— Класс, Глеб. Мне нравится, — оценил отец жилище сына.
Саша толком и не рассматривал. В ванную заглянул сразу по приезду, просторную студию с кухонной и спально-гостиной зоной тоже было видно сразу. Разве что большая круглая кровать в центре композиции интерьера вызвала ухмылку, но старший Геллер сдержался от язвительных замечаний. Глеб упоминал, что снял квартиру сразу с мебелью, поэтому претензии отпали сами собой.
Саша присел за стойку, резюмируя:
— Просторно, светло, функционально. Для одного в самый раз, конечно.
— Не надо этих намеков, пап, — моментально раскусил его Глеб, — Можешь сразу спросить. Тебе же хочется.
Отец поморщился от его проницательности, но последовал совету.
— У тебя же был кто-то. Не надумали съехаться?
— Разбежались, — честно ответил Глеб, наливая кофе в чашки, — Не сложилось. Да и мы встречались месяц. Рановато для совместного проживания.
— А кто определяет сроки? — не согласился на этот раз отец.
— Я определил.
— Ну, как скажешь. Твои дела, — Саша поднял руки, признавая правоту сына, — А поесть ничего нет?
— Эээ, заказать можно.
Отец закатил глаза.
— Яйца есть? Молоко?
— Имеется.
— Значит, омлет замутим. Не против? — Саша слез с высокого табурета, направился к холодильнику.
— Хозяйничай, — милостиво разрешил Глеб.
Прибавив к яйцам и молоку немного сыра и овощей, Саша получил свое коронное блюдо — омлет со всем, что нашлось в холодильнике. Он не знал, что Глеб давно использовал эти знания и всем нагло врал, мол сам придумал. Поделив нехитрую стряпню на двоих, Геллеры продолжили разговоры. Они теперь виделись намного чаще, но от этого хотелось общаться больше. Глеб старался не возвращаться к своим прежним обидам на отца. Саша старался не пилить сына, не доставать моралями. Иногда оба срывались, дулись, как дети, швыряли трубки, как девочки. Тогда на помощь приходила Настя. А в последнее время даже Лешка стал выступать миротворцем.
Но чаще между Глебом и Сашей был мир. Острые углы непонимания старались сгладить, больные темы не поднимать. На новогодние каникулы Глеб снова предложил присмотреть за базой. Постояльцев и клиентов было мало в праздники, поэтому и хлопот по минимуму. Пока Настя и Саша выгуливали Макса и Лизу по рождественской Праге, Глеб отрывался с Токаревым и Бирюковыми. Потом Саша долго терпел упреки и нападки от жен друзей, которые пеняли ему за то, что воспитал сына неправильно. Хотя Глеб лишь предоставил мужикам простор для чудачеств. Гонять по полю на санях, которые привязывали к «дракону», они придумали сами. Но это не отменяло того, что Дэн расквасил о снег лицо, Костя заработал трещину на запястье, а Дима в очередной раз повез машину в автосервис.
Саша не ругался с девочками, только предлагал перевоспитывать своих мужиков, а не валить все на Глеба. Младшему Геллеру было до ужаса приятно, что отец на его стороне. Вообще, после истории с Алисой и Мишей, Глеб многое потерял, но обрел тоже немало. Во-первых, надежный тыл в виде родителей. Обоих. Раньше он считал, что может рассчитывать только на мать в плане эмоциональной поддержки. Но сейчас во многом полагался на отца. Саша действительно не судил Глеба, когда тот рассказал, как брякнул в сердцах Мишке, как получил по лицу и от друга, и от Алисы. Отец кивал и хлопал его по спине, говоря: «Бывает, Глеб. Бывает. Надо пережить».
Глеб подозревал, что во многом такая лояльность еще и связана с новой должностью. Узнав, что сына пригласили специалистом по восстановлению в Идол, старшего Геллера едва кондрат не хватил от гордости. И до сих пор Саша регулярно выспрашивал у него подробности и впечатления. Вот и этот приезд отца с целью оценить новую квартиру и повидаться, не обошелся без вопроса о работе.
— Как на службе дела?
— Стабильно, пап. Мну, бью током, ломаю, — отчитывался Глеб.
— Не устаешь?
— Какое там, — отмахнулся Глеб, — У меня график — не бей лежачего. Скорее бы Герои, а то обленился, заплыл.
— От хорошей жизни?
— Ну да.
У Глеба действительно все было ровно и стабильно. Да еще и денежно. Плюс он мог тренироваться в самом лучшем клубе страны. Год назад он и мечтать не мог о таком. Долго не верил после встречи со Швецовым, что тот сам на него вышел. Звонил отцу, доставал требованиями признаться. Но Саша, хоть и был знаком с Кириллом, но не настолько близко, чтобы хлопотать у него за сына. Да и по словам Джедая было похоже, что отец не при делах. Швецов вышел на него по собственной инициативе. Глеб смирился с тем, что он действительно ценный кадр, который заслуживает человеческого графика, отличных условий и достойной оплаты. Последнее вылилось в то, что он сменил жилье.
После того, как съехал от Ви, он некоторое время снимал комнату. Делил квартиру аж с двумя парнями. Не сказать, что было плохо, но тот вариант ему подвернулся под руку, и Глеб взял, почти не глядя. Район не самый лучший, далековато до работы, квартира в запущенном состоянии. Но Глеб тогда хотел стать самостоятельным и отодраться от Ви, к которой все чаще по ночам ходил в гости бывший начальник.
Почти сразу Геллер стал присматривать себе другие варианты для жилья. Привередничал на этот раз. Мог себе позволить отдельную квартиру, искал, чтобы и до клуба, и до центра недалеко. Нашел. Во многом решил из-за кровати. Уж больно ему понравилась круглое чудо. А еще было рукой подать до Столицы. Там Глеб теперь тоже часто бывал. Вел семинары о восстановлении, реабилитации и специфике работы мышц для атлетов. Сам Швецов пристроил. Желающих было очень много. Приезжали даже из других городов.
В общем, все складывалось как нельзя лучше. Только отец между похвалами всегда интересовался, как у Глеба на личном. А там было тихо. Нет, он не превратился в монаха. Достаточно часто в гостях бывали женщины. Но только дважды он был готов повторить. И только одна задержалась на месяц. Именно о ней и говорил Саша, аккуратно надеясь, что у сына что-то получится. Но и в этот раз не срослось. Они были вроде и похожи, но при этом совершенно чужие. Конечно, она тоже занималась спортом, вела здоровый образ жизни, но этого было мало. Глеб скучал с ней. Им всегда было о чем поговорить, но он зевал. Когда скука добралась и до постели, его стали раздражать мелочи, и он прямо объявил, что лучше закончить. Об этом и рассказал отцу без утайки, когда тот посетовал, что сын опять одинок.
— Не могу я себя ломать, пап. Зачем? Наверное, уже привык жить один. А она… как пришелец какой-то вторглась и давай завоевывать. Три раза всего ночевать оставалась, а успела трусы на полотенцесушитель повесить. Капец. Я же на нее чуть не наорал за это. Что за фигня?
Саша улыбался. Понимающе, как ни странно.
— У Токарева так было, — припомнил он.
— И чем вылечился?
— Нестеровой.
— Скорее уж, по новой заболел.
— Пожалуй. Она та еще заноза.
— Не стыдно, пап? Она твой партнер. И друг.
— Ты бы знал, как она меня бесила во времена становления «Ресторатора». Умная стерва, талантливая, вечно спорит. И почти всегда права. Хорошо, что я деньги лучше считаю, а то бы погряз в комплексах.
— Считай, повезло, — тоже заулыбался Глеб.
Отец быстро вернулся от ностальгии к насущному.
— Но ты все же поласковей с девочками. Они это автоматически делают. Им нравится наводить уют.
— Развешивая повсюду белье? В жопу такой уют, пап. Да и вообще… скучная она.
— Эх… Не видать мне внуков.
— Леха тебе покажет. Думаешь, зачем женится?
— Да ладно? — не поверил Саша, — Уже?
— Нет, но собираются, — сдал брата Глеб.
— Ну а ты?
— А я что? Буду уродом в семье. Без родины, без флага, без жены.
