Как оказалось, Франциск приехал на четыре дня. Я так и не узнала, что же за дела у него были к сестре Катарине, но, если честно, меня не особо это волновало.
Ночь прошла очень беспокойно. Казалось, что я была той же самой мышкой из лаборатории, которую уже изучали в надежде, что она раскроет им какую-то тайну.
Хотя, какая в природе может быть тайна у простой мыши?
Утро опять началось под резкий голос сестры Анны, которая повторно мне сообщила, что я проспала.
Несмотря на то, что я находилась в монастыре уже больше месяца, я никак не могла привыкнуть к подъему с рассветом.
День прошел также, молитвы, завтрак, молитвы, труд, молитвы.
И вечер настал быстро. И каждый раз, когда я его видела, я ощущала его взгляд. Он прожигал моя спину и подрясник до кости.
Я находилась у входа в холл, ожидая его прихода. Уже было почти 7 вечера. В это время монахини отправлялись на покой, занимаясь своими личными вещами. И чуть позже объявлялся отбой, чтобы вставать в 5.30 утра.
Но не для меня.
Он подошел тихо, улыбнувшись и поманив за собой. Затем повел к выходу из монастыря. Солнце уже начинало клониться к закату, украшая горизонт сочными красками.
Отойдя достаточно далеко, он вдруг помедлил, позволяя мне идти слева от него.
— Софи, расскажи о себе, — вдруг проронил, поглядывая на меня.
— А что вам интересно?
— Прошу, когда мы наедине, называй меня на ты.
— Ты… А что тебе интересно?
— Все. Где ты училась? Работала? Личная жизнь? — глаза блеснули, отражая заходящее солнце.
— Эм. Ну, я училась на Маркетолога в Милане. Какое-то время работала ассистентом в отделе рекламы, затем специалистом. После, стала увлекаться фотографией, тогда и пришла идея стать моделью.
— Хорошо, — он сделал небольшую паузу, — Личная жизнь?
— Ну, тут немного сложнее… У меня есть несколько друзей, которые… — тут я вспомнила, что говорю с монахом и слова стали немного путаться, — Эм, в общем нет постоянного партнера.
— Понимаю. Как так вышло, что ты подписала тот контракт?
Уши покраснели от такой смены вопросов.
— Ну, я уже пару лет как занималась своими постановками. Переоборудовала свою квартиру под студио, делала креативные инсценировки, создавая себе образы. И мой Инстаграм стал довольно популярным. Друзья настаивали, чтобы я шла в бизнес, что у меня был на это талант.
— И?
— И я пошла. Это агентство как-то слишком быстро согласилось сотрудничать. На самом деле, только сейчас я понимаю, насколько быстро. — помедлила, — Они даже особо не изучили мое портфолио, а сразу предложили работу, как только я зашла.
— То есть, ты подписала контракт сразу же, как только увидела?
— Ну, в целом, да. Я пробежала глазами, и все выглядело стандартным. По контракту я должна была отработать год, участвуя во всем, что для меня организовывало руководство. Но, оказалось, что я была не единственной, кого на это поймали.
Повисло молчание, нарушаемое лишь трелью отдаленных птиц.
Мы шли вдоль дороги к выходу, свернув к лесу.
— А что о вас?… О тебе?
— А что обо мне? — мягко мне улыбнулся.
— Как ты стал монахом?
— Я стараюсь не распространяться об этом, — стиснул зубы.
Ну нет.
— Ты забываешь, что я знаю, что ты смотрел мои видео, — совсем забывая о своей роли, бросила ему.
Его глаза интересно блеснули в мою сторону, рот искривился в усмешке.
— Шантаж? Как необычно для монахини.
— Мы оба знаем, что я еще не монахиня.
— Верно, все время забываю, — окинул меня взглядом, — Я примкнул к церкви около десяти лет назад. Может даже чуть больше. Я вел достаточно… Опасную жизнь. Как для меня, так и для окружающих. И однажды из-за меня кое-кто пострадал.
