ноги себе на плечи, и прижимается так тесно, что я вскрикиваю, остро почувствовав его твердый стержень, упертый в животик. Опаляя грудь рваными выдохами, оттягивает зубами сосок, обводит языком вокруг него, и снова припадает губами, ритмично двигается надо мной, и я невольно подаюсь к нему, желая настоящего соития.
Он чуть отстраняется, не позволяя насадиться на ствол, и принимается за другую горошинку. Меня качает на облаке исступления, кусаю губу, не в силах вытерпеть пытки. Хочу нашарить член, но руки вскидывают над головой, припечатав к полу, и мне остается лишь стонать, плавая в безумном неудовлетворенном желании.
— Эй, хватит… — жалобно умоляю, елозя ладошками по его спине.
— Чего хватит? — насмешливо спрашивает, сползая вниз.
Я знаю, что сейчас будет, и уже напрягаюсь, предвкушая наслаждение.
— Ты знаешь… — запрокидываю голову, выгнувшись навстречу ему.
Прохладный воздух приятно ласкает кожу. Он не торопится, и я открываю глаза, почти с ненавистью глядя на Соколова.
— Не знаю, — усмехается, накрыв ладонью мое лоно, и я яростно подаюсь к нему.
— Так нечестно! — колочу по его плечам, трепещу от мучительного ожидания. — я так не делала с тобой!
— Тише, моя сладенькая, — дотрагивается языком до клитора, и шепот тонет в моем пронзительном стоне.
Иногда мне кажется, что я могу однажды попросту не очнуться от этих невыносимых ощущений, умру прямо так, бухнувшись в удовольствие. От паха до горла бежит тянущая острая боль, разрывает тело в конвульсиях, и совсем нет сил, чтобы шелохнуться. Мысли путаются, всё сосредоточилось там, где умелые губы терзают мой набухший бугорок.
Когда подступает оргазм, Руслан выпрямляется, подхватывает и усаживает на свои бедра. Вопль протеста затихает в страстном, грубоватом поцелуе, и вторгается в меня. Я долго не выдержу, и это уже не я, а мягкая податливая масса, вся сотканная из огненных сполохов.
Хриплые стоны Руслана будоражат еще сильнее, сливаются с моим скулением, и вот сейчас… Еще толчок, неистово впиваюсь в его губы… Смешавшиеся тяжелые выдохи и вдохи… Вонзаюсь зубами в его плечо, меня подбрасывает в мощном взрыве наслаждения, и крепкие руки удерживают за талию, а Руслан ускоряет ритм, и с каждым его выпадом я содрогаюсь снова…
А потом мы приканчиваем бутерброды и запиваем минералкой, сидя на полу. Привалившись спиной к дивану, Руслан обнимает меня одной рукой, на нем только штаны, на мне его рубашка. Так хорошо мне не было давно, лень даже встать и пойти в душ.
Когда стрелки часов ползут к десяти вечера, по окнам мажут фары стоп-огней, и в дверь настойчиво барабанят. Мы успели еще пару раз заняться сексом, и я совершенно опустошена. Кого там черти принесли?
С беспокойством смотрю на Руслана, он подходит к окну и сдвигает плотную штору. Оглядывается на меня, и я бросаюсь к нему. Входная дверь видна под углом, на крыльце стоит дед.
— Не открывай. Он не уверен точно, что я здесь. — прошу, преградив Руслану путь.
— Знает. — возражает, мягко подталкивая меня вперед, и наступает. — твой охранник видел нас днем.
— Бли-ин! Ну щас начнётся… — закрываю лицо ладонями, мысленно рисуя разборку со старым.
— Да брось, малая. — обнимает меня Руслан, отнимет мои руки и подмигивает. — я чё, какой-то молокосос, чтоб твоего деда бояться? Иди, оденься, не будем лишний раз злить его.
Срываю у него страстный поцелуй, прижимаюсь к груди. Так не хочется уезжать…
— Иди. — повторяет он властно, вытолкнув меня в коридор, и я протягиваю ему рубашку.
Взгляд Соколова скользит по мне, голой, это тешит мое самолюбие. Хватаю его за руку, и отхожу к ванной, он улыбается, высвобождает пальцы. Быстро натягивает рубаху, и идет в холл, а я скрываюсь за дверью. Когда тихонько крадусь обратно, слышу голоса, кажется, деда не догадывается, что я тут. Может, притаиться и подождать, пока он свалит?
— … не трахай мне мозги, Руслан! Где она? — грозно вопрошает Григорий Иваныч, и я выглядываю из-за дверного косяка.
Они стоят у входа, с дедой еще двое холуев, неизменный Мишаня и другой, Юрка. Вот чёрт…
— Увы. Григорий Иваныч, даже при всем желании я бы не смог этого делать. — насмешливо говорит Руслан, положив ладонь на стену. — Вы не в моем вкусе, я предпочитаю трахать баб.
— Не паясничай, едрить колотить! — прикрикивает дедушка, и достает мобильник. — Мишка мне доложил, что ты нагло похитил мою внучку прямо у него из-под носа! Ты кем меня считаешь, парень, совсем выжившим из ума?! Я предупреждал, чтобы ты близко к ней не подходил?!
— Было дело. — легко соглашается Руслан. — Вы забываете, что Алиса уже не ребёнок, какого хрена перекрывать ей кислород? Она сама в состоянии решить, хочет со мной быть или нет. Я не желаю с Вами воевать, и Вы это знаете! Ваши угрозы бесполезны, меня не запугать. Я не сопливая мелкота, каким был много лет назад.
В кармане моего пальто трезвонит телефон. Дед торжествующе хватает вещицу с вешалки, и громогласно орёт:
— Алиса, пойди сюда! Мы уезжаем!
Руслан делает движение, чтобы загородить собою проход к лестнице, но дедовские пацаны опережают. Старый кивает, Мишаня, ска, толкает Руслана лицом в стену, а второй, выдернув пистолет, приставляет к его затылку. Ну, это уже трындец!
— Хватит, лапы от него убери! — выскакиваю в холл, и яростно бросаюсь к Юрику. — сволочи, подхалимы недоделанные! Недоумки!
— Одевайся. — холодно приказывает дедушка, кинув мне пальто, а сапоги сует себе под мышку. — не будешь дурковать, твой ухажер останется целым. Ну?!
Со злостью напяливаю пальто, мне не дают ни чёрта сказать Руслану, и Мишаня бесцеремонно выталкивает меня за дверь. Дед тяжело идет следом, и я, демонстрируя независимость, плетусь по двору.