- Я ей не нравлюсь?
- Ей Виталик нравится, - рассмеялась Алиса.
Про Виталика Макаров был наслышан. Когда-то пришлось основательно сдержаться, чтобы не заржать в голос, когда узнал, что это его она называла своим парнем, а не Логинова. На самом деле, это действительно было смешно. Он отбил девушку сразу у двоих. А Ник и не в теме.
Впрочем, с Никитой они уже давно не общались. Все было не до того. Универ, Алиса. Алиса, универ. Друзья в это расписание не втискивались. И даже Логинов не втискивался, хотя едва ли после их последнего разговора он вообще мог иметь желание видеть собственного брата. Илья не имел намерения его избегать. И понимал, что с этим придется что-то делать. В любом случае, придется. Дружили с детства.
Но только теперь Алиса оказалась важнее.
Наверное, потому что влюбился.
- Главное, чтобы я тебе нравился больше Виталика, - хмыкнул Илья.
- Нравишься.
- Больше?
- Гораздо. Это допрос?
- Я уточняю. Все-таки форма военно-морского флота…
- Красивая, - закончила за него Алиса. – И Виталька красивый.
Макаров приподнял бровь и нарочито сурово посмотрел на нее. Но уголки губ подергивались, будто он сдерживал улыбку. Потом пересел к ней ближе и выдал:
- Я, конечно, не мавр, но Алька!..
- Что? – со смехом спросила Алиса.
- То! – рассмеялся он и позабыл обо всем на свете. Ее губы оказались так близко и пахли яблочным пирогом, что, позабыв про открытую дверь, Илья наклонился и поцеловал их.
Она торопливо ответила и, отстранившись, уткнулась в шею.
- Потом… - шепнула Алиса.
- Трусишка.
- Угу.
Он быстро чмякнул ее макушку.
И вскоре засобирался домой. Время было детское. Восемь часов. Но едва ли Любовь Михайловна могла в полной мере оценить, если бы он остался дольше. Потому, совершенно благопристойно попрощавшись, он покинул квартиру Куликовских, а за ним на лестницу под предлогом «сказать до свидания» выскользнула и Алиса. Целовались они еще минут двадцать, несмотря на то, что она порывалась уйти, краснела, смущалась и что-то бормотала о том, что «там же мама». Он не пускал. Но, в конце концов, шепнул ей на ухо: «Спокойной ночи, Алька». И быстро сбежал по лестнице на первый этаж. Внизу хлопнула подъездная дверь.
Алиса вернулась в квартиру, сунулась на кухню, но мамы там не было. Зашла в комнату. Любовь Михайловна делала вид, что смотрит телевизор. К дочери не поворачивалась.
- Мам… - протянула Алиса, стащила со стола кусок пирога и устроилась рядом на диване.
- У? – услышала она в ответ.
- Илья тебе не понравился?
- Не понравился, - сдержанно сообщила Любовь Михайловна, не отрываясь от экрана.
- Почему?
- А ты сама не видишь почему?
Алиса удивленно посмотрела на мать. Та, наконец, тоже обернулась. Вгляделась в лицо дочери и, поджав губы, как она делала, когда сильно обижалась, проговорила:
- Сама подумай, зачем такому, как он, такая, как ты? Видно же, что крученный.
- Он такой же человек, как ты и я, - попыталась оправдаться дочь.
- Я же не говорю, что он не такой! – заговорила мама. – Такой – сейчас такой. Потому что ты ему нравишься. А потом что будет? Дальше? У него родители кто? Вот он со мной знакомиться пришел. Не побрезговал. А они сильно захотят с тобой знакомиться? Кто мы против них?
Алиса нахмурилась. Следовало признать некоторую правоту маминых слов. В своей влюбленности она почти ничего не знала о семье Макаровых: кроме того, что Илья совсем не хочет походить на отца. «Я другой!» - сказал он ей однажды. И конечно же, она понятия не имела, захотят ли они с ней знакомиться. Потому что все это ничего не значило, когда они были вместе. Когда он звонил спросить, как проходит ее день. Когда торчал на заправке в ее ночные смены. Зато она точно знала, что больше всего на свете он любит высоту и небо. И в этом главная причина его увлечений, а не в моде или адреналине.
Сдаваться Алиса не собиралась – не в ее характере.
- Он хороший, мама. И, наверное, родители у него тоже хорошие.
- А я тебе и не говорю, что он плохой! – вспыхнула Любовь Михайловна. – Когда я тебе такое сказала? Он… молодой просто… И ты ему – что-то другое, непривычное. Нравишься, я не спорю. Но как долго, Алис? Наиграется, надоешь, разлюбит – ты с чем останешься? Ошибки вдвоем совершают, а расхлебывает женщина.
- Я все равно буду с ним встречаться, - упрямо проговорила дочь.
- Ну, встречайся! – всплеснула руками мать, встала с дивана и выключила телевизор. – Встречайся, пожалуйста! Только головой думай! Если с тобой что-то случится, я с ума сойду, слышишь?
- Слышу, - пробормотала Алиса. – Все будет хорошо, правда.
- Вот только попробуй, чтобы все было плохо! – всхлипнула Любовь Михайловна. И глаза ее предательски заблестели. Строгой по-настоящему она никогда не умела быть.
- Ну мама! – Алиса вскочила следом и порывисто обняла мать. Та принялась утирать слезы, потом уткнула лицо дочери в плечо и глухо сказала:
- А может, ты и права… Только сейчас и любить, когда еще придется…
***
Конец ноября скользил по жухлой траве сизым покровом. Бередил воздух морозом, но снегом землю не укрывал. Чумазый мужик, допивавший свой кофе неподалеку, все ворчал, что мороз на голую землю - херня. И спрашивал, есть ли у кого перекантоваться недорого в Питере или окрестностях. Еле отмахались. Уехал он разочаровавшимся в людях в целом и в питерцах в частности.
Примерно тогда же, к концу ноября, Христиановский сделал ход конем и предположил, что некоторые студенты вполне могут быть не допущены к экзамену.
И нагрузил группу рефератами. «На плагиат у меня глаз наметан. Текст должен быть ваш», - сообщил он, буравя взглядом Макарова. О том, что это именно Илье грозит недопуск, и так было всем ясно.
Чем больше щемили, тем больше забивал на все. На другие предметы еще ходил, а на матмоделирование положил большой и толстый болт- все равно без шансов.
Впрочем, ему действительно было не до того. Учеба оказалась где-то в хвосте по сравнению с тем, что появилось в его жизни.