- Ну если тебе нужна неделя… - она быстро пожала плечами. – То приходи через неделю.
Его взгляд сделался тяжелым. Уперся в ее. И губы искривила усмешка.
- Мне нужна не неделя, а ты. Покукарекаешь с балкона?
- Да хоть поблею!
- Тогда собирайся. Балкон выбираю я.
Собралась быстро. Когда вышла к Илье – домашнего как не бывало. Одета была в платье, подходящее для делового обеда. Неброский макияж подчеркивал ее возраст, который благополучно исключал юность, но не безрассудство поступков.
- Поехали!
Он снова внимательно ее осмотрел и, кажется, остался удовлетворен увиденным.
Спустились вниз. Открыл ей переднюю дверцу машины, приглашая сесть. Сам устроился рядом. Жуткое ощущение дежа вю накатывало с новой силой. Он снова похищал ее с ночной смены к себе домой. Воздух сделался плотным, хоть ножом режь. И, наверное, оттого спирало дыхание. Мелкие капли продолжали сыпаться по стеклу, и он включил дворники.
Обернулся к Алисе и негромко спросил:
- Ты завтракала или заедем куда-нибудь?
- Я завтракала.
Больше они ничего не говорили. Ехали молча. Радио не включал – гнетущая тишина, прерываемая ревом двигателя, выбивала его из прошлого. Позволяла не чувствовать себя сумасшедшим. Впрочем, что это было, если не сумасшествие?
Когда доехали до Питера, дождь почти перестал. Но тяжелые, словно бы осязаемые тучи нависли над их головами, так и норовя грохнуться на землю. Прямо на них. Когда стало ясно, что они едут в Кузнечный переулок, Макаров покосился на Алису.
Ее лицо было спокойным. Таким же, как и она сама. Цель их поездки закономерна – Илья умел играть и делать удачные промежуточные ходы. Но для нее они не могли стать неожиданностью. Алиса была готова исполнить любое его условие, чтобы перейти к своему следующему. Только это было важным – ее следующее условие. И Макаров даже не подозревал, что этой поездкой сам вытянул жребий из вариантов в списке.
Точно так же, как помог ей сесть, он помог ей и выйти. Открыл дверцу, придержал за руку. А потом выпустил и скрылся в парадной, зная, что она идет за ним. Почти взбежал на верхний этаж старого дома без лифта. Понимая, что за спиной следует она. И не давал себе времени думать ни минуты. Потому что это было больно – входить сюда и быть здесь. Дважды пробовал и чуть ли на стены не лез.
Рассчитывать, что прийти сюда с ней окажется менее больно, не приходилось. Воплотившийся кошмар.
Открыл дверь ключом. Распахнул ее и пропустил Алису внутрь со словами:
- Здесь убирают раз в месяц, так что не разувайся.
- Зачем? – спросила она, проходя мимо него.
- В музеях тоже убирают, - съязвил он.
Алиса хмыкнула и, не оглядываясь, направилась к балкону.
- Быть хозяином музея – это престижно, да? – спросила она, открывая дверь.
- Разумеется, вся моя жизнь определяется масштабами понтов.
Он медленно пошел за ней, на ходу прикрывая ванную комнату и стараясь не смотреть ни на стены, на которых все еще тускло маячил нарисованный город, ни на кресло, где по-прежнему брошен был Алькин плед, ни на шкаф, из приоткрытой дверцы которого торчал ее же старый свитер, в котором она часто выскакивала встречать его, если не была на работе.
Теперь уже воздух казался не густым. Он изменился. Он стал затхлым, хотя затхлости в комнате не было. Так пахнут ветхости, то, в чем нет жизни. Да она и прекратилась здесь давно. «В мире вообще мало что внушает доверие, кроме полотенцесушителя в старой квартире», - пришло ему в голову, и в ответ на эту мысль расплылся в дурацкой улыбке. Он придержал балконную дверь, нависнув над Алисой, и быстро коснулся губами ее щеки.
- Универ я, кстати, так и не закончил.
Она бросила на него быстрый удивленный взгляд и тут же отвернулась.
СМИ легко играют словами, которые каждый волен понимать как понимается.
Несколько лет назад на популярном портале ей попалась публикация с юбилейной вечеринки МакГрупп-холдинга, половина которой была посвящена Макарову-младшему с его биографией и обширным фотоотчетом с праздника.
Он с отцом. Он с матерью. Он с людьми, которых Алиса не знала. Он с девушкой – высокой, длинноногой, с пышной шевелюрой светлых волос и счастливыми глазами человека, выигравшего приз. Снова он с ней. И снова. И снова.
«Все чаще говорят о скорой свадьбе Илья Макарова…»
Почему нет?
«Продолжает дело отца…»
Как же по-другому.
«С 2005 по 2007 годы жил в Германии…»
Вот так и сразу!
«Учился в Санкт-Петербургском университете…»
Учился… и не закончил…
- Надо было учиться, а не в игры играть, - пожала Алиса плечами, отбросив в сторону сумку и скидывая босоножки с явным намерением перебраться через перила балкона.
- Куда тебя несет? – рявкнул он.
- На крышу, - голосом, каким приходится объяснять элементарные вещи, сказала Алиса.
Шустро оказалась за балконом и направилась к лестнице. Ему ничего не оставалось, как последовать туда за ней. И наблюдать, как ее маленькие белые ступни с голубыми прожилками быстро поднимаются по перекладинам наверх. Лестница после дождя была немного скользкой. Скользкой была и крыша.
- Отсюда кукарекать будешь? – спросил Илья, поравнявшись с ней.
- Могу и отсюда. Тебе как больше надо?
Ему никак не было надо. Все, что он хотел, это встряхнуть, прижать к себе, заставить вернуться к жизни. Там, во Вроцлаве, она будто спала. Бог его знает, сколько спала. А теперь проснулась и в реальном мире ненавидит его. Но это настоящее живое чувство – его принять проще, чем равнодушие.
- Давай отсюда, - кивнул он, пройдясь немного по крыше и оглядываясь по сторонам. На четыре этажа выше к небу.
Алиса проводила его взглядом, тоже посмотрела вокруг, узнавая и не узнавая пейзаж. Улыбнулась ему в спину, подошла к краю и громко, насколько могла, крикнула:
- Ку-ка-ре-кууу!