— Может, просто нужно подождать?
— А я чем занимаюсь?
— С Алисой не виделся больше?
Глеб вздрогнул, поменялся в лице, озлобившись моментально. Даже легкий прессинг отца по части личной жизни не раздражал так, как упоминание о Лисе.
— А я должен? — огрызнулся он, — Посоветуешь мне к ней снова подкатить? Говорил же, с Мишкой она.
— Они расстались, — очень спокойно ответил Саша.
— Что? — Глеб не поверил своим ушам.
— Миша приезжал в мае. С ним была девушка. Не Алиса.
— Да ты шутишь! — аж вскрикнул и вскочил с табурета.
— Неа, серьезно. Я вообще понял, что она из местных. Мишка что-то говорил про школу. Вроде вы в одной учились.
— Кто? С кем учился? — потерял нить Глеб.
— Так Мишка со своей подружкой новой, — объяснил Саша.
— Ой, да пес с ней. Ты почему мне раньше не сказал?
— Ты не спрашивал, — развел руками отец.
Глеб заметался по кухне, дергая себя за волосы, не в силах переварить информацию без эмоций.
— Расстались! Офигеть. Ну и Лиса! — восклицал он.
— Кот и Лиса, — хохотнул отец.
— Что? — дернул головой Глеб в его сторону.
— Ты любил эту сказку в детстве, — объяснил Саша, отпивая кофе.
— Какую? — продолжал тупить.
— Кот и Лиса. Русская народная сказка.
— Ты только что эту ересь придумал, что ли?
— Нет же, — упирался отец, — Есть такая сказка. Признаться, мне сюжет очень даже симпатичен.
Глебу не понравилась стебно-умилительная физиономия родителя. Чтобы не чувствовать себя идиотом, он открыл ноутбук и вбил в поиск «Кот и Лиса. Сказка».
Отец не накалывал его, таковая действительно имелась. Глеб пробежал глазами картинки и первые строки, фыркнул. Саша не сдержался и зачитал вслух:
— Я раньше была лисица-девица, а теперь нашего воеводы — Котофея Ивановича — жена.
Глеб снова фыркнул, крякнул, залился смехом. Саша, на него глядя, тоже не сдержался. Они хохотали минут пять, поминая то Лисицу-Девицу, то Котофея Ивановича, а потом и их брак.
— Господи, ну и жесть, — прокашлял Глеб, утирая слезы, — Ты мне это читал? Серьезно?
— Так ты требовал, — уверял Саша, — Каждый день. У меня мозги ехали от этой парочки. Предлагал и Сивку-Бурку, и Царевну Лягушку, и Колобка с Репкой, но тебя прямо клинило на Лисе. Видимо, глубоко засело. До подсознания.
— Ну точно. Ты сам виноват, что я такой извращенец.
— Кто бы сомневался. Во всем виноват папа. Конечно.
Саша посерьезнел, спросил:
— Позвонишь ей?
И тут Глеб решил признаться:
— Да я звонил, если честно. И не раз. Она мой номер заблокировала. И во всех соцсетях я у нее в черном списке.
— О как, — не мог не удивиться отец.
— Так, да. Сначала извиниться хотел, потом… Потом просто.
— Понятно все с тобой. Но… Знаешь, мне кажется, найдется твоя Лисица.
— Да как, пап? Москва — это тебе не наш городишко, где все друг друга знают.
— Алиса на кроссфите крепко сидит. Так и найдетесь. У вас один драгдиллер. А вообще… — Саша снова усмехнулся, — Ты только время не теряй, как я с Настей. Знаю, ты тоже умеешь тормозить.
— Что? Ты с Настей все газы выжимал. Вы же съехались, едва познакомились.
— Это официальная версия, — подмигнул отец, — На самом деле мы разругались, и она уехала на год. Счастье, что у меня хватило мозгов забрать ее оттуда. Ну и Костя тогда мне пинка дал. А мог проморгать.
— Ого, — удивился Глеб.
— Такие дела, парень. Так что, если найдешь Алису, не отпускай.
Глеб поморщился, сомневаясь, что такая стратегия сработает.
— И не криви морду, — обрубил его сепсис Саша, — Она, конечно, будет кривляться и сопротивляться, но ты не ведись.
— Да может, я ей и не сдался уже.
— Это легко проверить, — отец подмигнул.
А Глеб даже слегка смутился, догадавшись, какие методы проверки он имеет в виду.
— А вообще, ты молодец, Глебась. Квартира отличная, работа мне твоя нравится. Машины только нет. Забери мою, а? — Саша кивнул в окно, под которым во дворе стоял его автомобиль.
— Да ты чего, пап? — возмутился Глеб, — Ты же его недавно купил. И двух лет не катаешься.
— Тебе нужней, — настаивал родитель.
— Да я же на метро все время.
— А кто ныл, что парка нет рядом? Вот и будешь кататься. Я же знаю, что ты любишь на улице бегать. Все, не обсуждаем. Поехали завтра, оформим документы.
Глеб растерялся, а потом, неожиданно для самого себя обрадовался.
— Блин! Круто. Спасибо, пап. Я прям не знаю, но… Спасибо.
Они обнялись и неизвестно, кто был больше счастлив. Саша никак не мог сбавить обороты.
— И, если квартиру будешь покупать, я помогу.
— Что? Да я не собирался…
— Это пока ты не собирался. Не очень умно на съемной жить.
— Я знаю, но… Слушай, давай отложим это. Я еще от машины в шоке.
— Хорошо-хорошо.
Саша похлопал сына по плечу.
На следующий день они переоформили Ниссан, и Саша укатил поездом на родину. А Глеб помчался домой, чтобы перерыть фотографии в группе Столицы. Он не сказал отцу, но еще вчера вспомнил, что видел Алису на фотке в одном из постов клуба. Тогда он даже заставил себя промотать ленту, не разглядывать ее. Но сейчас понимал, что это был единственный способ найти Лису.
Пролистав кучу публикаций, Глеб нашел то, что искал. Она улыбалась после тренировки, стоя рядом с Гошей, который обнимал ее своей огромной ручищей. Рядом было еще несколько парней. Одного Глеб даже знал. Сразу стало понятно, что пост загружал Гоша. Он любил влепить кучу тэгов. Из этой кучи в глаза сразу бросились два нужных: #гонкагероев и #моякоманда.
Геллера затрясло. Он знал, что Гоша периодически набирает десятку для забега и тренирует их до посинения. В этом сезоне единственной девушкой в команде оказалась Алиса. Геллер просмотрел все посты с этими тэгами. Она занималась раз в неделю в клубе и дважды в парке. Это легко было отследить по фотографиям. Но четкого графика он не мог понять. Видимо, они собирались по возможности. Караулить Алису в Саду или у Столицы — не вариант. В конце концов, Геллер работал и не мог податься в сталкеры. Поэтому он решил схитрить. Целый день думал, как подкатить к Гоше. Только к вечеру решился позвонить.
— Здорово, Гош. Геллер беспокоит, — начал он бодренько.
— Привет-привет, Глебыч. Чем обязан?
Они нормально общались, но в последнее время нечасто. Идоловских в Столице не очень любили. Хотя Гоша всегда хорошо относился к Глебу, но все же стал несколько насторожен с ним после перехода к прямым конкурентам.
— Дело на сто баксов, — выдал Глеб первое, что пришло в голову.
— Тогда деньги вперед.
— Утром деньги вечером стулья.
— Будем торговаться? — Гоша, усмехнулся в трубку.
— Обязательно.
— Ну выкладывай, разберемся потом.
— Ты тренируешь команду на Героев, я слышал? — начал Геллер рыть себе могилу.
— Есть такое.
— А когда забег, если не секрет?
— Скоро уже. Через две недели.
«Йес», — мысленно воскликнул Глеб. В это время как раз у него была первая вахта на Гонке.
— Гош, будь другом, отдай их мне на инструктаж.
— В каком смысле? — не понял тот, — На разминку что ли?
— Нет. Вообще. Я хочу бежать с ними трассу.
— Да ты рехнулся, Глебаня! — возмутился Гоша.
— Есть немного, — Геллер не спорил.