— Ты кого-то убил? — практически не дышала от откровения.
— Не совсем. Но это случилось из-за меня. После этого я испугался. Сильно испугался. Это и заставило меня прийти в монастырь.
— Как же должно это было тебя напугать, чтобы ты решился на такое… — подумала вслух.
И зря.
— Мне кажется, что ты до сих забываешь, что ты сама обучаешься монахине.
— Да, простите, — сыграли новые привычки.
— Что ты, это мне даже льстит, если честно. Приятно пообщаться с той, которая не ограничивает себя этими рамками. Этому этикету, который, на мой взгляд, немного строг. А живет, чувствует, участвует.
Я хмыкнула.
— Звучит так, что ты сожалеешь о своем выборе.
— Нисколько. Несмотря на то, что я монах, я веду довольно открытую жизнь. Я сделал многое, чтобы помочь нашему обществу, путешествуя по стране. Восстановил то, что разрушил. Однако, не все вещи уже могут вернуть былой вид.
— Да, я понимаю, — тихо проронила.
Было так приятно, вот так просто общаться с кем-то.
Забыв о рамках, забыв о молитвах, труде. Вспоминая свою прошлую жизнь, ее краски.
И тут же мгновенно по ней тоскуя.
Франциск замедлил шаг, заметив перемены в моем поведении.
— А ты жалеешь? — тихо спросил.
— Я?.. Я не знаю. Точнее, я жалею, что я была такой наивной, подписав не контракт, а свой приговор. У них есть все, мои данные, счета, адреса, контакты. И только поняв, чего я избежала, я по-настоящему испугалась.
— Но ведь это до сих не делает тебя верующей? — проронил Франциск, разворачиваясь в сторону монастыря.
— Нет… — типо сказала, слегка отворачиваясь к горизонту.
А закат и впрямь был прекрасен.
***
Следующий день начался также, с сестры Анны. Вставать хотелось еще меньше, ведь я легла совсем поздно. В предыдущий вечер я не подключалась к своему аккаунту, решив отложить.
Франциск оказался безумно интересным собеседником. В какие-то моменты, я совсем забывала, что передо мной был монах, но потом реальность накрывала меня. И все время где-то на заднем плане мельтешила мысль, что когда-то он видел мое обнаженное тело.
Я узнала о его нынешней жизни, его роли, как монаха и Настоятеля. За небольшое время сервиса он сумел получить высокий статус и уважение церковной общины по всей Италии.
Сегодня был уже третий день его пребывания в монастыре. Остальные монахини обходили его стороной, стараясь как можно меньше обращать на него внимания. Это было очень заметно.
Но не я. Я в открытую следила за ним заинтересованным взглядом при каждом его появлении. И каждый раз сталкивалась с его горящим взором.
— Глаза, сестра Мигель. Мы в присутствии мужчины и Настоятеля, — запричитала старшая сестра, напоминая про правила.
Я поспешно опустила голову, но исподлобья взглянула на него еще раз, поймав лишь усмехающийся взгляд.
Роль брата Франциска и сам он не сходились. На публике он был совершенно иным человеком. Возвышенным, учтивым, вежливым. И каким-то холодным.
Вчера же он был такой… эмоциональный, саркастичный, добрый… Такой живой. Словно я встретила мужчину из прошлого, которым он был когда-то.
Семь часов настали быстро. Что обозначило нашу с ним встречу у Клуатра, на том же месте, что и вчера.
И я ждала этой встречи весь день. Человека, с кем я могу быть собой. С кем я могу говорить. Жить.
— Привет, — проронила я, улыбнувшись его приходу.
— И тебе, — тепло улыбнулся и он.
Было ощущение, что прошло намного больше времени с его приезда, как минимум неделя. И что после нашей прогулки под звездами я знала его, как никто другой.
Мы в тишине пошли в сторону леса, к небольшому озеру.
Вдруг я усмехнулась.
— Что-то смешное?
