Я проследовала за ним в дом, лишь на ходу осознавая, насколько сильно я промерзла. Декабрьский воздух здесь был таким же безжалостным, как и в горах.
Обстановка приятно меня удивила. В ней прекрасно сочетались элементы дерева, искусственных и живых цветов, красиво обрамляющие листьями углы комнат, и элементы модерна.
Часть комнат выходила на улицу окнами в пол, и я была уверена, что в дневное время света было здесь в избытке.
— Да, мне нравится, — негромко ответила я на прозвучавший не так давно вопрос.
Неожиданно, моих ноздрей коснулся аромат хвои. И это были не просто нотки какого-то эфирного масл. А были настоящие, словно живые.
Пока я не услышала треск камина в зале, складывающий мой пазл.
Я мягко ступала по паркету, выйдя на звук. Мягкие угловые кресла, и довольно жесткий на вид диван со множеством темных подушек. Стены украшали многочисленные листья какого-то вьющегося растения, на вид явно настоящего.
И в центре, как на пьедестале, восседал камин из темного глянцевого камня, где уже догорал первый слой поленьев, поблескивающий яркими углями. Второй ряд как раз разгорался, а сверху красовалась искрящаяся ветка сосны.
Вот и аромат.
Я завороженно смотрела в огонь, теряя ощущение пространства и времени.
— Ты дрожишь, — услышала я голос, все еще не владея своим телом.
Я взглянула на Ника, стоявшего всего в нескольких шагах, с немым вопросом в глазах.
— Кто здесь все таки живет?
— Один знакомый.
— У него есть имя?
— Нет. Оно затерялось в прошлом.
Тело начинало слабо покалывать до того момента, пока я не почувствовала онемевшие конечности.
Я могу задать все вопросы и позже.
— Ванная? — вскинула на него взгляд.
— На втором этаже.
— А полотенца?
Он кивнул, улыбнувшись.
Лестница была такой же громоздкой и деревянной, как и весь первый этаж. Коридор после открыл мне вид на несколько дверей. Любопытство не позволяло мне пройти мимо.
Две из них были гостевыми, с небольшими, но пушистыми кроватями и некоторой другой атрибутикой, необходимой для временного проживания.
Третья комната являлась библиотекой. Множественные стеллажи покрывали стены, которые заканчивались у панорамного окна и практически мягким, но плоским диваном напротив. Удивительная комната, в которой хотелось бы утонуть, изолируясь на несколько дней. Свет, вид и атмосфера были словно созданы для съемок, и старые привычки сделать пару постановок как-то неожиданно тоскливо всплыли в памяти.
Следующая дверь уже вела в ванную, от вида которой мне перехотелось изучать остальные помещения.
Пол был уже не деревянным, а украшенный темной плиткой, в центре которой красовалась широкая и круглая ванна, уходящая в пол.
Я скинула свою одежду на ближайшее темное кожаное кресло, найдя в небольшом шкафчике жесткие полотенца, отлично впитывающие влагу. Хорошо, что не стандартные махровые, лишь растирающие воду по коже.
Открыла воду, по ступенькам спустившись вглубь. Волосы успела завязать в тугой узел, не особо желая их намочить.
Пока что хотелось лишь согреться.
За минуту до погружения отыскался пульт с освещением, и, пока заполнялась вода, я разобралась с выключателем, пробуя различные встроенные здесь лампы.
Остановившись на подпольном освещении, так напоминающим мне свечи, отложила его на приземленный деревянный столик рядом, так продуманно оставленный вблизи.
Когда вода наполнилась больше, чем на половину, я изучила второй пульт, включая функции ванной.
Выбор остановился на фиолетовом освещении из глубины и слабой подачей потока, отчего вода стала немного бурлить.
Откинув голову назад, на плитку пола, позволила своим мыслям отключиться.
Растворяясь. Погружаясь.
— Осваиваешься? — тихий голос у входа.
Я открыла глаза, рассматривая все теперь вверх ногами.
— А ты?
— Я здесь уже был, — он присел на второе кресло, свободное от моей одежды.
— Как давно?
— Очень давно.
— По-моему я заслуживаю чуть больше информации. Тебе так не кажется?
Он хмыкнул, пристально разглядывая меня в этой подсветке.
— Хочешь ко мне?
Хитрый прищур, с которым голос понизился.
— Ты уверена?
— Ты ведь привез меня сюда.
— Не то ты говорила на пляже.
И подняла голову, тяжело выдыхая. Горячая вода расслабила и как-то притупила наболевшие раны. Дала на мгновение забыть о том, что происходило всего пару часов назад.
— Я… останусь.
Не хотелось об этом думать. А лишь ощущать его рядом.
— Ну так что? — развернулась всем телом, кладя локти на краю ванной.
И оголяя свою поясницу с ягодицами, делая его выбор все очевидней.
Он встал, выходя из ванной, оставляя меня гадать. Но уже вернулся через пару минут с бутылкой красного сухого Таурази.