— Я их с апреля гоняю…
— Я понимаю.
— Сомневаюсь. Так не делается, Глеб. Ты сам прекрасно знаешь. Они же все в Столице тренят. Это, можно сказать, лицо клуба.
— Я понимаю, — повторил Геллер.
— Сомневаюсь, — не поверил в его понимание Гоша.
— Слушай, я же не просто так. Хочешь, за тебя отбегаю? Или посещение Идола организую.
— Ты мне своим пижонским клубом не козыряй, — осадил его приятель.
— Гош, пожалуйста. Ну чего хочешь? Денег?
— Геллер! — возмутился.
— Блин, назови цену, условия. Что угодно!
— Ого. Так сильно припекло?
— Очень.
На том конце провода собеседник взял паузу. Глеб замер, ожидая его вердикт.
— Зачем тебе это надо?
— Мне просто надо, — Геллер не хотел откровенничать, — Говори, чего хочешь, Гош.
— А вот именно это и хочу, Глеб. Для начала скажи, зачем тебе мой взвод, а потом посмотрим. Интриги что ли? В чем соль? — напирал здоровяк.
— Никаких интриг, клянусь. Это… Это личное. Мне важно, правда.
— Выкладывай, Геллер. На чистоту. Или катись ко всем чертям.
Глеб скрипнул зубами, но деваться было некуда. Он знал, что придется припереть Алису к стенке, а это получится, только если он будет ее инструктором. Иначе — удерет. Набравшись смелости, Глеб выдал:
— Алиса Миронова. Хочу быть ее инструктором.
Тишина в ответ. Потом приглушенный смешок.
— М-да, — резюмировал Гоша, — А я-то думал…
— Да пофиг, что ты думал, мужик. Отдай мне ее взвод.
Гоша расхохотался.
— Шустрый ты, Глебка. А если у нее парень есть?
Об этом он не подумал.
— Есть? — трусливо уточнил Глеб.
— Не. Нету, — продолжая смеяться, просветил Гоша, — Во всяком случае, постоянного. Она, как кошка. Сама по себе гуляет.
Рука непроизвольно сжалась в кулак, но Глеб уговорил себя не психовать. В общем, что он хотел? Чтобы она воздерживалась? Хотел. Очень. Но понимал, что не имеет права осуждать ее и требовать целомудрия.
— Передумал что ли, Ромео? — уточнил Гоша, потому что на его реплику Глеб не среагировал.
— Нет, — огрызнулся.
— А чего ты хочешь от нее?
— На этот вопрос я тоже должен отвечать?
Это было унизительно для Глеба и забавно для Гоши.
— Должен, приятель. Просто обязан.
— Люблю я ее, Гош. Накосячил сто раз. Обосрался по полной. Она меня знать не желает. Единственное, что в голову лезет — это гонка.
— Цветы, драгоценности, извинения? — предположил приятель.
Глеб рассмеялся.
— Да ты Алиску, что ли, не знаешь?
— Немного знаю, — согласился Гоша, — Вижу, что серьезно настроен.
— Куда уж серьезнее, — буркнул Геллер.
— Ладно. Фиг с тобой. Забирай. Только Рязановой позвони. Она должна дать добро.
— Круто. Спа… — начал благодарить Глеб.
— Потом спасибо скажешь. Если выгорит, с тебя ведро протеина.
— Заметано.
— Бывай.
Гоша положил трубку, а Глеб тут же набрал главного организатора. Ей тоже пришлось выложить все на чистоту. Гоша не лукавил. Сменить инструктора для взвода можно было только через начальство. И вот Лесе Рязановой он рассказал намного больше, чем своему приятелю. Глеб даже пожалел, что решил быть честным. Слишком уж много подробностей она из него вытянула. Но в конце его откровений даже всхлипнула и дала добро. Потом уже Геллер вспомнил, что она рулила гонкой, будучи в декрете. Видимо, гормоны играли, требуя не только руководить забегом, но и немного сантиментов.
В итоге, Глеб Геллер был назначен инструктором для взвода, где числилась Алиса Миронова. Ему оставалось только дождаться назначенного дня.
Алиса нервно сжимала кулаки и терла влажные ладони о джинсы по дороге в Алабино. Говорят, второй раз не страшно, но она тряслась и психовала. Было страшно подвести взвод. Первый раз они бежали развлечения ради, для удовольствия, хотели приключений. Теперь же была цель, был регламент прохождения испытаний, было время, которое тикало. Забег профессионалов отличался от любительского. Гоша ставил им задачу выйти из полутора часов, нахватать как можно меньше штрафных минут. Миронова была единственной девушкой в команде, что нервировало еще сильнее. А еще накануне всю ночь лил дождь, обещая полные рвы с водой и еще больше грязи.
Но не столько пугала погода и повышенная ответственность, сколько перспектива встретиться с Глебом. Алиса избегала его. Она прекрасно знала расписание его семинаров в Столице, и никогда не ходила заниматься в эти дни. Она знала, что он еще не инструктирует на гонке, не тренируется в парке, и изо всех сил надеялась, что не встретит Геллера на полигоне в день забега. С лихвой хватило и того, что горько-сладко ныло сердце, напоминая о дне, когда они познакомились, когда все началось.
Выбравшись из машины, Алиса огляделась. Волнение усилилось во сто крат. Музыка из стартовой зоны зазвучала тревожным набатом, бумкая пульсом басов где-то под горлом.
— Алис, пошли, — позвал ее приятель по команде, который и подвозил до полигона.
— Да. Иду.
На ватных ногах она пошагала к павильону, чтобы зарегистрироваться. Решила сначала переодеться. Выйдя из раздевалки в полной готовности, Алиса отправилась регистрироваться. Она сделала несколько шагов и обомлела.
Тот, кого она так боялась встретить, стоял посреди зала. Высокий, с широченными плечами и копной соломенных волос. Глеб вальяжно облокотился на табличку с номером взвода, уперев ее в пол. Он что-то объяснял ребятам. Тем самым ребятам из ее команды, с которыми она несколько месяцев тренировалась, с которыми должна была бежать.
Миронова первым делом хотела ретироваться. Парни из команды занимались в Столице, наверное, были знакомы с Глебом, поэтому и болтали. Но ей совсем не хотелось встревать в их милый разговор. Алиса стала озираться, ища взглядом Гошу, но его нигде не было. А потом она снова взглянула на Глеба и… Он смотрел на нее. Кровь тут же прилила к щекам. Разум быстро включился и приказал: «Беги». Но ноги почему-то игнорировали приказ, продолжая шагать в сторону Геллера. Словно он звал ее своим магическим взглядом. Словно имел над ней какую-то власть. Словно копил силу весь этот год и теперь плел мощное заклятие, которое парализовало Алисин разум.
Когда она подошла, Геллер заулыбался. Не дав ей заговорить первой, выпалил весело:
— Привет. Ты в моем взводе? Я Глеб. Инструктор.
Алиса фыркнула, закатив глаза, чтобы не показать, как сильно ее взбудоражили слова, что он говорил тогда и сейчас.
— Не паясничай, — процедила она, не удосужившись поздороваться, — Наш инструктор Гоша.
— А вот и нет, — продолжал веселиться Глеб.
А Алиса продолжала мечтать провалиться сквозь землю или хотя бы прекратить отчаянно краснеть.
— Глеб говорит, у них там поменялось что-то. Гошан не смог, — просветил Алису один из парней.
Миронова так и открыла рот.
— Быть этого не может! — возмутилась она, — Гоша же говорил…
— Ну бывает, Алис. Накладка, — повесил ей лапшу на уши Геллер, — Ничего страшного. Со мной побежите.
Она поджала губы. Хотела выпалить, что никуда она с ним не побежит ни за какие коврижки, но вовремя одумалась. Взяла приятеля по команде под руку, отвела в сторонку. Она долго пыталась выяснить, что за фигня происходит, спрашивала, где найти Гошу, но ответов у парня не было. Он предложил расспросить Глеба или на регистрации. Алиса выбрала последнее. Но успехом ее переговоры не увенчались. Девушка администратор ничего не знала, уверяла, что все инструкторы расписаны, а если и происходит замена, то по объективным, исключительно уважительным причинам.