— Нет, просто… Очень забавно видеть, как ты иначе ведёшь себя.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, днем ты Настоятель, такой святой и требовательный, а вечером… — запнулась.
Почувствовала такой же крепкий заинтересованный взгляд.
— Вечером ты словно из обычного мира. Из моего мира.
— Хм, — улыбнулся он, поправляя рясу, — Знаешь… Я никому бы это раньше не сказал, да и не смог сказать. Но я и вправду чувствую себя собой. У меня не было такого чувства уже очень давно.
Хмыкнула, польщенная.
— И видимо обнаженные девушки на сайте создают какие-то иные чувства, — в общении с ним было настолько комфортно, что я уже позволяла себе такие комментарии.
— Видимо тебя это задело, — засмеялся, — Хотя бы так я не забываю, как выглядит женское тело. Поверь, жизнь монаха очень одинока. И так я могу чувствовать то, что когда-то ощущал.
— Если честно, то… Мне абсолютно не понятно, как вы можете это выдержать. Я имею в виду, давая обет целомудрия.
— Мне тоже, — он грустно улыбнулся.
Мы остановились почти вплотную у озера, в то время, как закат вновь успел раскрасить небо.
— Как ты держишься? — повернулась я к нему, заглядывая в глаза.
Его дыхание становилось тяжелее.
— Я должен. Но это невыносимо…
Он вдруг замолчал и словно подумал вслух.
— Особенно рядом с тобой.
Я сглотнула. По спине пробежал холодок. — Почему?
— Ты заставляешь себя почувствовать… живым.
— Но разве ты не живешь, пока ты монах?
Усмехнулся.
— Это, конечно же так. Но очень сложно не думать о прошлом после того, что я видел. И я явно не ожидал встретить ту девушку с видео здесь.
— Я даже и не думала, что смогу услышать что-то подобное от монаха, — прошептала, делая к нему легкий шаг, как в тумане.
— Я тоже, — пауза, в которой его глаза затуманивались, — Софи…
В его глазах шла многолетняя борьба. Борьба его статуса и проснувшегося мужчины из прошлого. Но мой взгляд заставлял его сдаваться.
— Я не могу себя сдержать. Пожалуйста помоги мне сделать это.
Если бы на моем месте была бы настоящая монахиня, то так бы оно и было. Но его взгляд, полный такого сумасшедшего желания, вконец меня опьянил.
— Не могу, — прошептала я.
И притянулась к нему, прикасаясь к губам. Таким нежным губам.
Франциск принял поцелуй, впитывая его до дрожи, но через пару мгновений испуганно отстранился.
— Франциск, я… — попыталась как-то оправдаться заплетающимся языком.
— Меня зовут Ник, — прошептал он переключившимся взглядом, перестав быть тем, кого я видела сегодня утром.
Он резко притянул меня обеими руками, впиваясь в мои губы. Его аромат напоминал мне сосновые иголки, остро колющие лицо. Ту страсть, с которой он прижимал меня, я никогда не ощущала в мужчине до этого момента.
Моя свободная рука стянула полуапостольник, дав рассыпаться каштановым волосам по спине до талии. Каким-то образом они все еще были у меня длинными.
Ник все еще держал меня одной рукой за талию, а вторая уже запуталась в моих кудрях. Его губы вновь изучали запретный плод, который он так любил когда-то вкушать.
— Ты такая красивая, Софи… Я так хочу… — его слова пропали в моих губах, явно требуя больше.
Требуя меня всю.
И уже через секунду он отстранился, отходя на безопасное расстояние.
В его глазах промелькнул страх, сразу же сменившийся холодностью.
Той, что была свойственна брату Франциску.
Он тяжело выдохнул, всматриваясь в то, что натворил, и грубо кинул, пытаясь отдышаться.
— Сестра Мигель, приведите себя в подобающий вид. И пройдите в свою комнату, отбой уже прозвучал. Я больше не буду нуждаться в вашей компании.
И тут же резко устремился прочь, оставляя меня темноте.