— Ничего себе, — протянула я руку к наполненному широкому бокалу.
Второй был поставлен на тот самый деревянный столик, где уже находились другие пульты управления.
Он стянул пуловер и футболку, вновь открывая мне своих драконов. Темный прелестных созданий, который так завораживали своим изяществом.
— Почему именно драконы?
— А почему нет? — ответил тот, стягивая уже джинсы.
— И все же. Все татуировки что-то значат. Так или иначе, — улыбнулась.
— Все ты да хочешь знать, — негромко засмеялся, снимая последние элементы одежды.
Небольшими шагами он спустился в воду по ступенькам, занимая место напротив меня, как на внутренней скамье джакузи.
Нас разделяли лишь метр — полтора, но я могла ощутить его, стоило мне лишь правильно повернуться.
Я смотрела в его глаза, пристально, словно анаконда, готовясь к нападению вопросами.
Он выжидал. Его напряжение было ощутимо даже через воду, словно вибрация, исходящая от колонок.
— Черный дракон означает силу, власть, могущество. И наказание тем, кто встанет у него на пути, — словно нехотя раскрывал Ник карты.
— Та жизнь, которую ты вел раньше?
Он взял бокал, также пристально наблюдая за мной. Играя.
— Можно и так сказать.
— Каким ты был? Раньше.
— Почему тебе это интересно?
— А почему ты боишься?
Он грустно засмеялся, мокрой рукой убирая волосы.
— Я… Я уже не тот, кем был раньше. Тот Николас погиб, и я уже давно его оплакал.
— Сбежал от прошлого, прячась в лице Франциска?
— Слишком много вещей, которые я должен был исправить.
— То есть?
— Я… — он выдохнул, всматриваясь в темное окно справа.
Повисла пауза, которая словно в реверансе, переворачивала мне карты нашего покера.
— Ты ведь не оставил ту жизнь, придя в монастырь. Не так ли? — недоверчиво прищурилась.
— Если вещи, которые я никогда бы не смог оставить. Но все, что я делал, придя в церковь, было лишь во благо.
— Говорит кто?
— Я.
Я сделала очередной глоток, все еще гипнотизируя его. Или он меня.
— Моя очередь, — вдруг проронил он, натягивая какую-то грозную маску.
Я поперхнулась, не готовая к ним.
— Твои слова на пляже. Мне нужны ответы.
— На какие вопросы?
— Как долго ты будешь оставаться в монастыре?
— Ты ведь знаешь. Пока я не соберу нужную сумму.
— А если нет?
— Если нет, то… Сбегу, наверное. Поменяю имя, перееду в другую страну, затеряюсь. Начну все с нового листа.
— А если и это не удасться?
— Почему ты так думаешь?
— Потому что, если это те ребята, о которых я слышал, они найдут тебя и там. Такие люди не станут разбрасываться своим имуществом.
— Своим имуществом? — зло посмотрела на него, отставляя бокал, — Я никогда не была их имуществом! — громко бросила ему в лицо последние слова, разъяренная его подбором слов.
— Как я и говорил, они этим разбрасываться не станут, — невозмутимо продолжал, — Ты засветилась. На тебя есть спрос.
— Ты так говоришь, словно что-то знаешь, — подозрительно прищурилась.
— Знаю, Софи.
Что он знает?
— О чем ты говоришь?
— Я пока собираю информацию. Но поверь мне, ты сделала правильный выбор, спрятавшись в монастыре.
— Что ты уже узнал?
— Я пока не могу тебе сказать. Мне еще нужна пара дней, чтобы все перепроверить.
— Ник! Что ты уже узнал?! — практически кричала.
Он тяжело выдохнул, устало прикрывая глаза.
— Пока лишь то, что живой тебе не уйти, если они тебя обнаружат.
Сердце пропустило бит, и, если бы я не лежала в ванной, то точно бы уже сползла на пол по стенке.
— Как это?… Живой мне не уйти?…
— У таких агентств обычно есть наработанные схемы. Зачастую они берут молодых неизвестных девушек, вроде тебя, а затем производят фурор, делая их публично желаемыми. А потом уже их клиенты на черном рынке делают свои ставки на понравившихся моделей.
— Но это же… — прошептала я.
— Да.
Я замолчала, переваривая информацию. Думая, насколько детским был тот план с накопленными деньгами.
— Я так понимаю, что даже компенсация за разрыв контракта не спасет меня?
— Именно.
— И что же мне тогда делать?
— Пока что ждать, оставаясь в монастыре. Со мной.
Его руки нашли мою ступню, приподнимая и быстро целуя ее большой палец.
— Поэтому ты не хотел, чтобы я вернулась обратно? — смотрела я за его движениями, как завороженная.
— Я не могу тебя потерять. И если это так или иначе случиться, то…
— То?
— Обратно в церковь дорога мне будет закрыта.