— Вообще, инструкторы выбираются для взводов рандомно. С чего вы взяли, что вам дадут того самого? — огрызнулась на нее администратор, козыряя регламентом, — Это против правил. Вас регистрировать или поедете домой и подведете весь взвод?
Алиса, едва сдерживая гневное рычание, протянула паспорт и регистрационный билет. Она так увлеклась спорами и собственным негодованием, что не заметила, как сзади к ней подошел Глеб.
— Лис, — выдохнул он ей в ухо, аккуратно коснувшись ее пальцев своими.
Алиса отдернула руку, почти отпрыгнула от него, опалив злым взглядом.
— Откуда ты только взялся? — прошипела она, — Не смей меня трогать!
— Боишься, что не устоишь? — Глеб подвигал бровями.
— Боюсь, что врежу тебе при всех и меня не допустят к гонке.
— Моя отважная Лисичка, — рассмеялся Геллер.
— Я не твоя!
Она разве что ножкой не притопнула, но постаралась взять себя в руки, помня, что рядом ребята из взвода, которые бросали на них любопытные взгляды.
Заговорила спокойно, почти уверенно и равнодушно.
— Слушай, Геллер, не знаю, что за интриги ты плетешь. Понятия не имею, какого черта тебе понадобилось, но я здесь по делу. Мы готовились, тренировались, и я не позволю тебе загадить этот забег.
— Вообще-то я тут, чтобы вам помочь.
— Да что ты!
— Так прописано в регламенте. Почитай.
— Засунь его себе в задницу, Глеб. Не смей меня лапать. Не заговаривай со мной. Вообще не приближайся. Понял?
— Командирша, — хохотнул Глеб, оставив ее вопрос без ответа, — Народ подошел. Пойду знакомиться.
Он подмигнул и направился к вновь прибывшим. Алиса тоже потащилась за ним, чтобы не стоять как дуб у лукоморья.
Она слышала, как Глеб каждому терпеливо объяснял отсутствие Гоши, уверял, что проинструктирует не хуже. Он даже рассказал, что трасса в омерзительном состоянии из-за ночного дождя, напророчил, что будет тяжело. Но вместе с этим поделился маленькими секретами, которые знали только инструкторы. Вроде того, что перчатки нужно снять, едва они намокнут, а некоторые препятствия лучше завалить, если не прошел сразу. Так время будет лучше.
Геллер то и дело поглядывал на Алису. Она изо всех сил старалась его не замечать, но иногда их взгляды пересекались. Глеб не мог не улыбаться ее упрямо сжатым губам. Он ликовал на самом деле, пытаясь это скрыть изо всех сил.
Едва увидев ее, сразу узнал. Пряди удлинённой челки из рыжих стали почти алыми. Словно стоп-сигнал светофора, который Глеб собрался игнорировать. Алиса изменилась. Неуловимо. Что-то во взгляде, в походке, движениях, манере говорить. Стала увереннее. Или свободнее? Вспоминая первую встречу в этом самом зале, он осознавал, что сейчас перед ним совсем другой человек. Тогда он захотел ее с первого взгляда. Едва она посмотрела на него и представилась. Едва протянула руку, и он коснулся влажных от волнения пальцев. Сейчас… Сейчас Глеб тоже хотел. Закинуть на плечо, утащить в машину, отвезти домой, запереть и не выпускать. Никогда. Однажды он уже умыкнул ее таким образом. Результат был так себе. Теперь он изо всех сил давил на тормоз, стараясь сделать все по уму, а не по наитию.
С неприятным удивлением Глеб подметил, что добрая половина взвода флиртует с Алисой. И она всем отвечала приветливой улыбкой. Не знай он ее, подумал бы… Хотя, что он сейчас о ней знал? Вспомнились слова Гоши — она, как кошка, сама по себе. И снова кулаки сжались. Но опять Глеб запретил себе пороть горячку. Вместо этого он по регламенту скомандовал выход к старту на разминку.
Легким бегом домчались до поля, весело размялись, глотнули воды, успели промокнуть под минутным летним ливнем.
Алиса морщилась, переминаясь на старте с ноги на ногу. Бормотала себе под нос:
— Проклятый дождь. Вот уж повезло.
— Повезло невероятно, — не смог промолчать Глеб.
В ответ получил злобный взгляд, который развеселил. Таймер запищал, требуя готовности, отсчитывая на табло секунды до старта. И взвод тронулся.
Как и обещал Геллер, трасса оказалась мокрой. Там, где Алисе раньше было грязи по щиколотку, доходило теперь до колена. Где по грудь, приходилось задирать голову, чтобы не нахлебаться мерзкой жижи. Миронова с трудом сдерживала стоны и желание пожаловаться. Но мужики бежали молча. Лишь иногда делились эмоциями. Чаще нецензурно. Никто не ныл. Поэтому Алиса, сцепив зубы, бежала молча. Терпела. Она не отставала от команды, за что регулярно получала подбадривания и комплименты. Сорвала овации на рукоходе с кольцами. Не только от своих, но и от инструктора, который следил за другим взводом. Вообще, она прошла почти все препятствия без штрафных минут. Только на одном свалилась, потому что было жутко скользко. Расстроилась очень, что подвела. Едва не до слез.
— Не переживай. Грязные трубы. Скользко. Невозможно все пройти без огреха, — подбодрил ее Глеб.
— Знаю, — мяукнула Алиса, глотая обиду.
Она так увлеклась своим расстройством, что не успела отпрыгнуть, когда Геллер потрепал ее по спине. Совершенно непритязательный жест, но вдоль позвоночника пробежали волнительные мурашки. Прежде, чем она очнулась и успела рявкнуть на него, Глеб отошел, чтобы помочь своему подопечному, выбраться из бассейна, в который тот сорвался с рукохода.
Алиса отметила, как контрастно смотрится чистенький Геллер на фоне ее искупавшегося в грязной воде приятеля. Она стала и дальше присматриваться, замечая, что Глеб на этот раз не ныряет с ними в грязь, обходит канавы и рвы по кромке. И, разумеется, он четко демонстрировал технику прохождения препятствий, не срываясь в бассейны.
Не выдержав его чистоплюйства, Алиса при первой же возможности стала брызгать в инструктора грязью. Они преодолевали заборы из бревен, которые были вкопаны в противную жижу. Глеб едва успел увернуться от брызг из-под ладони Алисы.
— Эй! Прекращай, — возмутился он, смеясь.
— Ты бесишь! Больно чистенький, — продолжала атаковать его Алиса, стараясь не соскользнуть с бревна.
Пани заржали и тоже присоединились к расстрелу.
— Вот же…
Глеб выругался и, вскочив на боковое бревно быстро умчался вперед. У самого конца испытания поскользнулся и едва не шлепнулся в лужу грязи, вызвав тем самым хохот не только своего взвода, но и тех, кто фотографировался рядом.
— Народ, что за детский садик! Вы же на время бежите. Не отвлекайтесь, а? — призвал к серьезности Глеб.
Но даже этот призыв не остановил веселье. Всю дорогу его пытались подбить. Геллер ругался сквозь смех, но до конца трассы так и остался чистеньким. Только кроссовки перепачкал. Лишь в одном месте он готов был сделать исключение.
На вышке. Он видел, что Алиса волнуется, переживает.
— Проводить? — спросил, наклонившись, почти касаясь губами ее уха.
— Справлюсь, — отмахнулась она и смело полезла вверх по верёвочной лестнице.
Глеб не стал настаивать, следил снизу, как его подопечные входят в воду. Алиса была последняя. Но она прыгнула. Сама. Ее вытащил капитан команды, а потом каждый счел долгом обнять и расцеловать. Глеб воздержался. Все силы уходили, чтобы не начать требовать у парней держать при себе грязные руки и поганые рты.
Он понимал, что она ему не принадлежит. Напоминал себе об этом каждую минуту. Но вопреки здравому смыслу, хотелось утащить ее в кусты и заставить вспомнить все, что когда-то их связывало. Вряд ли Алиса смогла бы долго сопротивляться. Никогда у нее не было сил противиться взаимному влечению. Но сегодня Глебу нужен был не просто секс. Ему нужна была она. Вся целиком. Поэтому он сдерживал своего внутреннего зверя, напоминая, что впереди много безумных ночей, если задуманное удастся.
А впереди уже был виден финиш. Все устали, перепачкались, перенервничали, но продолжали держать темп. Алиса не отставала, хотя ей пришлось туго. Глеб видел, что она с трудом продолжает дышать носом, часто запинается, упрямо сжимает губы. На лице проступил румянец пятнами от перенапряжения. Однако Лисичка не думала жаловаться, не просила сбавить скорость. Она бежала в середине группы, чтобы не было соблазна отстать. В этот момент Геллер не понимал, что сильнее в нем: переживание или гордость. Он почувствовал великое облегчение, когда перед глазами вырос Эверест. Последнее испытание.
Глеб поторапливал взвод перед финишем. Миновав реку вброд, к Эвересту все добрались мокрые, злые, уставшие. На отметке для разбега была намешана грязевая каша, в которой буквально тонули кроссовки. Парни один за другим влетали вверх по скользкому склону, матерились, слетали вниз. Алиса мялась, пропуская всех вперед.
— Алиска, ты главное за канат хватайся, а потом мы вытянем, — посоветовал капитан, кивая на тех, кто уже ждал наверху.
Она кивнула, но Глеб отметил, что уверенности в ее согласии очень мало. Похоже, они заранее договорились, что Алиса будет последней. Похоже, она была не в восторге, хоть и не спорила. Проводив глазами последнего участника, который лишь со второго раза поймал канат, Глеб спокойно, но твердо проговорил:
— Давай. Пора.
— Ага, — откликнулась Алиса и рванула вперед, а потом вверх.
Почти сразу она упала и скатилась. Вернулась назад, снова разбежалась. Опять неудача. Кроссовки вязли в грязи, обеспечивая еще более ужасное сцепление с и без того скользкой поверхностью.
— Блин, — рыкнул Глеб, видя, как она снова съезжает на попе вниз.
Он не думал. Просто поймал Алису за плечи, не давая снова попробовать.
— Обойди, — велел он, — Больше времени потеряешь, чем штрафных припишут.
— Нет, — уперлась Алиса, — Смогу.
Она вырвалась и побежала опять. Результат был тот же. Вернулась на исходную, чуть не плача. Геллер снова ее приобнял, почти не удивившись, что она не сопротивляется. Заговорил в ухо, перекрикивая голоса других участников:
— Беги сейчас изо всех сил, хватай меня за руку.
— Что?
Прежде, чем она поняла, что он задумал, Глеб рванул на Эверест сам. Его сил и взрывной энергии хватило, чтобы добежать и схватиться за канат. Он повис на нем вниз головой, как орангутанг, держась одной рукой, протянув вторую, крикнул:
— Давай!
Алиса услышала его даже через гул болельщиков. Она не думала. У нее был шанс. Последний. Она должна была его использовать.
Сердце колотилось где-то во рту, пока она неслась вверх. Видела только руку Глеба. Его уловки хватило. Алиса схватила Геллера за предплечье изо всех сил. На этом они кончились. Хорошо, что Глеб тоже смог вцепиться в нее, не давая соскользнуть вниз. Он согнул руку в локте, поднимая свою драгоценную добычу вверх.
— Лезь по мне, — скомандовал хрипя.
— Но… — пискнула Алиса, болтаясь, как сосиска.
— Лезь, Лис! — рявкнул Глеб, — Давай.
И дурак бы понял, что ему тяжело. Алиса не стала спорить и вставать в позу. Не в том она была положении. Цепляясь за его майку и шорты, полезла вверх к канату.
— Фак-фак-фак, — ругалась она, стараясь не задеть его грязными кроссовками.
Глеб умудрялся ржать лающим, нервным смехом.
— На лицо не наступи, — угорал он.
— Ты дебил, — откликнулась Алиса, хватая канат.
— Знаю. Держишься?
— Ага.
Он выгнулся, чтобы убедиться.
— Отлично.
И сразу отпустил, скатываясь. Он увидел, что Алису втащили наверх, заулыбался довольно и поспешил встретить подопечных внизу.
— Отлично! Молодцы, — подбадривал Глеб, — Взялись за руки и финиш.
Они пересекли линию, гудя торжественным кличем победы. Каждому повесили медаль на шею. Едва Глеб получил свою, как сразу оказался в потно-грязных объятиях Алисы.
— Спасибо, спасибо, спасибо, — повторяла она, сквозь рыдания, вжимаясь в него изо всех сил.
Глеб с трудом отстранился, чтобы взглянуть в глаза. Стер слезы пальцами, размазывая грязь по щекам.
— Тихо-тихо. Все хорошо. Ты молодец. Не плачь.
И снова стиснул в объятиях, приговаривая:
— Сильная, храбрая девочка. Лисичка моя.
Последние слова словно отрезвили Алису. Она уперлась ладонями ему в грудь, неуклюже освобождаясь, отстраняясь. И тут же ее сгреб в охапку капитан, а потом и другие ребята. Глеб понимал, что не имеет права возражать. Это их победа. Они должны были разделить ее командой. Он отошел в сторону, уточнил время. Ему перепало объятий и благодарности от мужиков тоже. Особенно впечатлил подвиг Геллера на Эвересте.
— Алиска без проблем забегала. Мы бы не оставили ее, если бы знали, — оправдывал свое упущение капитан.
— Устала она, — объяснил Глеб, — Трасса сегодня сложная.
— Но молодец.
— Алиска крутая.
— Инструктор у нас крутой.
— А время?
— Пока вы вторые, — уточнил Геллер.
И снова все начали обниматься и поздравлять друг друга с отличным результатом. Ребята хлопали по спине и Глеба тоже, благодарили. Только Алиса больше не приближалась. Она стояла в сторонке, а потом вообще отошла в очередь на полевую кухню.
Глеб смог застать ее одну только у баков с контейнерами для использованной посуды. Алиса заметила, что он спешит к ней и не смогла сдержать улыбку.
— Нет, Геллер, я не пойду с тобой купаться в пруд.
— Блин, — он тоже засмеялся, растеряв серьезный настрой, — Вот облом.
Алиса выбросила в мусор тарелку, Глеб тоже. Она повернулась, чтобы пойти к своим, но он придержал ее за локоть.
— Лис, давай отойдем.
— Я отошла. Вполне. Чего и тебе желаю. Пусти, пожалуйста, — она красноречиво посмотрела на свой локоть.
Пришлось последовать просьбе. Но он не отступился. Следил за ней в оба глаза, не отставал от группы, пользуясь тем, что ребята хотели с ним побольше пообщаться. У раздевалок, разумеется, пришлось разделиться. Но пыл Глеба не умерился под душем. Он помылся чисто символически, экономя время, и уже через пять минут караулил Алису на выходе.
Она предвидела такой расклад и тоже не увлекалась с душем. Но в отличие от инструктора, который искупался только в двух бродах, Алиса была по уши в грязи. Смыв с себя верхний слой, она поспешила на парковку. И снова ее локоть попал в плен. Глеб больше не собирался тянуть резину, скромничать и выбирать момент. Наплевав на все и вся, он тащил Алису подальше от павильона, парковки, людей, куда-то вглубь гарнизона.
— Глеб! Глеб, прекрати. Пусти меня, ну. Ты сдурел что ли? — отбивалась она.
— Надоело, Лис. Поговорить надо. Спокойно. Не удерешь от меня теперь.
— Нельзя там говорить? — Алиса кивнула за спину, где позади осталась геройская тусовка.
— Ты же не хотела.
— И сейчас не хочу.
— Хочешь.
Он, наконец, остановился между домами, пригвоздив Алису к кирпичной стене. Глеб уперся руками в стену, отрезая пути к бегству. Но Алиса решила, что не покажет ему спину, а выслушает и потом гордо пошлет. Она задрала нос, изображая королеву, которая проявила милость к провинившемуся вассалу.
— Ну! Чего хотел? Говори уже.
Все слова, что готовил Глеб для этой встречи, речь, которую часами прокручивал в голове, выучив наизусть, просьбы, извинения, признания — все куда-то делось. Испарилось. Потерялось.
Он видел только горящие злые глаза и упрямо сжатые губы. Слышал ее дыхание. Чувствовал запах тины, перемешанный с цветочным ароматом мыла. Ощущал ее тепло. Она была так близко. И он не смог сдержаться. Вместо подходящих слов, просто поцеловал. Просто прижал к себе изо всех сил. Это было лучшим аргументом. Беспроигрышный вариант.
Запала сопротивления Алисы хватило ровно на то, чтобы упереться ладонями ему в грудь. Оттолкнуть не смогла бы. Не только из-за разных весовых категорий, но и потому что плохо старалась. Но обозначить протест была обязана.
— Глеб, пожалуйста, — взмолилась между поцелуями.
А руки уже сжимали его рубашку в кулаках, а через минуту нырнули под нее, чтобы прикоснуться к голой коже. Геллер застонал, почувствовав, как она гладит его, растирает, щипает. Тормоза отказали. Он тоже дал волю рукам, сжав попу сначала через юбку, а потом и под ней.
Глеб теребил краешек трусиков, гуляя пальцем по кромке. Алиса поскуливала от желания, и сама искала его губы, чтобы целовать.
— Нам надо остановиться, — снова запаниковала она, потому что его пальцы отодвинули белье и творили нечто невероятное.
Глеб прикусил ее за ухо, но руку не спешил убирать, только зашептал:
— Знаю, Лис. Знаю. Я остановлюсь. Еще чуть-чуть. Ты такая…
Он надавил, потер, и Алиса захлебнулась воздухом. Сил протестовать у не осталось. Но тут очнулся Глеб.
— Черт, я не должен!
Он убрал руку, но прижал к себе Лисичку так крепко, что она почувствовала масштаб его желания.
— П-почему? — пискнула Алиса, желая вернуть восхитительные ощущения.
— Я толком не мылся. Ты, похоже, тоже. Подхватим какую-нибудь дрянь после этого грязевого курорта.
Она хихикнула нервно. Разделяла его мнение, но отстраняться не спешила. Напротив, попросила:
— Поцелуй меня.
Разумеется, он повиновался. Разумеется, они увлеклись друг другом снова. Рука Глеба снова оказалась у нее под юбкой, вторая легла на грудь. А Алиса наглаживала его через тонкую ткань шортов.
— Ребят, вы с гонки? — отрезвил суровый бас откуда-то слева, — Потерялись?
Они синхронно убрали руки друг от друга, повернули головы, увидели военного. Судя по форме, офицера.
— Ээээ, да, нам надо на стоянку автобуса. Это разве не здесь? — закосил под дурачка Глеб.
— Стоянка сразу за павильоном регистрации. А здесь дома офицерского состава части, — просветил их военный.
— О, понятно. Тогда мы пойдем.
Глеб обнял Алису за талию и повел обратно к павильону. Оба посмеивались. Алиса была красная от стыда и смущения. Глеб сунул руку в карман шорт, чтобы как-то оправдать вздыбленный пах.
— Кошмар какой, — бормотала Миронова, — Ты такой извращенец, Геллер. Пожалуй, даже хорошо, что этот суровый дядька нас застукал.
— Прекрати, Лисичка. Я бы затормозил и без него.
— Свежо предание…
— Думаешь, я настолько отмороженный, что трахнул бы тебя у той стены?
— Не думаю. Я знаю. Ты именно такой.
Глеб собирался поспорить, но передумал.
— Вообще-то — да. Я такой. Но ты тоже не шибко трепетная, Лис. Такая же извращенка. Дала бы мне, не мяукнув.
Алиса тоже не возражала.
— Похоже на то. Ты на меня паршиво влияешь.
— Я на тебя отлично влияю.
Они добрались до парковки. Глеб вынул из кармана брелок, чтобы открыть машину, снял с плеч Алисы рюкзак, забросил в багажник. Туда же отправил свой.
— Поехали, — скомандовал.
— Куда? — растерялась Алиса, глядя на любезно открытую дверь знакомого Ниссана.
— У меня дома потрясающая душевая кабина. Отмою тебя, замарашка.
Предложение было очень заманчивое, но последние капли сомнения заставили Алису сказать:
— Глеб, я с ребятами приехала. Они…
— Боже, — Геллер, потеряв терпение, затолкал ее в машину, — Отправь смс, что сама доберешься.
Он хлопнул дверцей, сел на водительское место, повернул ключ, продолжая сетовать:
— Как маленькая, честное слово. Всему учить надо.
Он был такой забавный и милый в своем наигранном ворчании, что Алиса расслабилась, размякла, растеряла все свои страхи. Ей больше не хотелось бороться ни с ним, ни с собой. Сегодня для этого не было ни повода, ни причины, ни желания, ни сил. Она откинула голову, прикрыла глаза, сказала тихо:
— Ладно.
Вытащила телефон, отправила смс. Заулыбалась. Потому что едва она сунула мобильник обратно в карман, Глеб взял ее за руку.
Геллер держал ее за руку всю дорогу. Он постоянно отвлекался, чтобы взглянуть на Алису, погладить, поцеловать. Она все время ругалась, боясь, что въедут кому-нибудь в зад. Но Глеб только посмеивался, продолжая целовать ее на каждом светофоре.
Это было до боли похоже на поездку с катка. Тогда Глеб тоже не мог от нее оторваться, и в воздухе витало предвкушение чего-то чудесного. Но в этот раз Алиса игнорировала нелепое волшебство. Она банально хотела с ним переспать. Заперла на замок все чувства, что рвались на волю.
«Секс. Это просто секс», — уговаривала себя Алиса. И так хорошо она себя уболтала, что скоро уже Глеб стал просить пощады.
— Лис, прекращай, — скулил он, то и дело глядя на ее ладонь, что разглаживала складки на его шортах в районе паха, — Я же машину веду. Прекрати хулиганить.
— Да-да, прости. Нечаянно, — извинилась она, лукаво глядя из-под ресниц.
Убирала руку на минуту, а потом опять начинала его дразнить.
— Бессовестная Лисица, — ругался Глеб, — Погоди, доберусь до тебя.
Он добрался. Уже в подъезде начал целовать, в лифте распустил руки, у двери задрал юбку, в прихожей избавил обоих от одежды.
— Вон та дверь? — подтолкнул он ее к ванной комнате.
Алиса послушно направилась по указанному вектору, утягивая за собой и хозяина дома. Запрыгнув в душевую кабинку, они снова целовались. Алиса смеялась и повизгивала, потому что Глеб не глядя настраивал воду. Уж очень не хотелось отрываться от ее губ. Когда, наконец, теплые струи полились из широкой лейки душа, Алиса застонала от блаженства и болезненной истомы возбуждения. Она прижалась к Глебу всем телом, не имея сил мыться. Просто хотела его чувствовать. Кожа к коже. Потянулась рукой вниз между телами, но он поймал ее за запястье, поднес ладонь к губам, поцеловал и закинул себе на шею.
— Сначала отмою тебя, замарашка, — обозначил свои намерения Геллер.
Алиса хотела было возразить, открыла рот, но Глеб не дал сказать.
— Потерпишь, — выдал он, легонько шлепнув ее по заднице.
Миронова взвизгнула от неожиданности.
— Я всю дорогу твои издевательства терпел.
Глеб потянулся к гелю для душа.
— Виновна, — согласилась она и выпятила грудь, подставляя под намыленную мочалку.
Посмеиваясь, и продолжая целовать, он смывал с Алисы въевшуюся грязь. Глеб трижды выдавливал гель на мочалку, а потом бросил ее на пол и заскользил ладонями по мыльному телу.
— Боже, — выдохнула Миронова, чувствуя, как он надавливает и растирает, — Ты меня убиваешь.
— Как раз наоборот. Я тебя спасаю. Завтра болеть не будет. Почти.
Глеб опустился на колени, собираясь заняться ее ногами. Алиса уперлась руками в стенку, чтобы не упасть от невероятных ощущений, которые дарил массаж. А потом он поставил одну ее ногу себе на плечо, разминая внутреннюю сторону бедра. Вид, который при этом открылся Глебу, был так соблазнителен, что он, чуть подавшись вперед, лизнул. Раз, другой и еще. Алиса задрожала, и он сменил растирания на поглаживания, но не прекратил ласкать ртом. Аккуратно опустил ее ногу, взялся за вторую, проделывая те же волшебные манипуляции.
Алиса смотрела вниз, наслаждаясь зрелищем. Одна ее рука скрипя скользила по стенке душевой кабины, а вторая запуталась в мокрых волосах Глеба. Голова закружилась от острых ощущений. Напряжение зашкаливало, грозя скорой развязкой. Из последних сил Миронова позвала:
— Глебушка…
— Ммм, — прогудел он, не отрываясь.
— Иди сюда, — она потянула его вверх за волосы, — Иди ко мне.
Глеб повиновался. Он поднялся с колен, и Алиса тут же прижалась своими губами к его.
— Сейчас. Хочу тебя, — просила она.
И он снова был согласен. Желание соединиться с ней было настолько острым и сильным. Оба едва соображали. Инстинкты взяли верх над разумом, толкая в пропасть восхитительного безумия. Мгновения, которые превратились в вечность. Миг, за который не грех отдать год.
Глеб очнулся, понимая, что держит Алису, прижимая к стене. А она скрестила ноги у него за спиной, вцепившись в плечи руками. Оба тяжело дышали, словно только что отпахали Фрэн за три минуты. Но Алиса при этом, захлебываясь, хихикала. Геллер напрягся, но зря. Она сразу заявила:
— Не отпускай меня, пожалуйста.
— Не собирался.
Во всех смыслах.
— Я ног не чувствую вообще. Если поставишь, то рухну сразу, — продолжая смеяться сквозь рваное дыхание.
— Ну, поехали тогда, — хохотнул Глеб, радуясь, что собственные ноги все еще слушаются.
Он завернул воду, аккуратно выбрался с драгоценной пассажиркой из душевой, понес ее в комнату, чтобы уложить на кровать и продолжить то, что они начали.
— Тебе не нужно пару минут, чтобы перевести дух? — поинтересовалась Алиса.
— Нет, — ответил Геллер, не задумываясь.
— А мне…
— Ничего не знаю, — обрубил он, заставляя замолчать с помощью поцелуя.
Алиса смогла говорить не скоро. И наверно не стала бы попусту открывать рот, если бы не была на грани голодного обморока.
— Я есть хочу.
Глеб, не выпуская изо рта ее сосок, протянул руку к тумбочке у кровати.
— Чего ты там шаришь?
— Протеиновый батон был, — объяснил Геллер, все-таки прекратив ласкать ее грудь.
Алиса, не сдержав возмущения, оттолкнула его.
— Ты бы мне еще протеиновый коктейль предложил. Натуральный.
Глеб хмыкнул.
— Отличная мысль.
— Прекращай, Геллер! Гони нормальную еду.
Она с трудом поднялась с кровати и пошлепала босыми ногами по ламинату в зону кухни. По дороге зацепила из вазочки немного орехов, закинула в рот.
— Спаржа! Креветки! Мидии! Мясо! Говядина, что ли? А это? Цуккини — Боже. Какой запах, — восклицала Миронова, исследуя содержимое холодильника.
Глеб улыбался, глядя, как она вытаскивает все подряд. Он хорошо подготовился, затарившись тем, что любит Алиса.
— Тащи все в постель, — велел он.
— Ни фига, — промямлила Алиса с полным ртом.
— Эй, я тоже голодный. Во всех смыслах, — подвигал бровями.
— Вот именно поэтому я к тебе близко не подойду.
Геллеру пришлось встать и дойти до кухни. Алиса шарахнулась в угол, изображая ужас. Он замотал головой, ухмыляясь, включил гриль, открыл холодильник, вытащил оттуда контейнер со стейками форели, бросил на раскаленную поверхность.
— Я тоже хочу, — пискнула Алиса.
— Ни фига, — вернул ей любезность Глеб, переворачивая рыбу.
— Ну малыыыыыыш, — заныла Миронова, обнимая его сзади за талию, пересчитывая пальцами кубики, прокладывая губами дорожку поцелуев вдоль позвоночника, — Ты такой сексуальный, когда готовишь.
— Я не готовлю, — не поддавался Геллер, — Просто бросаю, солю и переворачиваю. А еще я не делюсь едой со всякими хитрыми Лисичками.
— Ну киииииис, — снова протянула Алиса, продолжая гладить, поднялась на цыпочки, зашептала в ухо, — Кис-кис-кис.
Ее ладонь стала гладить ниже по животу, чуть дергая по дороге завитки волос. Глеб поежился от щекотки и в очередной раз завелся. Он развернулся, подхватил ее, усаживая на стойку.
— Кис-кис… ммм? Что еще за кис-кис? — возмущался он, целуя ее губы, растянутые в хитрющей улыбке.
Алиса протянула руку, чтобы выключить гриль, на котором уже слишком зарумянилась рыба.
— Я спасла твою еду. Теперь ты обязан поделиться, — заявила она.
— Как только, так сразу, — не возражал Глеб.
Алиса тоже не возражала больше. Сама себе удивлялась. В прошлый раз она была едва живая после гонки. Только и смогла, что поесть и доползти до постели. Но теперь, по всей видимости, ее выносливость подросла. А может все дело было в Глебе, который заразил ее своим неугомонным задором, не позволяя расслабиться ни на минуту.
Давно у Алисы не было таких горячих марафонов. Собственно, только с Глебом и были. Она устала от гонки, где отдала почти все силы. Второе дыхание открылось после душа, но стол был конечной точкой. Глебу снова пришлось нести ее до кровати. Он ласкал ее, позволяя сладкой истоме взять верх. Алиса прикрыла глаза, наслаждаясь прикосновениями, и почти сразу уснула. Очнулась, когда за окном садилось солнце, купая комнату в малиновых отблесках закатных сумерек. Глеб спал рядом, перекинув через нее руку. Алиса заморгала, стараясь прогнать слепоту сна, увидела на электронных часах цифры. Четверть двенадцатого. Тихонько ругнувшись, она стала выползать из-под руки Глеба. Села на краешек кровати. Рядом на стуле кучей валялась их одежда. Глеб принес из прихожей. Порывшись, Алиса нашла трусики, стала одеваться.
— Ты далеко? — спросил Геллер сонным голосом.
— Домой, — тихо откликнулась Алиса, открывая карту в телефоне, — Блин, это мне через всю Москву тащиться. Кошмар.
Она не очень следила за дорогой, поэтому была неприятно удивлена, что живут они больше не рядом.
— Лис, тебе делать нечего? Ложись спать. Завтра выходной.
— Нет, я поеду. Надо домой.
— Зачем?
— Я так привыкла.
— Мм, — протянул Геллер, обнимая ее за талию, утягивая обратно в кровать, — Придется отвыкать, Лисичка.
— Глеб, не надо… Не надо демонстрировать свои манеры и воспитание. Все классно было. Но мне пора домой.
— Нет, — упрямо стоял он на своем, — Не отпущу тебя.
Губы снова целовали, уговаривая остаться, а ладони гуляли под майкой, что тоже было отличным аргументом.
— Я не люблю ночевать в чужом доме, — продолжала упираться Алиса.
— Я не люблю принуждать женщин, но свяжу тебя, если не прекратишь дергаться.
— Глеб, не надо…
— Надо, Лис. Надо. Останься со мной.
— На ночь?
— Навсегда.
Глеб почувствовал, как задрожали ее губы, а потом слизнул с них что-то соленое. Отстранился, взял ее лицо в ладони.
— Лис, ты чего? Откуда слезы, малыш?
— Т-т-ты так говоришь… Так хочется остаться.
— Ну и оставайся, глупенькая. Чего реветь?
— Н-но… как?
— Просто останься. Сейчас ляжем спать, завтра встанем, съездим за твоими вещами. И вуаля… ты уже живешь со мной. Все гениально и просто.
Алиса посмотрела на него, как на юродивого. Даже плакать перестала.
— Ты головой ударился, когда с Эвереста катился?
— Нет, — засмеялся Глеб.
— Мы год не виделись, Геллер, и ты сразу собрался со мной жить?
— Какая разница? — пожал плечами Глеб, — Я люблю тебя и хочу. Кажется, ты тоже. Хочешь — точно. Любишь?
Он ласково ущипнул ее за подбородок, не позволяя опустить голову, отвести взгляд.
— Скажи, что любишь меня, Лисичка.
— Люблю, — призналась Алиса, но без особого энтузиазма, словно это чувство было наказанием, а не счастьем, — Но все так сложно…
Глеб закатил глаза.
— О, да. Сложно. Конечно, все ужасно сложно. Давай объясню попроще. На пальцах. Я собираюсь завтра трахать тебя в том же темпе. Для разнообразия утром можно пробежаться, а к вечеру что-нибудь вкусное приготовить.
— Ты такой романтик, Геллер, — фыркнула Алиса.
— Зато доступно объясняю, — подмигнул он, — Так вот. Завтра ты, конечно, можешь удрать под предлогом переодеться, что-то приготовить на работу. Знаю я твои хитрости. Но в понедельник я тебя из офиса заберу к себе. И во вторник. И в среду. В четверг — тоже. Потом что у нас? Пятница. Та же история с выходными. Так что ты лучше собери сразу сумку с вещами, чтобы была одежда на смену, белье. Но если хочешь, то можешь стирать трусы и ныть, что приходится пользоваться мужским дезодорантом, ходить в одном и том же наряде всю неделю. Я от всей души надеюсь, что тебя хватит на месяц, чтобы понять бессмысленность платы за квартиру, в которой ты не живешь. Вот.
— Это шутка? — только и выдавила потрясённая Алиса, когда он иссяк.
— Нет. Это на полном серьезе.
— Тебя не смущает, что у меня может быть парень…
— Когда меня это смущало? — он задрал бровь.
— О'Кей. А может я вообще не хочу ни с кем жить. Мне и так хорошо.
— Бла-бла-бла. Не смеши меня, Лис… — оценив ее возмущенное лицо он решил поправиться, — А хоть бы и так. Мне плевать. Можешь кривляться сколько хочешь, но я больше не уйду в туман, не буду ждать, не дам тебе ни минуты на раздумья и сомнения. Прими уже этот проклятый факт: ты — моя.
Стиснул ее сильнее, потому что Алиса затряслась от сдерживаемых рыданий.
— И прекращай плакать.
— А если опять ничего не выйдет? Ты стал такой… Работа, квартира, машина. Кровать эта невероятная…
— Привязались вы все к моей кровати. Удобная она. Матрас классный.
— Упругий, — хихикнула Алиса.
— Вот-вот. Квартира съемная. Работа спокойная, да. Стабильная. Машину мне вообще папа подарил, — объяснил Глеб. Так что я почти тот же, Лис. Ну, может чуть лучше, чем был.
Алиса вздрогнула. Он в который раз за сегодня удивил ее.
— Папа? Ты принял от отца в подарок машину?
— Ну, да.
— Тебя зовут Глеб Геллер?
— Так точно.
— Ну и дела. Один живешь?
Это было очевидно, но Алиса все же должна была спросить.
— Один, совсем один, — подтвердил Глеб, тут же спросил сам, — Кстати, когда у тебя отпуск?
— В июле.
— Супер. Поедешь со мной на базу. Я обещал отцу помочь. А то он с Бирюковыми намылился на Байкал.
— И ты будешь сторожить семейный бизнес?
— Ну да.
— Тебя же одно упоминание отцовской базы бесило.
— Ну а теперь норм. Если стесняешься, то приезжай, когда они свалят. Хотя нет. Поедем вместе. На денек могу задержаться. Лешка прикроет. А то ты ведь опять сдрейфишь.
На этом месте Алису окончательно накрыло. Только теперь вместо слез накатил истерический смех. Она хохотала и никак не могла успокоиться. А когда наконец снова стала серьезной, Глеб не дал сказать. Поцеловал.
— Не думай ни о чем, Лис. Отключи мозги. Просто останься сейчас. И завтра. И потом. А дальше…
— Что дальше? — спросила она.
— Увидим. Давай просто жить. Просто будем вместе.
— Я не знаю, Глеб. Все так изменилось…
— Это нормально. Люди меняются. Я совсем иначе себя ощущаю сейчас.
— Я тоже, — ответила с вызовом Алиса, — Если честно, не уверена, что смогу быть верной. Не уверена, что меня удовлетворит один мужчина. Нужна я тебе такая?
— Любая нужна. И я буду очень стараться, чтобы у тебя не хватало сил даже подумать о ком-то кроме меня.
— Самоуверенный засранец.
— Скорее наоборот. Ну и голодный немного.
— Все еще?
— Да.
И он показал на деле масштабы своего голода.
— Расскажи про Мишку, — попросил Глеб час спустя, когда они лежали обнявшись, снова засыпая.
Алиса вздрогнула.
— Зачем? Не хочу. И не думаю, что стоит. Не самая приятная тема.
— Не самая. Но лучше поговорить сейчас, чтобы ничего не тянуло назад.
Она закивала, потому что он был прав. Но сложнее было решиться, чем начать говорить.
— Мы расстались, — только и выдала Алиса, спустя минуту добавила, — Он мне изменил.
И тут уже Глеб обомлел, но быстро нашелся:
— Мстил?
Это было не в духе Мишки Симонова, но первое, что пришло на ум.
— Нет. Не знаю. Он просто пришел домой и сказал: «Знаешь, я трахнул девчонку в туалете. И мне даже не стыдно». А мне было даже не больно. В общем, я съехала через две недели.
— М-да… — прищелкнул языком Глеб, — Чудны дела…
— А вы не общаетесь?
— Нет.
— И ты не жалеешь?
— Конечно, жалею, Лис. Но что поделать? Я знал, что так будет.
— Может, попробовать позвонить? Извиниться?
— О, думаю, ты каялась достаточно за нас обоих. Я не собираюсь извиняться за то, что люблю тебя. Это как-то… лицемерно что ли. А то, что мне жаль, что обидел его… Думаю, он и так знает. Но ты ведь понимаешь, что дружить мы не сможем больше.
— Понимаю, — вздохнула Алиса, — И мне действительно жаль…
— Ш-ш, — он приложил палец к ее губам, — Не надо. Мы сделали выбор. Мишка тоже. Давай не будем больше говорить об этом. Какой смысл оглядываться на прошлое?
— Вперёд загадывать нельзя, оглядываться тоже нельзя. Куда же смотреть? — подколола Алиса.
— На меня смотри, — не растерялся Глеб, — Я красавчик.
Она засмеялась и от всей души призналась:
— Я люблю тебя.
Глеб замер, долго смотрел на нее, растерявшись от тепла и искренности. Он вдруг понял, что финиш близко. Так спешил, бежал, топил, рвал изо всех сил. И вот она заветная линия. Но не верится. И кажется, что где-то подвох.
— Что ты так смотришь? — Алиса заволновалась.
Она тоже была не очень уверенна в себе. А в Глебе тем более.
— Но… — проговорил он.
— Но? — не поняла Миронова.
— Кажется, что ты сейчас скажешь, но…
Алиса вспомнила, как осадила Глеба в первый раз после признания в любви. И ей стало стыдно. Это неприятное чувство, как ни странно, придало ей сил и уверенности. Ценя все его труды, старания, откровения и поступки, она отважно улыбнулась, нашла его руку, переплела пальцы со своими.
— Никаких «но», — проговорила Алиса в теплые губы, — Я люблю тебя. И к черту все. Поехали завтра за трусами и дезодорантом.
Глеб захохотал от облегчения, радости. Счастье нахлынуло на него теплой, мягкой волной.
— Лисичка моя. Смелая, сильная девочка.
Он изо всех сил сжал ее руку. Алиса зажмурилась от удовольствия. Блаженное умиротворение обняло ее за плечи, пьяня лучше адреналина и сладости победы. И хотя страх еще вспыхивал где-то на фоне, но он больше не мог удержать ее. Алиса была готова прыгнуть с вышки, потому что Глеб был рядом и держал ее за руку.